Глава 9. Восполненные воспоминания (1/1)

За первую неделю в Монтериджони Федерико и его товарищи узнали о жизни больше, чем за все прожитые ими в Солэ годы, приобрели новые воспоминания и даже освежили в памяти старые.Началось все, нужно признать, с серьезной эмоциональной встряски на первый же день после приезда. Ранним утром слуги разбудили молодых людей и передали им послание от господина: настал день принятия жалоб, кондотьер требует, чтобы Федерико пошел с ним и выслушал народ Монтериджони.—?Я буду первым, кто подаст жалобу,?— сказал Марко, на ходу застегивая жилет. —?Как может господин поднимать меня на ноги в такую безбожную рань? Это нарушение моих человеческих прав!—?Твои прав, Марко, нарушает буквально любая вещь, что тебе не нравится,?— ответил Джанлука, пытаясь скрыть широкий зевок за ломанным смешком. —?Но, боюсь, впервые я согласен. Сейчас, должно быть, не меньше восьми утра.—?Ах, прекрасно невежество твое, Лука,?— Федерико, легче переносивший ранние подъемы, усмехался. —?Сейчас половина седьмого.—?Варварство,?— Марко в притворном ужасе посмотрел на друга.—?Форменное безумие,?— вторил ему Джанлука.Так, перебрасываясь шутками в попытке взбодриться, они вышли через парадную дверь и спустились на плац. За ним, у ограждения и начинающихся от него лестниц вниз с холма, на котором возвышалась над городом вилла, стояли Марио Аудиторе и несколько его слуг?— управляющий, казначей, глава гильдии наемников, базировавшейся в Монтериджони как в крупнейшем городе этой области, и офицер личной армии Марио. Внизу, у нижних ступеней собрались жители города и представители соседних городков или деревень, подчиняющихся Марио и получающих его протекцию. Они переговаривались, ожидая возможности изложить свои просьбы, жалобы и пожелания кондотьеру.—?А, племянник,?— сказал Марио, заметив Федерико и его спутников. —?Подойди, взгляни. Должно быть, ты впервые на подобном сборище.—?Нет, дядя,?— улыбнулся ему Федерико, подойдя ближе. —?Отец часто брал меня наблюдателем на столичные дни жалоб.—?Наблюдать это одно,?— Марио сдвинул свои брови к переносице в хмурой гримасе легкого неодобрения. —?Но ты еще никогда не участвовал в таком дне как лицо, представляющее власть, к которому приходят за помощью и защитой, и, что более важно, от которого ожидают стабильности, уверенности и вовлеченности. Все это я предоставлял своим людям на протяжении вот уже двадцати лет, и теперь это твоя задача. Ты начинаешь с сегодняшнего дня.Федерико побледнел. Он, разумеется, осознавал, что приехал сюда учиться, однако, он и не подозревал, насколько серьезными будут намерения его дяди касательно этой учебы. Он ожидал, что сможет узнать город и нужды живущих в его стенах и вне их людей лучше, после чего приступит к заботе о них. Марио же бросал его в глубокое озеро ожидающих разрешения проблем почти что сразу же, стоило ему прибыть. Это была не только тренировка, но и проверка. Федерико должен был доказать, что недостаток информации никогда не помешает ему быть справедливым и объективным правителем.Он сделал глубокий вдох и вместе с дядей подошел к ограждению. Стоявшие внизу люди, переговаривавшиеся до этого момента, затихли, заметив тени, упавшие сверху, и подняли свои головы на Марио и Федерико. Смотря в их открытые загорелые лица, в их честные глаза, с надеждой и тревожным ожиданием взирающие на них, Федерико почувствовал весь груз возложенной на него ответственности и впервые пожалел о том, что он родился в знатной семье первенцем. То, что он услышит, и то, как будет отвечать, определит то, как его будут видеть люди, станет основой их желания либо служить ему, либо свергнуть. Эти мысли не доставляли ему никакого удовольствия и лишь разрушали его уверенность в себе, и Федерико силой заставил себя не думать об этом. И, к его счастью, у него получилось.—?Добро пожаловать, друзья,?— Марио с искренней улыбкой раскинул руки в радушном жесте, и люди улыбнулись в ответ на его приветствие. —?Вот мы и встретились вновь в этот день жалоб, чтобы вы поделились со мной как со своим правителем своими тревогами и проблемами. Вы годами приходили ко мне, и я делал все возможное, чтобы помочь. Но однажды меня сменят. Мой племянник займет мое место, и ваши дети будут приходить к нему за помощью так же, как делали это вы. Прямо сейчас он, Федерико Аудиторе, сеньор Уно своей семьи, стоит перед вами, и сегодня вы будете говорить с ним. Поведайте же вашему будущему правителю о своих проблемах.Вместо того, чтобы выстроиться по порядку, очевидно, всеми заранее установленному, люди в смятении зашептались. Они явно были удивлены, если не шокированы, и теперь в их взглядах, что они бросали в их сторону, Федерико видел сомнения, недоверие и даже легкую степень враждебности, какую им бы не очень-то хотелось испытывать, но они не могли ничего с собою поделать, ибо продиктовано это недоверие было лишь желанием защититься. И он не мог их за это винить.Чтобы вселить и в свою душу, и в их сердца уверенность, Федерико выпрямился и, сохраняя спокойный вид, постарался улыбнуться как можно более обнадеживающе. Это немного помогло?