Часть 4 (1/1)

***Заходящее солнце мягким тёплым светом равномерно заливало двор школы, хоть и сегодня в Аките весь день шёл дождь. Мабучи вышла из здания школы, слегка щурясь от непривычно яркого света.?Сегодня у Аримы уроки закончились раньше, значит, домой иду сама… Что ж… Это к лучшему, мне есть, что обдумать…? — она быстро зашагала в направлении станции.?Мура-кун и семпай сказали, что занимаются в баскетбольном клубе… Не удивительно — с их-то ростом. Наверное, они хорошие игроки. Размах рук Мурасакибары действительно впечатляет.Баскетбол… Трудно сейчас думать об этом виде спорта ведь… Нет, не сейчас. Пока ещё слишком больно вспоминать о случившемся. Но… где-то я слышала про Мурасакибару, или читала… Про силу, мощь, размах… Стоп!? —?девушка даже остановилась, пораженная догадкой. — ?Мурасакибара Атсуши — центровой средней школы Тэйко, Поколение Чудес, вы серьёзно?!? — она снова быстро и уверенно зашагала, — ?И вот он-то из Поколения Чудес? Как он вообще со своим пофигистским отношением ко всему может чем-то заниматься? Неужели он выходит только на физических данных?Даже если так… Не ожидала увидеть его здесь, в Аките. Это ведь тогда он, в игре с Киёши, сломил его… Если действительно он, то… это шокирует…Давно я не разговаривала с Теппеем… Надо бы ему написать…?***POV Мабучи— Я дома! — закрыв входную дверь, я вошла в полумрак коридора, привычным движением поставила в угол зонтик. Так, теперь нужно сделать вид, что всё в порядке.— Ох, Некота! Чего топчешься в темноте? Проходи. Скоро будем ужинать, так что переодевайся и приходи на кухню!Да, мой дядя само добродушие и гостеприимство. Странно, что на него не обращают внимание женщины, ведь он довольно-таки милый. Особенно сейчас, с кухонным полотенцем в руках и разрумянившимся лицом. Он, как, впрочем, и вся наша родня по маминой линии, был невысокого роста, имел такие же голубые глаза, как у нас с братом, правда, носил очки. Только вот волосы, всегда коротко остриженные, у него были каштановые, а не голубые.— Спасибо, дядя, я не голодна, — его радостное выражение лица заметно потемнело, поэтому мне не стоило больше задерживаться, и я прошмыгнула в свою комнату, прикрыв за собой дверь.Небрежно бросив школьную сумку под рабочий стол, я, не раздеваясь, упала на кровать лицом вниз.?Ксо-о… больно…?— да, это было не лучшей идеей, но усталость и почти полное отсутствие пищи брало своё — двигаться не хотелось.Но, полежав так минут десять и нашарив в кармане юбки телефон, я перевернулась на спину.?Он оставался в классе всю перемену! Какая же я идиотка…?Негнущимися пальцами открываю крышку мобильника и… Нет, пока всё нормально. Но телефонная книга забита какими-то номерами, отправленные сообщения пестрят похабщиной, галерея до отказа забита разношёрстными фотографиями и, конечно же, нулевой баланс…Пришлось сесть на кровати. Возникло желание разбить этим телефоном морды одноклассникам, ну, или просто его разбить. Я сжала в руках металлическую коробочку, так, что края впились в кожу ладоней.?Больно…?В горле невольно собрался противный комок, мешавший глотать. Обида, злость — всё это слилось в жуткую усталость, которая отзывалась болью в голове. В дверь комнаты постучались. Затем створка приоткрылась, и в щель просунулась голова дяди.— Некота, можно я войду?— Да, конечно, — попытка улыбнуться не увенчалась успехом.Он зашёл в комнату и в задумчивости облокотился на стену, сложив руки на груди. После недолгого молчания, он заговорил.— Некота, сегодня звонил ваш отец. Спрашивал, как ты и Арима. Я ответил, что всё в порядке, — помолчав, дядя продолжил. — Он волнуется, Некота. Он правда переживает за вас. Макита… Ваша с Аримой мама… Её смерть не накладывала на вашего отца обет безбрачия, верно? Ладно Арима: он ещё маленький и может обижаться, но ты уже взрослая и всё понимаешь. Ты не должна держать зла на него.— Да, я понимаю, я не могу указывать тебе, что делать, — он заходил из угла в угол. — Каким авторитетом может быть тридцатилетний мужчина без семьи и детей, но всё же, Неко, — он остановился напротив меня, — позвони ему, ладно?