come on, come on, come on (1/2)

В комнате нет света, хотя Алекс не задёргивал занавески, насколько он помнит. Значит, уже наступила ночь, а он заснул прямо после школы. Он вроде как должен был пойти куда-то с одноклассниками, но сейчас даже думать о том, что он кого-то подвёл, не хотелось. Проигрыватель молчал — заходила мама или отец, но самого Ала никто не разбудил. Жаль, что была ночь. Он бы послушал что-нибудь. И как он умудрился заснуть?

Тёрнер не хочет даже голову от подушки отрывать, не то что вставать, не хочется брать в руки телефон, чтобы проверить на наличие сообщений. Вообще ничего не хочется. Может, Мэтт сможет прийти? Или Джейми. Энди Ал не очень любил. Он бы только всё испортил сильнее своим приходом.

Алекс не может закрыть глаза.Каждый день одно и то же — дом, школа, иногда прогулки с друзьями, дом, и заново, по кругу, как бы ты не устал. Единственная радость Алекса в этой довольно тоскливой ситуации — нестрогие, к тому же редко бывающие дома родители. Благодаря им он может спокойно приходить домой позже, чем полагалось большинству его знакомых, а то и вообще пропадать ночами на вечеринках.В компании, состоящей из Мэтта, Джейми и Энди, Тёрнер был самым младшим. Не то, чтобы это сильно влияло на что-то — Мэтту и Энди было по семнадцать, Джейми – восемнадцать, а ему самому шестнадцать. Короче, в клубы или бары они все попадали крайне редко.

Алекс дорожил своими друзьями сильнее, чем мог бы дорожить кем-либо еще. Ближе Мэтта у него в принципе не было никого. Они знали друг друга с раннего детства, и Алу всегда казалось, что ему крайне повезло с Хелдерсом, никогда не осуждающим, все понимающим и принимающим, да еще и постоянно выручающим и вытаскивающим ото всюду.

Алекс постоянно уставал. Всегда, от всего, даже если не делал ничего. Но даже несмотря на это, он постоянно что-то делал — неважно, гулял с ребятами или отрывался на тусовке, что-то маниакально писал или наигрывал на гитаре, читал или лежал в кровати, пялясь в потолок под битлов. Хотя, иногда всё же происходило и такое, что ему было просто невыносимо, он чувствовал себя никчемным и мерзким, а мысли съедали его с головой так, что из глаз текли слезы.

Иногда Ал просто ненавидел себя. Однако если кто-то ненавидел Ала, он усмехался и говорил себе, что люди просто не понимали его. Он не крутой, потому что не хочет быть крутым. И это делает крутым его, Мэтта и Джейми. Энди это крутым не делает. Он всегда пытался быть крутым. Получалось слишком наигранно.

— Мне хреново, — коротко произнес Тёрнер, как только Мэттью взял трубку. На часах было часов десять или одиннадцать, Алекс не следил за временем почти никогда.— У Кэссиди вечеринка, щас кину адрес, — сразу же откликнулся друг. — И там будет этот твой, как его... Любовь всей жизни, короче.Ал прыснул и сбросил. Если бы Хелдерс не уточнил последнего, то Алекс предпочёл бы остаться дома и заниматься самобичеванием, пока не уснёт опять. Но теперь это заимело какой-то смысл. Тёрнер закрыл лицо руками и провел ими вниз по щекам. Изнутри его сжирала беспричинная злость, даже немного похожая на ненависть, но он уже привык к тому, что это ощущение сопровождает его всегда и везде, при любых обстоятельствах.

"Любовь всей жизни" Алекса — всего лишь парень из параллельного класса, может быть, на класс старше. Ал не думал, что испытывал к нему что-то серьезное, никогда, однако тот факт, что при одной мысли о нём гормоны Тёрнера вдруг резко вспоминали, что он все еще подросток, отрицать нельзя. Ну, и всякие умилительные вещи вроде дрожи в коленках и внутренних салютов от одного взгляда тоже были, но Алекс всегда рассматривал такие вещи в себе не под тем углом, под которым следовало бы. Всего лишь вспышка чувств, скоро пройдет, ничего серьезного.

