Глава 6. "Приглядись к ближнему своему". 36 дней до снежного плена (1/1)

Сегодня ночью, в три минуты первого, Стивен Бэйтс покинул этот мир, так и не выйдя из комы. Джозеф Карсон узнал об этом в восемь утра, когда пришёл на работу. Он несколько побледнел, услышав эту новость, и какое-то время простоял неподвижно, пытаясь осознать произошедшее. Парень испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он помнил их с Сарой разговор и знал, что подобный исход событий был ожидаемым и, как это ни странно, наиболее предпочтительным для всех. С другой — он понимал, что с этого момента жизнь его потечёт несколько в ином направлении. Изменятся их с Сарой отношения, изменится его внутреннее мироощущение и ощущение себя, и (что беспокоило Джозефа больше всего остального) изменится отношение Меган к нему. Он не знал, почему его так заботило то, как поведёт себя Меган, узнав обо всём. Вероятно, ему хотелось оставаться хорошим и честным хотя бы в глазах этой девушки, которая после потери отца пыталась обрести некую опору и поддержку в докторе Карсоне. Видимо, Меган слепо искала сильное мужское плечо, на которое могла бы опереться, а Джозеф просто… просто оказался поблизости. Он казался ей взрослым и мужественным на фоне её сверстников, и именно в нём она, вероятно, разглядела того героя, который на психологическом уровне должен заменить ей отца. Так убеждал себя Джозеф, неспешно направляясь в ?коматозное? крыло больницы. Он знал, что Сара и Меган уже приехали по вызову дежурной медсестры, чтобы попрощаться с мужем и отцом до того, как его тело заберут в морг. Джозеф намеревался зайти и выразить пару слов соболезнования, потому что, каким бы желанным не был этот исход, всё же смерть близкого была для них двоих большой утратой. Подойдя к двери палаты, он замер в нерешительности. Сквозь стекло (стена палаты была прозрачной) он видел и Сару, и Меган, и стоявшего рядом нейрохирурга Паркера, и, собственно, самого Стивена. Но нарушить своим присутствием царившую там атмосферу Джозеф почему-то не решался… Решимости ему придал взгляд Сары, случайно брошенный в коридор. Она его увидела, и теперь он точно обязан был зайти. Натянуто улыбнувшись, доктор Карсон вошёл в палату и медленно подошёл к постели Стивена. — Примите мои соболезнования, — тихо сказал он, внимательно наблюдая за Сарой. Она выглядела уставшей и грустной, но, в целом, держалась неплохо. Чего нельзя было сказать о Меган. Услышав знакомый голос, девушка подняла голову, и её потерянный взгляд остановился на высокой фигуре Джозефа. Глаза у неё были заплаканные и припухшие, а вид — отчаявшийся. — Спасибо, — почти одновременно произнесли мать и дочь. Голос Сары звучал твёрдо, а голос Меган дрожал и обрывался. — Доброе утро, доктор Карсон, — поздоровался с коллегой нейрохирург, делая какие-то записи. Паркер в силу профессии был довольно циничным в деликатных вопросах. Джозефу показался неуместным такой буднично-дружелюбный обмен любезностями в присутствии двух этих женщин. Но он всё же вполне вежливо ответил коллеге: — И вам, доктор Паркер. — Надо же, как не вовремя, — покачал головой Паркер, листнув свой журнал, — этой ночью скончались ещё двое в реанимации. Но там оба случая были безнадёжными. Джозеф бросил на коллегу осуждающий взгляд, но тот его даже не заметил. — Доктор Паркер, — спокойно, но с лёгким нажимом начал кардиолог, — вероятно, нам стоит ненадолго оставить миссис и мисс Бэйтс, чтобы дать им возможность проститься с близким человеком. Нейрохирург поднял на него недоуменно моргающие глаза, словно не понимал, зачем это он должен был оставить их двоих наедине с трупом. — Ничего, я сейчас уйду, — вмешалась Сара и нежно погладила дочь по плечу. — Сестра просила меня подойти в регистратуру, нужно подписать какие-то бумаги… — Так, несколько формальностей, — успокаивающим тоном произнёс Джозеф. — Да, и в том числе согласие или отказ от вскрытия, — снова вставил свои пять копеек Паркер. — По закону, вскрытие мы делаем в любом случае, но, если учесть тот факт, что пациент два года пролежал в коме… — Доктор Паркер, — послышался из динамиков голос медсестры, — вас просят пройти в палату ?В-3?. Повторяю. Доктор Паркер, вас просят пройти в палату ?