Позор (RWBY) (1/1)

Голодный рык стаи беовульфов вперемешку с симфонией хруста снега вокруг глухо стоит в ушах. Что-то теплое течёт из-под волос и окрашивает серебристый и блестящий снег на лунном свету в цвет красных роз. Видение размыто, кроме чёрных фигур ничего разглядеть не удаётся. Ноги словно ватные, руки тоже. В глазах снова темнеет.Веки девушки с ужасом распахиваются. Она резко вскакивает с постели и тут же жалеет об этом?— тело пронзает острая боль и голова вынуждено роняет себя обратно на подушку. Капельки пота скатываются по лицу, смешиваясь с ранее пролитыми слезами и ещё больше приводя в беспорядок спутанные между собой багровые патлы. Что она тут забыла? Что это за место? Она умерла?Серебряные глаза встрёпано осматривают белоснежное помещение. Ответ не заставил себя долго ждать?— это палата больницы. С этой мыслью, Роуз полностью расслабляется, чувствуя под собой мягкую постель, и умеряет дикое сердцебиение в груди, глубоко вдыхая медицинский запах витающий в воздухе. В помещении, однако, пусто, не считая всяких столов и табуреток, а тишина прерывается собственным же дыханием и периодическим воем ветерка из распахнутого окна. Когда взгляд кидается в сторону, Вилла осознает, что рядом никого нет, и за руку девушку, как в фильмах, всё это время не держали?— деревянный стул, что так не вписывается в этот молочный, больничный стиль одиноко стоял подле кровати, холодный и никем не занятый. Лицо больной снова принимает жалкое выражение и горло сдавливает невиданная сила.—?Будто бы мне не наплевать! —?эта короткая фраза никак не помогает избавиться от странной тяжести в глазах, готовых выплеснуть водопад эмоций из маленькой 16-ти летней девочки. Давно не стриженные ногти машинально впиваются в мягкую плоть ладони.На фоне этого Вилла чувствует, как её левую ногу в области бедра пронизывает острая боль. Ещё лучше. Это не чувствуется как простой синяк, коим являлось большинство её ?ранений?, а что-то посерьёзней, тем более, как бы девочка не пыталась напрячь голову, вспомнить происхождение этой раны не получалось. Мысли спутались как клубок, в голове крутилось множество вопросов и минимум ответов. Что же произошло в ту ночь, когда хулиганы заставили её пойти вместе с ними в полный опасностях снежный лес?Обиду на мешки плоти с мясом и костями внутри под названием семья и друзья смывают рассуждения на эту тему, и Роуз теперь начинает больше интересовать положение её собственного мешка.—?Должно быть, я была серьезно ранена в левую ногу и мне вкололи обезболивающее, и вот эффект сейчас проходит. Да, так оно и есть,?— отчего-то эта мысль звучит как какая-то глупая отмазка. Тут нет часов, ровно, как и её свитка неподалеку, поэтому время узнать не находится возможным, но это не имеет значения.Немного приподнявшись на локтях и приняв комфортное положение сидя, на этот раз наиболее аккуратно чтобы не дай Монти не задеть синяки, одним движением Вилла скидывает с себя голубовато-белое одеяло, дабы посмотреть на результат её собственной глупости?— довериться хулиганам в лесу, а заодно и сочинить считалку из количества её новых шрамов. То, что предстало перед глазами, являлось совсем не тем, чем она ожидала.Лицо наконец успокоившегося человека вдребезги разбивается о суровую реальность и искажается выражением ужаса. Тело ударяет крупная дрожь, а рот открывается в неверии от вида того, к чему сейчас прикованы два серебряных зрачка, медленно сужающихся и слезившихся.Там, где должна быть её конечность, девушка видит лишь пустое пространство. Совсем ничего по середину бедра обмотанного свежими бинтами, что скрывается за тканью больничных штанов.Когда до Виллы доходит понимание происходящего, и у неё не возникает мыслей наподобие ?я мутировала в хамелеона и моя нога случайно окрасилась в цвет покрывала?, девушка вскрикивает во всю грудь и хватается обеими руками за кусок бедра в надежде унять резко возникшую фантомную боль. В отчаянии, Роуз переворачивается на бок и тянет колени к груди, принимая позу эмбриона.В глазах потемнело, а желудок так и намеревается извергнуть все содержимое обратно во внешний мир. Девушка жмурится и утыкается лицом в подушку, проглатывая подступившую к горлу желчь. Она все ещё пытается нащупать свою левую ногу в надежде на то, что она просто галлюцинирует, но пальцы натыкаются лишь на воздух, что вызывает новую волну тошноты и отвращения в глотке.—?Дура! Дура! Какая же я дура! —?соленые капельки одна за другой текут по щекам, чередуясь с мучительным хныканьем,?— Почему я туда вообще полезла, меня ведь предупреждали!