1 часть (1/1)

—?Ну-с, в путь! —?повозка тронулась в сторону Белогорской крепости.—?Кхм, Петербург в другой стороне,?— вежливо напомнил Яков Петрович, прочистив горло.—?А зачем вам собственно туда понадобилось? Вон, так-то три сундука еле-еле запихнули, что аж торчит один, будто Адмиралтейская Игла… —?начал рассуждение Андрей Петрович.—?Я же запасные платья не взял! Кто же знал, что поездка так затянется?! А поесть? У вас есть поесть?! —?спросил Гуро, злобно сверкая глазами, будто молнии выпуская.Попытка номер два. Ехать к великому Емельяну Пугачеву пришлось на двух повозках. В первой уместились: Александр Христофорович, Николай Васильевич и Яков Петрович, Колокольцев, который примостился к Гриневу и его отцу. А во второй чемоданы Яков Петровича, один даже пришлось в первую класть…или ложить? Вообщем?— помещать!Гринев обиженно хныкал, потирая то затылок, то ногу, то глаз. Может денег хотел натереть, а если б хотел, то не служить бы пошёл, а на таможню. Не узнают?— богатым будешь…наверно.По приезде в Белогорскую крепость было принято решение отдохнуть, а вечером уж, и на пиршество с бараниной заглянуть. Кто отправился на покупку ?Бардо?, а кто на поиски своего счастья. И Гринев видит?— чудо! В окне маячит Марья Ивановна Миронова! Та самая, в которую влюблён более двух лет!А с ней какой-то подозрительный мужчина. Гринев толкнул Колокольцева со словами: ?Ущипни меня, мне это кажется или ты тоже это видишь? Не успеешь на годик отъехать, а тут…а…тут…такое!?—?Тебе надо срочно к Марье Ивановне! Точно! Иди к Маше, не откроет?— лезь через окно, и скажи, что ты её сильно-сильно любишь! Но на согласие можешь не надеяться на самом деле… —?зря Гринев о любви своей обмолвился. Мало ему Зурина со Швабриным было. Ещё одного конкурента нажил, категорично настроенного конкурента, между прочим!—?Ну, как… Спокойно, Маша, я Дубровский? —?спросил Пётр.—?Именно! Но с такой внешностью… как тебе только Пугачев симпатизировать умудряется? Ни кожи, ни рожы, ни денег, зачем ты ему такой нужен? —?искренне удивился поручик, жаль не Ржевский.—?Какой-какой, зато с чувством долга и собственного достоинства! —?гордо добавил Гринев.—?А оно ещё живо? В тебе конечно много потенциала, но потенции маловато будет,?— сделал вывод Гриша.—?А вообще, Колокольцев, что там наши делают там так долго? —?решил неуверенно перевести тему Его Благородие.—?Тулуп мой у Пугачева вымогают… а что? —?ответом послужило покачивание головой, мол, ничего, так, чисто для расширение кругозора.****—?Мария Ивановна! Здравствуйте! —?Гринев упал прямо под ноги девушки, как только подозрительный объект скрылся из поля зрения?— а я вот, воротился, целый, невредимый! Поцелуйте же меня! Я вас люблю! Чего же боле?!—?Гринев, вы трус! Я уже… —?не успела закончить предложение девушка, как так же опрометчиво Колокольцев подскочил, руки целуя.—?А я говорил, что у тебя ничего не получится! —?обратился он к Григорию?— Машенька, не согласитесь ли вы любезно мне компанию составить! Иными словами, приглашаю я вас на свидание! —?и ещё раз ручку целует.-…Замужем,?— тихо закончила начатое девушка.Тут плавной походкой, из-за темного угла веранды появляется, кто? Верно?— муж. МУЖчина, тот самый, который подозрительный. Застав сие действие, тот молчаливо протягивает и свою руку Колокольцеву. Потом произносит громогласно: ?А ну, и мне цалуй ручку!?—?А вы кто такой, сударь? Не видите с дамой разговариваем? —?в конец обнаглев, выдал Колокольцев, руку отодвигая. Его Гринев интенсивно начал толкать в бок саблей.—?Муж! —?тут глаза Колокольцева округлились, мол объелся груш, и он тихо-тихо проговорил: ?