В-3?. Нейрохирург обвёл взглядом потолок, словно пытаясь найти источник звука, и, вздохнув, вышел из палаты. — Иди в регистратуру, подпиши что нужно, — наклонившись к Саре, прошептал Джозеф. — Я побуду с ней. Женщина бросила взгляд на дочь, которая неотрывно смотрела на тело Стивена, и с благодарностью кивнула. Когда в палате остались только двое — Джозеф и Меган — доктору отчего-то стало неловко. Он хотел сказать что-нибудь ободряющее, но не знал, что именно; в то же время ему не хотелось нарушать святую тишину этого момента. Поэтому он тихо стоял у койки, сцепив руки в ?замок? за спиной. Он даже не был уверен, понимала ли Меган, что находится в палате не одна. Тут он услышал нечто такое, чего не хотел бы слышать: тихие всхлипы. Девушка, всё так же смотревшая на бледное и худое лицо отца, начала истерически хватать ртом воздух, словно ей стало трудно дышать. Слёз ещё не было. Видимо, истерика накатывала постепенно, набирая силу и готовясь вылиться бурным потоком. Уже через пару мгновений, однако, Меган завыла, и по щекам её потекли слёзы. Сдерживаемая истерика вырвалась на свободу. Джозеф, с сожалением подняв брови, подошёл ближе и внимательно посмотрел на неё. — О мисс Бэйтс, позвольте ещё раз выразить свои соболезнования… Я знаю, что вы сейчас проживаете не лучший момент своей жизни, но… Он замолчал, потому что Меган рванулась к нему и крепко обхватила обеими руками его торс. Джозеф стоял, как вкопанный, с недоумением смотрел перед собой и держал руки на весу, не смея обнять девушку в ответ. То, что происходило, не поддавалось в его голове никакому анализу… — Доктор Карсон, — услышал он сквозь страдальческие стоны своё имя, — спасибо, спасибо вам за поддержку… Мне кажется, один вы на всём свете понимаете, какая это утрата для меня!.. — Что вы… — растерянно пробормотал он, чувствуя, как её руки всё крепче обвивают его талию. — Полагаю, я не один такой… — Нет-нет, один!.. Даже мама думает, что это для меня всего лишь небольшая неприятность, пустяк… — Девушка подняла голову и, как ребёнок, всхлипывая, уставилась на доктора большими блестящими глазами. — Она легко это переживает и думает, что это так же просто для меня. Но нет, нет, ничего подобного! Джозеф не мог смотреть в эти глаза. Поэтому он сделал нечто странное, что впоследствии не мог оправдать перед собой даже большим нежеланием смотреть Меган в глаза. Он положил руку на затылок девушки и мягко надавил, тем самым заставив её положить голову ему на грудь. — Не говорите так, — произнёс он, несколько испуганно глядя перед собой. Его правая рука всё ещё касалась её головы, а левой он приобнял девушку за плечи. — Миссис Бэйтс наверняка также тяжело переживает эту утрату. Просто она не проявляет этого внешне… Меган ничего на это не ответила. Она, вероятно, растроганная проявленной со стороны доктора Карсона нежностью, зарыдала с новой силой. Джозеф произнёс тихое ?Тшшш? и погладил её по волосам. Этот жест его рука сделала как-то автоматически, не повинуясь его воле. — В воскресенье мы устраиваем прощальный вечер у нас дома, — сказала Меган, несколько успокоившись. — Я бы хотела, чтобы вы пришли. Он смотрел перед собой потерянным взглядом и ничего не мог ответить. — Доктор Карсон? — произнесла девушка, отстранившись и взглянув на него. — Да, — резко ответил он и внутренне сокрушился. Это вышло так же машинально, как и в случае с рукой. — Да, я буду, если вы приглашаете… — Спасибо. Это будет многое значить для меня. Сейчас я дам вам адрес… — Не нужно, я знаю. Недоуменный взгляд Меган чуть ли не заставил Джозефа с размаху ударить себя по лбу. Что он несёт? Как он объяснит теперь, что знает их адрес? Более того — он даже был у них дома несколько раз! — Не нужно себя утруждать, — исправился доктор, сделав вид, что хотел сказать что-то другое, — я знаю, что при необходимости всегда смогу узнать адрес в медкарте пациента. Объяснение казалось провальным, но Меган, как ни странно, его проглотила. Видимо, она была чуточку не в себе сегодня. За спиной девушки, у входа в палату, Джозеф увидел вернувшегося Паркера. Оставалось только гадать, как много он видел... Паркер, посчитав, что Джозеф попал в неловкое положение и его нужно оттуда вызволять, вошёл в палату и сказал бодрым голосом: — Доктор Карсон, там сестра Джонс вас ищет. Говорит, дело срочное. Никакой сестры Джонс в этой больницы не работало. — Спасибо, уже бегу. — Он бросил взгляд на Меган и тихо добавил: — Держитесь, мисс Бэйтс. Она благодарно ему улыбнулась, и Джозеф торопливо отошёл от койки Стивена. На выходе Паркер остановил его и, слегка наклонившись, спросил конфиденциальным тоном: — Ситуация СОС, коллега? Должен ли я соврать ей, что вы десять лет счастливы в браке и