Глава 14 (1/1)

Парень у стойки регистрации — кажется, медбрат, но Бэкхён не уверен, он в этом не разбирается — просит предъявить документы и, убедившись в том, что О действительно является тем, кем представился, говорит номер палаты Сехуна, уточняя, что это в травматологическом отделении.Хотя бы не в реанимации и интенсивной терапии. И на том спасибо.Омега подходит к обозначенной палате и замирает, не решаясь открыть дверь, на которой в специально отведенном месте красуются два имени. Одно из них принадлежит Сехуну, и Бэкхён искренне жалеет, что это так. Что вообще случилось с альфой? В каком он состоянии? Что ему предстоит сейчас увидеть? А вдруг всё настолько плохо, что муж даже говорить не в состоянии? А вдруг он не в сознании?Представлять самый худший из возможных исходов — омерзительная и разрушающая привычка. Бэкхён слышал об этом не один раз и понимает, что нужно как-то с этим справляться. И он почти справляется, если не считать, что в палату мужчина уже входит в состоянии, близком к истерике, а его картина мира смазывается из-за выступивших на глаза слез.Силуэт. Когда омега распахивает дверь, он видит силуэт мужчины, лежащего на кровати. Бэкхён смотрит на перебинтованные ноги, такую же руку, и судорожный вдох, сопровождаемый всхлипом, вырывается изнутри. Сил на то, чтобы поднять взгляд выше, не находится, и омега удерживается на ногах чисто из-за внутреннего упрямства, не позволяющего расслабляться. Бэкхёна бросает в холод, и он жмурится, стараясь отогнать от себя острое чувство вины. Ему нужно собраться.— Бэкхён? Голос исходит сбоку, и омега думает, что это, наверное, какая-то деформация восприятия звука в пространстве, связанная с излишним стрессом, ведь альфа находится прямо напротив него, нужно только найти в себе силы и открыть глаза.— Бэкхён. Тебе плохо? — звучит голос Сехуна прямо над ухом, и знакомая ладонь оказывается на плече, сжимая его через плотную ткань пальто.Так не может быть. Омега думает, что теперь у него еще и тактильные галлюцинации на фоне стресса, ведь он своими глазами видел поврежденные ноги, на которых вряд ли можно сейчас стоять. Мужчина выдыхает, считает мысленно до десяти и втягивает носом воздух, насыщая легкие кислородом. Внутрь забирается запах граната — немного слабый, но от и до родной. Бэкхён набирается смелости и распахивает глаза, чтобы в тот же миг встретиться с встревоженным взглядом Сехуна. Действительно стоящего на ногах Сехуна.— Ты живой, — выдыхает омега.— Живой, — подтверждает альфа, перемещая свою руку с плеча на лицо мужа, чтобы вытереть с его щёк непрошеную влагу.— И ты стоишь на ногах. И ходишь.— Определенно.Бэкхён делает пару шагов назад, чтобы иметь возможность осмотреть мужа с ног до головы. Кажется, всё не так уж страшно. У Сехуна загипсованная рука и несколько пластырей: на лбу, челюсти и шее. Это и правда можно пережить.— Что с правой рукой? — уточняет омега, чувствуя, как на смену бывшему волнению приходит растущее в геометрической прогрессии раздражение.— Закрытый перелом, — отзывается Сехун.— Пиздец. Как так получилось?— Я был на тест-драйве нашей новой системы, рассчитанной на управление машиной не человеком, а роботом. Ну, знаешь. Для сокращения числа таксистов, водителей и всего такого. Требовался пассажир в салон, который следил бы за всем, и я был довольно уверен в системе, чтобы сесть на это место. Но, как видишь, не совсем успешно.— Блять, Сехун, — мужчина сжимает пальцы на переносице, стараясь держать себя в руках. — Почему ты не позвонил?— Я решил, что тебя лучше не волновать.У Сехуна железобетонная уверенность в том, что он прав. Он смог даже в туманном состоянии, вызванном обезболивающим, доказать свою позицию Чондэ, порывавшемуся позвонить мужу друга. Альфа знал, что это лишнее, ведь он не при смерти. Бэкхён и без того потратил кучу нервов за последнее время. Единственным спорным вопросом был Виви, оставшийся один в квартире, но его Ким благородно забрал в собственную обитель, пообещав как следует следить за псом и обязательно покупать его любимый корм.— Конечно, кто я такой, чтобы знать, что ты попал в аварию, — хмыкает Бэкхён.— Не переворачивай мои слова, — хмурится альфа. — Я решил, что тебе не нужны эти переживания.