День 11. Неравенство. (1/1)

GuestВокруг церкви очень темно, не горит ни один фонарь, только пробивающиеся сквозь плотные жалюзи отблески свечей разгоняют мрак и подсказывают, что там, внутри, кто-то есть. Впрочем, это Хва Пён и так знает, иначе бы не стоял сейчас здесь. Отец Чхве позвонил час назад, сказал, что дело важное и Хва Пён, не думая, дал по газам, долетел до крошечной церкви за полчаса и вот уже примерно столько же не мог собраться с силами, и войти внутрь. Знал, что должен, что осталось совсем немного, что он уже у цели, но каждый раз, когда делал шаг к дверям, его точно что-то останавливало. - И все-таки, я должен.Тянуть не было никакого смысла и Хва Пён, передернув плечами, заставил себя подойти к дверям, повернул ручку и, в последний раз подумав о том, что, наверное, ошибся и стоило бы позвонить детективу Кан, вошел внутрь.Мрак обрушился на него подобно волне, мягко ударил в затылок, парализуя тело и сознание, а потом Хва Пён услышал шелест множества голосов. Стоя у закрывшейся за спиной двери, он ощущал, как мечется перепуганный разум, хотел кричать, но не мог выдавить из себя ни звука. Шепот с каждым мгновением делался все громче, оглушал и больше всего хотелось упасть на колени, свернуться клубком и заткнуть уши. Это не поможет, поэтому Хва Пён из последних сил держал себя в руках. Он знал, с чем имеет дело и не собирался так просто сдаваться.- Похвально.Из темноты, которая покрывала алтарь, выступил тот, кого Хва Пён, в общем-то, и ожидал здесь увидеть. Обычно спокойное, понимающее лицо отца Яна уродовала кривая ухмылка и странное, пугающее предвкушение в глазах.- Я думал, ты никогда не решишься войти, но ты меня порадовал.Хва Пён попытался было ответить, но язык не слушался, как и все тело. Почти привычное дело, разве не это случалось, когда ему приходилось наблюдать за тем, что творят демоны? Но сегодня от этого вдруг сделалось невыносимо страшно. - Это просто потому, что ты привык, что с тобой кто-то есть, - мягко покивал отец Ян и улыбнулся. - Обычно это Чхве Юн, не так ли? Не отвечай, я и так это знаю. Вы двое спелись, я и не ожидал.Хва Пён дернулся, хотел возразить, но затылок неожиданно так заломило от боли, что потемнело в глазах.- Просто слушай, - обрушился на него змеиный шепот. - Слушай и подчиняйся.Зажмурившись и не обращая внимания на боль, Хва Пён упрямо замотал головой, но когда открыл глаза, то обнаружил, что каким-то образом оказался прямо перед отцом Яном. Алтарь за его спиной по-прежнему заливала тьма, но отчего-то не смотреть туда Хва Пён не мог.- Вы такие разные, - отец Ян приблизился еще на шаг, а может, это его самого подтащило, он не знал. - Ты виноват перед ним. Так как же получилось, что вы объединились против меня? Мой дорогой воспитанник и ты, неудачник.Отец Ян сокрушенно покачал головой и принялся обходить Хва Пёна по кругу.- Что такое есть в тебе, что Чхве Юн поддался и предал меня, перешел на твою сторону? А ведь он мог бы остаться со мной, стать моей правой рукой, служить великому, но вместо этого предпочел тебя, того, кто ниже его во всем.Голос отца Яна звучал удрученно и Хва Пён против воли ощутил горечь, которую тот испытывал. Будто бы и правда, милостивый наставник выговаривал своему оступившемуся ученику.- Ты - зло, - выплюнул он, сумев таки заставить шевелиться губы. - Он во много раз лучше тебя.- Да?Отец Ян остановился за спиной Хва Пёна и слегка наклонился вперед, так что тот теперь ощущал его дыхание на своей шее, хотел поежиться, но не мог.- Хорошо, - в голосе священника теперь слышалась улыбка и от этого становилось совсем жутко. – Это же так хорошо, когда кто-то так уверен в своем друге.Он отстранился, позволив Хва Пёну выдохнуть и снова принялся расхаживать вокруг, точно змея, которая собирается с силами, чтобы нанести удар.- Если бы он остался верен мне, я наградил бы его по-королевски, - вздохнув, снова заговорил отец Ян, - но Чхве Юн не захотел. Он, как и ты, одержим идеей меня уничтожить и знаешь, это почти больно, ведь я вырастил этого мальчика, он мне почти как сын.Какое-то движение в темноте заставило Хва Пёна напрячь глаза, но как он не старался, ничего не мог разглядеть, а тусклые свечи только мешали.- Что же, я удовлетворю его желание, - продолжил отец Ян. – Я позволю вам быть вместе. Надеюсь, для Чхве Юна это станет хорошим уроком – никогда не водись с тем, кто ниже тебя, иначе пострадаешь.- О чем это ты? – борясь с заплетающимся языком, спросил Хва Пён. – Я никогда не обижу отца Чхве.- Отца Чхве, - глумливо расхохотался отец Ян. – Что же, думаю, после этого священником ему точно не быть.Хва Пён не успел больше ничего спросить. Свечи в церкви вдруг вспыхнули так ярко, что он невольно зажмурился, а когда сумел проморгаться от слез, то понял, что снова себя не контролирует. От бессилия хотелось завыть, но то, что подчинило себе его тело не дало.