Глава 11.- Туда и обратно. (1/1)

Мы шли с моим другом, наслаждаясь тишиной этого места. Порой мне казалось, что это моя тюрьма. Я не знал, чем мог заслужить такое, но нахождение в компании только одного яута, меня иногда напрягало. Привыкнув к постоянному присутствию соклановцев, стал отвыкать, от нахождения с кем-то одним. Обещание данное мар’хэ постоянно звучало в голове. Значит они меня ждут… как жаль, что я не могу прямо сейчас к ним вернуться. Ван’хл наверное себе места не находит, а Манд’тей получил уже за это… Я виноват перед ними… Подняв голову на своего спутника, я заметил, что он смотрит вдаль, не говоря ни слова. Это было на него не похоже. -Что с тобой? Но он проигнорировал этот вопрос. Ох, не очень то и хорошее начало. Я вновь посмотрел на него, но он все так же не обращал на меня внимания. Может в чём-то провинился? Я дернул его за руку, но даже после этого, ответа не последовало…Яут продолжал смотреть вперёд, без какого-либо внимания к моей персоне. Где-то в джунглях громко закричала птица. Это был дурной знак. По крайней мере, так говорили. Вновь взглянув на своего спутника, я заметил, что он напрягся. Я что-то опять не так сделал. Если уж он так реагирует, то это серьезно. Яут издал тихий вздох, в котором чувствовалась вся скорбь, боль и сожаление. Я не знал, чем это все могло быть вызвано, но почему-то винил себя.-Время пришло…Кевар’дте…Что? Какое время? О чем ты? Я только и успел вопросительно щёлкнуть, как почувствовал сильный толчок в бок. Не понимая, что и как, стал осознавать, что падаю. Каким образом, даже предположить не мог. Просто медленно летел вниз. Эмоций не было, только непонимание происходящего… Меня толкнул друг вниз, и я теперь лечу, на произвол судьбы. Обычно когда кто-то падает с высоты, то он разбивается в кашу, везде внутренности, кровь и отвратительный запах, паразиты и падальщики уже медленно пробираются к останкам. Как-то не очень хотелось так закончить жизнь, зная, что меня съедят… Или же я останусь здесь гнить… Время тянулось очень медленно. Где-то поблизости я услышал странный писк, похожий на какой-то прибор. Надеюсь, это издают не паразиты, желающие меня сожрать. С каждой секундой полёта, звук становился все более громким и противным. Он так звенеть в голове начинал, что мои мандибулы невольно начали подрагивать… Где-то позади я услышал голоса… Они были мне так знакомы, что мое сердце сжалось. Я знал того, кому принадлежал этот голос… Манд’тей…Я слышал всего пару раз, чтобы он так злился. Чтобы быть ему в таком состоянии, надо довести его. Я ни раз не видел, чтобы он бил стены, или же ломал оружие. Но услышал сейчас, что яут вдарил во что-то твёрдое. Что же случилось? Почему мне так страшно? Я не знал, что и думать… Голоса приближались. -Он должен был знать, кто его ор’хэ…Манд’тей, о чем ты? Неужели он знает, кто мой ор’хэ? Но почему никто не говорит? Мне было страшно. Эта фраза эхом звучала в голове, будто бы специально. Сердце отбивало медленный ритм. Во рту появился противный вкус какой-то жидкости. Я даже и не знал что это… Дышать стало намного легче, боль в рёбрах отступила. Чувствуя себя живым, осознавал, что являюсь мертвым. Полёт продолжался, и был все таким же неторопливым, будто бы мне было некуда спешить. Действительно, это и было так. Куда спешить мертвому? В голове был только один вопрос… Почему мой друг-охотник, меня толкнул и бросил? Что это означало? Я не знал…Мне было от этого не по себе. Неприятно осознавать, что твой собственный друг тебя кинул, в прямом смысле этого слова. А ты летишь, медле-енно, рассматриваешь какие-то скалы, видишь птиц, парящих так же плавно над головой. Как-то мне не по себе от этого. Что же это такое происходит? Дыхание… Его вновь мне стало не хватать. Я понимал, что опять начал задыхаться, с трудом делая даже самый минимальный вдох. Боли не было, но и воздух куда-то пропадал. Перед глазами все стало плыть, а до конца падения осталось всего ничего. Я ожидал боль… ***-Селт’окс!