Он даже не надеялся на ответные чувства, если честно. Пока что. Ал ловил на себе ответные взгляды раза два, не больше. Исподтишка за ним бы никто не глядел, особенно он. Но ни секунды в жизни Тёрнер не сомневался в том, что при желании сможет завоевать кого угодно. Даже того, ну... весьма симпатичного (настолько симпатичного, что по ночам снится и из головы не выходит почти никогда) незнакомца.

О том, что Алу понравился этот парень (или что "Тёрнер влюбился вот в того придурка по уши, отвечаю!"), первым узнал Мэтт, а потом и вся их небольшая компания. Пару недель назад Ал стоял около прохода в вестибюль, наблюдая за парнем, даже имени чьего не знал, как вдруг над ухом услышал тихий голос Хелдерса.

— За кем шпионишь? — Алекс дернулся, обернулся и поднял брови. Мэтт рассмеялся. — Да ладно тебе, на кого пялишься? Не на Джоанну ли?

Тёрнер слегка нахмурился.

— Пойдем на урок.

— Так не хочешь колоться? Да что такое, чувак? — Мэтту пришлось ускорить шаг, чтобы догнать стремительно удаляющегося Ала.

— Давай потом поговорим.

— Как скажешь, бро, но до урока еще минут десять, мы вполне можем поговорить...Алекс ненавидел себя за то, что заставил Мэтта переживать за него тогда. Опять.

Хелдерс переживал за него почти всегда, и Алекс был ему безумно благодарен за это, но ещё сильнее за то, что несмотря на то, что он знал обо всех внутренних и не только терзаниях своего друга, не переставал по-мэттовски шутить и подкалывать его. Ал знал, что с ним определённо что-то не так, что другие не чувствуют себя так, как он. Но это не отменяло того, что он все ещё был обычным подростком. Или хотел им быть. И Мэтт понимал его. Всегда.

Алекс ударил себя кулаком по бедру со всей силы, зарылся руками в волосы и судорожно вздохнул, а потом собрал себя в кучу и встал с кровати, чтобы надеть что-то посимпатичнее растянутой футболки с Ленноном. Да, другая растянутая футболка с Ленноном смотрелась гораздо лучше. Ещё раз вздохнув и посмотрев на себя в зеркало, Тёрнер потрогал себя за бедра, за плечи, проверил наличие презервативов в кармане, кивнул и выключил свет в комнате.

Если он сегодня не напьется, он сдохнет. Он просто сам себя изнутри сожрёт.Тёрнер уже стоит на улице напротив дома, в котором шумно играет музыка. Кэссиди Линч, популярная стереотипная девочка-чирлидерша, с которой общалась вся школа, даже лузеры типа Алекса. Несмотря на свою типичность во всех аспектах, Кэсси была дружелюбной и доброй искренне, по-настоящему. Она не была той сукой из сериалов про старшую школу, уж точно нет. Этим она и нравилась большей части школы. К ней нельзя было взаправду чувствовать что-то негативное, кроме, разве что, зависти.

Алекс в очередной раз потёр переносицу и вздохнул, а потом, прохрустев всеми своими длинными пальцами, пошёл к двери. Естественно, она была незаперта.

Как только Ал вошёл, его под руку подхватил Мэтт и повёл к столу со стаканчиками и бутылками.

— Вино, пиво, виски, кола? — спросил Хелдерс, даже не глядя на Алекса. Последний в свою очередь усмехнулся.

— А содовой нет для виски?— Спрашиваешь еще, специально для тебя тащил, — Тёрнер улыбнулся и взял протянутый стаканчик, сразу выпив залпом. — Ого, у кого-то серьезные намерения.— Я так устал, — сказал Алекс, протягивая стаканчик для еще одной порции виски. — Ты не представляешь. Хочу забыться.

— Ты не переборщи только, а то посмотри, кто слева по курсу, — Тёрнер обернулся и увидел там того самого парня из школы. Он заметил, что засмотрелся на его руки, только когда его пихнул в бок Хелдерс. — А ты подготовился наперёд, да, Ал? — усмехнулся Мэтт, а на непонимающий взгляд Алекса кивнул на карман джинсов, из которого торчали два блестящих уголка. Тернер запихнул их поглубже и немного покраснел, запивая всё алкоголем.

