Глава 7. A todo esto (1/1)

Чел наконец закончила закончила вышивать учебный рисунок. Сеньора Карменсита настаивала, что каждая сеньорита должна уметь рукодельничать. Сперва получалось не ахти, а теперь вроде бы и ничего… Красавица отложила пяльцы в сторону и, заправив длинную прядь за ухо, встала и направилась зачем-то к столу, но вдруг послышался шум, а затем дверь раскрылась и в дом вошел Мигель, буквально помиравший от смеха и шептавший: —?Тулио, Тулио, Тулио, Тулио, Тулио… Блондин еле добрёл до стула и прямо рухнул туда. Чел, улыбнувшись, скрестила руки на груди, и, красиво изогнувшись, оперлась на крутое бедро. Она смотрела на друга и ей очень хотелось понять, что же его так рассмешило. Вскоре она поняла, что к чему. Пока Мигель тихонько всхлипывал от смеха, прикрыв глаза рукой, в дом бурей влетел Тулио: —?И это ни капельки не смешно! Этот старик просто глух, как пень! —?Т-т-тулио, только не обижайся… пожалуйста… —?проикал Мигель, очень старавшийся успокоиться. Честно, старался, как мог. —?Нет, конечно тут вообще ничего смешного… —?Чел! Вообще-то это ты во всем виновата! —?Погоди, это в чем я еще виновата?! —?ахнула девушка, однако не смогла, как бы ей того ни хотелось, перестать улыбаться от уха до уха, хотя и не совсем понимала в чем дело. Ведь Мигель смеялся так заразительно. Тулио, не переставая пыхтеть и возмущаться, наконец тоже присел. Он уже хотел ?объяснить? Чел, в чем её вина, как Мигель, кое-как отдышавшись, воскликнул: —?Нет уж! Дайте мне рассказать!*** (полтора часа назад.) После случая с неизвестным раненным, Чел настояла на том, чтобы собрать небольшой запас лекарств у них дома. Так как в Кадисе опять царила жара, двое партнеров решили, что за травами они могут пойти вместо Чел. Девушка уже раньше ходила на базар, так что пусть сейчас отдохнет. Девушка уже ходила за травами раньше, но закупалась потихоньку, чтобы, как и хотел Тулио, не привлекать внимания. И теперь им надо было просто закупить еще немного. Правда, красавица настойчиво просила, чтобы друзья купили травы именно у того травника, у которого она покупала раньше. Она была просто уверена в этом торговце. —?Он хороший дедушка, просто говорите с ним громче,?— наставила она партнеров, пока те, весело перекликаясь, собирались в небольшое путешествие. —?Как дети, ей-богу! И вот… Мигель и Тулио наконец нашли эту лавку, покружив при этом порядочно. Оказывается, лавочка была совсем рядом. Она представляла собой самый простой прилавок с собранными в пучки травами. Владелец действительно был премилым старичком, но как совершенно справедливо заметил Тулио, глух, как пень. Посетители, знавшие его, не просто делали заказ, а громко гаркали так, что других бы контузило. Пожилой сеньор был тем редким случаем, когда человеку стукнуло в самом деле чуть более ста лет, но при этом он совершенно неплохо себя чувствует и не думает уйти на покой. Мужчины чуть не сорвали голос пока орали, что им нужно. Наконец травник неспешно отправился собирать покупку, попутно рассказывая о своей семье, о том, как он служил… Тулио казалось, что, пока старик рассказывал, над Испанией протекло не одно столетие, а вот Мигелю было очень даже интересно послушать. Но вот прошло еще столетие… точнее, двадцать минут. Ну вот и конец, казалось бы… Да не тут-то было! Старичок, передавая покупку, наткнулся именно на Тулио и решил спросить молодого человека, как того зовут. Тулио, не ожидая ничего плохого от столь безобидного вопроса, ответил… Оказывается, имя Тулио можно произнести одинндцатью разными способами. Ан нет! Был, оказывается, еще один вариант: —?Как-как Ваше имя, повторите-ка? Я так и не разобрался, как правильно его произносить… —?ТУ-ЛИ-О! —?А, Тумио? —?Нет, ТулИо. —?А! Тузило, я понял! Какое необычное, но красивое имя… Видимо, травник владел искусством психологического насилия… Во всяком случае, Тулио в этом уже не сомневался. Мигель честно пытался сдержаться, но это было выше сил. Красный, как рак, он невинным взглядом смотрел в пылающие праведным гневом глаза друга. Секунда… Еще секунда… Громогласный смех едва ли не сотряс магазинчик, а его владелец, внимая инстинкту самосохранения, тут же поспешил ретироваться.*** Вот, собственно, и вся история. Не сложная, но такая забавная. Тулио все же тоже не сдержал улыбки, глядя, как Мигель вновь давится неудержимым хохотом. День продолжился. Вскоре все так же эпатажно появилась ?дуэнья? Чел, и занятия благородным манерам продолжились. Сегодня были танцы. Тулио и Мигель тут же отправились уже в который раз навестить приют и оказать всю посильную помощь там. И нет, это совсем не потому, что им каждый раз доставалось от грозной сеньоры, стоило лишь попасться ей на глаза. И все же Чел смотрела на них, как на предателей, когда они поспешно откланялись, стоило Карменсите появиться на пороге.*** В это же самое время в Королевской резиденции в Кадисе разыгрывался ещё один спектакль, только уже с другим актерским составом. Дело в том, что Кортес сделал в свою очередь тоже не мало. Он применил весь свой талант, чтобы как можно дольше задерживать принятие решения касательно переворота! Все было готово к полноценному захвату власти! Был самый подходящий момент: король не в Мадриде, он еще вообще не прочно обосновался в Испании. Кроме того, было немало людей при дворе, кто недолюбливал Габсбургов в принципе. Только казалось, что это ?высокое собрание? и планируемый сговор?— детский лепет, какая-то неуклюжая игра! Но это лишь на первый, неопытный взгляд… Даже маленький детёныш кобры не менее ядовит, чем сама кобра. И так же, подобно притаившейся змее, любой такой мелкий или крупный заговор против короля готов ударить в спину. И даже если бы замысел Ретаса и Томега мог и не удастся, то кто знает, не нашлись бы подобные умники ещё, только повнушительнее? Благодаря ?болтовне? Эрнана Кортеса, лагерь раскололся надвое: одна сторона стояла на отмене переворота и приобретении влияния на юного короля через ?нового герцога?, своеобразного серого кардинала… А значит, стоило приготовиться к конкуренции за внимание короля. Другая половина дружно выступала против, под лозунгом ?