you can never escape the lighthouse (1/1)

Ей было тихо и пусто. Комната Макс – совсем недавно ее безопасное пространство, в котором можно не бояться быть собой, в котором не нужно притворяться, – теперь стала клеткой. Четыре бездушные стены каждый день будто сдавливают пространство внутри себя на пару дюймов. Воздуха все меньше и меньше. А ведь теперь, когда Прескотт и Джефферсон за решеткой, бояться нечего. Так?Так, Макс? Она, отгоняя наваждение, качает головой, взгляд застыл на фотографии, той самой, которую она так и не смогла выбросить, хотя, сказать по правде, ей хотелось. Избавиться от всего, что вызывало неприятные, болезненные воспоминания, ?заблокировать? сильные эмоции, которые разрывали грудную клетку изнутри холодными костлявыми пальцами – такова была реакция Макс Колфилд на любую стрессовую ситуацию.Совесть, жаль, никуда не делась. Говорила совесть, кстати, голосом Хлои Прайс.Макс берет в руки фотографию, тяжело вздыхает и решительно сжимает ее в руках, готовясь потянуть ее уголки в разные стороны. - Вау, Макс, - слышит Макс привычный голос позади себя, - так ты поступала, когда уехала? Поэтому не отвечала мне?Она даже не оборачивается. Качает головой, но молчит. - Ответь мне, Макс! – Хлоя подходит к столу и ударяет по нему ладонью. – Ты игнорировала меня четыре с хером года только потому, что боялась эмоций, которые можешь испытать? - Я…- Боялась, что по старой дружбе почувствуешь часть моей боли, да, Макс? Макс поднимает голову, выражение ее лица меняется, губы дрожат. Она собирается что-то ответить – ну хоть что-нибудь, возразить, переубедить, но Хлоя усмехается и продолжает:- Ой, или нет. Дай угадаю! Тебе просто было насрать. Единственное, чего я не понимаю, это зачем ты вела себя так, будто действительно по мне скучала. Хлоя отворачивается, на ее лице – досада, разочарование, зачем, Макс?- Хлоя… - голос Макс совсем уж жалобный какой-то, она шумно вдыхает и чувствует дрожь в руках.Хлоя исчезает со стуком в дверь, и Макс откладывает фотографию в сторону. Прячет лицо в ладонях, понимая, что снова не откроет. - Макс? – робкий голос Кейт. Стук еще раз. – Макс, я знаю, что тебе сейчас приходится нелегко, но, пожалуйста… - пауза. - …если что, ты же знаешь, что ты можешь поговорить со мной. Макс с тревогой ощущает, как сдавливает горло и глаза начинает щипать – Кейт и самой приходится нелегко, и они обе это понимают. Тем не менее, на этот раз Кейт – та, кто приходит, чтобы поддержать подругу. Чтобы не пришлось расхлебывать в одиночку. Не то чтобы это что-то меняло, но тем не менее.Разве не в этом суть дружбы? Макс не слышит, но почти чувствует, что Кейт ушла, и снова становится тихо и пусто. Теперь, когда Макс утратила свою способность перематывать время – так же быстро, как и обрела, впрочем, – как ни иронично, у нее было все время мира, чтобы обдумать и осознать то, что произошло. Ей то и дело казалось, что она никогда не сможет разгрести весь беспорядок, который оставила в ее голове непрожитая неделя. Только теперь, когда все закончилось, ей на ум пришла абсурдная (или не очень?) мысль: а было ли это все на самом деле? Пришел и другой вопрос: кем для нее теперь являлись все окружающие ее люди? - Я просто пыталась помочь!- Как? Говоря людям то, что они хотят услышать? Макс обессиленно опускает голову на стол, бросает равнодушный взгляд на растение в углу и вновь тяжело вздыхает. - Отличная работа, Макс, - с иронией произносит она, обращаясь к самой себе, - ты все еще никто. И без своих сил ты никому не нужна. Как ни странно, становится легче. Макс будто перематывает время на пять лет назад, когда они с родителями только переехали в Сиэтл, и она была в точно такой же ситуации – новый коллектив, новые, уникальные правила, и нужно хотя бы попытаться завести друзей. Тогда, кстати, ей это каким-то образом удалось – она с первого дня сблизилась с Кристен, а как именно к их компании добавился еще и Фернандо, она уже и не могла вспомнить. Тем не менее, уезжая оттуда и пытаясь рефлексировать, Макс отчетливо осознала, что сильно скучать она не будет. ?