Глава 1. Таланты, поклонники и неприятные сюрпризы (1/2)

Мир ?Прибежище?, город СейфХевен. Вторник, 6 сентября. Утро очередного учебного дня Дэмиен Билзби встречал в приподнятом настроении, реконструируя в памяти события вечера вчерашнего. Вообще-то адскому принцу (пусть и слегка самозваному – кто там из местных мясных разберет калейдоскоп иерархии демонов) по определению не пристало ни удивляться неожиданностям, ни верить в здравый смысл. Но то, что лучший друг (а лучший это тот, с кем дружба в постели только начинается), вдруг с ходу повис на шее собственного препода, совершенно вывело его из себя. Нет, после встречи в парке перед колледжем дальнейшего скандала он устраивать не стал, а просто отправился проследить за парочкой. Далеко идти и не пришлось – обосновались они в новом кафе, недавно открытом на первом этаже старого краснокирпичного здания буквально в десяти минутах ходьбы от ограды ZPA. Ближайшие пару часов предстояло провести среди блеска шахматного кафеля пола и безупречно хромированной мебели, поглядывая с возвышения за тем, как обстоят дела у Эддисона и Густава, да откупаясь от приклеившейся к нему Сахары порциями корнетто и бокалами ?золотой мечты?. Обслуживал их один и тот же официант, очередной серпеец, высокий, худой и бледный. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, он гибко и грациозно перемещался по залу, ненавязчиво общаясь с клиентами, - казалось, парень действительно получает удовольствие от своей работы.

?Вот интересно, это всё змеиное племя в СейфХевене так накрыло? – думал Дэмиен, отказываясь признаться себе в том, что он уже отвлёкся от слежки за парочкой на смазливую обслугу, – Какого парня не возьми – гей, какую девушку не тронь – феминистка, кто на словах, как Дафна, а кто и на деле, как, скажем, та курьер, мисс Снейк. Того гляди, вымрут...?. Но, оторвавшись, наконец, от разглядывания халдейской задницы, он обнаружил, что ситуация окончательно вышла из-под контроля и в воздухе уже пахло французским поцелуем. Так что пришлось прибегнуть к фамильным способностям. Чашку свежезаваренного чая, ?внезапно? опрокинувшуюся точнёхонько на гульфик узких брючек напыщенный змеёныш запомнит надолго (всё-таки иногда смотреть новости с родины полезно, у мисс Килджой есть чему поучиться). Как и то, как полыхнул движок у тачки, на которой этот ползучий гад собирался потом увезти Эдди к себе домой...

Только вот теперь Дэмиен теперь никак не мог избавиться от мысли – откуда же у какого-то там ассистентика спортивное купе с убирающимся верхом, настоящий масл-кар, пусть винтажный, но от этого не менее дорогой? Как бы то ни было, голубки разлетелись в разные стороны, так что за нравственность талисмана курса можно было пока что не переживать: она принадлежала, принадлежит и будет принадлежать только ему. Еще пару раз для профилактики повторить, и больше этот недоносок-переросток к Эддисону лезть не посмеет. Ну и отдельным бонусом послужило то, насколько была рада Сахара тому, что сегодня он решил ее проводить домой. То, что она преданно вытерпела этот вечер, даже заставило Дэмиена задуматься, а не испытывает ли и ведьмочка к нему чего-то большего, чем просто дружба. На этом можно было бы всё закончить, но триумф свой сатанёнок решил отметить походом в ночной клуб. Конечно же, охрана прикопалась к возрасту, но пара-тройка банкнот решила дело в его пользу. Конечно же, на месте не оказалось ни единого свободного столика, а на танцполе было не протолкнуться, потому что, конечно же, к этому времени его уже оккупировала ДжейДжей со своей сворой. Не то чтобы у Дэмиена были по жизни какие-то предрассудки, – он ведь и сам предпочитает унаследованное от матери звериное обличье – но, по правде, вместо волчиц куда лучше там смотрелись бы Камилла с подругами (хотя с этими великовозрастными красотками правило было простое: смотреть можно, трогать нет). Поэтому, когда с одного из столиков его окликнул Том, как-никак – земляк и сокурсник, Билзби-младшему ничего не оставалось, кроме как составить компанию ему и его сестре-близнецу Тамаре в убийстве времени.