Яуты резко подскочили к капсуле, их лица искажала гримаса ужаса. Именно сейчас в капсуле сидел яутенок, делавший жадные вздохи. Его руки чуть вмяли боковины капсулы, а тело содрогалось. Юнец не обращал внимания на остальных, продолжая смотреть в одну точку. Присев около капсулы, Манд’тей протянул свою дрожащую руку к гребню юнца. Прикосновение вышло довольно нежным и осторожным. Дыхание стало приходить в норму и яутенок повернул свою голову в сторону того, кто так нежно прикоснулся к нему, как к родному сон’нэ. -Манд’тей…Я живой?-Да, мой юный воин, живой.Голос Манд’тея дрожал, а из горла вырвался тихий радостный рык. Вид обоих был взволнованным, но радостным. Не обращая на Селт’окса внимания, Кевар’дте быстро обнял своего собрата. Объятье вышло неловким, трепетным и наполненным радостью. Казалось, что они не виделись больше синтра, хоть и разлука была не долгой. -Рад, что ты жив, юнец…Вместо ответа, Кевар’дте только сильнее прижался к яуту, видя в нем спасительная соломинку. Они замерли так, наслаждаясь столько радостным моментом. Никому не хотелось его прерывать. Наконец отстранившись, юнец посмотрел в сторону второго яута. -С возвращением, баку-уб дхэ’ет амедха…Сделав почтительный поклон головой, Селт’окс замер, наблюдая за юнцом. В то же время, Кевар’дте озадаченно посмотрел на Манд’тея.Яут тихо засмеялся. В поддержку ему, смехом залился и в отсек наполнился громогласным хохотом. -Почему баку-уб дхэ’ет амедха? -Ты смертельно ранил Матриарха, и имеешь теперь почёт среди клана.Переместив свой взор в сторону говорящего, Кевар’дте еле заметно дернул бровью. Скептически рассматривая Селт’окса, юнец невольно вздрогнул. Казалось, что охотники говорили не о нем, а ком-то другом.-А мои…-Ало’райх и Край’хан в порядке. ?Кетану, спасибо…?Бегло пробежавшись глазами по медотсеку, яутенок удивился. Теперь ему стало понятно, что за звон металла он слышал во время падения, и какие приборы пищали.-Так значит я умер? Тишина окутала отсек, и оба охотника с тревогой переглянулись. Каждому из них это было трудно признавать. Но молчать нельзя было. Яутенок имел право знать правду, хоть и малозначащую. -Кевар’дте, ты нас всех напугал…-Но все обошлось и Кетану тебя нам возвратил. Радостная интонация в последней фразе Селт’окса, немного напрягала. Каждый из них хоть и выглядел радостным, но что-то все же было не так в их эмоциях. Они что-то скрывали и что-то их напрягало. Вновь переглянувшись, охотники тихо защелкали. -Я видел Мар’хэ…Удивленно переглянувшись, охотники внимательно посмотрели на яутенка. Встречи у Чертогов с кем-либо никогда не были случайными. И каждый из науду это знал. -Что ты ещё видел? -Дерево, большое на поляне, и…-юнец замолк, думая, стоит ли ему сказать, что его друг был с ним. ?Мар’хэ сказала не скрывать ничего. А Манд’тей мне близок, так же как и она…? -…и яута…Упоминание о ещё каком-то яуте сильно напрягло охотников. Внимательно оглядев яутенка, они тихо издали звуки, похожие на рычание в смеси с мурчанием. -Что это был за яут, Кевар’дте?