Часть вторая: Метка Дьявола (1/1)

Наступило послеобеденное время. Время молитвы. Маленькая, хрупкая белокожая девочка, похожая на куклу, механическим движением опустилась на колени, на специальную подставочку у распятия. Распятие было старинным, вырезанным из черного дерева и висело на стене в гордом одиночестве. Кроме него в комнате, со стенами, выкрашенными в белоснежный цвет, также находилась кровать, узкий шкаф, письменный стол без ящиков и неудобный даже на вид стул. Над столом была приколочена полочка, на которой стояли учебники и одна-единственная книга, не относящаяся напрямую к школьной программе – Библия.Пол был покрыт старинным, рассохшимся паркетом, который ей регулярно приходилось натирать мастикой. Запах мастики пропитывал все: одежду, волосы, постельное белье, книги. Ей казалось, что возле распятия пахнет слабее, возможно потому, что форточку одного из двух окон ей разрешалось открывать, а та, в свою очередь, была ближе к распятию. Днем окно обычно нельзя было открывать, потому что можно было услышать непристойную речь или впустить болезни с улицы в дом. Если кто-то заболевал, ей могло влететь – за то, что она принесла болезнь вместе с дурными мыслями. Чтобы избежать этого, требовалось постоянно демонстрировать свое благочестие.Ночью она открывала форточку, ложилась на пол, который был мягче, чем пружинная сетка, на которой лежал матрас. Ложилась на пол и слушала, как шумит за окном Город. Утром она вставала на рассвете, помогала матери по дому, следила, чтобы сестры следовали распорядку и ждала пробуждения отца, чтобы подать ему газету. Это была её обязанность.Отец всегда был строг с ними всеми, но они знали, что у него доброе сердце. Ведь будь он злым, он бы не сумел изгнать из мамы дьявола и она не смогла бы родить. Они должны были быть ему благодарны – и были. Он работал на трех работах, чтобы обеспечить семью, а вечерами, приходя с работы, ел, молился и ложился спать. Иногда у него были выходные. В это время они запирались в своих комнатах, пока он кричал и бесновался, очищая свой разум от греховных мыслей.По воскресеньям они всей семьей шли в церковь и не было прихожан благочестивее и усерднее их семьи. Все это знали.По будням она ходила в школу. Два года назад она покинула стены Дома Кэвендиш,одной из трех резиденций школы Абботс Бромли, которую все местные все равно называют Школой Святой Анны. История её основания довольно проста: в 1874 году в небольшом городке Абботс Бромли была основана школа для девочек School of S.Anne, ставшая очередным этапом проекта служителя Англиканской церкви Натаниэля Вударда по обеспечению образования для среднего класса (всего в рамках проекта было построено 11 школ, в том числе Lancing College, Ardingly College, Denstone College). Спустя несколько лет, в 1880 году прямо напротив School of S. Anne выросла еще одна школа - School of S.Mary, предназначавшаяся для девочек из бедных семей, не способных оплатить обучение в S.Anne. Однако, школа S.Mary оказалась нежизнеспособной, и в 1921 году обе школы объединились под названием Abbots Bromley School for Girls. Сейчас Abbots Bromley состоит из начальной школы для девочек и мальчиков от 3 до 11 лет - Roch House Preparatory School, открытой в 1991 году, и старшей школы для девочек - Abbots Bromley School for Girls. Потом денег стало не хватать и семья переехала в Лондон. Старшая сестра, Мария, также успела получить образование в школе Святой Анны, выйти замуж и лишь изредка присылала открытки – на крупные церковные праздники. Для младших. Ренаты и Иоанны, уже пришлось подбирать обычную школу. Она чувствовала себя виноватой, за то, что на их долю не выпало такого образования. Мать часто говорила ей об этом, когда она себя плохо вела.В свободные минуты она читала или училась, была самой примерной девочкой в мире, потому что если за всю неделю она ни разу не ошибалась, ей разрешали достать из коробки мобильный телефон и сделать несколько звонков или воспользоваться интернетом. Настройки безопасности были составлены так, что у неё было всего несколько сайтов, к которым можно было получить доступ и то, в образовательных целях. Что делать после школы она пока не знала. Дальнейших планов на её образование отец не имел, а мать уже узнавала у своих подруг касательно перспективных женихов.