Человеческая распущенность, объяснял когда-то за семейной трапезой отец, достигла таких пределов, что инкубы и суккубы, черпающие силу не сколько из секса, сколько из подавленных о нем фантазий, обречены на исчезновение. Только вот ни Том, ни Тэм на вымирающий вид явно не походили, самозабвенно отпуская шутку за шуткой о вкусах каждого нового посетителя. В любой другой ситуации такая компания просто бы не собралась – все знали, что брат и сестра до смерти успели надоесть друг другу уже в первые десять лет жизни. Но видимо сейчас, из-за истории с Эддисоном целую неделю подбивавшему к нему клинья Тому понадобилась семейная поддержка. И Дэмиену достаточно было, слегка приврав, в красках рассказать про сорванное свидание всеобщего любимчика, чтобы инкуб почувствовал себя отмщённым и оттаял совершенно, угостив гостя выпивкой. А потом к ним прибился ещё и Ленни-киношник, чьи коротенькие лапки просто-напросто не могли держать владельца на танцполе наравне со стаей тусовщиц. Вот его-то по киноклассу Дэмиен знал гораздо лучше Тома – и общих тем у них для разговора было больше. Волчонок-маками похвастался, что подстроенный его братом Винсентом ужин в компании самой ДжейДжей принес ему вместо отношений, по крайней мере, интересную работу. Его пригласили поработать над спецэффектами на каком-то грандиозном шоу, которое готовит у себя стая в начале октября. Правда, с учётом кипучей страсти сокурсника к пиротехнике (когда-то едва не стоившей ему правого глаза, с тех пор – навсегда расфокусированного) Дэмиену было ясно: скоро в вервольфовом гетто СейфХевена не просто ?зажгут? – его сожгут, причем дотла. …То, что где-то под замком ждёт своей участи Саймон, когда-то – талантливый старший брат Винни и Ленни а теперь – всего лишь очередной вампир, всем четверым хватило такта промолчать… Дальнейшее помнилось уже смутно. Как Тэм своими приставаниями спугнула Леонарда, как набравшийся Том шептал Дэмиену на ухо, что, тот, мол, ?хоть и подлизывается к местным но свой в доску?, что ?вот кто в будущем должен править Пеклом, вместо дурочки Магне? и что ?вся суккубья семья станет за это горой?. Спору нет, звучало приятно, но было очевидно, что утро рассеет хмель и инкуб превратится в прежнего, ?нормального? Тома – неуловимого и злого на язык отщепенца, несносного и грубого преследователя, ?тьмы? сородичей которого в аду брезгуют использовать даже по основному предназначению. Спасибо, уж лучше сидеть дома на диване, грызть снеки и бренчать на расстроенном банджо – целее будешь… Когда пьяный бред спутников основательно надоел, Дэмиен решил наконец-то выбраться на танцпол. Но если перехватить управление над цветомузыкой еще удалось, то при попытке воспользоваться левитацией и эффектно вылететь из-за столика он растянулся на полу в свете прожектора, толпе на потеху. Хоть голова и казалась ясной, но тело хозяина уже не слушалось. Его даже завела мысль о том, что он, такой беспомощный, теперь отдан на милость двум отродьям Похоти, которые могли бы сделать с ним что угодно. Но Сукины Дети в хороших играли до конца и честно дотащили до квартиры (ну, как дотащили: вела их Тамара, ибо ее брат был немногим трезвее адского шакала). Как это было, Дэмиен уже не помнил, остался только фрагмент как он бестолково шарил руками по карманам рубашки, пытаясь найти ключ. Нет, всё же при всех-то своих заскоках и близнецы, и их отчаянно косящая под девочку-подростка матушка Лолли Гэг, с которой его родителям доводилось пересекаться, не шли ни в какое сравнение с высшим светом Пентаграм Сити. Дэмиен в очередной раз мысленно поблагодарил отца и мать за то, что теперь они позволили ему пожить и доучиться в Пристанище, как они это называли, ?на поверхности? – и не разменивать юность на общение с тем паноптикумом уродов. Когда он был маленьким, его иногда брали на светские вечера или заставляли участвовать в ответных приёмах гостей. Сверстников у него там, считай, не было, как самый младший, он изнывал от скуки. Спасали только проказы, после которых приходилось сперва уносить ноги, а потом выслушивать нравоучения. Особенно действовали на нервы выскочки-оверлорды – шумные, наглые, бесцеремонные, один краше другого. Тот с громкоговорителем в глотке; другой, его заклятый соперник, с экраном вместо башки; третий разряжен как павлин – на кричащей расцветки тряпки больно смотреть. Под стать им и их спутницы: пусть наряды из разных эпох – их содержимое застряло вне времени в жалких попытках взимать плату за то, что нормальный мужчина берет даром. В конце концов, его мать сама – бывшая смертная, родом из Анимал-Дистрикта, звериного района СейфХевена, но почему же у неё получается вести себя с большим достоинством, чем вся эта орава вместе взятая? Но вот беда: орава эта чувствует себя на поверхности адского котла как серфингисты на волнах, пока отец судорожно гребёт чугунными копытами, чтобы держаться на плаву… И только ?