Герольд (1/1)

Он, вообще-то, не думал, что все обернется именно так. Дурак Арис Окхарт бросился, как самоубийца, на Арео и погиб, а юная принцесса… Герольд даже не был уверен в том, что его меч нашел ее лицо. Он так быстро убегал, что даже не оглянулся назад. Воды Зеленокровной наполнила кровь троих людей и пока он бежал, он видел, как из тепло-зеленой вода становилась красной. Он все бежал и бежал, пока не увидел вдалеке своего черного, верного скакуна, привязанного к коновязи. Тенегрив нетерпеливо бил копытом сухую землю и фырчал, непослушно мотая головой.—?Сейчас-сейчас,?— почти безумно шептал Дейн. Ему казалось, что он слышит тяжелые шаги Арео у себя за спиной.Герольд был великим мечником, даже Оберин признавал его мастерство, но сравниться с Арео мог только покойный ныне Рейегар Таргариен. Или молодой Роберт Баратеон. Но уж точно не Тёмная Звезда. Вскочив в седло, Дейн еще раз окинул взглядом Зеленокровную и бросился подальше от нее. В Змеиную Топь, а оттуда до гавани и в Эссос. Подальше отсюда, подальше от Ланнистеров.Он буквально летел на своем дорнийском скакуне. Черный плащ развивался за ним, словно крылья черного дракона, а он все скакал и скакал сквозь пустыню до Теневого Города. На Безымянном Базаре он закупится едой и водой, а потом бросится в путь. Арео с принцессой не смогут добраться до города так быстро, как он. Их кони не такие быстрые, они не способны бежать по песку, словно сумеречные коты.Когда он добрался до замка, то утро давно перевалило в ночь. Несмотря на это рынок все еще работал, одна из его самых мрачных частей, если быть точным. Там ошивались торговцы из Лиса, Миэрина или Асшая. Яды, опасные животные, оружие, даже люди. Тут можно было купить все, что угодно, а потом загреметь за это на стену. Но Герольд тут только ради воды, ему предстоит путь через самую капризную пустыню Дорна. И пусть в его жилах текла горячая кровь дорнийцев, но даже ему будет нелегко пройти это испытание. Привязав Тенегрива к коновязи, мужчина ласково похлопал его по шее и оставил отдыхать. Найдя глазами колодец, он достал все свои две фляги и уверенно направился к нему, собираясь напиться воды, а так же набрать ее. Он жадно глотал воду, набрав ее в руки, когда свет Луны закрыла чья-то тень. Герольд поднял на незнакомца злой взгляд фиолетовых глаз, но промолчал. Человек, так же как и он, зачерпнул руками воду из ведра. Он был затянут в черный балдахин с алыми вставками, а руки его были белыми и черными от витиеватых татуировках на них. Дейн не видел лица незнакомца, он низко наклонялся, когда пил, а черный капюшон, скрывал его лоб.Тяжело выдохнув, сир вновь прижался губами к прохладной воде. Не самая чистая, но ему не привыкать. Он не только лорд, но и воин. Не самый хороший воин, учитывая, что Герольд сделал. От чувства вина его спас только разум, который напомнил про две фляжки на поясе.—?Прости, дружище,?— хрипло окликнул незнакомца Герольд. Собственный голос показался ему грубым и незнакомым. —?Мне надо наполнить фляги.Он помахал перед незнакомцем двумя флягами, подтверждая свои слова и опустил их в воду. Из откупоренных горлышек побежали крупные пузыри. У людей так же, когда их топишь, внезапно подумал Герольд и поморщился.—?Держишь путь в пустыню? —?скрипучим голосом спросил незнакомец.—?Да,?— угрюмо ответил ему Герольд и вновь замолчал. Разговаривать ему совершенно не хотелось.—?Я дам тебе совет,?— Дейну захотелось схватить свой меч и отрезать болтливому незнакомцу язык, однако он сдержался. Его итак, наверняка, уже разыскивают. —?Не отказывайся от помощи, когда окажешься в смертельном жаре песков.