— видя, что он настроен дружелюбно и спокойно, люди слегка расслаблялись.—?Я вижу ваше беспокойство,?— сказал Марио, видя это. —?И я понимаю и разделяю его. Но я считаю это необходимым. Я хочу дать вам привыкнуть к Федерико и обучить его правильной службе вам. И я обещаю, что буду рядом с ним столько, сколько мне еще отпущено. Я не собираюсь бросать вас. Все, чего я хочу?— научить моего племянника правильному исполнению долга и сделать его достойным вашего доверия. Надеюсь, вы поможете в этом нам обоим.Люди, явно успокоившиеся окончательно, смотрели уже гораздо дружелюбнее. Удовлетворенный этим Марио кивнул Федерико на одну из лестниц, что была ближе всего к нему, и юноша, стараясь не показывать своего волнения, спустился по ней вниз. Из ближайшего дома вынесли письменный стол и несколько стульев, расставили их у подножия лестницы на освобожденном расступившейся толпой месте. Федерико, его товарищи и сопровождавший их управляющий заняли места за столом.По их скоро заключенной договоренности управляющий, сеньор Нико, севший справа от Федерико, будет тихо и быстро отвечать на возникающие у юноши вопросы. Джанлуке и Марко же, севшим слева, предстояло записывать просьбы, жалобы и прочие причины, заставившие людей прийти, решения, найденные Федерико, и сортировать их по срочности исполнения. Бросив взгляд на тоже спустившегося, чтобы понаблюдать в отдалении, дядю, Федерико понял, что Марио все это видел, и увидел, что дядя пока что всем доволен. Это успокоило Федерико и внушило ему что-то вроде надежды на удачный исход.И так, наспех организовав все лучшим из возможных способов, Федерико начал прием. Первым к нему подошел отец Сантьяго, епископ местного диоцеза*. Это был мужчина лет семидесяти с пушком белоснежных волос вокруг сияющей на солнце лысины и подслеповатыми, задернутыми белой пеленой глазами. Его сопровождал и поддерживал (вернее сказать, чуть ли не тащил на себе, ибо священник был слишком стар, слаб и слеп, чтобы двигаться самостоятельно) обычный кюре**, молодой мужчина лет тридцати или около того. Он, облаченный в почти что монашеское одеяние, вел своего духовного наставника с преисполненным такой искренней печали и грусти выражением лица, что Федерико, увидев это, против воли заволновался?— не иначе, как с очень большой бедой они пришли. Не хватало еще им ввязаться в длительное решение церковных вопросов, в которых он, несмотря на свою умеренную набожность и достойное образование, был совершенно несведущ.—?Пусть благословит Триединый ваше будущее,?— сказал епископ, дойдя наконец до стола, занятого Федерико и его помощниками и осенив их всех крестным знамением. —?И воодушевит вас на добрые свершения.—?Аминь, святой отец,?— Федерико улыбнулся и жестом попросил стоящих рядом в толпе найти еще один стул для старого епископа. Но вместо стула принесли лавку и поставили ее напротив стола так, чтобы рядом с епископом смог поместиться и его усталый спутник. Увидев, что они уселись с удобством, Федерико спросил. —?Что привело вас в этот день жалоб, преподобный?—?Я пришел просить,?— причмокнув морщинистыми губами, прошелестел отец Сантьяго. —?От своего имени и от имени всего диоцеза Монтериджони. Мой век… клонится к закату, как вы можете видеть. Выполнять обязанности так, как я мог это делать лет десять или пятнадцать назад, для меня уже невозможная задача. Поэтому… я нуждаюсь в преемнике. Папа Ромуланский дал мне благословение на выбор и прислал список рекомендованных им людей, из которых я могу выбрать, однако, все, кто в нем есть, меня не устраивают. Думаю, вы понимаете, почему.—?Понимаю, преподобный,?— кивнул Федерико. —?Разумеется, принимать божьих людей из самого Ромулана в качестве заступников?— большая честь для такого прихода, как наш, однако, сердцу всегда легче, когда за нас молятся знающие нас люди. Я и сам предпочел бы исповедаться человеку, которого знаю.—?Как хорошо слышать это от такого молодого человека,?— отец Сантьяго одобрительно кивнул, и Федерико расслышал, как в толпе послышались возгласы согласия. Старый епископ поддерживал вверенный ему диоцез в большом благочестии, и люди любили и уважали его, поэтому его мнение имело большой вес. —?Что ж, это облегчает дело. Мне нужен совет о том, как лучше обустроить это. Видите ли, я видел своим будущем приемником моего дальнего родственника, юного Пьеро. Однако, он только закончил семинарию и едва успел стать кюре одной из церквей в Сан-Джиминьяно***. Пройдет еще несколько лет, прежде, чем он сможет рукоположиться как епископ и занять мое место. Но, поскольку я не могу столько ждать, я чувствую потребность обратиться за советом к вам. Как бы вы поступили на моем месте?Федерико крепко задумался. Вопрос, с которым пришел к нему епископ, действительно был очень серьезным и затрагивал не только духовенство и паству, но и выделяющую деньги на их жизнь и обеспечивающую их защиту власть. Разумеется, его мнение как наследника и будущего правителя имело значение в разрешении этого затруднения, и он должен найти выход, который удовлетворит всех. Подняв взгляд на кюре, сопровождавшего епископа, Федерико вдруг понял, что решение есть.—?