Строгость в голосе Манд’тея сильно напрягала. Казалось, что перед юнцом был не друг, а родная мар’хэ, которая за любой проступок накалывала. Вздохнув, детёныш оглядел каждого из них. Охотники внимательно смотрели на него, желая получить информацию. ?Они моя семья, они не сделают плохо.?-Я не знаю его имени, но он давно меня навещает…-И ты молчал? -Извини…-Гуан-Тхей’тде знает?-Теперь да…-Кевар’дте…-Манд’тей аккуратно приподнял голову яутенка, чтобы тот посмотрел ему в глаза. Как бы строго не звучал его голос, яут сильно переживал.-Ты должен нам все рассказать, ведь не известны намеренья этого яута…-Он не желает зла!-Уверен?Обратив своё внимание на другого охотника, Кевар’дте стал осознавать, что он не мог точно этого знать. Как бы сердце не говорило, что этот яут хороший, и ему можно верить, логика говорила обратное. -Он помогает мне, даёт советы…-Опиши нам его. -Ну…он смугловатый, со светлой кожей на животе. Мышцы живота украшает крупный, вертикальный шрам. Глаза золотистые. Гребень с крастноватыми пятнышками. Валары средней длины и полностью в унтарах… Тишина отсека заставила детеныша посмотреть на взрослых вновь. Яуты тревожно переглядывались, при этом нервно подергивали мандибулами. У каждого из них были свои мысли в голове. В воздухе витал запах тревоги. Никогда в жизни, Кевар’дте не ощущал этот запах от Селт’окса. Ведь этому яуту было чуждой, волноваться из-за чего-то,или же кого-то. -И что мы будем делать? -Манд’тей, нам стоит это обсудить с Гуан-Тхей’тде. Только она может дать нам точный ответ.-А если это что-то значит? -Что может означать его присутствие в жизни Кевар’дте?-Селт’окс, разве твой покойный ор’хэ навещал тебя в сновидениях? Если нет, то тогда подумай, зачем его погибшему ор’хэ, приходить к Кевар’дте?-Манд’тей, ты везде ищешь какие-то злые умыслы…Он был его ор’хэ, и если он его навещает, но не говорит кем является, значит хочет помочь…-Или же обратное…Пока яуты ментально общались, Кевар’дте тихонько защелкал. Впервые за столько времени он оказался снова с ними, снова дома… Хоть и запах медикаментов не был особо приятным, яутенку было радостно от мысли, что он со своим кланом. Чтобы не происходило, клан всегда мог поддержать и помочь. Именно этому и научила всех Фантаму’ория, сплотив клан воедино. А её так называемый потомок- Гуан-Тхей’тде, закрепила это, держа клан в узде, наказывая за провинности, желая воспитать в них лучшие качества. Зазин хромал у многих кровавых других кланов, желая их более слабыми. Именно таких можно было сломать ментально, что умела делать белоснежная самка. Тренируя до победной усталости своих воинов, яутка не могла уйти, пока не получала нужного результата. Именно из-за этого в ней все и видели Волве-её жестокого урх’ла-тирана, который прославился своей кровожадностью. Конечно Гуан-Тхей’тде не во всем проявила себя как он, но многие боялись, что наступит день и перед ними явится второе пришествие Потаклинда. Почему именно второе? Потому что раньше все считали, что копией Волве является Гуан-Тант’ер, но его перебила более сильная, жестокая и кровожадная дон’нэ.-Кевар’дте,-яутенок посмотрел на Селт’окса.-Твои показатели в норме, поэтому Манд’тей отведёт тебя к себе в отсек. -А почему не к мар’хэ?-Сейчас у неё более значимое дело.Грустно кивнув, Кевар’дте неловко начал вылазить из капсулы, стараясь более самостоятельно это совершить. Он понимал, что его мар’хэ-Кар’клей, и она не могла как обычные самки все время проводить с ним. Яутка должна была присматривать за остальными соклановцами, обучать их и наказывать. По-другому жизнь клана не могла идти в нужном русле. И юнцу хоть и было тяжело, но он осознавал всю важность своей мар’хэ. Ведь когда-нибудь, яутка передаст свою нагинату кому-то из представителей клана ?