Что со мной не так?? - хмурится она, все еще лежа головой на столе. Из сумки, закинутой в один из углов, доносится звук уведомления, и Макс, скривившись, пытается дотянуться до сумки ногой. У нее не получается, и она оставляет это дело ровно до тех пор, пока звук не повторяется, и тогда Макс обреченно поднимается на ноги и берет в руки телефон.Уоррен, 3:14 p.m.МаксЯ знаю, это немного назойливо, но я волнуюсьЯ, 3:17 p.m.Спасибо, Уоррен. Все в порядке. Ответ приходит мгновенно, и Макс снова это чувствует – вина. Можешь ли ты назвать этого человека другом, Макс, если ?дружба – дорога с двусторонним движением?? Уоррен, 3:17 p.m.Макс, вот так ото всех закрываться – последнее делоДавай сходим куда-нибудьТебе нужно отвлечьсяМакс, кажется, медлит всего пару секунд, но приходит четвертое сообщение.Уоррен, 3:18 p.m.Макс, пожалуйстаЯ, 3:19 p.m.Прости, я правда не думаю, что у меня получится. Ей кажется, что она просто не может никого видеть. Те, кто был хоть сколько-то в курсе ситуации, смотрели на нее с притворной жалостью и непритворным любопытством – кто же не любит наблюдать за чужими страданиями? - и ей кажется, что она не может больше ловить на себе эти взгляды.После всего, что произошло, могла ли Макс Колфилд доверять кому-то? Она выключает звук на телефоне, ложится на кровать и закрывает глаза. Уоррен? Да. Безусловно, Уоррен за (не)прошедшую неделю доказал не раз и не два, что Макс может доверять ему. ?Давай, Макс, я разберусь с этим!? - кричит он в ее воспоминании, лежа, блин, на земле и закрывая от ударов лицо руками, пока Макс и Хлоя уезжают на стареньком пикапе. ?Неужели мы втроем не справились бы с Нейтаном?? - думает Макс. Вот Уоррен присылает ей ?инструкцию?, как сделать бомбу, не задавая вопросов. Вот, избивая Прескотта, кричит: ?Тебе нравится причинять боль другим людям, да?! Макс? Кейт? Мне?? Вот между ними происходит тот самый разговор, когда Макс рассказывает обо всем – и он верит, ?конечно, Макс, я тебе верю?. Конечно. Уоррен из той временной линии никогда не узнает, правда, что она тогда поцеловала его, а потом отмотала время назад и ограничилась простыми объятиями, думая тогда еще, что ситуация не безвыходная, и они видятся не в последний раз. Так или иначе, Уоррен был частью того, что Макс, стоя перед главным выбором в своей жизни, поступила – как она сама себя убеждает – правильно. Правда, перед этим она один за другим совершала глупые поступки пять дней подряд, но это уже не важно. Ничего, в сущности, уже не было для нее важно. Макс хотела – и знала, что может – доверять Уоррену. Она знала, что он выслушает и, как она уже убедилась, поверит. Проблема была в другом. Она просто не могла смотреть ему в глаза. Все эти жутко и неестественно длинные пять дней своей жизни она по сути лишь пользовалась им, а взамен он не получил ничего, хоть сам и не знал об этом. Кейт? Кейт сейчас, хоть ей и пришлось столкнуться со сложностями из-за того вирусного ролика, все-таки справлялась сама. Макс на днях приносила ей в комнату ?Октябрьскую страну? и не могла не отметить то, что в прошлый раз, когда она здесь была, обстановка была намного более мрачная и гнетущая. Так хотя бы никаких занавешенных зеркал и кучи мокрых салфеток в ведре, уже неплохо. Кроме того, Виктория и ее подданные из-за ситуации с Нейтаном были слишком заняты, чтобы травить Кейт, и ей досталось намного меньше внимания, чем могло бы. Так, Макс все еще не чувствовала, что сблизилась с Кейт достаточно, чтобы доверять ей то, во что попросту сложно поверить. А больше у нее никого и не было. Никого больше. Макс не вспомнит, сколько она проводит времени в бессмысленных размышлениях ?