Кто ваш верный спутник, отец Сантьяго? —?спросил он у епископа, видя, что молчаливый кюре слишком застенчив в присутствии человека саном выше.—?Ах, это мой добрый друг, кюре Карло,?— епископ, бросив взгляд на своего спутника, тихо засмеялся. —?Он уже несколько лет служит в одном из маленьких приходов, его паства?— три большие деревни к югу отсюда, на самых границах диоцеза. Он очень скромный молодой человек и все отказывается отправиться на обучение в семинарию. А ведь пройди он ускоренный курс за год, и у нас уже давно был бы новый епископ…Эти слова подкрепили идею Федерико, и он уже было открыл рот, чтобы ее озвучить, однако, Марио, обещавший себе не вмешиваться, все-таки вмешался и, извинившись перед всеми, на минуту отвел племянника в сторону.—?Надеюсь, ты не собираешься предложить епископу выбрать своим преемником кюре Карло,?— прошептал он. —?Не пойми меня неправильно, он действительно хороший кюре, его любят люди, и я и сам хотел бы видеть его на этом месте, но его происхождение является серьезным препятствием этому.—?Я ничего не знаю об его происхождении, дядя.—?Как? —?Марио был искренне удивлен. —?Разве твой отец не сказал? Подумать только… Видишь ли, в миру кюре Карло звали Лоренцо-младший, и фамилию он бы носил Медичи, решись его отец признать его.—?Что вы такое говорите, дядя Марио? —?воскликнул Федерико, и Марио толкнул его в бок, требуя говорить тише. Федерико понизил голос. —?Правильно ли я понимаю…—?Что кюре Карло приходится нашим дорогим Лоренцо и Джулиано де Медичи дядей, все так,?— кивнул ему дядя. —?Козимо не решился признать его, и посему с младенческих лет кюре воспитывался в лоне церкви. Об этом толком не говорят, не считая чем-то предосудительным службу бастарда простым кюре, однако, твое желание сделать его епископом может вызвать проблемы.—?Я же не планирую выдвинуть его в коадъюторы или кардиналы и посылать его в столицу или любое другое значимое место,?— Федерико с усмешкой пожал плечами. —?Когда как среди слуг божьих в самом Ромулане можно насчитать трех или четырех носящих фамилию Пацци. Учитывая это, будет ли кто-то возмущаться?—?И все-таки, это большой риск…—?Тогда поступим так,?— сказал лихорадочно соображавший Федерико. —?Год отец Сантьяго еще точно протянет. Пусть кюре Карло отучится на епископа и займет его место до тех пор, пока кюре Пьеро не получит право рукоположиться в то же звание. Полагаю, наш епископ обладает достаточным влиянием на своих братьев в Ромулане, чтобы добиться согласия с этой идеей.Марио задумался, оценивая эту идею. Он явно колебался, но видел в нем Федерико и желание согласиться?— он очевидно понимал, что такое решение придется по вкусу по меньшей мере консервативным и не отличавшимся особой любовью к переменам в целом (и приезжим, даже из самого Ромулана, в частности) жителям Монтериджони и окрестных территорий, подчиняющихся ему. И это вскоре перевесило. Вздохнув, Марио кивнул и позволил Федерико вернуться за стол.—?Должен признать, мне приходила похожая мысль однажды, а в другой раз я и сам почти что возжелал воплотить ее в жизнь,?— сказал епископ Сантьяго, когда Федерико изложил ему эту компромиссную затею. —?Однако, я не хотел настаивать, да и надеялся найти иной выход. Теперь же в третий раз Триединый показывает мне: лучшего выхода нам действительно не найти, и выход этот очевидно угоден Богу. Решено! Кюре Карло отправляется учиться с тем, чтобы занять мое место до тех пор, пока кюре Пьеро не получит права сменить его.—?Помилуйте, святой отец! —?воскликнул робко и нерешительно молчавший до этого времени кюре Карло. —?Я же простой кюре, не имеющий притязаний на большее! Я и такая должность? Оправдаю ли я ваши и людские надежды?—?Полно, дорогой кюре, не смущайте свою душу лишними сомнениями,?— как-то по-отечески сказал ему епископ. —?Вы хороший священник, вас любят и уважают люди, а представители власти, как можно видеть на примере этого юноши, видят и признают ваши заслуги и таланты. И вы, зная это, готовы отказаться от угодного Богу изучения нашего священного Писания и службы? Не верю.Эти слова явно немного успокоили и даже воодушевили мужчину. Все еще сохраняя во взгляде долю сомнений, он выпрямился и даже посмотрел с какой-то надеждой на Федерико и епископа.—?Вы правы, вы, несомненно, правы,?— сказал он, сжав рукой распятие, висевшее у него на шее. —?Уклоняясь от исполнения моего святого долга?— спасения души человеческой,?— я расстраиваю Триединого, и так не может больше продолжаться. Я отправлюсь учиться и, вернувшись, продолжу служить людям в новом качестве.И так дело, с которым пришел епископ, было решено. Благословив Федерико и всех остальных людей, епископ Сантьяго и кюре Карло попрощались с ними и оставили юношу принимать жалобы остальных пришедших.Дальше было не легче. Следующим за епископом к Федерико подошла компания из четырех мужчин?