Всхлипы девушки заглушаются, когда она ещё больше утыкает лицо в подушку. Уверенность в том, что Вилла полностью непоколебима и её слёзное море исчерпало себя до основания ещё в детстве, раскололась на части ровно, как и её гордость. Какое же позорище. Просто омерзительное зрелище, и она может называть себя дочерью благородного серебряноглазого воина? Теперь она абсолютно бесполезна без своей одной конечности. Как она могла допустить, чтобы она, Вилла Роуз-Шнии, совершила столь серьезную ошибку и позволила себе находится в таком положении прямо сейчас? Что же подумает тетя Вайсс? А тетя Янг? Что же подумает дедушка Кроу, который ещё недавно подбадривал её по поводу становления охотницей в будущем? Она их всех разочаровала. Тех, кто верил в нее, кто вложил в нее столько, сколько она себе и представить не могла. Как она посмотрит в глаза маме?—?Мамочка… мамочка, спаси меня… —?высокий, молящий голос доносится из трясущегося клубочка. Она и вправду докатилась до уровня Ринг. Ранее так яростно пыталась выбраться из-под крыла своей чересчур заботливой матери, а теперь в слезах просится обратно. Воистину стыд и позор.В одно мгновение, это тяжкое чувство сожаления и ненависти к себе испаряется, и на душу накатывает восхитительное чувство легкости и тепла, когда чужая рука без какого-либо ведома начинает ласково гладить макушку головы бедной девушки. Эти мягкие движения приносят такое желанное блаженство в тело Виллы, что та даже забыла по какому глупому поводу сейчас лила слёзы. Когда веки осторожно открываются и серебряные глаза наводят взор на жёлтый силуэт, она вспоминает, по какой причине ныла и блаженство оказывается не Монтьим подарком, а её погибелью. Не мама.—?Тётя Янг… —?Роуз с дрожью выдыхает, наблюдая за обеспокоенным лицом её взрывной тёти. Может, она её сейчас ударит, приговаривая о том, какая она безнадёжная племянница?Потеря части самой себя начинает потихоньку сводить девушку с ума, когда она решает что тётя Янг, которая любит её больше своих длинных, блондинистых, шелковистых волос, может сделать с ней в наказание что-то плохое. Абсолютно всё время, проведенное вместе, забылись к черту.—?Ш-ш-ш-ш-ш… милая, всё хорошо… Прошу, успокойся… —?сиреневые глаза женщины искрились теплотой и заботой, она продолжала медленно гладить Виллу по голове, неторопливым голосом нашептывая слова утешения. Эти нежные и приятные жесты проясняют разум больной.—?Г-где мама? —?она звучит так тихо и жалко, что хочется исчезнуть прямо на месте. Особенно, когда после этих слов следует новая серия всхлипов. Она понятие не имеет, каким образом ей удается поддерживать зрительный контакт с Янг, будучи наполненной стыдом с головы до кончиков пальцев. Ну, почти всех пальцев.Услышав вопрос, лицо блондинки пронизывает печаль. Она подбирается ближе и усаживается на постель, позволяя голове Виллы растаять на коленях женщины. Когда Янг убеждается, что её племяннице комфортно, длинные пальцы снова ныряют в багровые волосы,?— На миссии.Увидев боль в серебряных глазах, Янг тут же поправляет своё заявление,?— Я не сказала ей и слова о том, что с тобой что-то случилось. Она не знает.—?Ч-что? Но почему? —?возмущается Вилла. Она говорит это чуть громче, чем хотелось бы.Янг вздыхает и устремляет сиреневые глаза вдаль. Словно они стали слегка темнее, чем обычно.—?Я очень хотела, правда. Но в последний момент осознала, что не хочу сообщать Руби такое, пока она находится за несколько километров отсюда,?— ответила женщина. Установилась короткая пауза, затем та продолжила,?— просто представь как она сама сможет пострадать, если во время схватки с гримм будет отвлекаться на свои же собственные мысли о тебе. Я очень не хочу этого.Она тянет правую руку к заплаканному и неряшливому лицу Виллы и механическим пальцем вытирает слезы на щеках. Этот внезапный жест и чувство прохлады, вонзающейся словно иглы в плоть, заставляет девушку зажмуриться.—?Поэтому… она придет к тебе позже. Скоро. Ты и глазом моргнуть не успеешь,?— на лице Янг грустная улыбка, а золотые пряди колыхаются на ветру,?— Хорошо, милая?Роуз, услышав всё это, почувствовала на душе вину. Она не могла бы точно сказать, стало ли ей от этого маленького монолога хуже или лучше, но одна вещь ясна?— с ней хорошо обращаются, хотя тётя ни словом не упомянула о раннем происшествии и никак его не прокомментировала.—?А насчёт ноги… у нас есть кое-какой знакомый из Атласа. Если мы его попросим, я уверена, он тебе запросто сделает протез наилучшего качества! Как мне! —?блондинка широко улыбается и поднимает правую руку, демонстрируя красивый и высококачественный протез, покрашенный в яркий, жёлтый цвет. Блики солнечного света играли на прочной стали, покрытой небольшими неровностями. Перед глазами возникла её собственная механическая нога.Может, она ещё может смыть с себя этот позор.Вилла улыбается. Они с Янг в одной лодке.