Во многом она не понимала своих родителей, но не смела сказать слова против. В противном случае отец мог снять ремень и наказать её. Это было больно, а использовать какие-либо лекарства или мази, чтобы смягчить боль от наказания запрещалось – иначе какое это наказание. Мир интернета говорил ужасные вещи. Её одноклассницы говорили о ужасных вещах. Мир был полон кошмаров, тьмы, таящейся за каждым поворотом. И люди божьи жили в нем в постоянной опасности, сражаясь со своими страхами и иногда – с жуткими чудовищами и дурными людьми.Тот день, который позже назовут Весной, для девочки, нет, для девушки по имени Целестина, что в переводе с латыни значит "небесная", будет самым страшным днем в жизни. Днем, когда Ад пришел в её жизнь, когда дьявол потребовал свое.Вечером, после молитвы, она отправилась умываться и внезапно ощутила странное, незнакомое прежде чувство. В неё словно вскипела вся кровь, тысячами крохотных иголочек расходясь по телу. Радость и торжество, желание праздника начали зарождаться в ней, постепенно поднимаясь все выше и выше, чтобы выплеснуться наружу. Каждая клеточка её тела пела и она счастливо улыбнулась, думая, что наконец-то Бог заметил её молитвы, заметил, что она послушная девочка и направит её. Как же она ошибалась. Когда она подняла глаза к зеркалу, сердце пропустило удар. Потом глухо стукнуло. И еще раз. И еще раз. Её зрачки расширились и в висках зашумело. Она полностью утратила самоконтроль и пронзительно закричала.Её лицо в зеркальной поверхности перечеркивала грубая уродливая громадная пасть, заменившая собой рот. А когда она кричала, в пасти виднелись ряды острых желтых клыков.На крик Целестины прибежала сперва мать – и побледнев до цвета мела сползла по стене, бессвязно шевеля губами. Следом за ней в комнату ворвался отец. На его лице пробежала сложная гамма эмоций, от страха и шока до непоколебимой уверенности с своей правоте и гнева. Потом он схватил её за руку и отвел в её комнату. Она услышала, как щелкнул запираемый замок. Страх и одиночество затопили её, вымыв песок, окружающий хрупкие сваи ее рассудка. Она начала кричать, бесноваться, крушить все подряд – хотя в комнате не было особо что крушить. Схватив стул, она начала колотить им по дверям, пока по ним не пробежала трещина, а сам стул не раскололся в щепки. Дверь открылась, в комнату вошел разъяренный отец – и она бросилась на него, как дикий зверь. Хлесткая пощечина сбила её в полете. Целестина рухнула на пол, ощущая вкус крови во рту и как горит огнем лицо. Осмотрев комнату, она сказал: дьяволово семя – и вышел прочь. Снова щелкнул, запираясь, замок. А потом она услышала стук. Из стены, сперва справа, а потом и слева от дверного проема выглянули острые жала гвоздей."Он заколотил дверь. Они заколотили меня здесь" - пронеслось у неё в голове. От все нарастающего ужаса она забилась в угол и начала тонко выть, пока перенапрягшийся разум милосердно не погрузил свою владелицу в мягкую, успокоительную, обволакивающую тьму.*** Проснулась она под утро, от того, что хотелось в туалет. Болело лицо. Коснувшись кожи, она ощутила под кончиками пальцев опухлость и шершавую, засохшую корку крови. Все вокруг было разнесено вдребезги, полка обрушена, книги порваны. В комнате вообще остались две единственные чудом уцелевшие вещи – библия в тяжелой кожаной обложке и распятие, висевшее на стене. Тина подползла к двери и попыталась позвать родителей, но из пересохшего горла был слышен только хрип. Она легла на пол, прижавшись лицом к холодному полу и уснула. Проснулась она спустя час. Гвозди были извлечены из стены, а дверь открылась.– Поднимайся – сказал он ей, тоном, не терпящим возражений. – Иди умойся. Я принесу тебе еды. И переоденься в чистое.Она поднялась и покорно пошла в ванную комнату. Зеркала там не было. Вообще, все зеркала из дома куда-то исчезли. Когда она вышла, то увидела несколько плотных мешков, стоящий у входной двери. Отец уже ждал её и проводил её в комнату, приказав сидеть спокойно и ждать его возвращения. Конечно же, он запер дверь. Теперь в комнате не осталось почти ничего - пустой шкаф, распятие на стене, кровать с матрасом. Библия на прикроватной тумбочке.За окном стемнело. Все это время Тина пыталась как-то взять себя в руки и молилась, молилась, чтобы все это закончилось. Но Бог, как и прежде, не отвечал на её молитвы. А вечером дверь снова открылась. За неё были люди в рясах, с пластиковыми воротничками. Её несколько часов окуривали благовониями, пока её не стошнило. Пасторы читали молитвы, псалмы, приказывали дьяволу покинуть её тело, но не добились ничего. Тогда они ушли, отец запер дверь и она легла на пол, пытаясь прижаться ухом к просвету между полом и дверью и напряженно вслушиваясь в их диалог.