Сехун не понимает. Искренне не понимает, что не так, но он очень четко чувствует, что они на грани ссоры. Беспричинной, как ему кажется, потому что он жив, он в порядке, а то, что у него временно не функционирует одна рука, не смертельно. Тем более, что Бэкхён сам говорил, что нуждается во времени для раздумий или чего-то подобного, так чем это не отличный шанс? Альфа около двух недель будет находиться в больнице, этого времени вполне хватит для того, чтобы определиться со своими чувствами. Он в этом уверен.— Вот как, — приподнимает бровь омега.— Да. Я решил, что так будет спокойнее.— Ты решил.Бэкхён думает, что он вот-вот взорвется от негодования. Только недавно он был полностью уверен в том, что у них больше не будет ссор, что всё будет мирно, что они будут спокойно обсуждать проблемы, приходя к общему решению. Но он не учёл того, из-за чего большинство ссор в их паре и происходит. Сехун решает. Сехун не интересуется чужим мнением, не советуется, не разбирает альтернативы — альфа самостоятельно решает и делает, а потом ставит перед фактом.— Я решил, — кивает Сехун. — Что не так?— Да всё, блять, не так! — не выдерживает Бэкхён. — Абсолютно всё. Ты решил. Ты. Снова и снова — ты! Чёртов ты эгоист, Сехун, это именно то, почему я и не возвращаюсь. Ты не меняешься нисколько.Омега знает, что пожалеет о своих словах. Он уже жалеет, потому что отчетливо видит и чувствует благодаря истинности, как нечто весомое рушится внутри Сехуна, отражаясь бликами в карих глазах, смотрящих в упор.— Я думаю о тебе, и я еще и эгоист? — произносит мужчина.— Конечно. Ты думал только обо мне. И сейчас, когда я несся сюда на всех порах, узнав о том, что ты в больнице третий день, я, конечно же, ничуть не волновался. Как и не волновался бы, если бы узнал завтра, или через неделю, или — ещё круче, просто пиздец — на свадьбе Чонина и Чанёля. Ты собирался не видеться со мной всё это время, Сехун?— Нет. Я хотел сказать тебе, когда меня выпишут из больницы.— Классно. Охуенно. А до этого я — сколько там, две-три? — недели должен был думать о том, куда ты пропал, почему не пишешь и не решил ли послать меня нахуй, раз от тебя ни ответа, ни привета.— Я решил, что этого времени тебе хватит, чтобы разобраться с собой. Ты ведь сам говорил, что не можешь вернуться.— Не могу. И сейчас еще больше в этом убедился. Потому что всё будет так же, Сехун. Сейчас я это прекрасно понимаю.— Да что не так-то?! — повышает голос альфа. Ему на секунду становится стыдно перед соседом по палате, который, хоть и находится не в сознании, наверняка их перепалку какой-то частью сознания слышит.— Не так то, что ты думаешь только о себе. Или только обо мне. Ты не думаешь о нас, как было когда-то.Обидно. Это действительно ранит, потому что Сехун только и делает, что думает о том, как им было бы лучше. Разве гармония пары не строится на том, что оба счастливы? И по отдельности, и вместе. Оказывается, нет. Оказывается, всё это время он ошибался, стараясь подарить Бэкхёну максимальное счастье. Потому что его надо не дарить, а разделять. А Сехун и правда чёртов эгоист, думавший, что его решение единственно верное."Прости", — шепчет Сехун, чувствуя, как начинают подкашиваться ноги, и делая несколько шагов назад, чтобы оказаться рядом с кроватью. — "Прости, пожалуйста", — повторяет мужчина, опускаясь на кровать. Его организм полон мощного обезболивающего и тупой сердечной боли, растекающейся по всему телу, и это тяжело, потому что оба пытаются взять верх одновременно. Альфа не уверен, кто в итоге одерживает победу. Он слышит только испуганный оклик мужа, а после проваливается в темноту.???Панические атаки, оказывается, происходят у Сехуна с паршивой регулярностью в последнее время. Бэкхён узнает об этом от Чондэ, когда тот приходит, чтобы навестить друга, безуспешно попытаться промыть ему мозги и рассказать о том, что Виви бессовестно сожрал фикус, стоявший у гаммы на прикроватной тумбочке. — Такое и раньше у него было. Ну, знаешь, если срывались крупные сделки. Или когда вы ругались, — делится подробностями Ким, поправляя одеяло, укрывающее спящего друга. Омега догадался нажать на тревожную кнопку, когда муж начал терять сознание, поэтому ситуация быстро оказалась под контролем врачей, заявивших, что это не смертельно, всего лишь нервы, но вряд ли мужчина проснется раньше утра. Уже половина седьмого, скоро часы посещения закончатся, Бэкхёну и Чондэ придется уйти, но пока их никто не прогоняет.