приходитесь прекрасным отцом четверым детям? — Нет, не нужно, — усмехнулся доктор Карсон, — но спасибо за находчивость. В коридоре, проходя мимо регистратуры, Джозеф встретился взглядом с Сарой. Она устало ему улыбнулась и, поставив последнюю подпись, подошла к нему. — Как вы, миссис Бэйтс? — спросил он, сохраняя в общении на людях деловой тон. — Ничего, — покивала она и, подумав, добавила: — Это был вопрос времени. — К сожалению, это правда. Они медленно двинулись по коридору, и Джозеф, поймав момент, когда вокруг них было немного людей, тихо признался: — Меган пригласила меня к вам на прощальный вечер в это воскресенье. — Да? — удивилась Сара. Лицо её было изумлённым, но, как заметил Джозеф, не выражало признаков какого-то беспокойства или подозрений. Она была спокойна, если не сказать равнодушна. А вот Джозефу теперь покой мог только снится… — Да. Я тоже был удивлён. — И что ты ответил? — Я принял приглашение. Лицо Сары ничем не выдало её реакцию на его реплику. Казалось, ей было абсолютно всё равно, что ответил доктор Карсон на приглашение её дочери. — Может, так действительно будет лучше, — безмятежно проговорила женщина, — мне будет спокойнее в этот вечер видеть тебя рядом. ?Меган сказала почти то же самое, — подумал про себя Джозеф, — только немного иначе?. Он проводил Сару до палаты, сказал ещё несколько ободряющих слов, выразил соболезнования и даже коснулся её плеча, как бы показывая этим, что ему действительно было жаль. Потом он торопливым размашистым шагом направился в свой кабинет, и до конца дня его не покидала одна мысль: ?Всё это какое-то безумие! Сплошное и окончательное безумие!? Джеймс Маслоу переживал личное горе: неделю назад на тренировке он порвал связки плечевого сустава и, по настоянию врача, вынужден был оставить спорт на период от трёх до четырёх месяцев. Это вгоняло его в тоску и уныние. Первые несколько дней он ходил сам не свой, страдая и не зная, куда деть не находившую выхода энергию, но в какой-то момент очень оживился, открыв для себя, что один вид спорта легко можно заменить другим. И под ?другим? видом спорта он подразумевал секс. Правда, для Джеймса в таком решении не было ничего хорошего. Секс в его жизни присутствовал и до этого переломного момента, но тогда всё было… по-другому. Без привычных занятий спортом он, сам того не зная, начал погружаться в состояние лёгкой депрессии. Он почти перестал работать над музыкой, сбился с режима, стал употреблять спиртное (хотя до этого вовсе к нему не прикасался) и начал жить от сегодняшнего свидания до завтрашнего. Однако это был не тот тип свиданий, на которые его пытался заставить ходить Аллен. Друг, между прочим, желал ему большой и чистой любви или, на крайний случай, невинного флирта и романтики. Но те свидания, на которые теперь ходил Джеймс, были далеки от невинной романтики… Сам он до этого момента вряд ли мог назвать себя приверженцем подобного типа отношений. Он открыл в себе эту черту внезапно, и всё благодаря отдалению от привычного образа жизни. Он понял, что удовольствие и эйфория всю жизнь прятались от него в весьма простых вещах, там, где раньше он их не замечал:вкусная еда, алкоголь, свидания на одну ночь и отсутствие всяких обязательств. Джеймс осознал, что именно разного рода обязательства были преградой на его пути к обретению серьёзных и длительных отношений. Ему слишком нравилось единолично решать, как строить свою жизнь, чтобы делить это право с кем-то ещё. Простота нового образа жизни веселила его и одновременно заставляла негодовать: неужели ему нужно было столько времени, чтобы понять, что на самом деле в этом мире заслуживает его внимания и подлинного интереса? Джеймс не ощущал этого, но подобное отношение к жизни внутренне его разлагало. Постепенно он становился всё более поверхностным, ветреным, безответственным, циничным, и, чем дольше продолжалось его пребывание в мире ложных убеждений, тем сильнее Джеймс удалялся от собственного ?