А если вы муж, то кто тогда я?? А, ну, мы тогда пойдём пожалуй… Да, нам пора уже, Гринев, бежим!?****Другие обстоятельства встретили тех, кто пошёл покупать красное ?Бордо?—?Никош, когда мы уже пойдём? Сколько ещё времени ждать? Когда начнётся? —?Все спрашивал следователь у господина Гоголя.Площадь полнилась разным заморским, а денег Александр Христофорович наплакал?— вообще ничего, кукиш. Его улыбка, Бинха, как снег в августе?— явление редкое, внезапное, и чаще всего несбыточное, как для него, так и для его приближенных.—?Скоро, Яков Петрович,?— буркнул Николай, надеясь, что от него отвяжутся.—??Скоро? это сейчас? ?Скоро? это через пять минут? Может мы это ?скоро? уже пропустили! Сколько ж можно уже перекусывать… Когда меня покормят нормально?! —?не мог угомониться столичный следователь?— Никош, у вас сухарика не найдётся? Я сейчас от голода умру…—?Обед был три минуты назад. У меня больше нет денег, Яков Петрович! —?устало проговорил писать.—?Да какой же это обед?! Это был полдник, да и то не полный… —?сказал Яков, в сердцах обижаясь.—?Тогда пиршество покажется вам завтраком,?— пробубнил писарь.—?Что-что? Кто-то сейчас хотел меня расстроить, м, Никош? —?спросил Яков Петрович.—?Не дай боже, свят-свят-свят! —?а сам думал: ?Он же и меня с горя сожрет…?—?Если ты меня покормишь, денег на ?Бардо? не останется? —?спросил следователь.—?Вот именно! А вообще в ближайший месяц мне ни на что не хватит. Буду тину есть в пруду у Оксаны, и варить суп из водорослей, да компот из ламинарии… —?представил свою судьбу Гоголь.—?Ну что ж, пора бы и самому раскошелиться тогда… —?Следователь достал из-за пазухи мешочек с деньгами.—?А у вас были деньги? —?удивленно спросил писарь.—?Ну что за вопросы? Конечно! Какой уважающий себя человек ходит без денег?! И сабли, расписной с рубинами,?— спросил Гуро, когда Гоголь ответил: ?Я?.—?Они… Они… Они у вас были, а вы мне не сказали? —?спросил Николай Васильевич грустно.—?А вы не спрашивали, Николай Васильевич! —?ловко перевёл стрелки Яков Петрович, заходя в первое попавшееся кафе.****—?Вот у нас проездом Бенкендорф был, по-моему до сих пор гостит! Вот великий военно-политический деятель! —?говорили на площади, вернее на площадочке, такой, ну, в ней три Красных площади поместится.—?Он? Да он у меня, когда я был в Петербурге служил в подчиненных! А сейчас государственная мощь! ?Военно-политический деятель!? Тьфу! —?плюнул сначала через левое, потом через правое плечо, а потом прямо, а потом назад, Александр Христофорович.—?Кем я там был? Александр Христофорович, тезка мой любимый, вы сюда какими лошадьми привезены? —?Полицмейстер не ожидал такого поворота, и узрев товарища по службе, мысленно сосчитал до десяти.—?Лошадьми Пржвальского… А вы сюда какими кабаньими тропами добирались? —?съязвил Бинх.—?Я вас не в ссылку, я вас в жёлтый дом отправлю. Сибирь?— сказкой покажется, и будете молиться за судьбу Трубецких! Ехали бы вы отсюда в свою Диканьку! —?возмутился Бенкендорф. Я же упоминал, что врагов у Александра Христофоровича больше, чем друзей.—?А вы изволили бы завалить своё хлебало? Моё?— своими деньгами не заткнете! Постоянно после ваших визитов к начальству, кто-то жадно звенел деньгами в кабинете. Как я открывал двери, так деньги летели в разные стороны, а в углах валялись Екатерининские рубли. Ну, а начальник стал заикаться с тех пор, да и по сей день страдает от этого недуга. У вас есть на это разумное объяснение?! —?с ехидной улыбочкой, скотской такой, спросил Бинх.—?Откуда вы взяли такую информацию? Вы не должны этим располагать! Это государственная тайна! —?возмущённо, всплеснув руками, сказал тезка.—?Тайна! Не тайна! А я все знаю! —?гордо заявил Бинх.—?