— Я не знал, — качает головой Бэкхён, понимая, что Сехун и правда практически жил на работе, а не с ним в последние годы. И, что хуже всего, старший даже не старался исправить эту ситуацию, лишь злясь и обижаясь. — Мы и правда проебались, — вздыхает омега, поглаживая здоровую руку мужа.— Вы и правда проебались, — подтверждает Чондэ. — Но вы же можете это исправить.— Мы не знаем, как.— Слушай, я уверен, что ты уже слышал этот совет от кого-то. Как и Сехун слышал его от меня не раз. Но все же. Почему бы не пойти к психологу? — Бэкхён смотрит так выразительно, что становится понятно, что это предложение и правда было услышано им множество раз. — Я имею в виду... вместе. Семейный психолог или как там правильно. Хотя бы на тот период, что Сехун лежит в больнице. Ты ведь все равно будешь приходить каждый день, так почему бы вам не попробовать? Это ведь одна из лучших больниц, тут хорошие специалисты, деньги для вас не проблема, что-то из этого может и выйти.— Может и выйти, — соглашается с Кимом омега.Остальные полчаса мужчины обсуждают ситуацию с Чунмёном — Бэкхён выдыхает, когда узнает, что тот вскоре окажется в тюрьме — и будущий конкурс, к которому уже почти всё готово, волноваться даже не о чем, отсутствие Сехуна сейчас не смертельно, все основные этапы подготовки были выполнены заранее. На прощание Бэкхён целует мужа в щеку и обещает прийти завтра, хоть альфа и не слышит этих слов.А еще уточняет на стойке регистрации насчёт психолога. Для них.???Сехун сонно моргает, силясь понять, почему ему в глаза настойчиво светят лучи солнца. Мужчина поворачивает голову в сторону настенных часов и тихо чертыхается, обнаруживая, что время приближается к одиннадцати утра. В голову забираются воспоминания о том, как он потерял сознание, и сложить два плюс два не составляет труда. Значит, всё это время он провел без сознания. Данное отлично объясняет тяжесть в голове.— Ты проснулся, — констатирует факт Бэкхён, заходя в палату со стаканом кофе в руках.Альфе требуется несколько секунд, чтобы осознать, что это не мираж — истинный действительно присаживается на стул рядом с его кроватью, кидает пустой стаканчик в мусорную корзину неподалёку и смотрит взволновано. У Бэкхёна под глазами синяки, отчасти скрытые консилером. Это ничуть не портит его красоты, но заставляет Сехуна почувствовать укол совести, ведь наверняка именно из-за него омега плохо спал сегодняшней ночью. — Ты сбежал с работы? — уточняет Сехун, приподнимаясь на кровати. Его лицо оказывается на одном уровне с лицом Бэкхёна.— Взял неоплачиваемый отпуск на месяц, — кривится омега.Решение уйти с работы, чтобы быть рядом с истинным, казалось самым легким и естественным в жизни Бэкхёна, вот только исполнить его было не так уж легко. Сначала мужчина пытался уговорить начальника на больничный, затем на преждевременный отпуск, а после, психанув, заявил, что он готов даже выйти в отпуск за свой счёт или уволиться, поскольку на работе хоть как в ближайший месяц не появится: у него муж в больнице, и ему плевать на то, что нет замены, Минсок отлично с этой ролью справится. Увольняться, к счастью, не пришлось. Начальник, тяжело вздохнув, согласился на неоплачиваемый отпуск и попросил скрыться с глаз. Дважды повторять не пришлось, ведь омеге не терпелось поскорее оказаться рядом с Сехуном.— Хочешь есть? — примечая замешательство альфы, спешит перевести тему Бэкхён. Ответом служит заторможенный кивок. — Отлично. Я не дал медбрату разбудить тебя и попросил оставить завтрак на меня, — довольный собой, улыбается мужчина и указывает на небольшой поднос, стоящий на прикроватной тумбе.— Ты так рано приехал? — поражается Сехун.— Не очень, на самом деле, — качает головой омега, держа одной рукой тарелку с кашей, а другой поднимая ложку, — около половины десятого. Тебя хотели разбудить в десять, если не проснешься сам, но я попросил немного подождать и дать тебе поспать.— Спасибо, Бэкки, — приподнимает уголки губ в улыбке Сехун и тянется здоровой рукой за ложкой, получая вместо неё недоуменный взгляд мужа.— Ты успел научиться есть левой рукой, пока меня не было?— Что? Нет, конечно.— Тогда и сиди смирно. Я тебя покормлю.