Незнакомец развернулся и ушел, а Герольд фыркнул. Какая глупость, он дорниец, не ему бояться жара и песков! Набрав воды, Герольд напоил и накормил лошадь прежде, чем отправиться в путь. Змеиная топь начиналась сразу у Безымянного базара, который стоял за стенами города. Обычно желтые пески сейчас серебрил свет луны и звезд, ветер лениво сталкивал с барханов песок и только шум из города еще напоминал Дейну, что он в опасности. Оседлав Тенегрива, мужчина в последний раз посмотрел на Солнечное Копье. В свете луны дворец выглядел совсем иначе, нежели, чем при свете теплого, оранжевого солнца. Хрустальные купола светились холодным светом и казались очень хрупкими, хотя сир Дейн не понаслышке знал, какие толстые у них стены. На колоннах гордо восседали сфинксы, драконы и даже гарпии, а над входом во дворец на Герольда смотрело большое, медное солнце с изогнутыми линиями-лучами. Ему казалось, что древний бог, приплывший с Нимерией в эти земли, сейчас смотрит на него, смотрит с осуждением и ненавистью. Сир Дейн, испугавшись этой мысли, погнал лошадь прочь, в пески, которые под светом луны напоминали снега Винтерфелла. Ветер вслед его темной лошади понес синие лепестки увядших северных роз.Ужас темной пустыни не пугал Герольда, он Дейн из Горного Приюта, ужасы Красных Гор гораздо страшнее шипящих, летних змей и горячих песков. Он последний из своего дома, в прошлом году умерла его леди-мать и Герольд остался совсем один. Не сказать, что это сильно его огорчило. Нет, он и вовсе ничего не почувствовал.Дейн повернул вправо, цепко разглядев во тьме торговый флажочек из серебрянного шелка.Его матушка была холодной и отстраненной, она не любила мужа, не любила сына. Ей вообще не нравился Дорн, родившись среди волн Дрифтмарка, Раэлла Веларион часто вспоминала свой дом. Вспоминала его угасшее величие и только тогда мать становилось хоть капельку теплой к сыну. Она рассказывала о водяных драконах, рассказывала о Таргариенах и о Короле Водяных. С возрастом Раэлла изменилась в худшую сторону, она не замечала успехов юного лорда Горного Приюта, она все смотрела из своего окна вниз, там, где протекала узкая речка. Когда она умерла, ее волосы все еще были серебристыми и длинными, Герольд уже не помнил ее похорон. Он уехал сразу же после них, присягнув на верность Дорану, принцу Дорна.Флажков становилось все меньше, они терялись среди вечных барханов, но Герольд их все еще видел. Летние змеи шипели под массивными копытами его коня, но чистокровный Тенегрив совсем их не боялся, неся хозяина на себе уверенно и быстро.В Дорне сир Дейн места себе не нашел. Он грел постель Арианны, иногда ездил с Дораном в Водные Сады, но домом так и не обзавелся. Едва ли холодные коридоры Горного Приюта могли ими быть, едва ли теплые сады Солнечного Копья могли ими быть. Герольд Дейн чувствовал себя в ловушке собственных же убеждений и чувств. И сколько бы он не искал себе пристанища, его все равно не было. Он уже хотел уплыть в Королевскую Гавань, как новость о Мирцелле застала его врасплох. И тогда, именно в этот момент лорд Дейн обрел цель. Старая кровь Веларионов в его венах вспенилась, словно волны перед штормом. Он вспомнил о падении Таргариенов, вспомнил, с какой злостью об этом рассказывала мать, и нашел в своей холодной душе огненный отклик. Идея пришла быстро и сама собой, она понравилась Арианне и сир Дейн, подгоняемый смыслом, помогал ей воплотить эту идею в жизнь. Они придумали планПески становились все злее, а ветер нарастал. Он бросал Герольду песок в лицо, мешал его коню скакать. Впереди, до этого ровная полоса неба и земли, превратилась в темный клубок, словно тысячи змей сцепились в неравном поединке. Смотреть становилось все тяжелее, но Дейн не повернул назад. Город был еще слишком близко, его казнят, если Герольд остановится. Он скакал прямо навстречу песчаной буре.