— городского аптекаря, мясника, торговца мебелью, картинами и прочими вещицами и портного. Федерико хорошо знал их. Все они считались главными представителями своих профессий в Монтериджони и окрестностях и по местным меркам были весьма зажиточными людьми. На их торговле во многом держалась не только экономика города, являвшегося центром владений семьи Аудиторе, от них зависело также здоровье и благосостояние населения. Должно быть, причина их появления весьма серьезная, подумал с некоторым волнением юноша. Но мужчины выглядели относительно спокойными и были настроены благожелательно, и это немного уменьшило волнение Федерико.—?Доброго дня, уважаемые господа,?— поприветствовал он подошедших к нему мужчин. —?Что я могу сделать для вас?—?Мы вместе пришли к вам с предложением, мессер,?— сказал аптекарь, которого, видимо, выбрали говорить от имени этой группы. —?Долгое время жители Монтериджони и окрестностей ничего не праздновали все вместе. Мы хотим попросить о позволении организовать в городе праздник. Что-то вроде большой ярмарки, где торговцы и крестьяне могут показать себя, выставить свой товар, а простые люди?— отдохнуть и повеселиться.—?Это не только даст повод собраться вместе местным жителям,?— добавил торговец картинами,?— но и привлечет в город много приезжих, что означает большую прибыль как для нас, торговцев, так и для городской казны.—?Не говоря уже о том, сколько свадеб сыграется после,?— кивнул портной. —?В этом году много молодых людей справили совершеннолетие. Самый удачный способ найти себе достойную пару, не прося родителей организовывать смотрины перед самым сезоном урожая?— просто сходить на праздник.Федерико, удивленный этим предложением, переглянулся с управляющим.—?Можем ли мы себе это позволить? —?тихо спросил он у сеньора Нико.—?Вполне, мессер,?— кивнул управляющий. —?Думаю, здесь очень просто принять решение. Это очень удачное время. Скоро действительно сезон урожая, все будут очень заняты. Кто знает, когда еще нам выдастся такой хороший повод порадоваться.—?В таком случае, решено,?— сказал уже громче Федерико, обращаясь к просящим. —?Мы устроим этот праздник и славно повеселимся вместе. Позже мы с вами обязательно соберемся и проделаем все необходимые приготовления. Благодарю вас за удачную идею.Компания, довольная его решением, отступила в сторону, пропуская следующего просящего. Дело пошло, и Федерико, воодушевленный первыми успехами, быстро втянулся. Не все решения давались ему так удачно или просто, как первые. Некоторые люди приходили к нему с горестями, как, например, вдова солдата-пограничника, прошение о выплате за потерю мужа никак не могли рассмотреть в столичном военном министерстве. Ей Федерико обещал отписать от своего имени знакомому, служащему там, и передать ей ответ. Другие приходили с радостью?— просили принять в подарок излишек товаров или посоветовать имя новорожденному, и Федерико не без подсказок управляющего находил правильные или подходящие решения.Были и те, кто приходили с требованиями. На требования защитить от разбойников Федерико ответил обещанием создать из части подведомственных наемников и добровольцев, набранных из местных жителей, отряды, которым предстояло заняться этим. Удовлетворил Федерико и требования хозяйки местного салона, создав между нею и местными дельцами договоренность о поставках еды и прочих вещей взамен на оплату их услуг и рекомендаций их постояльцам и закрепив эту договоренность на бумаге.Могло создаться впечатление, что Федерико решал каждое дело, с которым к нему приходили, в пользу просящего, однако, его чуткое к несправедливости и лжи сердце быстро откликалось на подобные дела. Когда городской судья вытащил к его столу бедно одетую женщину с усталым лицом с требованием заставить ее выплатить некий долг, Федерико обратился к женщине и спросил: что она задолжала? Женщина ответила: она служила жене судьи и однажды взяла у нее в долг пару золотых монет в аванс жалованья?— ее старший сын сильно заболел и нуждался в дорогом лекарстве. Жена судьи выдала ей меньшее жалование, как и полагалось, однако, ее муж решил вытребовать с несчастной деньги, которые она уже не была должна его семье. Федерико послал за женой судьи, и она подтвердила слова женщины. Раздосадованному и злому на обеих женщин судье пришлось уйти ни с чем, и Федерико понадеялся, что он не станет срывать злость на ком-то из них.Много людей повидал в этот долгий, полный впечатлений день Федерико, много всего узнал он об их жизни, проблемах, нуждах. С каждой минутой, проведенной в общении с ними, Федерико втягивался в их проблемы, и он даже не заметил, как день склонился к вечеру. Он так глубоко погрузился в свое новое занятие, что Марио пришлось вмешаться.—?Думаю, на сегодня достаточно,?— сказал он, встав перед столом прежде, чем Федерико успел принять следующего просящего. —?Я надеюсь, что все, кому мой племянник уже помог, удовлетворены его решениями. Просьбы, жалобы и требования всех остальных мы вместе рассмотрим отдельно. Эй, Нико, пусти по толпе корзину. Пусть те, кого мы не успели принять, оставят свои жалобы там.Управляющий кивнул кому-то из слуг, стоящих в стороне, и двое из них вынесли вперед открытую корзину. Немногочисленные просящие, стоявшие в очереди, мгновенно окружили корзину и быстро заполнили ее треть заранее записанными на бумагу просьбами и требованиями. Вскоре небольшая площадь опустела?