Вот из-за этих познаний, немецкий разведчик, вы и оказались там… В Диканьке. Где по ?вредности? раньше времени вы на пенсию не уйдете,?— вредно, скрипя зубами от счастья, проговорил Бенкендорф.—?Ооооо…Не ожидал, что вы до такой степени опуститесь. Это низко, даже я поинтересней факты нашел. В моих глазах?— ладно, там вы давно уже дно… —?было начал Бинх?— В очах публики, на мой скромный взгляд, я абсолютно точно выше.—?А вот кому-то, не буду тыкать пальцем, природа не додала… Чуть-чуть. Вырасти?— не вырос, характером тоже не вышел, вот и вредный такой, вот и бесится,?— у военачальника появилась ухмылка.—?На дуэли решим, кто и кому что-то там не додал! —?резко сказал Бинх, глазами недобро сверкая.—?А вы, Александр Христофорович, как погляжу все не меняетесь. Все по-прежнему грубой силой решаете. Все на дуэлях, хоть уж не молоды,?— покачал головой, говоря притворно печально Бенкендорф.—?Не волнуйтесь, я и этот решу таким же образом, хамло,?— с этими словами Бинх развернулся на каблуках, да и пошёл знакомые рожи искать, даже Гуро ему уж теперь не таким противным кажется.****Собралась наша могучая кучка и решили, что пора уже бы и банкет посетить. Больше сил терпеть нет! Наконец восторжествовал Яков Петрович, а Гоголь тихо-тихо вздохнул, с неимоверным облегчением. Пир! Но пир?— не обычный, и не как Гоголь выразился, мол, завтрак какой-то, то пир по случаю свадьбы Маши и Пугачева! Культурное мероприятие, как-никак, и без ?Бордо? увы нельзя.—?Ну, я наконец дождался! Неужели мне не привиделось это и не приснилось? Позабыл я вкус самогона, позабыл блины… —?все вопрошал, да не мог поверить следователь.На входе стояли охранники, казахская, иль казацкая братия Емельяна, да черт их знает, он всю ересь собирал, этого Емелю в глаза никто из наших героев не видел ни разу, ну, кроме начальства! Культурному деятелю?— нужны культурные телохранители, да не абы-какие, а матом кроющие, да простолюдинов домой отсылающие. Так вот, ну, кого-то пропускали, а кому-то?— фигу. И наконец остался один Александр Христофорович, а его бац! И дулю в харю. Пролетел, как фанера над Москвой.—?По велению графа Бенкендорфа вам сюда нельзя! —?заявил один башкир, да отослал в далекие дали.—?Вашу ж, бога мать,?— процедил тихо полицмейстер, чтоб не услышали, уважаемый человек же?— где они этого чертова Бенкендорфа достали… Сиди тут и любопытством мучайся?! Нет! Так не пойдёт! —?он обратился к стоящим?— Товарищи, тунеядцы, пьяницы, как вас величать? Вы знаете кто я? Догадываетесь, где вы потом окажетесь? Я вашего Бенгельдорфа… Позовите его сюда, дело есть, государственной важности! —?и тут из-за двери выходит веселый мужичок в кафтане?— сам Пугачев!—?Вы так и будете здесь стоять? —?поинтересовался один казак.—?Это тонкий намёк, что вас напрягает моё присутствие? Мне уйти? —?спросил полицмейстер с сарказмом.—?Да! —?отозвались мужчины хором.—?Ага, прям встал и ушёл, не дождётесь,?— проговорил Бинх едко.—?Саш… Кхм, Александр Христофорович! Товарищи, а чего это вы не пропускаете уважаемого? Вон, видно человек приличный! Ну-ка, разошлись, чтоб больше вас не видел! Проходите-проходите, гостем будете,?— обратился Емельян к немцу, протаскивая за собой.—?Колдун он, вот тебе крест, явно носит с собой инструкцию по зомбированию,?— сказал стражник, когда Бинх отсалютовал треуголкой.Тотчас им встретился вышеупомянутый граф. Бенкендорф, чтоб его грифы утащили, и больше он не возвращался! Вышел на улицу деловитой походкой, улыбаясь притворно, а Бинх возьми, да дверь на щеколду закрой изнутри. Нечего тут шастать всяким, да начальству глаза мозолить!—?Александр Христофорович, не смешно, откройте,?— решил вмешаться Пугачев.