— Хорошо, дядя, — слегка кивнув головой, я отвела взгляд. Звонить ему я не собиралась. Но почему-то дядя не уходил.— Некота… ты… — он почесал затылок, — ничего не ешь в последнее время. Я переживаю. Когда тебе к врачу?— На следующей неделе.— Ага, ясно… Ладно, я пойду, — он взялся за ручку двери, но обернулся.— У тебя точно всё в порядке в школе?— Да, дядя, — у меня даже получилось улыбнуться. За дядей закрылась дверь. Нужно переодеться. Скинув с себя школьную форму и оставшись в одном белье, я подошла к зеркалу. Нда, видок тот ещё…Выпирающие ключицы и рёбра с многочисленными незаживающими синяками и кровоподтёками, тонкие руки, выпирающие под острым углом кости таза и колени.?Ты – ничтожество, Мабучи-сан…?***— Ой, Мабучи-тян, ты ведь не в обиде на нас, что мы попользовались твоим телефоном? — прорезал гул школьного коридора фальцетный голос. — Я обернулась. На меня, усмехаясь, смотрела девочка из моего класса. Кажется, это она была зачинщицей всех пакостей в мою сторону. Обида и злость, потушенные вчера вечером, вспыхнули вновь.?Ненавижу? — пульсировало в мозгах. А дальше — яркая вспышка белого света.Очнулась я уже в медпункте от того же резкого высокого голоса, который сейчас что-то неистово вопил. Я села на постели. Резко заболела голова — сразу в мыслях всплыли предшествующие события, но, правда, урывками, как будто это происходило не со мной.Вот она ударом в грудь ногой сбивает на пол одноклассницу, а вот она уже сидит на ней и бьёт руками по размалёванному лицу, чувствуя на ладонях липкий тональный крем в вперемешку с кровью. Кто-то пытался её оттащить. Кто-то пытался позвать на помощь. А кто-то снимал всё на телефон.Послышался извиняющийся голос дяди и строгий голос нашего классного руководителя…Дорога домой прошла в напряжённом молчании. Дядя ничего не спрашивал, да и что можно было спросить у девочки с кровоподтёком под глазом и в разодранной рубашке.Меня отстранили от учёбы на два дня.На третий день, так ничего и не сказав мне по поводу случившегося, дядя проводил меня в школу сочувствующим взглядом.Не могу сказать, что дорога до школы была мучительной. Cкорее, унылой. Опять придётся просиживать все перемены в наушниках, делая вид, что мне нет дела до перешёптываний окружающих, или же опять прятать глаза за книгой. Вряд ли теперь со мной будут общаться Мура-кун и Химуро-семпай. Метр за метром я подходила к школе. Идти не хотелось. Уже замелькали мысли вроде ?А не прогулять ли мне сегодня учёбу??Но вот возле ворот я заметила две фигуры. Это… Мурасакибара-кун и Химуро-семпай?!Они стояли, облокотившись на каменную ограду, явно кого-то поджидая.Наклонив голову так, чтобы волосы закрывали лицо, я постаралась прошмыгнуть мимо них, но почувствовала, что кто-то схватил меня за сумку, не давая дальше двигаться. Обернувшись, я увидела, что за лямку сумки меня удерживал Мурасакибара с совершенно невозмутимым видом, ведь в другой руке он держал только что распакованную сырную палочку.Рядом стоял мягко улыбающийся семпай. Мура-кун же, не прикладывая особых усилий, подтянул меня поближе.— Мабучи-тян, извини, что мы так бесцеремонно тебя остановили, но мы подумали…— Ты подумал, Муро-чии…— Не важно, мы подумали, что тебе будет неловко появиться в школе, поэтому, мы решили…— Ты решил, Муро-чии…— Мы решили войти в школу с тобой.Я подняла голову, по щекам катились капельки, скапливаясь на подбородке.— С-спасибо… — это получилось сказать очень тихо, едва слышно.Всё то, что сказал Муро-семпай было так искренне, без тени издёвки или насмешки.— Так и знал, что всё этим закончится, - уныло протянул — Соберись, Мабучи-тян, — семпай слегка меня встряхнул, обхватив ладонями плечи. — Вытри слёзы и улыбнись. Если хочешь жить нормально, а не терпеть всё время издёвки — улыбайся. Тебе нужно приложить немного усилий, чтобы всё наладилось.— Х-хорошо…Мы вошли в школьный двор. Я шла позади парней и по научению семпая старалась улыбаться.Встающие лучи создавали мягкий светящийся ореол вокруг мальчиков. Я шла за ними, и меня впервые за последние два года переполняла радость. Они заботились обо мне. Переживали. Совершенно чужие мне люди. Кажется, это и есть счастье?End POV Мабучи