Ответить альфа ничего не успевает, поскольку уже через несколько секунд около его рта оказывается ложка. Бэкхён приподнимает бровь и выразительно смотрит, мол, чего ты ждешь, принимай кашу, а Сехун практически зависает, любуясь чертами истинного, находящегося так близко. Так и хочется притянуть к себе ближе, обнять и прошептать в несчетный раз о своей бесконечной любви. Но альфа сдерживает порыв чувств и все же размыкает губы, съедая пресную кашу.— А воды нет? — уточняет Сехун, когда около трети тарелки оказывается внутри него.— Точно! Прости, я не подумал... — тут же подскакивает на месте Бэкхён, разыскивая взглядом стакан и графин с водой. Тот оказывается на небольшом столике в углу комнаты, и омега спешит подойти к нему, всё ещё держа в руках тарелку с кашей.Бэкхён не понимает, почему, но все мысли в его голове путаются, стоит ему подумать о том, с какой благодарностью смотрел на него муж, принимая каждую ложку с кашей. Это было так интимно, что омега даже на короткий момент забыл о том, что они находятся в больнице. Даже не в одиночной палате. Графин с водой, удерживаемый одной рукой, поскольку вторая занята тарелкой, норовит вот-вот упасть, и мужчина даже мысленно готовится к этому, подбирая слова для извинения перед персоналом больницы за неосторожность, но тут вес неожиданно уменьшается.Графин держат двое. Омега осознает это и поворачивает голову, встречаясь глазами с Сехуном. Альфа поддерживает здоровой рукой дно емкости и еле заметно кивает на стакан. Бэкхён, словно завороженный, наполняет его, а затем — не без помощи Сехуна — возвращает графин на место.Необходимость в воде резко уходит на второй план. Левая ладонь Сехуна оказывается на щеке мужа, и в следующий момент Бэкхён чувствует чужие губы на своих. Он цепляется за тарелку двумя руками, словно именно она здесь обеспечивает самоконтроль, и приоткрывает губы в попытке поймать воздух, неожиданно стремящийся покинуть легкие. Вместо воздуха омега получает углубленный поцелуй, и это, честно говоря, в тысячу раз лучше кислорода. Настолько, что ноги подгибаются.Не спеша. Тягуче. Сехун целует и никак не может насытиться. Вот так медленно сплетаться языками и трепетно касаться любимых губ, искусанных от многочисленных нервов, но от этого не менее сладких, — хорошо настолько, что дрожь бежит по телу. И плевать, что они в больнице. Плевать, что у Сехуна сломана рука. Плевать, что тарелка обещает выпасть из слабеющих рук Бэкхёна, если не прекратить. Плевать на всё, кроме друг друга.Не хватает. Бэкхёну так этого не хватает, что он с тихим шипением на ощупь опускает тарелку на небольшой стол, не заботясь о возможности ее падения, и притягивает Сехуна ближе к себе, чтобы чувствовать часто вздымающуюся грудь своей — не менее беспокойной. Омега думает, что они не остановятся, просто не смогут оторваться друг от друга, но неожиданный болезненный вскрик Сехуна отрезвляет мгновенно.— Что такое? — с тревогой в голосе спрашивает Бэкхён, отодвигаясь от альфы на небольшое расстояние.— Блядская рука, — поясняет Сехун. — Я забыл, что ей нельзя двигать. Слишком увлекся тобой.Альфа выглядит разочаровано и виновато одновременно, и это зрелище настолько уморительное, что Бэкхён не выдерживает и коротко смеется, получая от мужа укоризненный взгляд.— Сехун, я хочу кое о чем поговорить, — тихо говорит омега, когда они преодолевают препятствие в виде больничного завтрака.— М? О чем? — тут же отзывается мужчина.— Мы... мы не справляемся.Альфа замирает и смотрит на мужа, чуть хмуря брови от того, насколько ужасно эта очевидная фраза звучит, стоит произнести ее вслух. Сехун знает, что это правда. Они не справляются, и это не чья-то личная вина — она общая, и давит она на них в равной степени, заставляя чувствовать себя ущербными и бесполезными.— Да. Мы не справляемся, — подтверждает Сехун.— И нам обоим херово от этого, — продолжает омега.— Ещё как херово.— Но мы ведь... — Бэкхён на некоторое время замолкает. — Мы ведь хотим справиться?— Определенно хотим.— Мы... попробуем сходить к психологу? Вместе?— Попробуем, — соглашается Сехун и видит, с каким облегчением выдыхает истинный, слабо улыбаясь. — Бэкхён, — зовет мужа альфа, а после тянет за руку к себе, заставляя пересесть со стула на кровать, — у нас всё будет хорошо, — обещает мужчина, обнимая любимого.И Бэкхён верит, обнимая в ответ. Они приложат все свои усилия для того, чтобы всё было наладилось.