я?. И такая опрометчивость рано или поздно должна была выйти ему боком. Откровенно говоря, так оно и случилось. Должно быть, всё началось в тот понедельник, когда Маслоу приехал в больницу на физиотерапевтические процедуры. Разорванные связки требовали лечения, и Джеймс помнил об этом даже среди этой праздной кутерьмы, которой наполнилась теперь его жизнь. Когда парень вышел из кабинета после процедур и уже двигался к выходу, его по имени окликнул чей-то женский голос. Джеймс обернулся и увидел обладательницу этого голоса. Невысокая светловолосая девушка, одетая в белый медицинский халат, держала в руках какие-то бумаги и широко ему улыбалась. Его несколько смутило, что незнакомка назвала его по имени, потому что он, признаться, видел её впервые. — Извини?.. — вопросительно произнёс он, всё же упорно стараясь вспомнить её имя. — О, я Долорес. Наверное, ты меня совсем не помнишь… — Нет, к сожалению. — Мы учились вместе в старшей школе, — напомнила девушка и приподняла брови, ожидая, что Джеймс вот-вот её вспомнит. — В ?Лоуэр ист хай скул?. Ну, сидели рядом на математике и как-то были в одной проектной группе по биологии. Вспомнил? — Нет, — виновато улыбнулся Маслоу и подошёл к девушке ближе, — но если ты скажешь мне свою фамилию, возможно, я что-то и вспомню… — Стоун. Я Долорес Стоун. Хорошо, может, что-то другое освежит твою память... Я пригласила тебя на свидание перед выпускным. Но ты сказал, что занят. Джеймс засмеялся. Его школьные годы, конечно, ушли в далёкое и туманное прошлое, но ему казалось, что он действительно помнил этот случай. Была ли на месте той девушки именно Долорес или нет — этого он не мог вспомнить наверняка. Но всё же Маслоу сказал: — Да, кажется, теперь вспомнил! — Я чувствовала себя ужасно, если честно, — тоже засмеялась Долорес, — и долго ещё после этого не могла решиться пригласить кого-нибудь куда-нибудь. — Ну что ж, зато сейчас я абсолютно свободен… Поэтому можешь попытать счастье ещё раз. Он обычно не вёл себя с девушками подобным образом, но это было ?до?. Вообще он заметил, что его решительность и уверенность в себе, которые временами переходили все рамки, привлекали противоположный пол даже больше, чем он мог себе представить. — А ты исправляешься, Джеймс Маслоу, — одобрительно улыбнулась Долорес. — Окей. Когда ты свободен? — Сегодня вечером. — Отлично. Тогда я буду ждать тебя у себя сегодня в девять. — Она достала телефон из кармана и пару раз провела пальцем по экрану. — Добавь меня в фейсбуке, я напишу тебе адрес. Когда все детали были обговорены, они разошлись в разные стороны. Джеймс вышел из лечебницы, сел в машину и усмехнулся. Свидания, которые раньше он так старательно избегал, теперь сами с лёгкостью его находили. И это ему нравилось. Надо же, насколько легче становится жизнь, когда не пытаешься её усложнять! Аллен Уилсон отдал стакан кофе посетительнице, ослепительно улыбнулся, пожелал хорошего дня, и, как только дверь за гостьей закрылась, уголки его губ медленно и уныло опустились. Сегодня Аллен был не в духе,и даже его улыбка, которой он обычно мог обезоружить даже самого ворчливого клиента, сегодня не могла спасти его самого. Причина его плохого настроения крылась в ссоре с Сандрой, которая началась вчера вечером и продолжилась сегодня утром. Выпады Сандры против мотоцикла, который так любил Аллен, были уже привычным делом. Однако ситуация осложнилась три дня назад, когда Аллен попал в небольшое происшествие и вдребезги разбил своего железного коня... Дело было так. Парень возвращался из кофейни и был уже в паре миль от своей фермы, когда увидел, что на дорогу выбежала бродячая собака. Являясь преданным любителем животных и вместе с тем владельцем двух прекрасных собак, Аллен резко вывернул руль вправо, съехал с дороги и с небольшого холма на всей скорости понёсся навстречу деревьям. Решать, что делать, пришлось немедленно, поэтому парень спрыгнул с мотоцикла, сгруппировался и покатился вниз, а вот его железному коню повезло куда меньше. Лишившись управления, мотоцикл врезался в дерево и буквально разлетелся на части. Во всяком случае, восстановлению он уже точно не подлежал. Сандра узнала об этом от мужа по телефону и, не зная в деталях всей ситуации, расплакалась от страха. Утешения Аллена и его заверения в том, что он на самом деле отделался лишь двумя царапинами, нисколько не помогали. Когда формальности с регистрацией произошедшей аварии были завершены и Аллен вернулся домой, Сандра сначала повисла у мужа на шее, а затем накричала на него так, что у него после этого ещё долго звенело в ушах. Девушка обвиняла его в инфантильности, безответственности и том, что он никогда её не слушал. Разве не говорила она, что мотоцикл опасный транспорт? Разве не предупреждала, что ездить на высокой скорости чревато? Разве не просила быть осторожным на дороге? Никакие оправдания Аллена в духе ?Авария произошла не по моей вине? или ?