1 часть (1/1)

— Я не виню тебя. И заслужил всё это. — Алексис отвернулся. — На самом деле я слишком труслив, чтобы спрыгнуть. Поэтому... сбрось меня... пожалуйста.***Что я должен почувствовать? Облегчение? Тоску? Злобу? Я продолжаю смотреть на него, хочется кричать и выть от досады. Ну же, Алексис, взгляни на мир! Почему ты стоишь у этого обрыва? Почему ты не хочешь понять цену жизни? Шаг за шагом, ноги несут меня сами по себе. Обиженный на мир, человек хочет избавиться от проблем самыми радикальными способами, но это так глупо: лишать себя жизни ради решения временных проблем. Я оказываюсь перед ним, смотря на него сверху вниз. Вижу натянутую ухмылку, которая так идёт ему. Наверно, ни один пейзаж не сможет затмить красоту его улыбки. Редкая, но желанная. Я протягиваю к нему руки, от моего прикосновения человек, кому я готов жертвовать всё, если уже не пожертвовал, вздрагивает, слабо приоткрывает глаза, надеясь в последний раз увидеть ненавистное кладбище. И не зря. Увы. — Прости. — последнее слово слетело с моих губ перед тем, как я, обхватив его плечи, почти заключая в объятия, толкаю вниз. Силуэт быстро уменьшается. Секунда прошла так быстро. Прекрасно слышу хруст костей, а может мне кажется. Пятно крови стремительно растекается под головой моего любимого. Глаза невольно закрываются. Какая-то часть меня умирает, но рождается новая. Я переосилил себя. Смог забыть о ком-то другом. В памяти мелькают те небольшие счастливые моменты. Его красивые черты. Цвет глаз. Что теперь?Я открываю глаза, смотрю вниз. Белые волосы в некоторых местах покрыты кровавыми пятнами. Рука находится в неестественном положении, что трудно не заметить, ведь даже кость разорвала кожу и выбралась наружу. Не знаю, Алексис, может, просто хотел почувствовать себя значимым, услышать жалость. Жаль, но так сложились обстоятельства. Его глаза, наполненные страхом, уже почти угасли. Как хрупка человеческая жизнь, даже незаметна. Только сейчас ощущается тошнотворное чувство, будто из меня сейчас вылезут внутренности. Инстинктивно я хватаюсь рукой за живот, но не успеваю развернуться. Лечу вниз. Приземление не принесло мне никакого ущерба. Это неудивительно. Я поворачиваюсь в сторону. Наши лица так близки. Милый Алексис, всё могло быть совсем по-другому. Мы могли оба радоваться рассвету и закату, обсуждать всё на свете, нам бы никогда не было скучно. Но тебе нет до меня дела. Не было. Но... теперь ты мой.***— Я не виноват. Я не виноват. — говорю я сам себе, ощущая тяжесть на плечах. Моя вина неописуемо тяжела, я чувствую её. — Не моя вина. Закрытый гроб медленно погружают в сырую землю на радость червям. Его молодая плоть будет сытным пиром для них. Я уверен. Невольно вспоминаю эти нелепые, осторожные прикосновения. Звук расстегивающейся ширинки кажется запретным, но наконец мне сносит крышу. За пару минут я дважды отдался во власть своим порокам. Но мне уже всё равно. Я желаю этого. — Извини, Алексис, я не смог сдержаться... — по щекам катятся слёзы. Ожидаю тёплых объятий Дианы, но их не будет. Я один. Стою за деревом, убеждаю самого себя в непричастности к этому преступлению, прекрасно осознавая всю тяжесть греха. Звук лопат подобен песне. Похоронной, последней, которую услышат люди, что звучит на кладбище. Какой же я трус. Прячусь, не могу даже посмотреть на его надгробие или хотя бы в его сторону, чтобы принять его смерть. Чёрт, почему так больно?***Лучи солнца освещают спокойный городок. Жители не особо разгуливали по улицам, лишь несколько из них выходили из домов. Парень восемнадцати лет, свесив ноги у обрыва, смотрит вниз, но не решается двинуться. Цепи агонии, что въелись в конечности, терзают его. Жизнь без любви так скучна, сера. Хах, серый, цвет, который преследует меня, забавно. Наконец я решаюсь оттолкнуться руками, но в последний момент слышу позади себя женский голос. Лениво поворачиваюсь, но никого не вижу. Разницы нет. Делаю движение вперёд, лечу вниз. Мой сороковой день прошёл. Я не жив, но не мёртв. Одиночество мой вечный спутник, ведь больше никого не осталось. Я приземляюсь на ноги, надеюсь ощутить что-то, но всё четно. Моё тело совсем отвыкло от боли, потому мысли о физических увечьях заводят меня. В какой раз я прыгаю с этого обрыва?Хочу почувствовать себя живым. Зачем я бросил Алексиса? ***Ад в обычном представлении — это место мук и страданий. Это правильно сказано. Только здесь нет котлов, языков пламени и душ. Для каждого заготовлен свой универсальный ад. Я навечно буду скитаться по этому миру из-за своего эгоизма. Буду реветь каждый день, вспоминая тот день. Буду жалеть о содеянном. Мне всегда восемнадцать. Всегда.