—?Не могу! Я запер дверь изнутри. Случайно,?— Бинх был собой весьма доволен, блистая, как начищенный Екатерининский рубль.—?Так, откройте! Немедленно! —?послышалось с той стороны двери.—?Не хочу… —?шепотом отозвался полицмейстер, уходя вместе с хозяином празднества вглубь зала.Был огромный стол, ну, Яков Петрович начал потихоньку себе накладывать, чисто что-то в рот закинуть. Рядом непонятным образом оказалась лохань с картошкой, борщ, галушечки, ватрушечки, вареники, заморские манты, иль как их там, пельмени огромные вообщем, колбаска и боварская, и вареная, сладости, барашек… И красное ?Бордо?. Ой, его отдать наверно надо.—?Ну-с, тварищи, перекусили легонько, можно и дальше беседу продолжать! —?у Гоголя, что с трудом доел второй бутерброд, понимая, что желудок полный, он грозился выйти наружу вместе с ответом на вопрос Пугачева: ?А вы все это…то есть… Да??—?Да, даже добавки возможно попрошу. Но напомню, что это было неприлично. До неприличия неприлично! —?сделал замечание Гуро.—?Один припадочный, другой жрет постоянно,?— мысленно причитал Бинх?— знакомься, Емеля?— это моё окружение.—?Пойду куплю шкалик что ли,?— с лицом, выражающим полную печаль, сказал Яков Петрович, так как тут наливали один самогон, а ?Бардо? он отдал молодоженам, соскучился он в Диканьке по алкоголю нормальному.—?Нет, уважаемый, вам туда не надо! —?резко спохватился Бинх, усаживая следователя обратно?— давайте лучше трапезничать! Вон кумыс, вон брашка.—?Уважаемый, сами пейте свой кумыс, а я не Леопольд Леопольдович?— водки хочу,?— стоял на своё Яков Петрович.—?Нет, вы этого не хотите, поверьте мне, и я не хочу. Оно тут у них паленое все?— отравитесь, не дай бог! —?заявил Александр, видя знакомую рожу неподалёку, каким образом зашёл только? Сразу поменялся в тоне и лице?— ну и идите, не особо я за вас и беспокоюсь, идите отсюда! Глаза б мои век никого не видели. Чтоб по дорожке упали несколько раз. Друг мой любимый воротился назад… Сволочь приставучий, тварь, сука, гад. Вцепился, как клещ. И кровь пьёт так же.Прошло около полутора часов. Как тезки не попереубивали друг друга?— вопрос занимательный, возможно даже мирового масштаба, ну, что есть?— домой поедут не по частям.—?Ну, ничего себе, шкалик… —?Бинх покосился на штоф водки и вина в руках следователя?— Яков Петрович, где вы шлялись?! —?Бинх тихо, на ушко, Гуро трехэтажным матом покрывал, да так, что Пугачев слегка смутился?на другом конце стола — И, Гоголь! Только попробуйте это записать! Не дай бог я увижу это где-нибудь или что-либо отдаленно похожее! —?потом про себя добавил, но озвучил без мата?— Что ж, сука, все такие непонятливые.Яков Петрович заверил, что один сосуд любимому и обожаемому Бинху! Фу, аж язык заплетается! На самом деле в последнее время они находят много точек соприкосновения, но колкость и яд никуда не делись. ?Как Есенин с Маяковским ей-богу!? порой думал Николай Васильевич, уважая их одинаково, да и обожая, чего греха таить, тоже.—?Ох, уж этот Емельян! Жену мою… да в государи… Это уже какой-то переворот, а не муки безделия. Ладно государство, черт с ним, а вот свою жену я просто так не отдам, да и не отдам вообще! —?возмущался Гринев, сопли пережевывая.А виновник его горя вскоре клевал носом, норовя уснуть в пироге брусничном. Во сне он улыбнулся… Хех, небось видится ему, как он берет Москву!.. Это тупо, но мы ведь знаем, что нет ничего живучее чем тупость, это факт, причём доказанный.—?Тоже мне проблемы, Гринев! —?махнул кудрявой головой Колокольцев, сложив ручки на столе, и мирно на них полеживая?