дурочка Магне? всегда рада была уделить внимание хозяйскому сыну, а однажды даже спрятала малыша от разъяренных жертв очередного пранка под своими пышными юбками.– В будущем навык влезть принцесске между ног тебе явно пригодится – хохотал тогда отец....?Дурочка?!!?... Это Том круглый дурак, если не понимает, какая мощная сила делает Шарлотту настолько милой, что даже он, Дэмиен, при его-то вкусах, готов ?поплыть? от одного только детского воспоминания о наследнице Пекла. Нет, пожалуй, единственная вещь, по которой он действительно будет скучать – это сиськи няньки Тенты. Правда, сколько Дэмиен себя помнил, к ним всегда прилагался довесок в виде вечно брюзжащего Стикса, отцовского управляющего делами. И если когда-нибудь ему действительно придется взять на себя правление, то первым его распоряжением будет выкинуть мерзкий комок кислотно-синей шерсти на помойку. Перед выходом из дома он ещё раз покрутился перед зеркалом. Щелчок пальцами, чтобы привести себя в приличный вид, и можно выходить. Что за учебный день в ZPA без его-то выходок! О, Дэмиен очень доволен собой, он просто обязан быть довольным собой. Ведь, как известно, гордыня – первая сатанинская добродетель.***– Доброе утро, братик! От неожиданности Том хотел закричать и соскочить с кровати, но в следующее мгновение ему уже пришлось сжаться в комок, сдерживая спазм, пока пятисантиметровые ногти огуливали рёбра. Щекотки инкуб не выносил, чем его сестра и пользовалась, сколько он её помнил. Так что лучшим вариантом – пока что – было притвориться мёртвым в надежде, что к нему потеряют интерес. Чтобы контратаковать в подходящий момент. Хитрость действительно удалась. Когда мучительница сбавила темп, подобно расправленной пружине, он бросился на Тамару, ухватил ее за горло и повалил на спину. Тут только Том понял всю двусмысленность происходящего: он-то был полностью голым (ну, не считая амулетов) в то время как сестра – уже одета и даже накрашена.– Слабачок! Даже придушить не можешь! – показала она близнецу язык.– Откуда ты здесь взялась?– Меньше пить вчера надо было. Ты же сам мне дорогу показал, после того, как Дэмиена проводили.

– И ты спала со мной в одной кровати?– Спешить мне было некуда, да и потом, нужна же мне была хоть какая-то грелка. У тебя тут что, вообще отопления нет? Готичную романтику полузаброшенного жилья Том обожал, а потому растратил добрую половину полученных на обустройство в Прибежище средств на несколько лёжек в обветшалых особняках – но тщательно берёг их для своих будущих жертв. Остатки же были вложены в ту самую квартиру, где сейчас и находились брат и сестра, новизной не блиставшую и действительно заставившую жильца экономить на мелочах. Тем обиднее было Тому от того, кто именно стал первым посторонним, проникшим в его святая святых.– И мы что…? – осёкся он.– Что-?что?? Надеешься, что переспали? – прищурилась Тэм и захихикала – Мечтай! Даже собери я подходящий материал, делиться им с тобой бесполезно, сгниёт раньше, чем ты кому-то присунешь. А теперь пусти!– Не соберешь ты материала, – парировал Том, – какой ты нахрен суккуб, только и знаешь, что весь кайф обламывать. Отпустив Тамару, он картинно вытер руки об простыню и принялся одеваться.– И где моё спасибо? – притворно обиделась сестра, встав с постели, – Что навестить в кой веки раз решила, что сопли вчера вытерла, что домой довела? Вы бы так в первую же канаву и свалились ночевать. Ах да, забыла, тебя хвостатые задницы заводят, чем их под боком больше, тем лучше...– Твою плоскую задницу улучшит только ангельский гарпун, – прошипел Том, застёгивая брюки.– Моя плоская задница вообще-то за двоих работает. Я же не виновата, что мой брат – единственный на свете инкуб-девственник…– Дать тебе список бывших с адресами? Пройдись, собери отзывы – парировал ?девственник?, поднимая толстовку с пола.– Когда хоть чью-то душу в процессе получишь, тогда поговорим, – продолжала придираться Тэм.