Жребий брошен!?. Они советовали затаиться на время, пока все не утихнет, а потом повернуть Испанию на Новый курс. Уже строились честолюбивые планы по войнам и мирным договорам… да с теми же Тюдорами, например! В конце концов выступил Де’Ретас с предложением, так сказать, совместить приятное с полезным: выехать на разведку (ведь в любом случае надо будет выступить перед очи короля) и проверить, как Габсбург отреагирует, стоит ли рисковать, что за характер? Если легко будет убедить его в подлинности ?неожиданно? найденного наследника, то… открываются же совсем новые горизонты! А если нет, то лучше бы ему оставаться там, в Нидерландах! Как наиболее подходящая кандидатура, Де`Ретас был послан к королю, как самый опытный, парламентер.*** Карл V уже закончил с посетителями и прошениями на сегодня, как вдруг его секретарь доложил, что буквально тогда, когда его Величество принимало последнего посетителя, явился какой-то неизвестный кабальеро и просит… нет, требует аудиенции! Он бы не осмелился докладывать, но как ему, секретарю, было доложено, дело касается имени Де`Росеильлире… А его Величество дали распоряжение докладывать обо всем, что касается этой фамилии. Король легко поморщился, ощущая в сердце саднящую боль, ведь лично для него внезапная кончина герцога была не просто досадной потерей поданного, но и несколько личной. Он немного подумал и кивнул секретарю. До вступления на испанский престол, Карл Габсбург жил в имении своей нежно любимой тетушки, королевы Маргариты Габсбург. Но когда пришло время готовиться к принятию Испанской Короны, Маргарита со всей присущей ей заботой и пылкостью стала готовить горячо любимого племянника к прибытию в Мадрид. Особенно она настаивала, чтобы её племянник хорошенько изучил, пусть заочно, кто есть кто при Королевском Дворе. Она обращала его внимание на нескольких дворян, часто посещающих Двор, которых он должен сделать своими друзьями. В их числе был и герцог Де’Росеильлире. ?Человек имеющий весьма скверный и сложный характер, но глубоко внутри он?— хороший человек… Кроме того, сердце моё, он из того самого рода, который, как ни удивительно, но древнее нашего… Однако испокон веков свобода жизненного пути ценилась у них много больше власти. Не надо на меня так смотреть! Я тут не рыцарский роман пересказываю! —?для юного короля же все это и правда звучало, как увлекательный иторический роман. —?Итак, этот гордый и добрый род?— моральная, денежная и силовая поддержка, и если даже я, женщина, понимаю, что такие союзники?— бриллиант, то уж ты, надежда моя, должен это понимать точно!??— сказала она тогда… в тысяча пятьсот четырнадцатом году… Он, чтобы сделать ей приятное, завязал официальную переписку, неожиданно для него, подарившую ему интересного, немного дерзко, но приятного собеседника. Герцог был среди тех, кто встречал его в Мадриде. И пусть он порой позволял себе слишком много вольностей по отношении к нему, как к королю, но, имея весьма колючую и действительно дерзкую натуру, он неожиданно проявил себя как совершенно точно благородный человек, сложный, но не пропащий. Молодой, еще не привыкший ко всему юноша, совершенно ожидаемо тянулся к сильному, яркому, дворянину и успел привязаться. Немножко… И он именно что ?потерял? его, а потом и его сына, которого даже не успел узнать… Король сильно тряхнул головой, чтобы избавиться от когтей скорби и ностальгии, раздиравших его душу, и поудобнее уселся на троне, уложив руки на оба подлокотника. Вошел посланник. И принялся за свой неотлагательный рассказ. Человеком Де`Ретас был не только тщеславным, но и весьма умным, осторожным, хитрым и хладнокровным, как змея. Вывести его из себя было очень трудно, но, как не удивительно, Королю это удалось. Но какая же должна была быть реакция короля, чтобы довести такого как Ретас до трясучки? А правильно?— никакой. Юноша оставался бесстрастным, словно мрамор. Его лицо почти ничего не выражало. Глаза смотрели ясно и прямо. Де`Ретас говорил красиво, конечно, но как он не старался, хоть бы какое чувство отразилось бы на лице!*** Высокие двери с эхом захлопнулись за явно раздраженным, не сумевшим это скрыть, мужчиной. Король остался один. Он по-прежнему, казалось, оставался бесстрастным, но во взгляде его читалась какая-то напряженность. Он глубоко и медленно вздохнул, словно от нетерпения, затем, случайно повернув голову, он взглядом наткнулся на любимого пса. Это был прекрасный представитель породы грейхаунд, так называемого ?голубого? окраса. Пес с обожанием смотрел на хозяина и громко дышал, высунув невероятно длинный язык. Какие там ?политические интриги?? Играть, играть, играть! Играть! —?А знаешь, что самое забавное и интересное в то же время? —?поинтересовался молодой король у четвероного фаворита. —?А интересно и забавно то, что подданные наши почему-то полагают, что короли и королевы?— люди из чистого мрамора, без чувств и эмоций, без права на ошибку и все в таком духе… Но при всей своей идеальности, глупы безмерно. Вот и сейчас, из меня, похоже, пытались сделать глупца… Король взял колокольчик, спрятанный у подножья и позвонил. Двери слева от него распахнулись почти мгновенно, чуть только зазвучал колокольчик. В зал, широко и скоро шагая, вошел мужчина лет сорока, весьма крепкого телосложения. Граф-виконт Лосарильо Де Хессада. Не по моде коротко стриженые волосы были черные с проседью. Был одет с шиком и надо сказать, со вкусом, хотя и несколько ярковато. А как же еще должен быть одет камергер короля! И, кстати, не только камергер, но и… в какой-то степени ?партнер? начальника тайной полиции Мадридского Двора. Он остановился ровно в пяти шагах от трона. Король, не поднимая на него глаз, почесывал кончиками пальцев макушку пса: —?Что скажешь Лосарильо? Как я полагаю, ты все прекрасно слышал,?— когда министр с самым невинным видом не ответил на провокационный вопрос, молодой человек нетерпеливо спросил:?— Ну? —?Ваше Величество, я действительно все слышал. Для начала, позвольте выразить свое восхищение?— Вы невероятно умело вели беседу! Касаемо же его слов… Как я думаю, этот человек говорит правду. Я ведь докладывал Вам обо всем, что мне известно. Насколько я осведомлён, единственный наследник, к несчастью, так же на Небесах, и возглавить сей славный род уже не сможет. Но раз такое дело, и нам так повезло, что был найден мужской наследник, то… —?Нет, это очевидно, разумеется. Я говорю о сказанных этим господином словах. И мне кажется, ты еще что-то хочешь сказать? —?