как? и ?зачем?. В какой-то момент она забывается беспокойным сном.Ей снится, как Хлоя умирает. Снова и снова. Внезапно все затихает, а время в ее сне останавливается, и Макс оказывается в темноте. Она делает несколько шагов вперед, пока не видит впереди что-то. Макс идет ближе, стараясь разглядеть.Это Хлоя. Она целится из пистолета Дэвида в пустые бутылки из-под пива.- Попробуй вон туда, - слышит Макс собственный голос откуда-то справа. - Без проблем, - бодро отвечает Хлоя и целится в бампер старой машины. Пуля рикошетит ей прямо в живот.- Макс! Я выстрелила в себя! Макс! Сделай что-нибудь!Хлоя замирает с руками на животе и выражением ужаса на симпатичном личике, и Макс идет дальше.- Макс, я застряла! Макс! Поезд! Он приближается!И дальше.- Пожалуйста, Макс. Я не хочу больше быть обузой для моих родителей. И дальше. - Хлоя, осторожно!- Что за хрень?! – выстрел.Пока не оказывается в уборной Блэквелла. - Убери эту штуку от меня, чертов псих! Выстрел. Макс просыпается и жадно хватает ртом воздух. Ей требуется совсем немного времени, чтобы принять мысль: ?Это просто кошмар, этого не было на самом деле?. Макс понимает, что снова плакала во сне и вытирает еще не высохшую слезинку с правой щеки. Она глубоко дышит и оглядывается по сторонам. Уже вечер – она спала около двух часов, на улице смеркается, и в комнате достаточно темно. Макс потягивается – она уснула в одежде и неудобной для сна позе, поэтому у нее неприятно ноют спина и шея – следствие, как ни иронично, частой работы сидя за столом в одном и том же положении. Берет телефон в руки – пять сообщений от Уоррена, одно от Кейт, одно от мамы. Она вытирает еще одну слезинку тыльной стороной ладони и встает с кровати. Бормочет: ?Я больше не могу здесь находиться?, и выходит в коридор. Там пусто, за исключением Тейлор, стоящей возле стенда с объявлениями. Макс проходит мимо, мысленно прикидывая, должна ли она с ней здороваться, и решает, что это лишним не будет. - Привет, Тейлор, - тише, чем ожидала. – Как дела? Тейлор оборачивается и заметно теряется, не зная, как реагировать. Макс не дает ей времени начать язвить и говорит снова:- Надеюсь, твоей маме лучше. Бедняжка Тейлор теряется еще больше, нервно проводит рукой по волосам и натягивает на лицо вежливо-осторожную улыбку. - Да, ей лучше, - ее взгляд скользит по коридору за спиной Макс. – Спасибо, что спросила, кстати, - и, видя, что Макс собирается уходить, добавляет:- Знаешь, мне жаль. Правда жаль. Макс кивает и уходит. Только оказавшись на свежем воздухе, она понимает, что у нее болит голова. Она хмурится и в нерешительности останавливается на крыльце, не зная, куда теперь идти. Аркадия Бэй – маленький город, который при желании можно обойти пешком. И если Хлоя – Макс никак не может перестать думать о ней – видела его лишь с плохой стороны, то Макс не могла не замечать какую-то противоестественную уютность, которая исходила здесь буквально от каждого дерева. Да, они вместе мечтали убраться оттуда поскорее, представляли свое будущее в большом городе с кучей неона и цвета, где нет времени, чтобы грустить; Макс, в общем-то, даже удалось это сделать – не ей самой правда, а ее родителям, - но она, опять-таки, не много об этом размышляла в то время. Четырнадцатилетняя Макс, уезжая из Аркадии Бэй, рисуя пальцем на запотевшем окне машины, думала. С бесцветным выражением лица девочка думала, что вот так вот мгновенно все то, о чем они с Хлоей мечтали, осталось лишь воспоминанием. ?В самом деле, - размышляла серьезная как никогда Макс Колфилд, - это же просто воображение. Мы бы не смогли жить так, как представляли себе. Мы же даже не продумали все это как следует. Кем бы мы стали работать? Где бы жили??