- Иди.Хва Пён послушно сделал шаг, потом другой и, не отрывая взгляда от алтаря, медленно подошел к нему вплотную.- Не сопротивляйся, а то вам обоим будет хуже, - шепнул кто-то прямо у него в голове, заставил поднять руку и погладить привязанного к алтарю человека по обнаженному животу. - Он весь твой, - взмахнул рукой отец Ян, точно предлагал отведать необычный деликатес и отступил в сторону.Если бы Хва Пён мог, то заорал бы от ужаса, но, запертый в своем теле, он не мог ничего, только наблюдать.- Не надо, пожалуйста.Чхве Юн смотрел на него огромными глазами и по дрожащим губам, по перепуганному лицу было ясно, что он, в отличие от Хва Пёна, не одержим. Он вздрагивал от каждого прикосновения, старался увернуться, отстраниться, отодвинуться насколько позволяли веревки, хотя, кажется, понимал, что только оттягивает неизбежное. Хва Пёну нравилась его отвага, он многое отдал бы, чтобы быть сейчас таким же смелым, а не скулить внутри себя, как перепуганный ребенок.?Ну да, это же не тебя сейчас изнасилуют?.- Хва Пён, не надо.- Давай же, не будь таким скучным.Голоса смешались в его голове, легко перекрыли умоляющий голос Чхве Юна, а от горячей волны, неожиданно промчавшейся вниз по позвоночнику, Хва Пён невольно выгнулся, глухо застонал и почувствовал, что у него встает. Тело реагировало против его воли и ничего он с этим поделать не мог. - Прости, - выдохнул он, глядя в испуганные глаза Чхве Юна, а потом, повинуясь голосам, одним быстрым движением оказался сверху и, прижимая пытающегося вывернуться из-под него друга к алтарю, наклонился и поцеловал его.Одежда куда-то исчезла сама, Хва Пён этого уже не заметил. Он целовал и гладил каждый сантиметр мягкой кожи под руками, кусал, не сдерживаясь, с упоением слушал захлебывающиеся стоны, и любовался следами зубов, которые теперь не сойдут несколько дней. Что-то в голове еще билось, пыталось вытолкнуть на поверхность из-под волны нахлынувшего наслаждения, какие-то воспоминания, но бороться с желанием было выше его сил и только одна мысль не давала покоя – доставить удовольствие.Чхве Юн… Имя вспомнилось с огромным трудом и, в общем-то, было бы совсем неважно, если бы Хва Пён, каким-то дальним уголком души не помнил, что не хочет причинять этому человеку вред, не хочет, чтобы тот дрожал под ним от страха и сжимался, будто его пытают. Так что он заставил себя притормозить, быть нежнее, ласковее, он тратил минуту за минутой, лаская чувствительные соски и шею, и когда Чхве Юн застонал, будто сдаваясь, когда выгнулся, цепляясь за его плечи и требуя еще, Хва Пён почувствовал себя победителем.- Я не сделаю тебе больно…Он точно это сказал? Когда, как, если его язык был занят, вырисовывая круги вокруг плотно сжатого ануса любовника? - Да…И снова его старания не пропали даром, Чхве Юн расслабился, впуская внутрь сначала язык, а потом и пальцы, и только стонал, раздвигая колени, ерзая так, словно хотел, чтобы Хва Пён влез в него целиком.- Потерпи.И снова чей-то шепот, от которого Хва Пёна бы морозом продрало, не будь он так возбужден.- Сейчас.От первого толчка Чхве Юн закричал так, словно его освежевать собирались, дернулся и попытался отползти, но Хва Пён был сильнее и ему не составило труда его удержать. Он замер, хотя вошел лишь до половины и только гладил вздрагивающие бока, на которых проступили все ребра, как зачарованный смотрел на ходящий ходуном кадык, на приоткрытые губы, на ресницы, на которых выступили слезы. А потом он плавно двинулся вперед, входя до конца и больше уже не останавливался.- Сильнее.Кто шептал это ему – Чхве Юн, кусая за ключицу или кто-то третий?- Глубже.А это он сам или призрак, неожиданно вставший в изголовье и жадно глазеющий на взмокшего, дрожащего от удовольствия, Чхве Юна?- Еще!Последний толчок огнем рассыпался по позвоночнику, заставил Хва Пёна кричать, кончая внутрь бьющегося под ним тела и одновременно освободил, сорвал с разума пелену.- Нет.Чхве Юн, кусая губы, смотрел на него плывущим взглядом и Хва Пён, беспомощно покраснел, чувствуя, что он еще не кончил.- Нет же, нет.Пытаться оттолкнуть Чхве Юна было бесполезно, с такой силой тот в него вцепился, но еще хуже было слышать, как он кричит, почти воет:- Еще.И Хва Пён подчинился и, пережидая сладкие судороги, от которых как в лихорадке дрожал Чхве Юн, мечтал только об одном – умереть прямо сейчас, пока не пришлось смотреть ему в глаза, пока не пришлось объясняться и видеть его страх и отвращение.- Прости меня, - услышал он вдруг и ощутил прикосновение к волосам.Чхве Юн смотрел на него, бессильно кривя губы и в его глазах не было ни ненависти, ни отвращения, только одно бесконечное отчаяние. Хва Пён уронил голову, против всякого желания чувствуя облегчение. Отчаяние, это всего лишь отчаяние. А с ним Хва Пён давно научился справляться.