– Мы не в силах ей помочь, Томас. Господь так хочет. Ты должен понять и принять это.– Я понимаю. Я не могу принять.– Ты справишься. Ты должен сделать так, как принято в общине. Так иногда случается и мы не можем позволить отродью дьявола ходить среди людей. Так будет лучше для всех. И для тебя, и для твоей семьи. И для неё.– Я понимаю, пастор Брайан, я все сделаю.Тина в ужасе застыла, напрочь забыв как дышать. Когда священники ушли, она встала и подошла к распятию на стене. Внутри неё бесновался и вопил дьявол, но она, усилием воли, подавила его, загнав в самые глубины сознания. Их преподаватель ведения бизнеса, брокер, много лет проработавший на Уолл-Стрит, говорил: "в любой день вашей жизни у вас может наступить тот момент, когда действуют только законы джунглей. Убивай - или будешь убит. Никакого милосердия, никакой пощады. Так я должен был бы вам сказать, и так я говорю, но у меня есть для вас важная новость. Забывать о божьих законах не стоит. Вера и Закон - две опоры человека на его жизненном пути, две подпорки, которые позволяют ему, как цветку, расти красивым и прямым. Так вот. Когда дикое животное охотится в джунглях, то, что эти профаны называют законом джунглей – оно не следует никаким законам, только своему предназначению, божьему замыслу. Тигр убивает, потому что он задуман убийцей. Мы же, люди, обладаем свободой воли и не должны позволять себе заниматься убийством только ради убийства и бороться за положение на горе, просто потому что мы так устроены. В нас не заложено подобное и именно поэтому в бизнесе действует не закон джунглей. Нет! В нем действует закон полного, абсолютного контроля над ситуацией и четкого понимания, чего ты хочешь, зачем тебе это нужно и что тебе надо для этого сделать".Она глубоко вдохнула и принялась ждать. Матери и сестер дома не было, она точно это знала. Отец ложился спать в одно и то же время, после вечерней молитвы. Чтобы не терять времени зря, она отодвинула в сторону кровать и принялась аккуратно выкручивать из половицы шуруп, удерживающий её на месте. Возможно, сыграла роль её сосредоточенность, но шуруп поддавался легче. Под половицей обнаружилось небольшое углубление, где она держала самые ценные вещи – мобильный телефон, несколько тысяч фунтов, накопленных за время учебы (не все в школе любили делать домашние задания, но деньги водились у многих) и купленный во время одной из школьных экскурсий электрошокер. Он работал, она точно знала. Стоило нажать кнопку и его металлические жала раздвигались, выпуская гудящую электрическую дугу.Она знала, что приносить людям вред – грех. Но она не собиралась сдаваться. Дождавшись, пока отец уснет, она открыла дверь и прошмыгнула в комнату Алисы, старшей сестры. После того, как та вышла замуж, в комнате хранились одежда и вещи, которые использовались редко, например туристические рюкзаки для походов. Она выбрала один из своих первых, городских рюкзаков, черного цвета, с ортопедической спинкой, рассчитанный на тридцать что-ли литров. В него отправилась аптечка. швейный набор и несколько банок консервов из стоящих здесь же, на полке. Потом она выглянула из комнаты. Из спальни доносился отцовский храп. Добравшись до ванной, она собрала в отдельную сумочку-косметичку гигиенические принадлежности. Целестина действовала спокойно, без спешки, следуя давным давно продуманному списку "все, что нужно для побега". Когда-то она придумала такой список, тщательно рассмотрев его со всех сторон, да и отложила на дальнюю полку памяти. На самом деле, до этого дня ей никогда не требовалось думать о побеге всерьез. Последней после одежды в рюкзак отправилась библия. Целестина посмотрела на распятие и опустилась перед ним на колени. С ее губ легко и радостно срывалась молитва, такая искренняя и откровенная, как никогда в жизни. Она просила о прощении своих грехов и всех тех поступков, которые совершит в будущем. Она просила прощения за то, что стала сосудом дьяволовой скверны, ибо никогда не желала этого. Она молилась за благополучие своих родителей и своих сестер. А когда она закончила, она услышала щелчок взводящегося курка.