— разошлись последние просящие, те, кого приняли раньше, и вовсе ушли вскоре после того, как их приняли. С удивлением осмотревшись, Федерико понял?— все закончилось.—?Как я справился, дядя? —?немного дрожащим голосом спросил он, поднимаясь с деревянного стула и разминая затекшие мышцы.—?Отлично,?— Марио сиял. —?Твой отец хорошо постарался, обучая тебя. Когда я принимаю людей, то успеваю совсем немного. Порой с дня жалоб мы уносим по нескольку полных до верхов корзин с записками, а ты так шустро со всем разобрался, и у тебя записок всего треть корзины! Отлично! Продолжай в таком духе и станешь лучшим из правителей Монтериджони.Эта похвала заставила Федерико гордо улыбнуться. Вместе с дядей и товарищами он вернулся на виллу. Для них уже приготовили сытный ужин, и, разместившись в столовой на втором этаже, Марио и юноши, почти не евшие днем, набросились на еду как голодные волки. Утолив первый голод, Федерико взял в руки чашу с вином и откинулся на высокую спинку стула.—?Я и забыл, как хорошо на вилле,?— сказал он, окинув взглядом знакомые старые обои на стенах, каждую дырку в которых он помнил так явно, словно только что обнаружил или сделал ее в процессе детских шалостях. —?Давно же я не был здесь.—?И правда,?— кивнул Марио. —?В последний раз вы были у меня в гостях на пятый день рождения Петруччо. Помню, как он тогда удивился моему подарку?— настоящему коню. Ездит ли он еще на нем?—?Выезжает, когда позволяет здоровье,?— Федерико грустно улыбнулся. —?И очень переживает из-за того, как редко это случается.—?Надеюсь, однажды доктора найдут лекарство для дорогого мальчика,?— Марио вздохнул.Ко всеобщему удивлению, Петруччо был его самым большим любимчиком среди детей брата, и Марио сильно расстраивало то, что этот совсем еще маленький ребенок вынужден проводить много времени взаперти из-за слабости неизвестного происхождения. Федерико, любивший младшего брата не меньше дяди, кивнул, соглашаясь с ним.Больше за столом почти не говорили. Усталые от долгой работы и поездки, от которой они не успели отдохнуть, юноши после ужина испросили разрешения отправиться на боковую и, получив его, поспешили разойтись по комнатам.В подобном ключе прошла и вся следующая неделя. Марио плотно взялся за племянника и быстро познакомил его с ходом дел как в городе, так и в окрестностях. Он вместе с Федерико встречался со всеми людьми, которым обещал помочь, объезжал с ним поля и селения, знакомя племянника с его будущими подданными, контролировал то, как Федерико учился премудростям бухгалтерского учета у управляющего, Нико. Все задуманные им планы постепенно исполнялись. Постепенно готовился праздник, дата была назначена на следующий понедельник. Кюре Карло уехал учиться. Все остальные люди, видевшие Федерико каждый день, привыкали к нему и отмечали его старания. Все были уверены?— юный Федерико вскоре станет отличным кондотьером Монтериджони. Джанлука и Марко помогали ему, и людям они нравились так же сильно. Им предлагали в будущем осесть здесь же, и юноши, втянувшиеся в службу народу, даже задумались о том, чтобы так и поступить.К концу недели Марио, довольный старанием юношей, позволил им отдохнуть. Джанлука и Марко ушли в город?— Джанлука прогуливался под окнами одного состоятельного горожанина в надежде привлечь внимание его красавицы-дочери, а Марко следил за тем, чтобы его друг не наделал глупостей. Федерико же остался дома. Марио, заметив это, пригласил племянника провести вместе вечер и отдохнуть за бокалом местного вина в его кабинете, где он проводил время чаще, чем в гостиной. Федерико с радостью согласился.Рассматривая вещи на столе дяди в ожидании насыщенного и терпкого нектара, который произвели на виноградниках неподалеку и настаивали почти столько лет, сколько юноша жил на свете, Федерико вдруг заметил среди веера писем и россыпи документов, ровным слоем покрывавших блестящую матовую поверхность стола из дорогого старого дуба, портретный медальон. Он был раскрыт, и Федерико взял его в руки, повинуясь желанию рассмотреть изображение получше.—?А, заметил мое сокровище,?— как-то горько сказал отвернувшийся от книжного шкафа в его сторону Марио.—?Простите, дядя. Я не хотел,?— сказал Федерико, уже намереваясь положить медальон на место, однако, Марио, удивив юношу, вдруг покачал головой.—?Думаю, ты можешь посмотреть.Федерико, удивленный еще больше этим внезапным позволением от обычно не любившего вмешательства в свои дела Марио, с большим интересом и даже удовольствием воспользовался возможностью узнать дядю получше.На маленьком овале он увидел женский портрет. Девушка, изображенная на нем, была непохожа на дворянку. Ее черты лица были слишком простые, а выражение, с которым изобразил ее художник, поражало своей невинной свежестью и наивной искренностью. Чуть пухлые щеки со здоровым румянцем вызывали желание потрепать их, приоткрытые полные губы слегка обнажали здоровые белые зубы, маленький нос с горбинкой казался смешным, а ушки, выглядывавшие из естественных медных кудрей, были похожи на звериные. Все это делало ее облик весьма миловидным. Но в глазах ее Федерико разглядел странную печаль и даже страх чего-то.