Ничего страшного ведь не случилось? всё равно не помогли бы. Поэтому Аллен молча выслушал жену, принял душ и лёг спать. Было бы прекрасно, если бы на этом ссора завершилась. Но Сандра была на взводе и использовала любую возможность напомнить муже о разбитом мотоцикле, которого Аллену, между прочим, сильно не хватало. И даже это было бы ещё полбеды. Напряжение между супругами выросло ещё из-за того, что в кофейню к Карлосу пришла работать Кортни Пирс, новая бариста. И Сандра почему-то относилась к общению Аллена и Кортни настороженно, с подозрением. Она ревновала, но как-то неявно, что раздражало Аллена ещё больше, ведь за всю их совместную жизнь он не дал ни единого повода подозревать его в измене или даже в мыслях о ней. Но на выпады супруги ему нечего было возразить, ведь они оба знали, что в прошлом Аллена был случай измены с его стороны. Правда, ему тогда было шестнадцать, и ту девушку, с которой он тогда встречался, Аллен знал всего несколько недель. Но для Сандры (узнавшей об этом любопытном факте из биографии любимого только после свадьбы) это не имело никакого значения, и она считала, что имела право на подозрение. Не в характере Аллена было доказывать свою правоту: ему казалось это излишним и вовсе унизительным. Поэтому он реагировал на подозрения Сандры вполне спокойно и ничего не возражал, что, очевидно, только усиливало её паранойю. Из-за этого непонимания и нежелания принять правду друг друга супруги находились в пассивной ссоре уже почти неделю. А вчера вечером взаимная агрессия перешла в активную фазу из-за какой-то мелочи, в результате которой они накричали друг на друга ещё и утром. Мысли о разладе в семье не оставляли Аллена даже на работе. Поэтому часто (если только он не обслуживал гостя) на лице парня можно было заметить угрюмое выражение, смешанное с глубокой задумчивостью. Оно запечатлелось на его лице и теперь, когда он стоял, хмуро глядя перед собой и до блеска натирая столешницу. Звон колокольчиков над дверью заставил его встрепенуться и с дежурной улыбкой посмотреть на гостя. Но уже через секунду Аллен улыбнулся настолько искренне, насколько это было возможным, потому что увидел в дверях Коллина. — О, привет, дружище! — поприветствовал друга Аллен и пожал ему руку. — Какими судьбами? Я не видел тебя здесь с конца сентября, когда мы собирались тут все вместе. — Привет, — тоже улыбнулся Коллин, но довольно сдержанно, — да вот, решил зайти после занятий. Мне очень нравится здешний интерьер, и я могу тут спокойно поработать над 3D проектами для работы. Тут Коллин слукавил: он прекрасно мог поработать над проектами и дома, и в любой другой кофейне, которая находилась на пути от его университета до дома. А сюда, в ?Конверсейшн?, Коллин приехал с определённой целью: ему нужен был Аллен. — А, понимаю, — покивал бариста и взял с полки большую чашку. — Что будешь? — Пожалуй, возьму мокко со взбитыми сливками и какой-нибудь круассан. — Вас понял, сэр! Когда Аллен взялся за приготовление кофе, Коллин осведомился у него, как он поживал. Не умевший лукавить Уилсон выложил другу историю с мотоциклом и не забыл упомянуть про их с Сандрой затянувшуюся ссору, у которой не было начала и, казалось, не будет конца. Коллин сказал другу несколько слов поддержки и выразил уверенность, что они с Сандрой в скором времени помирятся. — Да помиримся-то мы в любом случае, — вздохнул Аллен, встряхивая баллончик со взбитыми сливками, — но вот мотоцикла моего уже не вернуть, а новый я пока себе не могу позволить. Приходится ездить на работу на этом чёртовом ?форде?. Вернее, он даже не едет, а плетётся по дороге, как старый дед. — А страховая ничего не заплатила за разбитый мотоцикл? — поинтересовался Коллин, как завороженный наблюдая за процессом приготовления мокко. — Заплатила, но это копейки по сравнению с тем, какую сумму нужно потратить на новый байк. Я положил эти деньги под процент, но ещё посмотрю, что смогу с этим сделать… Возможно, возьму кредит. Представляю, как Сандра будет верещать, когда узнает, что на смену старому Майки придёт новый. — Майки? — усмехнулся Томпсон. — Ой, — смутился Аллен и тоже хохотнул. — Чёрт. Да, я дал имя своему мотоциклу, но об этом никто не знает, кроме тебя. Так что помалкивай, Томпсон, ясно? Не хочу прослыть чудаком, который холит и лелеет неодушевлённый предмет. — Ну, для тебя он как раз таки одушевлённый, — улыбнулся Коллин. — Вещь с душой. Ты ведь без мотоцикла и месяца не протянешь… Ну ладно, я никому не скажу, если ты так просишь. Когда Аллен поставил