Короновать Мирцеллу у Адового Холма, объявить войну Ланнистерше на троне и забрать его силой. Тайвин мертв, Роберт мертв, а Драконья Королева далеко, за морем. Идеальный план, но идя через пустыню рядом с Мирцеллой, слыша ее ласковый голосок, Герольд ощущал под кожей злой зуд. Ему бы хотелось, чтобы львица замолчала. Ему бы хотелось перерезать ей глотку и наслаждаться, глядя на кровь, стекающую на песок. Рядом с ним шел удивительно молчаливый Арис Окхарт. В своих тяжелых, белых доспехах он выглядел глупо на фоне желтых песков. Он шел медленно, из-под его шлема доносилось тяжелое дыхание, а доспехи дребезжали от каждого шага. Каждый дорниец знает, что кожаный доспех гораздо более уместен в пустыне, но этот глупец был предан своим традициям. Принцесса и ее свита шли впереди, они окружали Мирцеллу и всячески ее развлекали. Глядя на них, у Герольда сильнее разгоралась ярость. Предатели, трусы, думал он, сжимая пальцы на гарде своего меча.Хаос разгорался, пустыня все сильнее превращалась в огромного, песчаного монстра. Ветер уже не был сильным, он был ужасающим и колким. Он нес с собой теперь не только песок, но и мелкие веточки и камни, оставляя на лице дорнийца царапины. Но Герольд упорно гнал лошадь вперед, Тенегрив теперь не скакал, он галопировал, его сильные копыта едва справлялись с сильным ветром, дующим им в лицо.Дейн обнажил свой меч, когда увидел впереди Арео Хотаха и верных ему рыцарей. Он был не готов отдать Мирцеллу, как поникшая Арианна, которую Арео схватил за локоть. Герольд уже было бросился в бой, как, до этого медленно плетущийся Окхарт, внезапно опередил его. Он убил ближайшего рыцаря, полоснув мечом ему по шее, и набросился на второго. Пока Арис сражался, Герольд бестолково стоял и смотрел, удивляясь быстротой и силой королевского гвардейца. Он бы так и стоял, если бы к нему не побежала принцесса Мирцелла с просьбами спасти ее рыцаря Ариса.Одна из веточек болезненно прошлась по его щеке, оставляя длиную царапину. Герольд зарычал и ударил уставшего Тенегрива по бокам. Конь из последних сил пошел вперед. Он не помнит, в какой именно момент, но помнит, как его меч без труда полоснул принцессу по лицу. Кровь побежала по ее лицу, Мирцелла вскрикнула, а Арис обернулся, чтобы посмотреть. Этого было достаточно. Арео Хотах снес рыцарю голову. Мир превратился в хаотичные сплетения событий. Герольд помнит, как закричала от ужаса Арианна, помнит кровь, брызнувшую из шеи белого рыцаря, помнит кровь на лице Мирцеллы и ужас, застывший в зеленых глазах. Почему-то в мечтах смерть юной Баратеон была лучше, это же…это было ожившим кошмаром. Он бросился бежать, он не был уверен в том, что он увидел или что наделал. Ужас сковал тело мужчины и Герольд понял, что ошибался. Его темное сердце впервые познало такие яркие чувства, и они ему не понравились. Уже убегая по горячему песку, он все думал: правду ли увидели его глаза или нет?Когда конь отказался идти дальше, Герольд спрыгнул с его крепкой спины и пошел вперед сам. Он прикрывал глаза рукой и шел сквозь колючие пески, он не видел, не слышал и не чувствовал. Он словно оказался в эпицентре своего собственного сердца; темного, горячего и злого. Отчаяние накрыло Герольда и он упал на колени, но продолжил ползти. Из его рта вырывались ругательства вперемешку с просьбами о прощении, а злой шторм продолжал нарастать и усиливаться, в какой-то момент мужчине показалось, что впереди он увидел большой храм и слона, но все оказалось миражом. Впереди были лишь тьма, песок и одиночество.Сир Герольд Дейн без сил упал на землю. Последней его мыслью была просьба простить его, но и ее перекрыл рев ветра в его ушах.