А еще Макс тогда, твердо уверившись в собственной правоте, была более чем уверена, что Хлоя пришла к такому же выводу. Но, в общем-то, вот Макс и снова здесь – ходит по знакомым улочкам, окруженная знакомыми пейзажами. Все как прежде. Только Хлои нет. Она так и не уехала из Аркадии Бэй и никогда уже не уедет. Только спустя минут двадцать ходьбы Макс понимает, что идет не просто так, а в определенном направлении, вверх. Маяк становится ближе. Она поднимается по покатому склону, выходит, наконец, на открытое, залитое солнцем пространство, и останавливается.Девушка сидит на скамейке. Спиной к Макс, но Макс ее уже узнала. Виктория, очевидно, чувствует присутствие Макс и оборачивается. На ее лице отражается сразу несколько эмоций, вызванных тем, что ее застали врасплох – недоумение, раздражение и усталость сменяют друг друга в считанные секунды. В конце концов, она просто прищуривается и, неопределенно взмахнув рукой, недовольно произносит: ?Да вы, черт возьми, издеваетесь?.Макс хмурится.- Я не хочу ругаться с тобой, Виктория, - говорит она, - я не думала, что здесь кто-то есть.Виктория затягивается тонкой сигаретой, которую Макс до этого не заметила, и отмахивается. Напускная враждебность исчезает, и Чейз просто отворачивается. Какое-то время они обе молчат. - Садись. Так и будешь там стоять? – ворчит Виктория, но злобы в ее голосе нет. Макс слушается и садится на комфортном от нее расстоянии. Здесь чувствуется запах сигарет, сладковато-горький, наверное, она курит какие-нибудь дорогущие сигареты с кнопкой, хотя Макс не уверена наверняка. Почему она вообще об этом думает? - Дело не в этом, - вдруг говорит Виктория, и Макс, пару раз моргнув, теряясь, переспрашивает:- Что? - Ну, - Виктория тоже заметно нервничает, это видно, наверное, за километр, - дело не в тебе. Я просто хотела побыть одна, - ее голос внезапно становится хриплым, она прокашливается. – Ну, знаешь. Подумать обо всем. Макс пытается смотреть на нее боковым зрением – выходит не очень. Виктория сидит, устало опустив плечи и склонив голову чуть набок, а ее тонкие пальцы, сжимающие сигарету, слегка подрагивают. - Да, - тянет Макс, - я понимаю. - Конечно, - рассеянно кивает та, - ты, может, и понимаешь. В этот раз Макс не успевает остановить себя, прежде чем поворачивается и удивленно смотрит на Викторию, чтобы убедиться, что это не очередная издевка. Виктория ловит этот взгляд и будто спохватывается. - Что? – она неловко отводит взгляд. – Ты же… ты же тоже… Закатное солнце касается горизонта. Макс вдыхает еще теплый воздух, но свежесть вечера уже чувствуется, и она невольно обнимает себя. - Потеряла. Ей требуется пара секунд, чтобы собрать вместе фразу: ?Ты же тоже потеряла?. Потеряла? Ах да. Виктория же потеряла Нейтана. Они были друзьями. Были ведь? Макс пытается вспомнить, какие из ее воспоминаний действительно имели место в этой вселенной, и чувствует себя донельзя глупо. - М…мне жаль, - произносит она наконец и кусает щеку изнутри. Она вспоминает, что Виктория довольно часто разговаривала с Прескоттом во время перерыва. Бывало, что они вместе сидели на газоне перед академией, обсуждая что-то или рассматривая фотографии, но больше ничего. Мелькает какая-то нехорошая и злобная мысль: ?Он-то хотя бы жив?. Виктория пожимает плечами. - Зря. У тебя нет никакой объективной причины мне сочувствовать. Макс молчит, потому что понимает, что та, в сущности, права. Во всяком случае, ее отношения с Викторией можно было назвать одним словом – неприязнь.Виктория не давала ей проходу с самого начала учебного года, когда в первый же день ?случайно? пролила на нее свой латте. ?