перед другом мокко и блюдечко с большим дымящимся круассаном, Коллин с непонятным смущением опустил взгляд и так же смущённо проговорил: — Аллен, я вообще-то хотел обратиться к тебе по одному вопросу… — Ко мне? — удивился бариста и, уперев ладони в столешницу, внимательно посмотрел на Коллина. — Что ж, в мире существует не так много вопросов, в которых я прослыл экспертом, но я слушаю. — Мы с Кендаллом недавно разговаривали, и он спросил меня, хожу ли я с кем-нибудь на свидания. Я сказал, что нет, и это чистая правда: у меня не было свиданий уже полтора года. Но в последнее время я стал больше думать об этом… И решил, что это может стать для меня большим шагом вперёд. Пожалуй, хватит держаться за прошлое как за единственное спасение. Нет ничего плохого в том, чтобы его отпустить, ведь так? — Так, — охотно поддержал Аллен, — будь уверен, что тебя за это никто не осудит. Но какой у тебя ко мне-то вопрос? — Да, я хотел спросить… нет ли у тебя или у Сандры одинокой подруги? Такой, чтобы она подошла мне по характеру и темпу жизни, ну, знаешь… — Понял, — с улыбкой прервал друга Аллен, чтобы не заставлять того смущаться ещё сильнее, — кажется, есть у меня одна на примете. Хочешь, я сделаю так, чтобы ваше знакомство произошло очень легко и спонтанно? — Да, это именно то, что нужно! — Ну и отлично. Я наберу тебе, когда буду готов вас познакомить. Уверен, она тебе понравится. — Спасибо, Аллен, — улыбнулся Коллин, у которого словно камень свалился с души, — я знал, что ты мне поможешь. Я пока не знаю, рассчитываю ли на что-нибудь серьёзное… Но надеюсь, что хотя бы одна встреча пойдёт мне на пользу. — Уверен, так и будет! После этого Коллин переместился за столик и немного поработал над дизайн-проектами, как и хотел. Ушёл он только перед самым закрытием, примерно за десять минут до приезда в кофейню Карлоса. ПенаВега обычно приезжал за несколько минут до закрытия, чтобы посмотреть, как дела, посчитать и убрать в сейф выручку и самостоятельно закрыть кофейню на ключ. Когда он и Аллен закончили с тем, что поднимали стулья на столы (для облегчения работы уборщика), они услышали, что их телефоны одновременно вздрогнули от уведомлений. Первым заглянул в телефон Аллен. Он сказал: — Хм, какое-то голосовое сообщение в общем чате от Джеймса. Почти на полторы минуты. Что он там наговорил? Он воспроизвёл сообщение, и вот, что услышали парни: — Чёрт, не знаю, как это объяснить… Мысли путаются, и башка кругом от всего этого дерьма. Такое чувство, что я умираю. Или как будто мне всё это снится. Короче, парни… Я попал в охуительно тупую ситуацию, и мне нужна ваша помощь… Причём срочно! Я иду по чёрт знает какой улице, почти голый, и не соображаю, что вообще несу. Сейчас попробую найти какой-нибудь указатель или скину вам свою геолокацию… Выезжайте за мной кто-нибудь, прошу… И лучше сделать это поскорее, потому что я не знаю, через сколько минут кончатся мои силы. — Он как-то нервно рассмеялся и добавил: — Так, кажется, меня сейчас вырвет. Пойду проблююсь, а вы пока начинайте меня искать. Кажется, мне нужно показаться доктору. На этом сообщение обрывалось. Карлос и Аллен переглянулись испуганно и удивлённо, и Уилсон одними губами прошептал: ?Какого х…? Следом за этим телефоны вновь уведомили своих владельцев о новом сообщении в чате. Парни одновременно опустили головы и взглянули на экраны: Джеймс выслал координаты своего местонахождения. Аллен быстро вбил их в навигатор и сказал: — От нас это милях в тридцати. Домчим за пятнадцать минут. Поехали? — Конечно! Этого идиота ведь надо выручать! За пару часов до этого Джеймс, как и планировал, приехал домой к Долорес Стоун на свидание. Он не испытывал волнения, которое обычно испытывают люди перед первым свиданием, и не чувствовал, что хочет впечатлить Долорес своими манерами, чувством юмора и вниманием. Он скорее приехал к ней из ?спортивного интереса?, словно за чем-то обыденным и неважным. Не свидание, а нечто вроде похода в магазин за молоком. И к чему было лишний раз волноваться, если можно было получить удовольствие так легко и абсолютно беззаботно? Долорес угостила его ужином, и они открыли бутылку вина, которую Джеймс привёз с собой. Кое-какие нормы приличия соблюсти всё же стоило, поэтому они не сразу перешли к тому, ради чего Маслоу приехал сюда. Около часа они разговаривали, вспоминая о школьных временах или рассказывая друг другу о настоящих. Но вдруг с Джеймсом начало происходить что-то странное. Он говорил с Долорес, но чувствовал, что язык его еле шевелится во рту, а мысли разбегаются в разные стороны, и он не может контролировать то, о чём говорит. Он смотрел на девушку, но словно не понимал, кто перед ним. Его сознание будто периодически его покидало, но в эти моменты тело его продолжало функционировать на ?