РицуШо: эйджсвап (1/1)

– У меня один вопрос.Рицу устало трёт переносицу и тянется к помятой пачке, забытой на столе. Он не знает наверняка, чья она, но точно не рыжего, тот такое дерьмо не курил, наверное, даже в средней школе. Судя по жалкой дешевизне сигарет – либо Рейгена, либо Шимазаки, и скорее всего даже первого, ибо он в их компании единственный, кому сходит с рук буквально всё. Рицу уже не злится – боги, в его ли праве злиться, когда он у старшеклассника сигареты ворует? Он даже не расстроен.Конкретно заколебался – вот верное определение.Пламя опаляет бумагу, уголёк разгорается на долгой затяжке. В руке даже не его зажигалка. Посмеяться бы от души над собственной жалкостью, но что-то дым разъедает любую смешинку во рту.– Валяй, – небрежно бросает Рицу, вспомнив, что он здесь, вообще-то, не один несчастный.Шо с извечной насмешкой – со скрытым оскалом, будет вернее сказать, – легко отталкивается от стены, не вынимая руки из карманов брюк. Рицу бы посмотрел на него, если бы не знал все его движения наизусть. Если бы не знал, как перекатываются его мышцы под рубашкой при напряжении грудной клетки, как забитые рукава обнажаются при сумерках – единственный источник света, помимо зажжённой сигареты, находится на соседнем доме и раздражающе мерцает каждый божий вечер. Зелёный неоновый цвет Шо совсем не к лицу, но зато к телу – над ним как угодно можно скакать с прожекторами, всё будет идеально. Рицу всё это знает, и потому не смотрит: ничего нового он в нём не увидит, а терзать себя подростковыми (хах, кто бы мог подумать, что кризис семнадцатилетки заразен) переживаниями желания нет от слова ?совсем?.Рицу знает: ему ни черта не светит ни на работе, ни в личной жизни.Если не будет держать себя в руках – будет похож на трепыхающуюся вывеску несчастного бара, в который никто не заходит, но который открывается каждую ночь.Теперь он чувствует себя старым. Восхитительно.Рицу неожиданно понимает, что вопрос так и не поступил – или же он прослушал.– Что ты... – не судьба ему сегодняшней ночью сказать больше пары слов.Рицу всё-таки смотрит. Он был прав: ничего нового на лице Шо он не видит. Вот только ему не нужно находить что-то ещё, помимо того, что отпечатано на подкорке, чтобы утратить способность дышать.Дым струится из его рта, застилая взор и щипая глаза, но ни затянуться повторно, ни потушить тлеющий фильтр у него не получается – руки каменным грузом придавлены к бёдрам.Шо всегда его спасает.И сейчас – не исключение.Он стоит вплотную перед креслом сидящего Рицу, вкренившись между его ногами так, будто больше свободного пространства в помещении нет. Мужчина ёжится, ловя себя на дурацком сравнении: не так уж ему и одиноко, чтобы хотеть заполнить свою пустоту.Господи, ещё хуже.Лучше вообще не думать, когда Шо переходит с ненавязчивого флирта на прямое домогательство: у Рицу конкретно коротит процессор.Мужские крепкие пальцы аккуратно забирают из его приоткрытого рта сигарету. Шо непринуждённо затягивается, будто бы изначально табак был предназначен для него одного, и морщится, кривя губы в искренне удивлённой улыбке.– Что за мерзость, – хрипло смеётся он, туша потоком энергии бычок в пепельнице. – Он бы ещё с ментоловой капсулой покупал. Отвратительно.Рицу тепло улыбается: он окружён любимыми идиотами.– Так о чём ты хочешь спросить?Лицо угождает в мягкое объятие ладоней.Прикосновение губ влажное, на удивление трепетное и ласковое.Со вкусом ягодной жвачки и горчащего на языке никотина.– Ты мне уже ответил.