1 часть (1/1)

Странно, наверное, ощущать чужое присутствие в комнате, которая более шестнадцати лет называется твоей; непривычно, должно быть, замечать перестановку вещей, особенно когда ты знаешь, что сам все поменял; страшно видеть тень на стене зная, что вокруг положено быть лишь сплошной темноте.Маленькое, должно быть, прозрачное, оно порой вселяло страх в Тайлера, а порой?— становилось лучшим другом. Если бы он пил, то имел бы одного постоянного собутыльника, который мог бы, пусть и молча, но выслушать чужие проблемы, причиной которых и являлся бы.Казалось, словно четырнадцать?— возраст, когда Джозеф пусть и не ощущал вмешательства в собственное сознание, но ему уже было не по себе: тревога готовила его к неизбежному,? а именно к самой важной в его жизни встрече.На самом деле, непостоянство следовало за ним по пятам. Оно никогда не раскрывало истинной своей сущности до конца, поэтому Тайлер сам нарек его просто ощущением, а с годами и вовсе перестал уделять ему внимание, так как прекрасно знал, что это?— не то, с чем следует бороться.Ведь борьба бессмысленна.Но никогда это не удивляло, потому что мальчик верил, что он не один такой; верил, что буквально каждый подросток страдает от подобного временами.***Тайлеру девятнадцать, он все еще ходит в оковах, оставив всякие попытки найти ключик от них, ибо же тот, кто повесил их?— он сразу сказал, что такого не существует.Некоторые ведь рождаются и проживают довольно счастливую жизнь, когда другие же, отчаянно цепляясь, все равно падают.Его лучшим другом на время (в который раз),? становится непостоянство; сегодня колючее, а завтра скользкое, оно дарит ему объятия, в которых сегодня холодно, а завтра тепло.Противное, оно мешает подростку жить или хотя бы существовать.Он смотрит на стены, на фотографии кумиров и осознает, что музыка более не представляет никакой ценности, а эмоции, которые когда-то вызывали тонкий, пропитанный болью вокал?— лишь мрачная дыра, которую нечем заполнить.Смотрит на синтезатор в углу комнаты и на лежащее поверх него укулеле?— бесполезные вещи, их звучание пустое, и это вовсе не потому, что он как-то не так играет.Увлечения, которые когда-то становились спасением?— растворились, как гниют к зиме листья, которыми так восхищаешься осенью.Но в жизни каждого ведь случается переломный момент, так ведь?И когда в его спокойном существовании появляется эта жизнерадостная тучка, чье имя напоминает Джозефу затишье перед бурей?— все приобретает новый смысл, а страхи и неуверенность отползают на задний план.Его зовут Джош, он без ума от космоса и от голоса Тайлера.Его зовут Джош, он такой постоянный.И странно, но Тайлеру это нравится.Поначалу такой дружелюбный, раздающий улыбки даже тем, кто этого не заслуживает.А Джозеф как раз и был тем, кто вообще ничего не заслуживает, но, почему-то, ему доставалось больше всех.Тайлер отчетливо помнит, как на свое совершеннолетие он прижимал к груди семнадцатилетнего Джоша, слушал его тихие рассказы и целовал его лоб, его щеки, его нос и его губы.Помнит, как этот мальчик шептал ?вместе?, помнит и свое ?навсегда?, которое разбилось так эффектно, как ни в одном боевике еще не разбивалась ни одна машина.Страшно было от одной лишь мысли, что однажды, по какой-то глупой причине Джош просто надоест ему; он станет не тем, чего приятно было касаться, а тем, за что придется отчаянно цепляться, чтобы не упустить.А Джозеф, в том-то и дело, цепляться не будет.Это пугало больше всего.Но замечать за собой, что тебе надоедают разговоры человека, которого ты так сильно любишь?— это жестоко со стороны человеческих умственных, духовных или еще каких-то способностей и факторов.Все ему надоело, все более не представляет никакого интереса и не вызывает никакого желания.Однажды он уезжает, он уезжает далеко, не говорит ни слова никому, ни с кем не прощается. Боится, что однажды встретит Джоша и боится, что от когда-то цветных волос не останется и следа, а в руке крепко будет зажат чемодан или газета, клюшка для гольфа или ракетка. Будет ли в его руке что-либо, что он презирал в юношеское время?Но больше всего Джозеф, наверное, боится, что былые чувства вернуться.И тогда в сердечке больно кольнет, но еще хуже будет то, что что-то, но он опять почувствует.Не знает, как долго это продлится, не знает, когда вещи и люди начну приобретать свой оттенок, который будет ему по душе, ведь сам он?— прозрачный, точно как слезы, которыми когда-то заливал хлопковую наволочку.Наверное, проблема была в самом Тайлере, а не в том, что как и все прочее, Джош просто надоел ему.