– Шкаф открой, – решил предъявить Том последний оставшийся у него довод. Там, за дверцей на полочке стояли рядком вышитые куклы, каждая из которых обозначала жертву. Том заботливо мастерил тряпичную копию новой мишени, чтобы потом использовать как филактерию.– Ммм…– потянула Тамара, проводя рукой вдоль шеренги кукол, – всего-то восемь штук за все это время… и на какой помойке ты насобирал эту мразь?! Мало того, что все заляпанные по уши, так еще самая свежая сущность недель шесть назад изловлена. То-то ты не в себе, братец.– Послушай, – сказал Том серьёзно, – я тебе многое прощаю, но не пытайся изображать из себя шибко деловую. Мы оба знаем, что от семейного ремесла тебя тошнит не меньше, чем меня или мать. Неважно, хочешь ты со мной общаться, нет, но если мы вместе, успехи не обсуждаем. Я же не спрашиваю, за чей счёт ты в этом мирке устроилась… С момента их появления в СейфХевене непробиваемая завеса ехидства ограждала сестру от любых расспросов. Конечно, иногда она могла похвастаться каким-то выдающимся – а потому, неправдоподобным успехом, или наоборот, просить у брата советов по части нового выбранного образа. Демону похоти ведь яркая индивидуальность и не нужна, он должен всякий раз подстраиваться под вкусы своих жертв. И в повседневной жизни черно-белая гамма одежды близнецов на общем фоне горожан смотрелись блекло. Прозвище ?монохром? в каждый из них носил с гордостью; шипение за глаза тех, кто понимал или догадывался, ?о пятидесяти оттенках серого? даже льстило. Однако, массивная пряжка в виде черепа, украшавшая пояс Тамары, как и заколка, удерживавшая в хвосте ее пышные обесцвеченные волосы (?руль для доггистайла?, как называл эту конструкцию Том, когда его окончательно выводили из себя) была явно сделана из какого-то драгоценного металла. ?Серебро? Белое золото? Да хоть платина, с этой стервы станется. Будь это родное Пекло – небось, пустила бы на безделушки ангельский расплав…?.– Ладно-ладно. Завтрак я, так и быть, готовила на двоих, так что по твоё пустое брюхо на кухне накрыто. Насыщайся, если поможет.– Типа, спасибо, – выдохнул инкуб, – а еще больше буду благодарен, если, наконец, уберешься отсюда. В последний раз смерив брата взглядом, суккуб удалилась из комнаты. Оглушительно хлопнула входная дверь, а следом раздался и характерный шум осыпающейся штукатурки – последнее слово сестрёнка в очередной раз оставила за собой. Только сейчас Том с досадой вспомнил, на кой черт вообще с ней связался – за вчерашней попыткой развеяться и утренней перепалкой совершенно потерялась идея попросить о помощи. Тамара не брезглива, ей бы не составило труда убрать Густава с дороги, хотя бы на мгновение отвлечь внимание от Эддисона. То, с кем бы пришлось иметь дело, её бы только раззадорило.

В напоминание о собственной глупости чокер и напульсники начали жечь тело. Когдаинкуб только перебирался в Прибежище из ада, его поймали на ?слабо?, заставив носить поганые амулеты, призванные регулярно напоминать о предназначении. ?Плевать?. Ну не на однокашников же охотиться? Он, конечно, демон, но гадить там, где живёт, не намерен. В СейфХевене ему и так непросто, слишком тонка грань между гостем, шпионом и заложником. Это на Дэмиена местные закрывают глаза, а вот его с сестрой, случись что, явно жалеть не будут. Да и на кого ему нападать? Камилла, та, что заставила его пожалеть о собственной природе – и та, к которой он непременно вернётся при первой же возможности? Или эта зашуганная рыжая девчушка, как там её, Кензи, – чей дневник, свалившийся вчера ему прямо в руки, лежит сейчас на столе? Том потянулся к розовой тетрадочке, открыл ее наугад и лениво перелистал несколько страниц. Обычное ребячество, хотя…там определенно было, за что зацепиться. Классический вариант, который все же следовало оставить на крайний случай. О нет, в своей истинной ипостаси он хочет приходить только за теми, кто уже отмечен, пусть и сам об этом не знает. К тем, чьи души похожи на выставленный на просвет бокал, в котором ясно видны вся муть и взвесь. В том и дело, что блондичник на самом дне своём скрывает такую россыпь самоцветов, о которой можно только мечтать. Жаль, времени было слишком мало, и так и не удалось понять её природу. Но это ничего не меняет: Эддисон обречён притягивать демонов, всегда. Не одного, так другого. Инкуб всего лишь наименьшее из зол, которое может с ним случиться.