— Вот у меня мужчина один отобрал тулуп заячий на вокзале, прицепил его сначала как бороду, потом как шапку, положил какие-то туда бумаги и стремительно убежал. Наверно был государственный преступник. Сейчас он сидит на другой стороне стола, а я, как закричу тогда ?не твоё, отдай!!! Я на распродаже купил! Иди себе крокодила купи!? Так вот так он мне его и не отдал, я попросил Александра Христофоровича его у злодея забрать, так сказать ликвидируем за неоплату завтраков в тюрьме! А он, эх,?— вздохнул поручик?— досрочно вышел.—?Ну, что поделать, если тюрьма ни одна не принимает. Вон посадили последний раз три дня назад, а выпустили досрочно, причём срок был пожизненный. Второй,?— вслух рассудил Яков, подкладывая Никошеньке то курицу, то барашка. Не живых конечно, полно, подумаешь, мертвых чуть-чуть, зато вкусных!—?Ну и как ваше расследование продвигается? Когда будет готов отчёт? —?поинтересовался Бенкендорф равнозначно и у Бинха, и у Якова, когда закончились темы для разговора.—?Продвигаемся, не стоим на месте, благодаря Николаю Васильевичу,?— у Бинха язык еле-еле повернулся чтобы это сказать, кажется Коля сейчас опять впадёт в состояние несостояния.—?Да ничего ваш этот писарчук не может расследовать! У него и в Петербурге все из рук валилось, хотите сказать, что у вас он что-то делает?! У него в мозгу всего одна извилина, и та прямая! —?выразился граф раздраженно, пока Гоголя нет с нами. Он улетел, но обещал вернуться.—?Это сейчас вы, сударь, зря! Ещё как помогает?— направляет на путь истинный,?— Яков Петровичу не понравилось сказанное?— а насчёт извилин… У вас наверно и той нет?— пустота,?— он показательно постучал по столу.—?А Николай Васильевич что-то смыслит? Он умеет думать? —?махнул рукой Бенкендорф, мол, не смешите меня.—?А как вы думаете с нечистью возиться? Её же надо вычислить, а он в этом деле мастак,?— следователь отстукивал пальцами по столу панихиду, заранее, на всякий случай.—?А вы, сударь, не только лицедей, но и лицемер,?— выглянул из-за плеча тезки Александра Христофоровича Гоголь.—?Ага, ?мастак? только портачить. Он не может ?не мешать?, не говоря о помощи! —?недовольно пробубнил Бенкендорф.—?Николай Васильевич работе не помеха! Так, приятное дополнение, а вас попрошу закрыть хавальник,?— громко произнёс Бинх, находясь на грани своего неисчерпаемого терпения.—?А вы, сударь, однако хам! Скажите на милость, а не вы были на той неделе в гостях у княжны Галицыной? —?спросил едко Бенкендорф, провоцируя. А Саша лишь лениво кусочек рыбы перекатил за щеку. И все. Но вопрос увы требовал ответа…—?Допустим, а вам-то какое дело? —?проговорил мужчина без интереса.—?Так вот, сударь, у них все столовое серебро пропало после вашего визита, а сейчас, вы видите здесь хоть одну железную ложку? Здесь все деревянное, деревенское, окромя чугунков,?— заметил тёзка, ухмыляясь и стараясь раззадорить Бинха.—?Товарищ, шли бы вы с такими заявлениями на ху… —?сказал Александр.-… Тор, бабочек ловить! —?закончил Гуро, как бы пресекая дальнейший разговор, надеясь, что Александру хватит ума не вестись на провокации.—?А у вас вон в кармашке,?— аккуратно показал пальцем ?военный деятель??— ситчико серебряное торчит, с вензелем его сиятельства Голицына, что вы можете на это сказать?Бинх отвечать не стал, действительно хватало ума (ну, про таких обычно ?горе от ума? говорят), на все возмущения просто выстрелил в возмущавшегося, когда тот ему надоел, тихо добавив?— не Галицына, а Екатерининское.—?А вы ещё у Катеньки приворовываете? —?прошептал из последних сил граф, лёжа с простреленным плечом, и на него ?случайным образом? упала люстра, сбитая рекошетом следователя.—?Вот неугомонный, прицепился, как фúговый лист. В ближайшее время он нас не побеспокоит, господа, можем продолжать трапезу,?