автопилоте?. Случались вспышки рассудка, в результате которых Джеймс на минуту — другую приходил в себя. Это было подобно резкому пробуждению ото сна. Джеймс смутно помнил, о чём они сейчас говорили, но никак не мог вспомнить подробностей. Словно он только что очнулся на этом самом месте и не мог сказать, кто он, где он, с кем он и что делал минуту назад. Всё это помутнение разума сопровождалось головокружением и нескончаемой тошнотой. Заметив, что с гостем творится что-то не то, Долорес обеспокоенно спросила, в порядке ли он. Джеймс, в тот момент, очевидно, находившийся не в себе, машинально ответил, что всё в порядке и ей не нужно беспокоиться. Вероятно, он был обескуражен своим состоянием и просто не хотел пугать ни себя, ни Долорес. Ему проще было сказать, что всё в норме, и сделать вид, что ничего не происходит, чем признать, что его жизнь, его тело начинали выходить из-под его контроля. Что было дальше — абсолютная пропасть в памяти Маслоу. Следующее, что он помнил после обрывочных, размытых разговоров в гостиной, — это то, как он очнулся в спальне. С этого момента он уже мог выстраивать более или менее чёткую картину событий. Голова у него словно горела, но всё же кое-как работала. Тело было мокрым от пота, головокружение и тошнота никуда не делись, а только, казалось, усилились. Он лежал в постели, в белых простынях, абсолютно голый. Откуда-то слышался шум воды: вероятно, Долорес принимала душ. Но что происходило тут ещё несколько минут назад? Да и сколько прошло с тех пор, как он вырубился в гостиной? Десять минут или два часа? Они с Долорес всё же занялись его любимым видом спорта или… или она всё сделала сама, пока он был без сознания?.. Джеймсу почему-то стало плохо и мерзко от этих мыслей. Держась за голову, он осторожно сел в постели и огляделся. Он совершенно не помнил эту комнату и не мог сказать, пребывал ли он здесь в сознании хотя бы какое-то время. Маслоу увидел электронные часы на столе: они показывали двадцать минут одиннадцатого. Но эта информация совершенно ничего ему не дала: он не смог вспомнить, во сколько приехал к Долорес и сколько примерно времени они провели за ужином. Весь сегодняшний вечер в его сознании был окутан густым туманом, так что он не мог чётко видеть дальше стен этой комнаты и дальше событий этой минуты. Не пытаясь ничего анализировать, Джеймс, пошатываясь, поднялся с кровати и тупо сделал два шага к креслу. Его одежда была разбросана по комнате, и он взял то, что, по мнению его вяло работавшего мозга, было легче и нужнее всего надеть. Этими предметами одежды оказались носки, нижнее бельё и футболка. Наугад он вышел из комнаты и оказался в гостиной, которую, в отличие от спальни, смутно помнил. В голове всё ещё шумело. Джеймс пьяно огляделся, выхватил взглядом свой телефон, взял его и безошибочно нашёл выход на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, он торопливо зашагал вдоль дороги и начал размышлять более здраво. Он смутно осознавал, что отравился. Но чем? И что это была за форма отравления? Долорес сделала это намеренно или всё вышло случайно? Но если она и хотела его отравить, какую цель преследовала? Почему не украла деньги, телефон, часы? И что, в конце концов, произошло в спальне? Не желая искать ответов на все эти вопросы сейчас, Джеймс разблокировал телефон и как-то автоматически открыл их с парнями чат в мессенджере. Пальцы дрожали и не слушались, поэтому он зажал кнопку микрофона и с трудом, срывающимся голосом начал: — Чёрт, не знаю, как это объяснить… Мысли путаются, и башка кругом от всего этого дерьма. Такое чувство, что я умираю. Или как будто мне всё это снится. Короче, парни… Я попал в охуительно тупую ситуацию, и мне нужна ваша помощь… Причём срочно! Я иду по чёрт знает какой улице, почти голый, и не соображаю, что вообще несу. Сейчас попробую найти какой-нибудь указатель или скину вам свою геолокацию… Выезжайте за мной кто-нибудь, прошу… И лучше сделать это поскорее, потому что я не знаю, через сколько минут кончатся мои силы. — Он почувствовал сумасшедшее бурление в животе, и к горлу его подступил ком. — Так, кажется, меня сейчас вырвет. Пойду проблююсь, а вы пока начинайте меня искать. Кажется, мне нужно показаться доктору... Он остановился у какого-то дерева и, взявшись за него одной рукой, наклонился. Его вырвало, и Джеймс ещё постоял немного, чтобы прийти в себя. Почувствовав облегчение, он с помощью GPS узнал своё местоположение и отправил координаты в тот же чат с друзьями. После этого он сел на траву, чувствуя, что не может больше стоять, и стал дожидаться спасения, полностью передав свою судьбу в руки друзей. Уже через двадцать минут он сидел (вернее сказать, лежал) на заднем сиденье ?