— Отстань. Имею право.

— Я и не спорю, тебе нужно веселиться, общаться... наслаждаться тем, что делаешь, — Мэтт рассмеялся в ответ на толчок в бок. — Да ладно тебе, Тёрнер, нам не по двенадцать уже. Ну-ка, какая первая заповедь любой вечеринки?— Опять ты заладил, лучше бы вообще тебе ту песню не показывал, — заворчал Алекс, отводя взгляд. Хелдерс повернул его за плечи лицом к тому самому парню.

— Первая заповедь вечеринки, Тёрнер?

Ал глубоко вздохнул и пролепетал слово "Вперед".— Я тебя не слышу, — пропел Мэтт, отпивая из стаканчика свое пиво.

— Вперед, — чуть тверже отозвался Алекс.

— Пока время не ушло, — Мэттью поднял стакан, произнес что-то среднее между "Удачи" и "Cheers", а затем удалился. Тёрнер отпил еще немного из стакана и как можно увереннее направился к парню, как раз удачно танцующему в одиночестве среди толпы. Оживай, Ал. Ты влюблённый подросток. Ты имеешь право на чувства. Ты имеешь право на то, чтобы не считать все свои эмоции ненастоящими. Ты имеешь право хотеть без стыда. Ты имеешь право просить. Ты имеешь право брать.

Без лишних слов Алекс подошёл, пританцовывая, к объекту своей симпатии, и просто взял за руку, притянув к себе. Парень в свою очередь открыл глаза, на пару секунд растерявшись, а затем с улыбкой приняв молчаливое предложение и подавшись вперед. Его глаза были, наверное, светло-карими. Из-за плохого освещения видно было прескверно. Но что Ал знал точно — волосы его были темно-каштановыми и походили на шоколад; кисти рук у него были большими, а пальцы длинными и в мозолях на кончиках (тоже гитарист, Тёрнер был уверен); его взгляд был всегда дружелюбным, но вот глаза слишком грустными. Всегда.

Они не разговаривали, просто танцевали под какой-то электро-поп, удивительно попадая не только в саму музыку, но и в движения друг друга. По крайней мере, им обоим так казалось. Ал не мог насмотреться на движения парня напротив. Он не мог перестать смотреть на то, как он плавно двигает плечами, головой и торсом. Сам Тёрнер водил бёдрами из стороны в сторону, и иногда ловил своими руками руки оппонента, который явно увлёкся Алексом в ответ.— Что пьёшь? — он подал голос первым, выбив Ала из мыслей. Возможно, вопрос был вовсе не подходящий для ситуации, но Тёрнеру он вовсе не показался странным или неуместным. Может, потому что сам Тёрнер всегда был странным и неуместным.— Виски с содовой. Ты?

— Виски с колой.

— Ненавижу колу.— Ненавижу содовую, — на этих словах парень притянул Ала к себе за талию, после чего сразу прокрутил немного. Алекс усмехнулся и с улыбкой продолжил их диалог:— Виски тоже отстой.

— Согласен, вино лучше.— Что за пафос? — Тёрнер начал входить во вкус и положил одну руку на плечо парня.

— Ты не любишь вино? — он среагировал почти моментально, слегка сжав рукой его бок. Алекс сдержал восхищённый вздох, но не взгляд. Боже, они смотрели друг другу прямо в глаза, не отрываясь.— Обожаю. Особенно если заменять им разбавленный виски.— Пойдем за вином?— Пойдем в туалет, — Алекс сказал это в щеку парня, притянувшись ближе и ткнувшись в нее носом.— Не любишь проявлять свои чувства на людях или конкретно меня стесняешься?

— Можем хоть переспать здесь, если сам не боишься, — Алекс отстранился так, чтобы их носы почти соприкасались, и чувствовал, как свободная от стаканчика рука ползет по его бедру.

— Моя репутация гетеросексуала не существовала никогда, так что мне терять нечего. Сам не боишься?

— Моей репутации в принципе никогда не существовало, так что и мне терять нечего.

— Так целуй.

— А первому слабо?

— Как скажешь, сладкий.