– Куда ты собралась, Целестина. Я не позволю тебе бежать – ее Отец, стоящий в дверном проеме, был серьезен. У него в руках был большой черный пистолет. Раньше такой вещи у них в доме не было, поэтому она подумала, что это священники дали отцу орудие для свершения казни. Что бы они не имели в виду на самом деле, Целестина была твердо уверена, что они сказали отцу убить её. До того, как он успел нажать на спусковой крючок, она развернулась к нему, ударяя ребром левой ладони по запястью правой руки, в которой отец держал оружие, и одновременно с этим ударила его ногой в пах. Как только он согнулся от боли, она ткнула ему в плечо громко жужжащим шокером и через три секунды (мысленно считая), отпустила кнопку. Потом проверила пульс – отец был жив. "Господи, благодарю тебя", подумала она и аккуратно, двумя пальцами, с некоторой брезгливостью, подняла пистолет, завернула его в кофту и тоже сунула в рюкзак. Проверила отцовский телефон и скопировала себе телефонную книгу. Обулась, вытащила из шкафа свой любимый дождевой плащ, цвета запекшейся крови. Лицо спрятала под банданой, повязанной на манер ковбойского платка. Осмотрелась. Она была здесь последний раз, а там, за дверями её ждала неизвестность. Резко развернувшись, она вернулась в комнату, переступив через бесчувственное тело родителя, сняла со стены распятие и засунула его в рюкзак, к библии. – Господь все равно будет хранить меня, отец. Я точно знаю. Сказав это, она вышла в ночь.Она шла по ночным улицам Лондона, обходя людные и освещенные места, избегая полицейских патрулей.? В крови все еще бурлила решительность и странное желание причинить кому-то вред, уничтожить что-то прекрасное. Дать выход гневу. Она отвлекалась от этих мыслей, потому что в животе громко забурчало. "Надо хорошо питаться, чтобы не заболеть и не обессилеть. Теперь я сама по себе", подумала Тина и зашла в круглосуточный маркет. Звякнул колокольчик. Продавец, судя по внешности откуда-то с Ближнего Востока, равнодушно проводил её взглядом и снова уткнулся в журнал, который читал до этого. Яркий свет диодных лент подсвечивал холодильники с пивом и газировкой. На полках лежала еда, которую она никогда еще не пробовала. Что ж, самое время. Взяв корзинку, Тина принялась её наполнять – сладкая кукуруза, полуфабрикаты, консервы и шоколад. Много шоколада. Некоторое время подумав, она выбрала наименее алкогольное пиво из тех, что нашла в холодильниках. И пока она занималась выбором блюд на свой ужин, в магазинчик зашли трое парней, хулиганского вида, в безразмерных худи и мешковатых джинсах. Вопреки расхожим стереотипам, чернокожим из них был только один. Походив около кассы где-то с минуту, они внезапно налетели на продавца, тыкая в его сторону оружием и громко крича. Их голоса смешивались в сплошную кашу из сленга и ругательств, но можно было понять, чего жаждет молодое поколение правонарушителей – выручки из кассы, да побыстрее.Сперва Целестина спряталась за стендом со сладостями, прижалась к нему спиной и не шевелилась, боясь что её заметят. Одновременно с этим она боролась с нарастающим внутри гневом. Ибо гнев - есть чувство, что возникает, когда нарушается справедливость и хочется её исправить. С ним надо бороться, потому что ?гнев против ближнего, особенно затягивающийся, перерастает в злость и желание мести.Но Целестина хорошо училась в школе. Она прошептала себе:– Гнев людей благочестивых есть крайнее отвращение и негодование против греха. Гнев людей благочестивых безгрешен и не чужд даже Богу. А это значит, что я могу поступить правильно. Потому что так желает Господь.Они были вооружены – она тоже. Аккуратно и тихо расстегнув молнию рюкзака, она вытащила пистолет, завернутый в куртку. Он был тяжелый и неприятно оттягивал руку. Потом она сняла предохранитель. Она видела, как это делается на роликах в Ютубе. А потом она начала красться вдоль рядов. Время стремительно истекало. Подойдя к самому рослому из них сзади она приставила к его затылку пистолет и громко и отчетливо сказала:– Если вы, слабовольные и недалекие грешники, сейчас же побросаете оружие и уберетесь к Дьяволу, который вас породил, я буду считать, что не заметила вас. Если вы попробуете хоть шевельнуться, поднять свои жалкие корявые ручонки и попробовать нарушить Шестую Заповедь – её придеться нарушить мне.?Щелчок взводимого курка парализовал их. От неожиданности они замерли, а потом побросали оружие и подняли руки. Держа своего "заложника" за шиворот, она переводила черное дуло ствола с одного юнца на другого. Потом она с силой толкнула "заложника" вперед, на его подельников. Потеряв равновесие, они кучей ссыпались на пол и на четвереньках поползи к выходу. Продавец все еще стоял с поднятыми руками.?Когда они ушли, адреналиновый раж внезапно покинул её. Из Тины словно вынули стержень. Она сползла на пол и заплакала, задыхаясь от своих собственных рыданий.