форда? Аллена и пил воду, которую ему дали друзья. Аллен вёз его в больницу настолько быстро, насколько это было возможно. — Так что произошло, толком можешь объяснить? — спросил друга Карлос, сидевший на переднем пассажирском сиденье и всю дорогу не сводивший с Джеймса обеспокоенного взгляда. — Я и сам не знаю, — выдал Маслоу, глядя перед собой полуприкрытыми глазами. — Я был на свидании. Потом меня начало вырубать… смутно помню, что именно происходило. Потом я очнулся в её кровати совсем голый. Решил, что нужно удирать оттуда, и как можно быстрее. Оделся на скорую руку и выбежал оттуда. Карлос и Аллен молча переглянулись. Рассказ Джеймса пролил не так уж много света на эту историю. — Свидание — это, конечно, похвально, — подметил Уилсон, напряжённо следя за дорогой. — Но от чего тебя вырубило? — Если бы я знал… — Думаешь, это она тебя отравила? Специально? — Бля, я не знаю, Аллен. Я до сих пор очень плохо соображаю, и всё, чего я хочу сейчас, это сдохнуть. — Ну, этого мы тебе не позволим, — заметил Карлос. — До больницы осталось немного, сейчас мы узнаем, что с тобой произошло. Осмотревшие Джеймса врачи сделали вывод, что у парня было алкогольное отравление. Дело было не в ?отравленном? вине и не в его плохом качестве, а в дозе принятого спиртного. С организмом, не привыкшим к алкоголю, легко могло приключиться подобное: токсины, содержащиеся в алкоголе, поступают в кровь в большом количестве, и организм с этим не справляется. Отсюда головокружение, тошнота, холодный пот, провалы в сознании. Правда, врачи заметили, что ?доставка? Джеймса до больницы была весьма и весьма своевременной, ведь при отсутствии необходимой помощи люди с алкогольным отравлением могут умереть. — Больше ни капли алкоголя в рот, — говорил Джеймс, лёжа под капельницей. Ему уже стало значительно лучше. — Пожалуй, я ещё пожить хочу, не надо мне таких развлечений. — Зря мы грешили на твою спутницу, — усмехнулся Аллен, — может, стоит позвонить ей и сказать, что с тобой всё в норме? — Да ну её на хер, — затряс головой Маслоу, — всё это не умаляет её вины в том, что она воспользовалась моим беспомощным положением и изнасиловала меня. — Ты ведь не помнишь, был у вас секс или нет. — В том-то и дело! Будь я в этот момент в сознании, я бы сейчас всё прекрасно помнил. Выходит, я был в отключке, когда она проворачивала все эти грязные дела... Нет, всё, со свиданиями я тоже завязываю. Не понимаю, почему я вёл себя подобным образом, это же абсолютно не мой стиль! — Зато теперь ты знаешь, что много пить вредно, — подытожил Карлос, — и идти домой к малознакомому человеку на первое свидание тоже не стоит. — Дороговата цена за такое знание. Джеймса этот случай напугал не на шутку и наполнил его голову параноидальными мыслями. Поэтому следующим же утром он сел за руль и поехал в венерическую клинику, чтобы сдать анализы и убедиться, что Долорес ничем его не заразила. Результаты анализов должны были прийти завтра, ждать их сегодня не было смысла. Маслоу, сдав биоматериалы, сразу вышел из клиники и сел в автомобиль. Какое-то время он тупо смотрел перед собой, размышляя над тем, что с ним происходило, и не торопился возвращаться домой. Однако, если бы не эта задержка, Джеймс не увидел бы Коллина, входившего в ту же самую клинику. Коллин его не видел, но у Джеймса не было никаких сомнений в том, что это был именно он. Что он тут делал? Тоже сдавал анализы для подстраховки или от чего-то лечился? Как бы там ни было, сам Коллин вряд ли желал посвящать кого-либо из друзей в эту историю. Поэтому Джеймс (который тоже не горел желанием говорить о том, что вообще проверялся у венеролога) счёл нужным по-тихому уехать и даже не дать понять Коллину, что он что-то знает. Это была его личная жизнь, вмешиваться в которую было, по меньшей мере, неприлично. Поэтому Джеймс завёл мотор, и его автомобиль плавно выехал с прибольничной парковки.