Ваше Величество… Я не могу утверждать, не имея фактов… Одно лишь скажу: его показания правдоподобны, каждый факт имеет свое вполне логическое объяснение. И, все-таки, могу я позволить себе дерзость, и узнать, что думаете Вы? Молодой человек встал и подошел к окну. —?Видишь ли… Ты прав, Лосарильо, все действительно логично. При условии, что род Росеильлире древнее чем даже моя собственная династия, и лучших кредиторов и слуг найти трудно средь благородного сословия… и тому подобное, такая новость, вероятнее всего, улыбка Фортуны. И было бы верхом глупости отвергать её. Если бы не приторность этой ?логичности?. И улыбка в таком случае превращается в ухмылку коварной богини…Но если отбросить эту поэтичную мишуру, то вот мой приказ: проверь-ка это ?воплощение благородства?. Видишь ли, пел он, конечно, складно… но его песня вызывает у меня много сомнений. Да и не выглядит он, как верный слуга своего короля. Мне кажется, что моя реакция, а вернее, отсутствие таковой, сильно раздражали его,?— король проказливо улыбнулся, но через миг вновь стал серьезным. —?Да и моя придирчивость к подробностям поисков не сильно его обрадовала… —?Теперь, когда я убедился, что Ваши подозрения совпадают с моими… Позвольте я наведу справки. Все действительно на удивление просто. Но, позвольте спросить, будут ли еще приказания касаемо этой ситуации? Молодой король стоял спиной к камергеру. Он был еще довольно молод для короля. Пока что он проявил себя как стоящий правитель. Вопрос министр задал с подковыркой. —?Будет бал. Ему приказано придти. Ему и его protege, как говорят во Франции. Выведи его на чистую воду прямо там. Останься с ним наедине. Если у него есть суфлёры, то вряд ли они смогут напеть ему слова. Если не представит доказательств… ты знаешь. Камергер кивнул и легко поклонился. Карл дважды хлопнул в ладоши и, когда появились пажи, король Карл V и камергер отправились по делам дальше, ведь с наступлением сумерек жизнь во дворце по-прежнему бьёт ключом. И дел ещё ой-ёй сколько…*** Марцелло сидел в опрятном плетёном кресле, легонько потряхивая ногой и старался обдумать все, что произошло за последнюю неделю. Ему стало лучше, и теперь вся энергия, все желание действовать теперь рисковало вырваться наружу неудержимым горным потоком. Фабиано, насвистывая какой-то деревенский мотив, выметал пыль от порога. Была сиеста, на улицах не многолюдно, а Марцелло сидел в тени в глубине склада, так что открытые настежь двери склада не подвергали их опасности. Хотя Якоб с трудом дал уговорить себя на такую ?беспечность?. —?Фабиано! Подойди сюда! —?полуобернувшись, позвал Марцелло. Парень немного подпрыгивающей походкой, продолжая улыбаться, направился к господину: —?Слушаю сеньор! —?Я хочу, чтобы ты рассказал мне, как ты нашёл тех, кто изображён на листовке. Опиши подробно, как они выглядят. —?А разве я не рассказал сеньор? —?удивился парень. —?Нет, Фабиано, и я хочу услышать это сейчас. —?А! Ну так вот, дело было так… Преамбула к основному повествованию длилась невероятно долго. Фабиано был из тех людей, которым если задать вопрос, то они тебе дадут полнейший и развёрнутый ответ, описывая каждую мелочь. Да так, что успеешь несколько раз пожалеть, что вообще задал этот самый вопрос. Так и в этот раз… Марцелло несколько раз возвращал слугу к основному ?сюжету?, но быстро сдался. Особенно внимательно он тал внимать словам слуги, когда Фабиано наконец перешёл к описанию внешности Мигеля и Тулио. Это было тоже важно?— совпадёт ли это с тем, что видел Марцелло. —?Ну и вот, господин, иду я значит за этим, светловолосым, в красном… ну, Мигель который.Иду, значит, и дошли мы до самого другого края города… Дошли до мостика?— маленького такого?— а там прям впритык дома такие… Но дальше я не пошёл, даже я понял, что тогда меня заметят. Марцелло посмотрел на тень за порогом, рассказ длился долго, и солнце успело сменить место на небосводе… Его знания совпадали со словами слуги. А это было главное. Однако, наученный происшествием в замке герцога, Марцелло понял, что люди, которых он считал изнеженными и не способными на заговор, показали своё истинное лицо, на что они способны. А значит, вполне возможно, что они могут так же идти по следу Марцелло и, как следствие, узнать о наличии вполне законных наследников герцога Де’Росеильлире. И то, что им они будут сильно мешать, было ясно, как день. Ну нет! Теперь-то он готов! Теперь он даст им реванш! Марцелло от возбуждения треснул обеими кулаками по подлокотникам. Фабиано вздрогнул, но не особо испугался. Он почесал в затылке и просто ждал дальнейших указаний. Марцелло потёр лицо и глубоко, и медленно вздохнул. И тут его слуга воскликнул: —?А! Господин! Я совсем забыл! Я узнал такую новость! Сам не знаю, как я не упомянул об этом во время моего рассказа! —?Что там ещё? —?ворчливо поинтересовался Де’Агиллар, массируя правый висок. —?Так ведь Кортес вернулся! Сам Кортес! Я не рассказывал Вам, как когда я только устроился к Вам на службу, я был в порту и видел как ОН на боевом коне… —?Довольно! —?прервал его виконт, который вряд ли бы перенес еще один рассказ слуги. —?Хотя… Постой, Кортес вернулся, говоришь? Это как-то связано с моим поручением? —?А как же! Ведь я же не сказал Вам, куда те двое исчезли из Кадиса! —?Почему же не сказал? —?Вы же прервали меня и сказали, что это не важно! —?пожал плечами Фабиано. —?Да, но я имел в виду, что… Ай, не важно! Продолжай. —?Ну вот, те двое, как мне в порту рассказали, по слухам, отбыли на его корабле! Везёт же, правда? —?Откуда им там взяться? —?виконт отнял пальцы от виска. —?А, погоди… Верно, я же сам слышал эту байку. Да, да, все верно… —?Мне сказали, что один моряк в увольнении видел, как они играли с командой корабля, а другой говорил… Все прям как у Вас в записях! —?Ладно, это не так важно. А вот то, что Кортес вернулся, это интересно… и, тем более, если на его корабле могли скрыться Мигель и Тулио… Но тогда как они оказались в Испании раньше? Или, быть может, их там и не было, и моряк видел не их… или это были они, но они… так! Хватит! Испанец встал, по привычке, полученной за время восстановления от раны, прижал руку к боку. Пройдясь, он побарабанил пальцами по губам, размышляя. —?Так я пойду дальше подметать? Или принести Вам вина? —?