—?Художник очень странно изобразил эту девушку,?— посетовал Федерико, подняв голову на дядю. —?Она слишком красивая, чтобы ее изображать такой печальной без причины.—?К сожалению, племянник, причина для печали у нее была.Марио со вздохом опустился в одно из двух кресел у стены с большой деревянной доской, заполненной старыми манускриптами, которые он коллекционировал, и Федерико последовал его примеру, опустившись в кресло напротив. Они немного помолчали. Наблюдая за Марио, Федерико вдруг понял?— он впервые видит дядю, обычно бодрого, деятельного и полного жизни, таким тихим, мрачным и даже скорбящим по той части прошлого, которую он не позволял себе раньше обнажить перед кем-либо. Это состояние дяди смутило Федерико, и он хотел уже было замолчать эту тему. Однако, он вдруг подумал: если он сейчас не сможет разговорить Марио, то уже никогда не сможет узнать причины его затаенной печали, не сможет стать ближе к человеку, на которого всегда ровнялся, и о чувствах которого волновался.—?Кто эта девушка, дядя? —?спросил он.Дядя долго не отвечал. Подали вино, и пока его племянник медленно смаковал рубиново-алую жидкость, считая, что дядя без него свернул эту тему, не желая ее обсуждать, Марио размышлял о чем-то, ему неведомом. И когда Марио заговорил, Федерико почти подпрыгнул от удивления.—?Эта девушка, Федерико… была и остается моей единственной любовью.Федерико выслушал это и замер, затаив дыхание. Взгляд Марио, обращенный куда-то за его плечо, помутнел, словно бы его разум погрузился в воспоминания, такие сокровенные и далекие, что им не было места в его повседневной жизни. Федерико не торопил его, считая, что дядя продолжит говорить, когда сочтет необходимым. Но молчание затягивалось, и Федерико решился прервать его.—?Где же она, дядя? Что с нею случилось?Лицо Марио потускнело на миг, в следующее же мгновение оно приобрело какое-то отрешенное и жестокое выражение.—?Нам пришлось расстаться, но, к моему глубочайшему сожалению, не по нашей воле. Нас жестоко разлучили.—?Как такое возможно? —?шокировано спросил Федерико. —?Вас и разлучить с любимым человеком? Мне трудно такое представить…—?Могу понять, почему,?— Марио грустно усмехнулся. —?Сейчас я и вправду бы не допустил такого. Но это случилось незадолго до твоего рождения. Тогда… я не был таким сильным и уверенным в себе человеком, не умел противостоять внешним обстоятельствам. Вот и получилось… как получилось.И следом Марио поведал ему эту историю. Рассказал о том, как, будучи зеленым юнцом, едва приехавшим в Солэ вместе с братом на учебу, он влюбился в куртизанку. Она была дебютанткой, и он, заплативший лучшую цену на ее первом вечере, провел с ней свою первую ночь. Куртизанку звали Ноэль де Марино. Она была дочерью разорившейся семьи, ради которой она и вышла на эту непростую тропу жизни. Марио влюбился в нее с первого взгляда, и их общение продолжалось весьма долго. Сначала Марио был ужасным поклонником. Ревнивым, преследующим и требовательным. Однако, Ноэль вскоре устала от такого его внимания и, в попытке сохранить их отношения и дать ему понять, каково ей, она заставила его пройтись по другим комнатам ее большого дома.Обычно Марио поднимался к ней по высокой и красивой лестнице и сразу проходил в ее спальню. Пройдя по другим, он понял: спальня Ноэль была единственным целым и красивым помещением в этом некогда изящном и таком же прекрасном здании. Они разрушались от времени и отсутствия ухода. Стены покрывались плесенью, старые стекла в окнах давно треснули или вылетели от сильных порывов ветра. Мебели в этих комнатах не было?— что-то продали, что-то разломали на дрова для каминов, чтобы согреться зимой и осенью.Жили в этих сырых, мрачных комнатах члены семьи Марино, брошенные друзьями и слугами. Грустная и усталая мать Ноэль, лежачая от раздавившая ее горя сеньора. Старшая сестра, смиренная в своей любви к ней. Именно она ухаживала за женщиной и несколькими младшими детьми?— двумя болезненными мальчиками-двойняшками лет десяти, искавшими по дому последние вещи, которыми можно было бы растопить камин в их общей комнате, и девочкой, совсем маленькой, с круглыми от усталости и голода глазами. Это зрелище привело Марио в ужас. Он хотел было жениться на Ноэль сразу же, забрать ее вместе с семьей в лучшую жизнь. Но Джованни, узнавший об их связи, уговорил брата скрывать ее от отца, сурового и жестокого человека. Для Федерико, не знавшего деда?— он умер еще до его рождения,?— это была шокирующая новость, но еще большим шоком для него стало то, что он узнал дальше.Марио встречался с Ноэль около года?— почти все время, что он жил в столице,?— и тратил все деньги, отправляемые ему отцом, на содержание семьи любимой. Он рассчитывал на то, что к концу трехгодичного курса обучения он найдет способ жениться на ней и заставить отца смириться с этим. Но все резко изменилось. В один день Марио получил две новости. Первой была новость, с которой пришла Ноэль. На очередном осмотре лекарь сообщил ей: она носит под сердцем ребенка. Его ребенка. Это была одна из лучших новостей в его жизни, и, услышав ее, Марио понял?