*** Каждое утро учебного дня для Зекарии начиналось на балконе одного из верхних этажей Академии, с которого открывался вид на окружавший колледж парк, по дорожкам которого, кто из общежитий, кто из города, спешили студенты. Гепард-миротворец обозревал окрестности, следя за дисциплиной и пунктуальностью своих подопечных, покидая свой пост только спустя десять минут после звонка на занятия. Для него важно было чувствовать их настроение, встречать и провожать каждого из них. В СейфХевене были и другие учебные заведения, но ни одно из них не могло сравнится с ZPA, именно потому, что нигде не было такой концентрации особенных студентов, слишком много значивших для поддержания мира и процветания Прибежища. Директор колледжа, Уинстон, существо невзрачное и безобидное, сегодня пребывал в нехарактерном для него оживлении. Даже пытайся он скрыть эмоции – они буквально были написаны на лице, благодаря хроматофорам, доставшимся всякому иллитиду от головоногих предков.– Ктулху фхтагн, дружище! – поприветствовал Зекария формального начальника.– Зи, может, вы здесь реально всем и распоряжаетесь, но это не дает оснований издеваться над культурой моего народа. Вы разве не слышали новости?– Какие именно из многих? – безразлично переспросил кошачий.

– Сегодня ночью скоропостижно скончался губернатор СейфХевена. Обязанности по управлению городом возложены на его заместителя, госпожу Лоретту. Не сталкивались с этой дамой?– Я наслышан о ее работе в мэрии Анимал-дистрикта… всякого наслышан, – поджал уши Зекария, – только какое это имеет к нам отношение? Колледж пережил немало смен правителей, переживет и эту. Без нас же им никуда.– Такое, что кто-то, дорвавшись до власти, начнет задавать лишние вопросы! – повысил голос человек-кальмар– Это какие же? – притворно удивился гепард.– Зи, да прекратите уже паясничать, – возмутился Уинстон, – в городе уже явно знают о том, что у нас тут упырь. Дикий упырь, которого вы скрутили на днях прямо в коридоре, и который до сих пор сидит здесь в клетке.

– Это не просто вампир, а наш бывший студент. Тот, кто когда-то был одним из лучших. Здесь учатся его младшие братья. Нельзя просто так от него избавляться. Подумайте, кем мы будем после этого… Тем более, если ему действительно известен секрет бреши в защите Прибежища, то нужно узнать, в чем же наша уязвимость.–Ну не нашего же этого ума дело, – покачал головой директор, – точнее, может и нашего, но не до конца же. То, что за кровососом придут, это полбеды, потом же спросят про бестиарий, а затем и до студентов доберутся.

– Не посмеют, – едва не перешел Зекария на рык.– Лучше перестраховаться, сами понимаете.– Я хотел обратиться к губернатору для его выдворения за барьер еще вчера. Правда, мое распоряжение выполнять...не торопились, – разочарованно добавил гепард– Сейчас с этой пиявкой и церемониться не будут, – объявил иллитид, – сдадут в ?КсирКсин? на опыты, пожалеет о полученном бессмертии…– Только не это, – замотал башкой кошачий, – должно же быть какое-то другое решение.– Ну вот и придумайте ?другое решение?, пока его не навязали нам извне, – заключил Уинстон, прихлебывая чай.