Ночного Твея?…***Звёзды уже заняли свои позиции в ночном небе, напоминая пятнистый ковёр. Ночь-время хищников, и каждый из них пробирался к своей добыче, стараясь быть незамеченным охотниками клана. Где-то вдалеке отчаянно крикнула птица, чей покой был нарушен более сильным созданием. Где-то рядом зашелестела трава, прогибаясь под слабоватым порывом ветра. Двое хра-кра’тов пролетели близ ман’дака, издавая тихие писки. Насекомые негромко издавали свою трель, наслаждаясь своим временем. Природа обрела свой прекрасный и манящий вид. Под светом ночного светила- Клар-Крак’са, закрытые бутоны прекрасного цветка стали расцветать. Из белоснежно-серебристые лепестки переливались под светом ночного светила, завораживая смотрящего. Запах ночных цветов был пряным, напоминая чём-то привкус накса. Каждый охотник знал, что срывать его было запрещено. Ведь именно эти цветы несли в гробницу к Великим Элдерам, стараясь таким образом почтить память. Первый кому вознесли к гробнице эти цветы, был Великий Кетану. По приданиям, одна глупая яутка заколола себе бутон этого дивного растения к себе в валары, после чего скончалось близь гробницы. После этого, стало принято считать растение- Цветком Элдеров. Растение, которое после себя радует видом, говоря, что предки всегда рядом.Прикоснувшись аккуратно к лепесткам, яут молча выпрямился. Вид у него был спокойным и умиротворенным. А тихие щелчки вписывались в звуки ночной природы. Лепестки невольно качнулись, и вновь вернулись на свои позиции, выпустив новую порцию пряного аромата. Вдыхая этот дивный запах, яут облегченно поднял голову вверх, как бы растворяешь во всей этой дивной картине. Где-то вдали подрагивало пламя костра, извиваясь как змея, неторопливо и прекрасно. Силуэты науду, сидевших около него, никак не нарушали этой дивный картины. Даже шумные детеныши, молча взирали на старших. Покой и умиротворение. Это было тем, чего так не хватало сердцу их кар’клея, которая так и не нашла покой в своей душе. Стараясь вести себя максимально холодно ко всем. Но яут не был глуп, он понимал, что вызывало такое поведение у их лидера.-Ты все еще тут, Ковеинд? Яут повернулся в сторону трапа, около которого стоял его соклановец, так похожий на него. Сделав шаг в сторону Ковеинда, охотник окинул взглядом местный пейзаж, что так и завораживал. -Взгляни на эти бутоны, Гералинд… Цветы Элдеров…Гералинд присел около своего нагалла, взирая на бутоны, что так прекрасно переливались. Вдохнув в себя этот дивный аромат, охотник удовлетворенно заурчал. -Сколько науду могли ими наслаждаться…-И представить не могу, Гералинд…Нашей Сильнейшей бы это понравилось.Вздохнув, Ковеинд опустил голову вниз, будто бы сожалея о чём-то. Тяжелая рука другого охотника легла ему на плечо, аккуратно сжимая, показывая свою поддержку. -Ты ни в чем не виноват, Ковеинд. Мы не властны над судьбою… -Нет, это моя вина, и теперь все так. -Твоей вины нету в том, что её душа не такая, как все. Именно это и сделало нашим лидером. -Если бы я мог тогда её защитить, поговорить и понять… -Ты думаешь, что тогда бы она не знала о своей судьбе и не выбрала бы Дакинд-Тант’ера? Вместо ответа, охотник издал жалобный, тихий вой. Душа разрывалась на части, а тот покой, который он ощутил-быстро испарился, оставляя лишь некую тьму. Боль вновь вернулась в его сердце, сжимая его