— невозможно оттягивать самое главное признание еще дольше. И, быть может, то была удача или же злой рок, однако, вторую новость принесло письмо из дома.Отец вызвал его раньше?— он был сильно болен и хотел, чтобы тогда Марио, как сейчас Федерико, стал правителем Монтериджони как можно раньше. И, что было худшим в этой ситуации, отец уже договорился о помолвке с юной дочерью семьи Моцци, что по возрасту больше подходила его брату, чем самому Марио. Это усложняло все не только для Марио, но и для Джованни. Они с Марией вместе росли и давно мечтали о женитьбе. И Марио решил воспользоваться этим.Он решил поехать в Монтериджони не один. С ним ехали Джованни, молящийся о том, чтобы затея брата, какой бы она не была, сработала, и Ноэль, трясущаяся от страха и тоже молящаяся. Вместе с ними Марио пришел к отцу и сказал: ?Вот мой брат, который хочет жениться на той девушке, и вот девушка, на которой хочу жениться я. Порадуйтесь за нас, отец. Скоро мы подарим вам внука?.—?И что сделал дед? —?спросил Федерико, затаив дыхание.—?Он умер,?— с обезоруживающей честностью и какой-то мрачной ухмылкой сказал Марио. —?Взял и умер на месте. Сердце разорвалось. Не выдержало моего предательства.—?В таком случае, я решительно ничего не понимаю,?— Федерико нахмурился и долил себе в высокую стеклянную чашу еще вина из графина. —?Кто же разлучил вас с Ноэль, если не мой жестокий дед…—?Боюсь, так поступил человек, которого мы с тобой любим,?— Марио поджал губы, словно не решаясь сказать это имя.Федерико молчал, томясь в болезненном ожидании?— он догадывался, но боялся сказать. Марио, видя это, кивнул, подтверждая его догадку, и Федерико подорвался с места.—?Поверить не могу! —?вскричал он, ходя по комнате. —?Как мой отец мог поступить так с вами?—?Он тоже не сразу простил мне мой поступок, хоть благодаря мне он и смог жениться на твоей матери,?— голос Марио звучал отрешенно и печально. —?Он увидел, что любовь иногда приводит к катастрофическим последствиям. Для кого-то вроде нас, Федерико, любить не того человека?— слабость. Постыдная слабость, способная разрушить все, к чему мы и наши предки стремились столетиями. Подумай сам… кому нужен правитель, неспособный жениться на женщине своего положения и предавший свою семью ради другой, особенно не владеющей собственным телом. Чтобы не допустить моего свержения, Джованни… был вынужден прибегнуть к крайней мере. Он заставил меня выбрать: или же я отказываюсь и от Ноэль и всего лишь становлюсь сеньором Дуэ Аудиторе, или же отказываюсь от своей фамилии и уезжаю с Ноэль в неизвестность, как простой нищий. Без денег, без связей. Без всего.—?Я поражен вашим выбором, дядя,?— Федерико замер напротив него. —?Вы… бросили ее? И ради чего? Одинокой жизни на этой пустой вилле? Ответственности, лишившей вас любимой женщины?—?Твой отец обещал мне устроить жизнь Ноэль и ее семьи,?— ответил Марио. —?И, как человек чести, он так и поступил.—?Откуда вы знаете? Вы же не виделись с ней с тех пор, как я понимаю.—?Не успел повидаться. Несчастная Ноэль погибла вскорости. Я был лишь на ее похоронах.—?Как же так? Где она оказалась из-за моего отца? Что же с ребенком?Мрачно вздохнув, Марио закончил свою трудную историю. Джованни, как и обещал, выделил денег на переезд семьи Ноэль к дяде ее в другой город. Он все еще был богат и был готов принять их на одном условии: Ноэль должна избавиться от ребенка и уйти в монастырь. Однако, для этого было уже слишком поздно?— срок был слишком велик, но Джованни скрыл это от дяди Ноэль, чтобы тот не отказался от своего обещания. До дня родов он прятал их в доме неподалеку от монастыря, после же Ноэль отправилась бы туда, а дитя Джованни собирался отдать в приют.—?Однако… его планы пошли прахом. Триединый забрал в день родов и Ноэль, и наше дитя. Джованни мучился от стыда,?— Марио поднялся и подошел к окну, открыл его и оперся на подоконник, вглядываясь в ночное небо. —?В тот день он приехал ко мне и встал на колени, умолял его простить. Но я не сердился, нет. Я даже был благодарен ему?— в конце концов, он действительно пытался сохранить семью и помочь мне. Я уступил ему должность и помог стать Дожем, занял его место здесь. Все не так плохо…—?Не сказал бы, дядя,?— возразил Федерико, подходя к нему. —?С вашей предприимчивостью и трудолюбием вы смогли бы прожить долгую и счастливую жизнь вместе с Ноэль… Отец дал бы нам разыскать вас, и мы увидели бы вас совершенно счастливыми… Разве не так?—?Боюсь, нет, дорогой племянник,?— вздохнув, Марио сделал глоток вина. —?Я стал таким сильным и выносливым человеком только благодаря этому испытанию. Тогда же я был глупым юнцом, считавшим, что мне все по плечу, и что у моих действий не будет последствий. Не думаю, что я смог бы обеспечить Ноэль и наше дитя достойной жизнью. Я видел, что бывает с людьми, от которых отвернулись все друзья. Даже принимай я помощь от Джованни, которую тот готов был мне оказывать… боюсь, я не смог бы и одного медяка заработать, и мы все равно умерли бы все вместе от голода и холода. Как ни крути, мы бы все равно не были бы счастливы. А так… Ноэль и наш малыш в Раю. А там голодать не приходится.