– Оноу меня есть, – усмехнулся в усы Зекария, – правда, сейчас единственный, кто может мне в этом помочь, очень занят, но, будьте уверены, завтра мы узнаем все, что у Саймона за душой... Их разговор прервал шум распахнувшейся без стука двери.– Мое почтение, господа! Какая же удача застать вас вместе. Уинстон бестолково вытаращился на обтянутые драными леггинсами бедра вошедшей молодой женщины. Гепард нашелся быстрее.– Добро пожаловать, мисс Форбэк... – разочарованно прошипел Зекария, - не могу сказать, что мы по вам скучали...*** Эддисон Вудс на учебу опоздал. По дороге из дому пришлось сделать целых два крюка, сперва выбрав другую дорогу в колледж, а потом – самые дальние из ворот на его территорию. Пересекаться после вчерашнего с приятелями не хотелось совершенно. Хотя какие они после этого приятели, когда один из шкуры вон лезет, чтобы испортить свидание, а вторая смотрит ему в рот и даже не пытается одернуть. ?Гроза что ли будет? – думал он, ёжась от знакомого ощущения, подобия головной боли, исходившего от жесткой вертикальной складки, пересекавшей лоб над переносицей. Когда он был маленьким, Латика закрашивала её полосками цветной глины, периодически меняя используемый узор и что-то объясняя об ипостасях древних богов другого мира – мудро спящего создателя, меняющего обличья хранителя и служившего обновлению разрушителя. Это прекратилось за год до смерти матери, после того, как он решил отращивать волосы. Гораздо больше дискомфорта ему доставляла вставшая дыбом шерсть. Толстый и длинный хвост на манер лисьего, единственная деталь, указывавшая на его нечеловеческое происхождение, в такие моменты увеличивался в объёме чуть ли не в полтора раза. В помещении его можно было без помех полуобернуть вокруг корпуса, а вот при ходьбе по улице приходилось постоянно прогибать спину и держать в тонусе ягодицы, чтобы не давать волочиться ему по земле. Сейчас он даже жалел, что за неделю, убитую на общение с Томом, не успел раскрутить его на чехол для своей пятой конечности, в тон одежде. Когда он только попал сюда учиться вот эта-то походка, вместе с длинными волосами часто играла с ним дурную шутку; его постоянно путали с девушкой. Закончилось все тем, что угодивший в эту ловушку и поднятый всеми на смех ?ржавый? Рубен, местный задира, однажды схватил Эдди посреди коридора и тупыми ножницами принялся кромсать его роскошные локоны, пока озверевшего дворнягу не оттащили прочь. Конечно, репутация среди сокурсников восстановилась быстрее испорченной прически: его оттачивавшийся с восьми лет талант художника никого не оставлял равнодушным. Его уважали. Им восхищались и гордились. С ним хотели знакомиться и общаться. Только чем больше Эддисону уделяли внимания, тем больше от остальных его, казалось, отделял стеклянный барьер. Ну, взять любого из его сокурсников. Зилл, полноправный и законный лидер потока. Кайла, его девушка, но не уступающая по боевитости своему избраннику. Авиане Тейлор и Пенелопа, их незадачливые соперники в любом деле, кроме дел сердечных – если первый готов волочиться за любой юбкой, то вторая любит только себя и свои амбиции. ?Адский принц? Дэмиен, бывший до вчерашнего дня даже больше чем другом. Его кузен по матери Джек, щедро одарённый бессмертием, к которому, правда, в комплекте шло феноменальное невезение, но на которого – такого простого и милого – порой хотелось быть похожим. Никак не перерастающий детской непоседливости лис Сэм, больше известный за длинный язык под кличкой ?