Ой, - очаровательно удивилась тогда она, глядя, как коричневое пятно расплывается по футболке (новой, между прочим!) Макс, - какая жалость. Ну, ничего. Наверное, на том рынке, где ты купила эту тряпку, найдется еще парочка таких же?. Макс тогда, как и сейчас, промолчала, скрипнув зубами, что буквально давало Виктории карт-бланш на ее травлю. Однако, эффект произошел, как водится, обратный – Ви быстро надоело задирать непоколебимую Макс, и она переключилась на жертву попроще – Кейт Марш, которая поначалу бросалась в слезы от любой колкой фразы, что приводило Викторию в восторг.У Макс сложилось, как следствие, устойчивое и однозначное мнение о Виктории Чейз. Она не более, чем богатая стерва, квин би, которая на своем пути не остановится ни перед чем, а в свободное от обдумывания злобных планов время от скуки задирает тех, кто еще более, чем она, в себе не уверен. Вот и все, ничего сложного. - Пожалуй, - неожиданно спокойно для себя соглашается Макс, - но ты, - она тратит пару секунд, формулируя свою мысль, - как ни стараешься доказать обратное, все же человек. Виктория смотрит на нее, широко раскрыв глаза. Она, наверное, сама не отдает себе отчета, как забавно в этот момент выглядит.- И у меня объективно нет причины не сочувствовать человеку, который потерял друга. Виктория тушит сигарету о край скамейки и откидывается на спинку, прикрывая глаза. - Друга, да… - вздыхает она. – Проблема в том, что… проблема даже не в том, что Нейтан сел в тюрьму, Макс, - ее голос начинает дрожать. – Проблема в том, что он там не выживет. - Ты имеешь в виду…- Он убьет себя, - Виктория качает головой. – Я это знаю. Он не выдержит. Когда его забирали, для меня это было все равно, что похоронить его. Макс вспоминает таблетки в комнате Нейтана, вспоминает его вспышки гнева, вспоминает: ?Не анализируй меня, для этого у меня есть психиатр!?, и запоздало приходит осознание:- Он болен, - шепчет она, ощущая внезапно что-то тяжелое и горькое где-то под ребрами, горло больно сдавливает. Виктория кивает. - Да. Они сидят так какое-то время – солнце почти полностью тонет в воде, становится темно. - Тебя подвезти? – спрашивает Виктория, поднимаясь и одергивая юбку. – Темно становится. - Было бы здорово, - соглашается Макс, думая, что отказываться глупо – сбежать из общаги она захотела, а возвращение не продумала. Они спускаются по склону – Виктория впереди, Макс чуть поодаль – и садятся в машину Виктории. Она негромко включает музыку, и они вместе едут по вечерней Аркадии. ?А я-то думала, моя жизнь уже не может стать более безумной?, - мелькает мысль, и Макс чуть улыбается. Макс замечает, что они почти приехали, и задает вопрос прежде, чем успевает его обдумать: - Мне выйти? Виктория хмурится. - Можешь, конечно, сейчас, только двери разблокирую, - хмыкает она, - или, может, ты подождешь, пока доедем?- Я просто подумала… …что тебе не захочется, чтобы меня видели рядом с тобой, хочет сказать Макс, но не говорит. Виктория, видимо, угадывает эту мысль и цокает язычком:- Ой, да ладно, Макс, - она машет рукой, - плевать. Впрочем, добравшись до кампуса, они все равно идут через него на расстоянии друг от друга, избегая лишней неловкости. Во дворе общежития, к счастью, никого нет (Макс опасалась, что ее будет подкарауливать Уоррен), кроме Брук с ее квадрокоптером. Брук бросает на Макс короткий взгляд, но потом делает вид, что не замечает ее, и Макс решает, что необходимости здороваться нет. Она и Виктория проходят по коридору общежития и останавливаются каждая у своей двери; пока Макс ищет в сумке ключ, Виктория уже отпирает дверь к себе.- Это не делает нас друзьями или что-то вроде того, - будничным тоном произносит она, уже почти заперев дверь. – Надеюсь, ты это понимаешь. Макс чувствует неприятный укол обиды и, не оборачиваясь, торопится с ответом:- Ну разумеется. За ее спиной захлопывается дверь.