простодушно спросил слуга. Марцелло молчал, быстро обдумывал, словно решался на авантюру и, почти улыбаясь, бросил через плечо: —?Нет-нет, Фабиано, лучше сходи в дом напротив и попроси там бумагу и перо. Я… Кажется, я могу дать тебе возможность увидеть Кортеса ещё раз!*** Снова она?— ночь. Такая же прекрасная, как и всегда, только в этот раз пестрая, шумная. За квартал от убежища Марцелло какие-то горожане играли свадьбу. Простую, не самую шикарную, но искрометную, весёлую, способную согреть своей искренностью на множество лет вперед. Марцелло, вздрогнув, проснулся, вероятно, от шума праздника. В этот вечер у него был легкий жар, что вполне ожидаемо. Повлияло ли это, или что другое, но когда он открыл глаза, спросонок не понял, где находится. Все еще находясь в полусне он встал, тряхнул головой, прижал руки к глазам, затем отнял их от лица. Покачнувшись, он направился к двери, встроенной в ворота для удобства, и вышел. Ночь встретила его своей пряностью, тягучестью. Вокруг было темно, и лишь редкие огоньки уличных факелов поодаль нарушали гармонию ночной ткани. Марцелло наощупь дошел сначала до угла, затем пересек двор, и вот наконец свежесть ночи отрезвила его, и он словно очнулся. Испанец развернулся и уже хотел войти в дом, как вдруг оказался в чьих-то крепких руках. —?Что ты делаешь?! Тебя могут увидеть! —?в ужасе прошептал Якоб. —?Я думал, что я могу уже уйти отсюда,?— как-то рассеяно ответил Марцелло. Джейкоб перехватил Марцелло под локоть и потащил его в противоположную сторону. Оказывается, немного ранее он пришёл проведать друга (как чувствовал), но, обнаружив его уже спящим, а также и потому, что было уже поздно, голландец остановился в здании напротив, у своего родственника. Дела требовали засидеться допоздна. Когда его тело сковала усталость от однообразия позы он встав, чтобы немного размяться, подошел к окну и тут уже и стал невольным свидетелем ночного променада Марцелло. —?Тебе нельзя показываться на улице. Разве ты не понимаешь?! Рискую я, рискуешь ты! —?почти в панике шептал Якоб. —?Я знаю, знаю! Не понимаю, что это было. Но неужели я снова пленник? —?усмехнулся Марцелло. —?Разве тебя не пытались угробить? И разве ты считаешь, что у подобных типов есть обеденные перерывы? Так вот, позволь высказать свое мнение: всего не предусмотришь, но только лишь поэтому пренебрегать бдительностью не стоит! Они наконец добрались до убежища Марцелло и могли теперь говорить громче. Виконт опустился в кресло?— жар все еще давал о себе знать легким головокружением?— и с укоризной смотрел на своего друга. —?Ты отчитываешь меня, словно ребенка! Я и так задержался здесь сверх нужного. И ты, друг мой, понимаешь это не хуже меня. Не раз вовремя поданное лекарство спасало больного… Аптекарь стоял напротив кресла, в котором сидел Марцелло, скрестив руки, и, нахмурившись, смотрел поверх очков на своего друга. Глаза его говорили: конечно, он все понимает. Он уже втравился в эту историю, и идти на попятную уже не было смысла. А кроме того… Пусть он и не относился к дворянству, и проблемы благородных господ ему были абсолютно безразличны, но все-таки он честный человек, и если творится беззаконие, а он может помешать этому, то стоять в стороне, это себя не уважать. В очередной раз напомнив себе об этом, аптекарь глубоко и безнадёжно вдохнув, заметил: —?Знаешь, тебе просто необходим влиятельный союзник… Кто-то, кто сможет выступить как… как противовес твоим соперникам. Понимаешь, что я хочу сказать? —?Да. Ты прав, Якоб. И я подумал о том же. Я подумал о том же, но гораздо раньше тебя… И моли Небеса, Якоб, чтобы мой слуга успел раньше…*** Карета с красивым гербом ехала, размеренно покачиваясь, по мощеным улочкам Мадрида. Эрнан Кортес, сидя в карете, неотрывно смотрел через полуопущенные бархатные шторки на пробегающие мимо виды города. В голове его роилось множество мыслей. Он сегодня снова возвращался от короля. Его Величество был сегодня более снисходителен, чем в прошлые разы. Однако Кортеса беспокоило не это: с того самого вчера, когда в один раз на мореплавателя обрушился ведь груз интриг, прошло уже две недели… И все эти две недели Кортес ?кормил? обещаниями заговорщиков. Он сам себе удивлялся, как ему удалось, пусть и с трудом, запудрить мозги большинству негодяев. Но… собственно, на этом все. Да, ему удалось выиграть время, но для чего? Его новые ?друзья? не писали при нем и не говорили ни о каких документах. Как и где он мог достать доказательства, дававшие ему преимущество? Ах, как же ему были омерзительны все тайные общества! Уже не в первый раз экипаж сотрясался от мощных ударов: это были ?взрывы? отчаяния и гнева, клокотавших внутри Эрнана. Его природный характер и преданность Испанской Короне, порой перерастающей в фанатичность, требовали броситься на неприятелей, словно бык на корриде! И либо победить, либо пасть в бою, но Честь свою не запятнать! Но при всей своей безграничной преданности и вспыльчивости, Кортес вряд-ли стал бы конкистадором, которому доверяют при Королевском Дворе, если бы не обладал еще и чутьем. И он ощущал, что таким ?громовым? подходом он не только ничего не добьется, но и сломает что-то тонкое, незаметное, но, несомненно, важное во всей этой истории. И снова удар в стену. Дон Хуан прав, у него нет доказательств. По-прежнему нет! Все, что он может сделать, это просто рассказать все королю. Но отсутствие хотя бы одной улики и то обстоятельство, что Кортес вернулся из первой экспедиции в Новый Свет почти с пустыми руками при этом еще и проворонив двух авантюристов и собственного боевого коня… Об этом король не знал, ибо под впечатлением от пережитого, Кортес не рассказал королю об этом. Просто это выскочило из памяти. Кортес был военным. Кортес был мореплавателем. Преданным слугой короля Карла V. Но в вопросах интриг и хитросплетений он был сущим младенцем. Для него было вполне естественно, при угрозе Короне, немедленно броситься к ногам короля, и все честно рассказать ему! Но последние события научили его, что одного признания мало… И для такого серьёзного обвинения в адрес ДВОРЯН, даже его, Эранана Кортеса, слова мало для Королевского правосудия. И снова жгучий гнев сменился надеждой: виконт Марцелло Де’Агиллар. Он вспомнил о нём совершенно случайно, когда искал выход, как бы разобраться с этими крысами, есть хоть кто-то из окружения покойного герцога, кто не уронил свою честь так низко. Котрес, оказывается, был знаком с ним. Но они пересекались всего лишь два раза, и его внешность Кортес помнил весьма смутно. Первый раз их представил друг другу сам Его Светлость герцог. Они пожали руки, учтиво улыбнулись, сказали друг другу пару-тройку официальных фраз, и на этом их знакомство закончилось. А второй раз?