каждый раз, заставляя трескаться на различные кусочки. Никто, кроме Гералинда не знал, о чувствах такого бессердечного охотника, как Ковеинд, который по случайности нашёл в юной самоучке свой покой, гордость и ши. Но так и не смог её заполучить. Ковеинд знал, что ему нельзя говорить об этом самой Гуан-Тхей’тде, ведь она посчитает это за слабость. Сердце стойкой яутки было давно разбито, из-за чего слишком сильно окаменело. -Эй, нагалл, нам пора…Чуть ободряющий голос Гералинда вернул в реальность охотника, заставляя его поднять голову. Где-то над их гребнями пролетела звезда, желая чтобы её заметили. Щелчки со стороны охотника были озадаченными и слегка встревоженными. Падающая звезда не всегда была хорошим знаком. Многие сновидцы толковали это явление, как закат жизни какого-либо предводителя. Вопросительно взглянув на Гералинда, Ковеинд издал ряд щелчков. -Нам пора. ***От плавного старта, ман’дака чуть встряхнуло, из-за чего многие в кехрите с трудом удержались на ногах. Выполняя приказ своего лидера, юнцы занимались, а старшие грозно наблюдали. Стоящий около колонны золотистый яут, быстрым движением повалил на пол своего противника- бледно-оранжевого яута. Позади раздалось удовлетворительное рычание. -Нечестно, Тант’ринд, ты видел, что я отвлёкся.-Противникам предъявлять этот аргумент, будет очень глупо, Дта’хо’ти.Обиженно зарычав, Дта’хо’ти окинул взглядом своего собрата, который потирал ушибленное плечо. Казалось, что Тант’ринд специально себя так вёл, показывая свою значимость, являясь любимцем Лидера. У входа в кехрите послышались шаги и юный Кровавый удивленно окинул взглядом юнца, стоящего там. -Край’хан, что ты здесь делаешь?Удовлетворенно зарычав, юный сон’нэ Сильнейшей, сделал пару шагов к более старшим собратьям. -Я пришёл потренироваться, Дта’хо’ти. Удивлённый шёпот пронёсся по залу, заставляя замереть стоящего спиной к юнцу Тант’ринда. Обернувшись к говорящему, Кровавый издал вопросительное пощёлкивание. -Край’хан, но ведь ты слишком мал для спаррингов. -И что? Я охотник, а значит имею право. -Но ты мал, и нам за это будет святить порка.Голос Дта’хо’ти наполнился злобой. Он был единственным Кровавым, который ни разу не получал от Вожака. Понимая, что он единственный опытный из клана, именно его в пару могут поставить со смуглым крепышом. -Мар’хэ призирает страх, а ты боишься. Получить из-за этого куда позорнее. -Край’хан, ты действительно хочешь приступить к тренировкам? Детёныш обернулся в сторону стоящего сбоку охотника. Именно этот воин является наставником для многих, становясь им примером, помощником и другом. Ни один из учеников Ван’хла не погиб позорной смертью, оскверняя клан. Каждый его учение мог противостоять более старшим собратьям, имея необходимый опыт, принося своему клану славу. Но никто из этих учеников ни разу не бросил вызов хоть одному представителю клана ?Чёрного Зверя?. Ведь каждый из этого клана был крайне жесток, примером чего и являлась Гуан-Тхей’тде. Не говоря ни слова, Край’хан утвердительно кивнул головой. Вид юнца был крайне спокойным, будто то бы он не впервые решается с кем-то спарринговать. Утвердительно щёлкнув, Ван’хл легким кивком показал Дта’хо’ти, что именно ему следует выйти в пару с юным сон’нэ кар’клея. Вид у Кровавого был крайне озадаченным. Он не знал, как ему противостоять неподготовленному юнцу, покалечив которого, можно было и кнутом получить. На все его удивление, Край’хан умело встал в стойку, ожидая первого действия от противника. Расслабившись, Дта’хо’ти просто ушёл в бок, пробив в печень юного Край’хана. Хруста и визга не последовало и юный охотник просто перенёс вес с ноги на ногу, схватил противника и кинул его в ближайшую колонну. Такого расклада никто не ожидал. Что даже Кровавый поднял руку, показывая, что проиграл. Удовлетворительное рычание вырвалось из груди Край’хана, на которое последовали где-то позади, утвердительные хлопки.