Спам?, многие другие его знакомые. Чем он так от них отличается? Быть может, то, что у него не было детства, по крайней мере, пока мама не взяла его к себе. Всё случившееся с ним до этого, словно отрезало непроницаемой черной завесой. Сквозь которую иногда проступали контуры слепяще-белых стен крошечной камеры, и за которой мелькали холеные ледяные руки в белых перчатках – руки, которые только причиняют боль, и из-за которых он до сих пор вздрагивает от неожиданного прикосновения… Нет, лучше и не вспоминать об этом. Так хотела мама, так хочет Латика, так и нужно жить ему самому. Показавшиеся впереди знакомые фигуры заставили спешно свернуть с дорожки. Легки на помине, вся шпана колледжа была в сборе уже в такую рань. Расти-Рубен со своими лакеями-близнецами (которых иначе как Левый и Правый между собой в колледже не называют), Кристина-?синяя?, единственная в этой компании, хоть отдаленно способная на креатив – не иначе тащились они на занятия прямиком с очередной гулянки. Пожалуй, впервые Эддисон задумался, как это вообще дворняга нашел с акватами общий язык, что они ходят за ним, как привязанные. По колледжу ходили слухи, что будто бы отцы Кристины и близнецов занимались какими-то темными делами и специально отправили своих детей именно в ZPA, надеясь, что их здесь защитят, а теперь и вовсе где-то сгинули без вести. От проболтавшегося же как-то раз Отума он слышал, что за пределами их потока, особенно среди младших ребят, Рубена знают совсем с другой стороны, едва ли не как защитника сирот и выходцев из небогатых семей от мажорских насмешек. Выходит, даже такой тип легко находит себе родственные души. Если бы недопесок еще и со сверстниками вел бы себя хоть чуточку взрослее, его можно было только похвалить. А пока что стоило держаться от них подальше... Беспокойно оглядываясь, Эдди засеменил в сторону, перебираясь на параллельную аллею, но споткнулся об бордюр и растянулся на асфальте.– Эй, ты в порядке? Помочь встать? – раздался над головой женский голос. Взгляд Эддисона уперся в декольте фиолетового топа, вскарабкался выше по волне каштановых волос, задержался на пунцовой линии губ, пока ярко-голубые глаза не перехватили его и не приковали к себе. Пожалуй, подобно такю уверенность. Уверенность, которой ему самому никогда не хватало. Краска предательски залила лицо. По старой привычке паренек попытался, втянув голову в плечи, утопить горящие щёки в складках шарфа – не отрывая взгляда от незнакомки, в глазах которой читались неподдельные любопытство и интерес. Но вдруг он подумал, что сейчас похож со стороны на маленькое бесполезное животное, какого-нибудь бродячего котёнка или щенка, что цепляется к прохожему в надежде получить порцию ласки. И наваждение сошло, контакт разорвался.– Красавчик, ты оглох? Так и будешь тут валяться? Теперь Эддисон уже мог спокойно разглядеть оказавшуюся рядом с ним девушку. Пожалуй, даже, женщину – она была явно старше по возрасту, а матовая помада только старила ее ещё больше. Миловидна, но все же, на фоне его сокурсниц не красавица: высокая, почти на целый фут его выше, скулы очерчены резко, да и плечи широковаты. Выбранное ей в одежде сочетание цветов, оттенки синего и фиолетового, да еще с ноткой фуксии, поначалу показалось юноше оскорблением вкуса, но уже в следующий миг он был вынужден признать: незнакомке оно было к лицу.– Ты вообще кто? – нехотя приняв протянутую руку и поднявшись на ноги, спросил он.– Я? Я тут учусь. Как и ты, наверное. Меня Гейл зовут, – поторопилась представиться она.– Тебе…тебе идет это имя,– рассеянно сказал Эдди – у тебя даже в одежде все оттенки шторма…– Надо же, только увидел, а уже суть ухватил, – ласково рассмеялась Гейл – а, ну, конечно, ты же художник. Вот, держи. И она очень ловко, не рассыпав вложенные наброски, подняла выпавший из его сумки альбом и протянула законному владельцу.– Может, исам представишься?– Эддисон… Эддисон Вудс, – выдавил он себе под нос, забирая вещь. Голубые глаза снова разгорелись восхищением.– Ни черта ж себе. Так ты тот самый Эддисон, чьи работы постоянно возят на выставки? Наслышана была о каком-то жутко талантливом парнишке с младших курсов, картины даже видела, а вот что познакомлюсь - даже не думала.