— где-то два или три года спустя, они пересеклись при дворе герцога. Но виконт лишь коротко поздоровался и заспешил дальше. Кортес и сам был безразличен к этой встрече. Де’Агиллар был одиночкой при дворе герцога, и при этом глубоко верен ему. Так о нем сказал кто-то из дворян. И эта фраза, сказанная кем-то вскользь, теперь была для Эрнана единственной надеждой… Тем более, что, насколько он помнил его внешность, виконта не было среди тех, кто в тот поздний вечер угрожал ему. И это, кстати, было немного странно. Если его не было среди этих мерзавцев, то где же он? Просто удалился от двора? И снова испанец задался вопросом: как он на сей раз будет водить эту свору за нос? Что он наплетет на этот раз? Ведь он возвращался с королевской аудиенции, его снова не приняли, но как им это объяснишь? Кортес только начал придумывать свои слова, как вдруг… Испуганно заржали лошади, карета резко дернулась, отчего Кортесу пришлось ухватиться за стену и за спинку сидения, чтобы не слететь вниз. Послышались ругань кучера и чьи-то неловкие извинения. Спустя мгновение, на дверь кареты, зацепившись за окно, упал молодой парень. Курчавые волосы до плеч, нос картошкой, немного глуповатый, растерянный вид… Эрнан почувствовал, как накатывает раздражение, его кулаки сжались, готовые вылить все накопившееся напряжение на этого беднягу. А виновник остановки тем временем, вцепившись в дверцу, постепенно пришёл в себя. Он тряхнул головой, ошалело огляделся и когда взгляд его упал на Кортеса, он радостно завопил: ?О, сеньор! Вы! Это Вас я ищу! У меня важное сообщение! Важное, очень важное! Я должен передать его Вам!? От рвения он чуть ли не проснулся в окно! Кортес раздумывал с минуту: просто рявкнуть на него, обрушить на него весь свой гнев, отметелив его как следует или… выслушать это ?важное сообщение?? —?У тебя минута,?— грозно сказал он, и мальчик, стоявший на козлах, спрыгнул и быстро открыл дверь кареты. Парень так ломанулся внутрь экипажа, что споткнулся и наделал так много шума, что раздраженное выражение лица Кортеса сменилось лёгким недоумением. Этот малый, похоже, совсем не трепетал пред ним, видимо, ему было просто жизненно необходимо передать это сообщение. А остальное этого слугу не волновало. Либо у него напрочь отбито чувство самосохранения, либо эта весть НАСТОЛЬКО важная… Не отрывая грозного взгляда от гонца, Кортес слегка потянул за шнурок с кисточкой, и карета медленно тронулась вперед. Опасно было стоять на месте. Повторим, Котрес практически был уверен в том, что ему все же доверяют не до конца. Останься карета на месте, и это вызвало бы подозрение. А тем временем Фабиан во все глаза рассматривал внутреннее убранство экипажа, ведь не каждый день удается прокатиться в карете родовитого господина. Сеньор Марцелло передвигался преимущественно верхом. —?Не испытывай мое терпение,?— напомнил о себе Кортес. —?А! Да, да! —?и парень торопливо похлопал себя по нагрудным карманам и вытащил небольшой конверт. Кортес взял его и вначале хорошенько рассмотрел: грубая, зернистая бумага. Скорее всего, конверт был сделан из упаковочной бумаги, в которую обычно заворачивают товар. Не подписан. Помимо самого письма в конверте лежало что-то ещё. На ощупь?— перстень. Так и есть: простой такой перстень из золота с небольшим лазуритом и тонкой гравировкой посередине: М и А. Записка гласила: Если Вам дорога память о герцоге и его сыне, а также Ваша честь, прошу поверить мне и проследовать за подателем сего письма. От того, решитесь Вы или нет, зависит, будут ли спасены многие жизни, в том числе и жизнь Короля. Кортес отнял взгляд от письма и взглянул на перстень снова. М и А. —?Чьё это кольцо? —?требовательно спросил конкистадор. —?Моего господина. Точнее?— Дона Марцелло,?— честно ответил Фабиано. Дон Марцелло… Дон Марцелло… Где же он слышал это имя? —?Боже мой! —?тут же воскликнул Кортес. Ведь только же он думал об этом человеке. Как только он мог забыть?! Могучей рукой он молниеносно схватил за грудки парня и рявкнул: —?Говори! От кого это письмо? —?Н-н-но ведь оно подписано! Мне строго-настрого запрещено называть его имя! Так надо! Наверное… Кортес отпустил парня и тот рухнул обратно на сиденья. А Эрнан призадумался. Он едва не приказал прямо сейчас гнать лошадей во весь опор туда, куда только захочет этот парень! Но… Такое совпадение… Не ловушка ли это? Ведь этот павлин недобитый?— Де' Ретас?— не далее как вчера сначала спровоцировал его, а затем, когда Эрнан не поддался, сообщил ему, что вскоре возможно ему доверят одно дело… Ему сообщат. И теперь вот это письмо. Конкистадор глянул вновь на письмо. Должно быть подписано. Да, парень прав. Подпись гласила?— Рауль Пратегас. Что за Рауль Пратегас? Эрнан напряг память. Ничего… Так значит, перстень принадлежит Марцелло, а письмо написал некий Рауль Пратегас. Они уже почти подъезжали к выезду из города… Пора было решать, поедет ли он с ?закрытыми глазами? по этому адресу? Резкий взгляд вправо. Он поднял руку и дернул за шнурок. Экипаж остановился. —?Сейчас выйдешь со мной. Молчи и иди рядом. Понял? —?Да, сеньор! Они вышли. Кортес, ухмыльнувшись, обернулся к кучеру и сказал тому, чтобы подъехал где-то к вечеру, у него тут дела… мужские. Неподалеку стояла какая-то девица?— пухленькая, молоденькая, этакий поросеночек! Стояла и лениво, как-то томно созерцала жаркую природу вокруг себя. Кучер, спрятав улыбку, стегнул лошадей, и карета поехала дальше по улице. Кортес широким шагом подошел к девице и смачно так чмокнул её в щеку. Метил в губы, но, видимо от волнения, промахнулся. Но театр от этого зрелищности не потерял. Пока красотка подбирала челюсть, Эрнан по-собственнически обнял ее за шикарную, в прямом смысле слова, талию и повел её вглубь кварталов. Фабиано прошмыгнул за ними. Обернувшись как бы случайно, Кортес заметил, что карета задержалась неподалеку… И, кажется, спектакль был сыгран не зря. Они зашли довольно далеко, и все это время девица размышляла: вот с одной стороны, такой шикарный сеньор и не слабая перспектива хорошо провести сиесту, а с другой… да на кой ей это надо, это приключение? И вдруг Кортес резко развернул её к себе и прямо спросил, хочет ли она дублон просто за то, что она просидит где-нибудь тут до вечера? —?