— уверил Гуро.— Мне кажется мы сюда приехали по совершенно другому вопросу… — процедил Бинх.—?Полно, Александр Христофорович,?— Яков показательно вытер слезы, вызванных смехом,?— так решён вопрос уже!—?Как? Без моего согласия, господин следователь? —?спросил тихо полицмейстер, нащупывая саблю на поясе.—?Так он же государственный преступник! Где есть преступление?— там и наказание. Отряд Катеньки уже в пути, я доложил, что решили сей вопрос вы, так что… ждите прибавки, али повышения, а-то я вам должен как-то был, не люблю быть должником! Александр Христофорович, вы что-то побледнели, голубчик! Солнышко моё, дорогой Николай Васильевич, подайте-ка вон тот сосуд, компресс будем сейчас делать, — Гуро сначала улыбался, а потом резко лицо его сменилось беспокойством, был один неприятнейший случай… В один прекрасный день без согласия Александра Христофоровича согласовали какой-то документ, по состоянию здоровья он отсутствовал, здесь просто приложил свою руку Тесак, а то, что вы, он бы приперся… Ну, тот узнал через день-другой о документе том… Три дня после этого бесился и с температурой лежал, приговаривая : ?Понаехали в мою деревню и выпендриваются ещё! Понаехали… Столичные твари! Убил бы! Руки бы оторвал! Бараны безмозглые! Понаехали в мой колхоз и учить ещё будут, как навоз месить!?. Повторять опыт почему-то не хотелось, а стоп, мы знаем почему?— кто же бумаги-то разгребать будет? Никошу жалко, а самому не хочется как-то, и почерк у Якова всегда славился неразборчивостью, да и считался одним из самых скверных в столице. Мало где он писал, а если и писал, то в основном, глядя на свои каракули после обеденного перерыва, задавался вопросом : ?Господи, я что, дьявола вызвать пытался или жульен приготовить? Заклинания какие-то... Я вроде об экономике писал… Что это? Господи, какая морока… Писаря мне!? знал бы, что из этого выйдет, то попросил бы сразу в отставку отослать, а тут с нечистью?— мучайся, с начальством местным?— мучайся, вся его жизнь?— сплошное мучение или ?хождение по мукам?, как называл свою жизнь он сам.Тотчас на пиршество ворвались отряды царские, накаркал называется… Бинху бумаги какие-то вручили и три ордена, за какие такие заслуги ещё и ящик денег?— непонятно, и долго вдалеке еще раздавалось эхо : ?Машенька, я буду тебе писать! Ты только дождись! Жди меня и я вернусь, но только очень жди!?Предпочли бы этот инцидент забыть все. Без исключения. Дома Бинха ждала не какая-нибудь Наташенька Ростова, а Ульяна которую не хвалил и не советовал Гуро, не тот возраст мол, а почему нет? Может и понравится ещё, Александр никогда привередливым к девушкам не был. Яков Петровича, что неожиданно?— Екатерина, Катюша, вторая, которая оборегает своего мужа, несмотря на развод. Гоголя?— Оксаночка, все же сумевшая оторвать самый большой кусочек сердца писаря. А вот Гринев и Колокольцев по иронии судьбы остались без второй половинки, так их ещё грозятся отправиться на службу обратно, первого так точно, под строгим надзором отца… Эти товарищи грозятся повторить судьбу Онегина и Ленского, где Женя кричал: ?Да я лучше за Ленского замуж пойду! Он хоть готовить умеет! А Ларина ваша отравить меня хочет! —?Женя, опомнись, ты каких там грибов обожрался, у меня Оленька есть! —?Да кого это, Владимир, в наше время волнует?! Я вас любил! —?Ну, а я не очень… —?Ну, почему ко мне вы равнодушны? Любовь ещё быть может в душе моей угасла не совсем…? А товарищ его, под предлогом, что отец его из дома за такое выгонит, на службу к начальству напросился, наконец Яцкевича от мук освобождая.Но по приезду в Диканьку их ждали не самые приятные события…