Быстро обернувшись, охотники невольно ахнули. Прямо перед ними стоял тот, кого-то они не ожидали увидеть, вместе с их лидером. Вид у Гуан-Тхей’тде был весьма огорченным. Рассмотрев Кровавого, она переместила свой взгляд на сон’нэ, который радостно урчал из-за своей победы. -Слишком быстрый бой, Дта’хо’ти. Рано сдался. Кровавый тяжело перевалился на другой бок, желая скрыть твееточащий бок, который разобрал в последнем спарринге. Вид остальных находившихся в кехрите был не лучше. Стоящий поодаль Тант’ринд, неловко поклонился, и кивком указал на центр кехрите. -Мой Кар’клей, не желаете ли поспарринговать со мной, как…-Раньше?Перебив его, Гуан-Тхей’тде быстро уже сдёрнула с плеч мантию, и медленными шагами направилась в сторону своего ученика. Стоявший сбоку от неё гость, внимательно смотрел на происходящее, как зачарованный, рассматривая каждую деталь, давно забытого им момента. В глазах Смерти мелькали лукавые огоньки, а тело уже встало в давно знакомую позицию. Ожидать долго и не понадобилось. Как только Тант’ринд сделал первый шаг к своему Лидеру, его встретил удар в живот, поваливший в момент. Быстро поднявшись, Кровавый быстро ушёл налево, стараясь отойти в слепую зону. Удар пришёлся в плечо. Развернувшись, самка просто перекинула юнца через себя, проявив большее давление к его ушибленному, твееточащему плечу. Кровавый болезненно зашипел, и вновь поднялся на ноги. Желая свалить свою наставницу, юнец чуть присел, и когда Смерть начала наносить удары в грудь, охотник неловко под неё поднырнул, пытаясь завалить. Отчего получил коленом по мандибулам. Стоявший в стороне Край’хан, завороженно наблюдал за происходящим. Ему казалось, что это был не просто бой двух исполинов, а битва воина, бросившего вызов самому Божеству. Каждое движение Гуан-Тхей’тде, Край’хан жадно вбивал в свою память, чтобы научиться этому же. Ведь именно его мар’хэ была самой жестокой, сильной и беспощадной яуткой. Хоть и на половину. От Андреист, Гуан-Тхей’дте практически ничего не унаследовало. Кроме малого чувства сострадания, которое науду было чуждой. Впервые детёныш мог видеть бой своей мар’хэ в живую, а не по рассказам. И это зрелище для него было просто прекрасным. Сама Гуан-Тхей’тде выглядела как огонь, который с каждой секундой все сильнее разгорался. Хотя обратное можно было сказать и про Тант’ринда, силы которого испарялись. Бой с наставницей для него всегда был трудным и выматывающим. Пропустив очередной удар, Кровавый упал, а из его разбитой пасти обильно начал течь твей. Победа была за Кар’клеем. Другого исхода быть и не могло. Протянув свою руку Кровавому, яутка тихонько защелкала.-В этот раз было интереснее, Тант’ринд.-Спасибо, Сильнейшая. Поставив его на ноги, Гуан-Тхей’тде отошла к гостю, что держал её мантию. Удовлетворённый вид охотника очень веселил самку. Пока все остальные обменивались мыслями на счёт этого спарринга, Смерть замерла. Её чутьё подсказывало, что что-то не так. Пока у входа не появился запыхавшийся Рк’а-рак’итара. Видеть этого взрослого охотника в таком виде, ей не приходилось ни разу. -Сильнейшая, Гуан-Тхей’тде! У нас нападение! Два корабля, срочно!