Три,?— тут же, недолго думая, ответила пышка. —?Получишь все четыре, если не высунешь свой нос, пока солнце не сядет! —?рявкнул Эрнан. —?Заметано, красавчик! —?дернула кругленьким плечиком сеньорита. Одно ловкое движение, и Кортес все-таки получил свой поцелуй. Чуть кости не треснули от такой хватки…*** Они добрый час, хоть и быстрым шагом, пробирались по бедным трущобам, пока наконец не добрались до того самого места, где его должен был ждать сеньор по имени Рауль Пратегас. Фабиано подошел в высоким воротам и постучал, выбивая особенный такт. Дверь открылась, и они вошли внутрь. Какой-то склад, неплохо освещен, да и выглядел вполне уютно, как-то обжито. —?Ну? И где твой господин? —?Я здесь! —?громко и ясно прозвучал голос. Кортес повернул голову и увидел виконта Марцелло Альваро Де’Агиллара.*** Кортес слушал рассказ Марцелло, и его лицо все больше мрачнело. Виконт рассказал ему обо всем: об обстоятельствах смерти герцога и его сына, о бесплодных поисках наследника, о трясущихся за свои шкуры дворянах и их планах, о которых ему было известно. Наконец рассказ был окончен, и во временном убежище повисла тишина?— неуютная, мрачная. Конкистадор вновь и вновь пропускал через себя рассказ Де’Агиллара, не в силах поверить, что все это происходит вокруг семьи его друга, с которым он даже не смог попрощаться. И вновь ярость заклокотала в его венах. На этот раз на ее пути не повезло оказаться Марцелло. —?Сейчас эта свора гиен пытается подмять под себя все достояние славного рода. Они даже на престол короля начали засматриваться, не боясь быть наказанными,?— чеканил Кортес каждое слово, а в глазах его плясали огни разгорающегося бешенства. —?А ты сидишь здесь, в этом укромном уголке, поджав хвост! —?рявкнул он так, что Фабиано, оставшийся подле дверей, подскочил на месте. Марцелло, однако, и бровью не повел. —?Я прекрасно понимаю Ваш гнев,?— холодно ответил он,?— и разделяю его. Я не знал, что престол теперь также в планах интриганов?— эта новость для меня. Увы, дурная. Однако я не все Вам еще рассказал. Если Вы готовы услышать всю историю целиком, я продолжу… Кортес все с той же яростью смотрел на виконта. Тот отвечал ему прямым, открытым взглядом. Эта холодная рассудительность и откровенность немного остудили пыл конкистадора и тот кивнул, разрешая Де’Агиллару продолжить. Он хотел видеть полную картину происходящего здесь, пока его самого не было в Испании. И Марцелло продолжил. Он рассказал о своих попытках все же найти настоящего преемника герцога, о том сопротивлении, которое встретили его действия. Не обошел вниманием тот момент, когда он все понял?— понял, что вокруг него уже совсем не соратники. Рассказал о том, какую поспешную опрометчивость он проявил, загубив шанс обвести негодяев вокруг пальца. Упомянул о своем заключении и побеге. Умолчал пока лишь о истинных наследниках… —?При побеге я получил тяжкую рану. Еле добрался до дома своего друга, который и выходил меня, и предоставил это убежище… —?подытожил виконт. Теперь Кортес смотрел на него с уважением и даже с долей гордости?— все-таки не все в окружении ныне покойного герцога были с ним только ради личных выгод. —?Что ж, теперь я точно знаю, что мы с Вами на одной стороне… Прошу простить меня за резкие выпады в Вашу сторону. —?Я все понимаю. Герцог был Вашим другом, и данная ситуация не могла оставить Вас равнодушным,?— Марцелло немного расслабился, все-таки этот разговор долго держал его в напряжении. Кортес лишь кивнул. О своих чувствах он более говорить был не намерен. Все-таки Эрнан был удивительным человеком: порой настроение конкистадора менялось быстрее, чем погода в весеннем море. Стоит отметить, что натурой он был весьма и весьма эмоциональной и страстной. Увы, неизбежное зло, с которым приходилось сталкиваться окружающим. И при всей своей горячности, человеком он был довольно умным и весьма отважным, а так же обладал какой-то непререкаемой честностью и искренностью. И виконту достался весьма сложный, но ценный союзник. Когда два дворянина выяснили отношения, они немедленно приступили к составлению тактики. Кто знает, свидятся ли они ещё раз вот так?— пусть ненадолго, но без лишних глаз. Да и самого времени было в обрез, оно текло неумолимо, как песок сквозь пальцы. Через три, может четыре, часа, но начнет неумолимо темнеть. Пора было что-то решать. Марцело не сообщил Кортесу о наследниках-сыновьях, но то, что у герцога оказалось много дочерей, это стало Котресу известно. Поэтому Эрнан настаивал на двух вариантах, единственных, которые он считал возможными: либо выбрать одну наиболее подходящую из девушек и, как бы дико это не звучало, но передать все владения ей, либо и вправду отдать имущество покойных герцога и его сына Испанской Короне. Виконт держал нейтралитет. После того, как он здорово промахнулся в отношении Де’Ретаса и его союзников, коих он считал лишь надутыми, слабохарактерными царедворцами и гордецами, ему теперь было сложно доверять кому-то вот так, сразу. Но он уже сделал шаг: он написал письмо Кортесу, и тот пришёл. И, видимо, у него не было выбора, как довериться ?внутреннему голосу?, как нередко ему советовал Якоб. Он очнулся от своих мыслей и поднял задумчивый взгляд… в спину конкистадора. Эрнан Кортес стоял, опираясь предплечьем о косяк двери, могучим лбом уткнувшись в свисающий кулак: —?Ах, сеньор Марцелло… Если бы мы могли бы… Если бы были мужские наследники… Де' Агиллар устало и глубоко вздохнул, перекинул ногу на ногу, и наконец сказал: —?В таком случае, я рискну открыть Вам кое-что, чего не осмеливался сказать раньше. У герцога ЕСТЬ наследник. И не один, а два. Кортесу показалось, что он ослышался. Внутри него почти сразу начали сражаться два чувства: ликование от такой желанной новости и гнев, что ему не сразу сказали об этом. И только довольно фальшивое пение Фабиано где-то снаружи мешало борьбе. Марцелло не сдержался и прыснул, еле успев прикрыться рукой. Было над чем позабавиться: вид у Кортеса был тот ещё. Все-таки радость возобладала над гневом, и Кортес закрыл глаза на подобное недоверие. Не все ли равно сейчас? В другой ситуации, может быть, он и позволил бы себе выразить неудовольствие. Но в таких ?