Федерико, в глубине души неспособный согласиться с ним, вздохнул и пообещал себе найти могилу несчастной Ноэль, где бы она ни была, прийти и помолиться за упокой ее души.—?Мне жаль, что отец так поступил с вами, дядя,?— сказал он. —?Не знаю, как вы нашли в себе силы простить его. Теперь, зная о том, каков он на самом деле, я не могу относиться к нему как прежде.—?Не суди его слишком строго,?— горько усмехнулся Марио. —?Он хотя бы попытался. Окажись я на его месте, боюсь, я поступил бы гораздо хуже. Я уже давно смирился и не виню его. Не вини отца и ты, Федерико.—?Как можно? —?возмутился юноша. —?Всю жизнь я считал, что он всегда будет на стороне своей семьи, но сейчас я вижу, что он обманывал меня и всех вокруг. Как можно поступить так с родным братом? И что помешает ему поступить так со мной или с моими братьями, если мы окажемся в такой ситуации?—?Вы не окажетесь в ней,?— Марио посерьезнел. Сейчас он говорил сухо, строго и жестко, и Федерико замолчал, слушая его с видом ребенка, отчитываемого за глупую шалость. —?Ни ты, ни Эцио, ни Петруччо. Ваш отец воспитал вас лучше, чем мой воспитал меня. Вы осознаете необходимость правильно заключенного брака и никогда не подведете свою семью под удар. Надеюсь, ты понимаешь, почему я так тебе сказал. Если же нет… то, боюсь, я ошибался в тебе.На этом тему его прошлого можно было считать закрытой. Марио жестом велел племяннику оставить его, и юноша, мрачно поджимая губы, вышел из его кабинета и в отместку за строгое с собой обращение с силой захлопнул за собой дверь. Марио никак не отреагировал на это. Он допил вино и поднялся, подошел к столу. Взяв в ладони медальон, Марио закрыл его, пряча внутри изображение любимого лица. На глаза его набежали редкие слезы по утраченному. Он не хотел себе в этом признаваться, но что-то в словах племянника тронуло его сердце. Старые вопросы и сомнения, которыми он, казалось, перестал терзаться давным-давно, снова на миг захватили его душу?— а что, если…? Но Марио с силой заставил себя перестать думать об этом. Все это, думал он, уже прошлое. Ничего не поделаешь.Федерико же заперся в своей комнате и не показывался до самого утра. Он бы вообще не вышел в тот день, не приди к нему сам дядя. Племянника Марио обнаружил сидящим за столом и что-то лихорадочно пишущим.—?Оставь это,?— сказал Марио, подойдя к столу и опустив поверх сложенных на его поверхности рук племянника большое письмо из нескольких листов. —?Нам придется изменить наши планы. Через три месяца выборы. Поскольку твой отец не сможет переизбраться, мы будем голосовать за другого кандидата, нашего доброго друга, Лоренцо Медичи.—?Нет,?— отчеканил Федерико. —?Я не имею ничего против мессера Лоренцо, но ему придется поискать других союзников. Я выступлю кандидатом от семьи Аудиторе.Марио аж поперхнулся воздухом от смеси удивления и возмущения.—?Что ты такое говоришь? —?возмутился он. —?Такое решение… Совершенно на тебя не похоже. Ты что же, собрался выступить не только против всех прочих кандидатов, но и воли собственного отца? Что на тебя нашло, Федерико?—?Ничего особенного,?— юноша пожал плечами. —?Я всего лишь понял, что такой жестокий человек, как мой отец, не должен править. Вот и все.—?А, вот в чем дело,?— протянул кондотьер. —?Ты счел его поступок жестокостью. Что же, я могу понять, почему, но я считаю, ты не прав. Твой отец пытался сделать как лучше. Да, не идеально. Но он не бросил меня. И я не позволю тебе бросить его.—?Но дядя…—?Это не обсуждается,?— сказал Марио жестким, не допускающим возражений тоном. —?Со временем ты поймешь, почему он так поступил, и примешь это. Пока же ты будешь на его стороне. И только тогда ты выдвинешься в дожи, когда твой отец скажет, что ты готов к этому. Пока же… ты не готов даже быть кондотьером, раз считаешь, что можешь так легко пойти против своей семьи. Докажи мне обратное, и я с радостью забуду о твоих словах. Собирайся. Я жду тебя в своем кабинете через четверть часа.И он оставил племянника, в глубине души считая, что Федерико все-таки унаследовал отцовское бескомпромиссное упрямство, и что ему придется еще побороться с ним, однако, Федерико, удивив его, вскоре пришел в его кабинет.—?Простите меня,?— сказал он прежде, чем Марио успел хоть слово ему сказать. —?Вы были правы. Конечно, я разочаровался в отце немного?— я считаю, он не имел права ставить вас перед таким выбором, и что все могло бы сложиться по-другому. Раньше я почитал его как лучшего отца и правителя, и сейчас этот его образ сильно потускнел в моих глазах. Однако, ваша история многому научила меня. Она показала мне, что отец?— не тот святой пример для подражания, каким он был для меня раньше, а простой человек, совершающий ошибки, на которых я могу учиться. И я обещаю учиться на них. И… никогда не предавать свою семью.Его слова заставили Марио улыбнуться. Он похлопал племянника по плечам и кивнул ему на стол, где уже были разложены новые документы и счета, с которыми им предстояло поработать. Вскоре в комнате послышался скрип перьев. Это двое старших членов семьи Аудиторе принялись за свое важное и ответственное дело?— обретение союзников.