– Угу, а я всего-навсего никому сегодня на глаза показываться не хотел, – вздохнул юноша.– Понимаю. Уже и забыла, какие тут иногда попадаются кретины, – поддержала его новая знакомая. И тут же была поймана на слове.– Как это забыла, если здесь учишься?– Бери выше, я должна была давно уже закончить эту шарагу. Вот, хочу восстановиться и защититься. А потом гори огнем, колледж ?Феникс?. ZPA – zip it up! Слушай, сделай маленькое одолжение. Мне сейчас нужно найти кабинет директора и канцелярию – проводишь меня, хотя бы до нужного этажа. Я ведь и раньше здесь особо не отсвечивала, а теперь и вовсе не вспомню, где, чего и как.– Ну, пошли, – пожал плечами Эдди. Он уже смирился с опозданием, а теперь еще и получил лишнее для этого оправдание. Отряхнув последнюю пыль с одежды, паренек вальяжно зашагал в сторону кампуса. Гейл держалась слева, меньше чем на пол-шага позади, установившуюся паузу никто из них нарушить не решался. По студенческой традиции - на удачу - смочив руки в каскаде фонтана, украшенного статуей феникса, вдвоем они вошли под своды купола колледжа. Лабиринт коридоров был пуст, ученики уже разбежались по занятиям. Живая душа встретилась им лишь однажды, когда на очередной лестнице из-за поворота возник хорошо знакомый всем и каждому в академии зеленый гольф. Малкольм в стенах ZPA был в некотором роде знаменитостью, все-таки самый молодой преподаватель, да еще взваливший на себя множество отвлеченных дисциплин типа философии и истории. И, хотя глаза его были слепы, оставшиеся чувства позволяли ориентироваться вокруг не хуже зрячего. Настолько, что в своем животном обличье лектор с удовольствием демонстрировал мастерство полета над крышами колледжа.– Доброе утро, сэр, – поздоровался с ним юный художник.– Доброе утро, Эддисон, – легко узнал его Малкольм и вдруг повел ноздрями: – кто это с тобой?– Сэр, вы разве не узнаете меня, – не без заискивания обратилась к нему ?вечная студентка?, – Гейл Форбэк, я должна была писать выпускную работу под вашим руководством. Незрячие глаза преподавателя рефлекторно забегали – но замерли точно на шатенке.– Ах, Гейл? – наконец, изрек преподаватель, – Да, да, теперь припоминаю…Вы, наверное, парфюм сменили…Впрочем и без этого слишком давно не давали о себе знать…– Простите меня, я совсем забыла, насколько для вас важен запах. Это вашу шутку о том, запахом чего пропитана античная культура, забыть невозможно…– Только не надо ее рассказывать, а то, боюсь, ваш провожатый примет ее на свой счет, – смутился в ответ слепой, – что ж, если директор согласится снова иметь с вами дело, подойдете потом ко мне по поводу защиты.– Значит, ?Форбэк?, – потянул Эдисон, когда они вновь двинулись по коридорам, – постой-ка, это не с тобой приключилась та странная история в начале мая? У нас тут объявления висели, мол, пропавшую девушку искали.

– Нужна же и мне своя минута славы, – неуклюже отшутилась новая знакомая, – подумаешь, отдохнуть от всех захотелось. Кому-то прощают все, кого-то не замечают, пока не споткнулся... Из которых же будешь ты, а, Эдичка?– Знаешь, из первых, – впервые позволил Эдди надменную улыбку. Он уже чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы напустить на себя фирменный чуть отстраненный вид, удобный для общения с чужаками.– А по тебе видно. Могу, наверное, представить, сколько макулатуры тебе вываливали в Валентинов день, – заметила Гейл.

Её невольный проводник не мог понять, сарказм это или очередной скрытый комплимент.– Времени все разобрать хватает. Я праздную два дня подряд, потому что следом идет мой день рождения, – честно сказал Эдди и второй раз за утро пожалел о своей болтливости. Ответом был легкий смешок.– Чего?– Просто у нас разница по дням рождения без семи дней семь месяцев, – пояснила спутница, – красиво выходит. Прямо закономерность.– Ты число лет забыла сказать, – отпустил колкость юноша.– Красавчик, тебя не учили, что подобные вопросы задавать женщинам неприлично? – отбилась Форбэк.– А все-таки? – продолжил допытываться Эддисон в тайной надежде, что от него снова отстанут. По правде, какую бы цифру не назвала спутница, его бы это не удивило, разброс возраста у студентов колледжа действительно был большим. Камилле, вот, двадцать один, но она до сих пор прозябает на его параллели. Но она, по крайней мере, заботилась о братьях и сестрах. А этой-то что мешало?– Послезавтра сможешь узнать, если захочешь. Ладно, давай начистоту, я давно хотела себе портрет заказать, и вот удача – прямо накануне днюхи хороший художник сам падает в руки.– Так, обнаженную натуру не предлагать, – взвился блондин, – я такое не рисую. ?Женскую – не рисую…?– Вот сейчас обидно было, – вновь рассмеялась Гейл, – нет, нет, что-то камерное по формату, но на природе. Хотя бы на фоне заката. Как тебе задачка?– Подумаю, – уклончиво ответил Вудс.– Готова заплатить, – выложила Форбэк последний козырь.– Вдохновения не купишь, – с улыбкой пожал плечами Эддисон, – а за деньгами я не гоняюсь.