военных? условиях было не до тонкостей. Но, Боже мой, целых два наследника! Значит, действительно не все потеряно! Конечно, его в первую очередь интересовало, кто из них ближе к герцогу по крови и… на основании чего виконт так уверен? То есть, где бумаги? После того, как Марцелло продемонстрировал бережно и преданно сохраненные Фабиано бумаги и более подробно объяснил, что, где и когда, конкистадор взялся за… портреты. Надпись: " РАЗЫСКИВАЮТСЯ: СТО ДУБЛОНОВ? была благоразумно загнута назад. Хоть сама бумага была весьма в хрупком состоянии, но изображения двух красивых, молодых, задорно улыбающихся мужчин были видны прекрасно. Кортес, едва сдерживая пыл, во все глаза вглядывался в их портреты. Что-то шевельнулось в глубине памяти, но тут же скрылось… Возможно из-за потрёпанности бумаги, из-за схематичного характера рисунка, но невероятная схожесть Мигеля с его отцом была заметна не так явно. Но конкистадор, правда, все равно сразу же понял, что наследник?— молодой мужчина слева. Он был изображён с маленькой мандолиной. ?Надо же, какое совпадение… Его сиятельство тоже любил играть на этом инструменте…??— машинально подумал Эрнан. Марцелло ждал, когда же Кортес узнает их, но время шло, а никакой реакции не было… —?Вы узнаете их? —?прервал паузу виконт. Кортес обернулся, затем снова всмотрелся в портреты, после вновь поднял глаза и отрицательно покачал головой. Не узнал. —?А ведь Вы должны их знать. Кажется, это именно они отбыли с Вами на корабле в… поисках новых земель? Закончив фразу, виконт Де’Агиллар вдруг осекся, как если бы он ляпнул что-то не то. Просто ему не часто удавалось видеть, что от удивления глаза могут быть настолько идеально круглыми. Правда, Кортес поразился не сразу. Пока Марцелло говорил, вдруг пришло узнавание… ТЕ ДВОЕ?! Вот уже стыдливо зарделось вечернее небо, а облака стали напоминать розовые атласные ленты, ажурно изогнувшиеся на закатном небе. Такой прекрасной и умиротворенной была природа… А вот внутри небольшого склада умиротворенностью и не пахло! Нет-нет-нет! Это невозможно! Чушь и бред! Конкистадор отказывался в это верить… Марцелло наблюдал за Кортесом с затаенной настороженностью?— сейчас Эрнан не контролировал свои эмоции, и они полностью отражались на его лице. Удивление, перешедшее в изумление, неверие, растерянность, злость… —?Вы уверены, что не ошиблись, и ОНИ?— наследники герцога? —?Марцелло едва ли не отшатнулся от неожиданности, так внезапно был задан вопрос. —?Абсолютно! Данные точны, есть все доказательства… —?Они всего лишь двое мошенников! Как это возможно?! —?Судьба?— странная вещь, никогда не знаешь, какую шутку учинит в следующий раз,?— глубокомысленно произнес виконт, позволив себе легко улыбнуться. Кортес глубоко вдохнул и шумно выдохнул, приводя в порядок свои мысли. Что ж, ничего больше не оставалось, как просто смириться. —?И что мы будем делать с этой информацией? —?Ну, для начала мы должны поговорить с наследниками и объяснить им все… Вместе! —?с нажимом добавил Марцелло. —?Вот уж нет! Это как-то без меня!*** Этот вечер был просто прекрасен! В маленьком домике царила легкая атмосфера праздника, хотя такового и не намечалось. Но не вечно же думать о неприятностях и вероятных преследователях! Так что трое друзей в этот вечер были расслаблены. Мигель и Тулио дурачились, носясь друг за другом по комнате, а Чел заливисто смеялась, наблюдая за ними. С час назад они вернулись с прогулки?— Альтиво нужна была хоть какая-нибудь нагрузка. ?А то совсем, друг, располнеешь, столько жуешь!??— смеялся Мигель, пока не оказался на земле, получив тычок от скакуна. Тут уж настал черед Альтиво весело заржать. Блондин наигранно гневно зыркнул на хохочущих Тулио и Чел, поднимаясь с земли. Вернувшись домой, они хорошо поужинали?— Чел все лучше и лучше осваивалась на кухне. Теперь же они развлекались, как только могли. Внезапно раздался стук в дверь, и веселье тут же утихло. Старые тревоги вновь влезли в голову. Друзья переглянулись, молча советуясь. Ну… была-не была! Вероятней всего, их слышали, да и свет в окне выдавал наличие хозяев в доме. Мигель двинулся к двери и, немного помедлив, распахнул ее. Его глаза удивленно расширились, а потом он засмеялся: —?Рад, что в этот раз Вы не падаете мне в руки! Чел и Тулио удивленно переглянулись. Но тут смех блондина оборвался, когда он увидел того, кто стоял у сеньора Пратегаса за спиной… /ранее/ Хмурое лицо Кортеса могло напугать сейчас кого угодно. Но только не Марцелло. Виконт же был уверен в своих силах, как никогда. Да, до окончательной победы еще далеко, но они уже знают наследников, более того, идут к ним на разговор! Пусть разговор будет нелегким, но он был готов применить все свое красноречие! Идти, правда, приходилось, скрываясь в тени домов. Гуляющих тут было не очень много, но чужие глаза могли оказаться очень опасными… -Да ладно, Вам, Кортес! Это всего лишь разговор! —?пытался Марцелло подбодрить спутника, но тот лишь недружелюбно глянул на него из-подо лба.*** —?Я тоже рад, что мы теперь видимся при более спокойных обстоятельствах. Я вернулся, чтобы дать Вам объяснения и… кое-что Вам рассказать,?— Марцелло пытался отвлечь блондина от Кортеса, всем своим видом показывая, что все в порядке. Тулио решил тоже присоединиться к диалогу. Он видел Марцелло, но не видел Кореса, так как тот был сокрыт в тени и был безмолвен, оставаясь и вовсе ?невидимым?. —?Знаете, что? Позвольте мне проявить бдительность и… —?он весьма воинственно подошёл к двери и тоже застыл. Теперь и Тулио обратил внимание на конкистадора, обрывая речь на полуслове. Ну, а сам Кортес… Сам Эрнан Кортес и вовсе не знал, как себя повести! Поприветствовать их как аристократ аристократов, или… нет-нет! Это невозможно, особенно теперь. Так что конкистадор предпочитал молчать. Пока длились эти моменты, Марцелло терпеливо и довольно по-светски (видать, по привычке) улыбнулся и ответил: —?Я искренне счастлив видеть и Вас, сеньор Тулио. А Ваша бдительность,?— он тихо рассмеялся,?— действительно достойна похвалы в свете последних событий особенно. Вы позволите мне войти? Поверьте мне, мы не представляем для вас никакой угрозы, а то, что я собираюсь Вам рассказать, не для ушей соседей. Что же касается Чел, то девушка хоть и испугалась немножко, но виду не подавала, застыв на месте. Она сидела так, что ей хорошо был виден Кортес, стоящий неподалеку от окна, выходящего на улицу. И так было ясно, что именно этот человек заставил испугаться Тулио и Мигеля, и что, возможно, от него может исходить угроза. Но она-то не знала, что это сам Кортес. Человек, из-за которого пришлось, возможно навсегда, обрушить вход в Город Золота. После слов Марцелло прошла буквально одна секунда, и произошло вот что: Тулио едва заметно шевельнул пальцами, легко коснувшись пальцами руки Мигеля. Блондин вскинул голову и привлек внимание Марцелло и Кортеса на себя: —?Я, конечно, выслушаю Ваши объяснения, но мне хотелось бы знать, зачем Вы привели с собой знаменитого Кортеса? По-моему, для светских визитов немного поздно, не так ли? И он широко улыбнулся, ничем более не выдавая напряжения. Следующие слова Марцелло дали ту самую фору, которая была сейчас очень нужна: —?Дон Мигель, шутите вы или нет, но я действительно должен рассказать Вам всё, что мне известно! Увы, это не терпит отлагательств! Да и поздний вечер в данном случае гораздо предпочтительней, чем общепринятое время визитов… —?Дон? Вы должно быть оговорились! —?Мигель был искренне удивлен. —?Нет. Быть может, я планировал назвать Вас так несколько позже, но я сказал то, что хотел сказать. —?Но я… не понимаю вовсе! В это время, пока Мигель беседовал с внезапными гостями, Тулио полуобернулся и, прямо глядя на свою невесту, коротко кивнул в сторону лестницы, ведшей на второй этаж. Чел, немного подумав и вспомнив уроки сеньоры Карменситы, легко встала и, сложив руки на животе и опустив карие очи, невесомо ступая, незаметно шмыгнула наверх. Если грозный конкистадор и заметил девушку, то принял такое отступление за самую обыкновенную девичью стыдливость. Мигель наконец посторонился, пропуская гостей в дом. Марцелло, войдя, оглянулся вокруг, вспоминая свое пребывание здесь, и присел как раз на ту самую кровать, на которой он когда-то имел честь ?отдыхать? не так давно. —?Прошу вас, дон Мигель, присядьте рядом со мной… —?Мигель в ещё большем замешательстве медленно сел рядом. Не сдержав неожиданно нахлынувших чувств, виконт положил свою ладонь на руку блондина. Он желал почувствовать тепло его руки, будто он хоть на секунду смог увидеть покойного герцога. —?Как же вы похожи… —?Я не понимаю Вас, сеньор Пратегас! О чём вы? —?Мигель растерялся еще больше, он даже перестал обращать внимание на застывшего у входной двери Кортеса. —?Сначала Вы вваливаетесь сюда, истекая кровью, а потом, спустя смешное количество дней, неожиданно исчезаете, словно сбежав! И вот теперь Вы снова, под покровом ночи, заявляетесь сюда и ?ходите кругами?! Марцелло обернулся к говорившему Тулио и снова засмотрелся. Он будто уже оказывался в такой ситуации: кто-то так же яростно выговаривал ему. Виконт машинально напрягся, пытаясь вспомнить. И память не подвела его?— на мгновение перед его глазами возникла донна Элиза. Загнанная в угол, она, как дикая кошка, так же сверкала на него глазами, как и Тулио сейчас. —?Да как вы оба смеете так разговаривать с дворянином?! Вы! ДА Я ВАС…! —?от гнева у Кортеса не хватало слов. Но Марцелло неожиданно прервал его, иронично ?закончив? за него: -…сошлёте на Кубу? Двух мужчин благородного происхождения? Кортес аж покрылся красными пятнами, но, вспомнив, что теперь эти двое?— дворяне, он ограничился лишь грозным взглядом. Тулио и Мигель ошеломленно переглянулись: что, Бога ради, здесь происходит? То, что они услышали сейчас?— уму непостижимо! Но, уже не раз спасавший их, ?внутренний голос? отчётливо говорил, что этот дворянин, выдававший себя за слугу, не шутит, а говорит на полном серьёзе. Наступила тишина. Виконт, пользуясь моментом, встал и медленно подошел к лестнице?— друзья заметно напряглись?— оперся локтем о перила и начал своё повествование: —?Выслушайте меня. Моё имя не Рауль Пратегас, а Дон Марцелло Альваро Алехандро Де`Агиллар, виконт ***ский. Вы ведь ничего не знаете о своем отце? Ведь так? Партнёры, немного побледнев, переглянулись. Они словно окаменели. Родители… Они раза два от силы вспоминали об этом. Но вряд ли Пака стала бы говорить об этом. Мужчины считали, что она и сама не знает. Такие, как они, появлялись на пороге их приюта в грязных корзинах, в лучшем случае. Кто от безденежья, кто за ненадобностью, оставлял детей на пороге и… как правило, не возвращались. Так что они даже не задумывались об этом, заглушая в себе тупую боль от отсутствия семьи. Хотя теперь они уж точно могли назвать себя одной семьей?— сколько всего вместе пережили! И вдруг, когда им двадцать шесть и двадцать семь лет, появляется кто-то, кто может рассказать об их отце? Да ещё заявляет, что Мигель ?так похож?. На кого?! —?То, что я Вам расскажу, началось с того, как, к несчастью… умер ваш общий отец. А затем,?— Марцелло замолчал ненадолго и с трудом продолжил,?— и ваш старший брат. Когда бы это не прозвучало, весть о потере отца, которого они так и не узнали, поразила обоих. И, оказывается, у них был брат… Тихо ахнула Чел наверху. Как бы она хотела взять всю боль дорогих ей людей на себя! Она хотела броситься к любимому жениху и названному брату, но не сумела сдвинуться с места. И всё-таки её порыв выдал индианку?— предательски скрипнула ступенька. Но, слава Богу, это заметил лишь Марцелло, за эти дни привыкший настораживаться от любого шороха. Воцарилась долгая тишина: Марцелло терпеливо ждал, пока наследники осознают его слова, Мигель и Тулио молча глядели друг на друга, словно ведя безмолвный диалог, Чел все так же тихо стояла на втором этаже, прислушиваясь к происходящему внизу. —?Расскажите же нам, что произошло… —?переборов свои эмоции, бесцветным голосом попросил Мигель. Виконт окинул его взглядом, словно оценивая, стоит ли говорить об этом именно сейчас. Но лишь вздохнул, понимая, что спешка необходима и даже оправдана. И он начал рассказ?— он поведал все, что ему было известно, без утайки. Мужчины слушали молча, лишь переглядываясь время от времени. —?И что же вы предлагаете нам с этим делать, сеньор Де`Агиллар? Ведь не можем же мы просто заявиться и сказать, что мы сыновья герцога? Да и нужно ли нам это все… —?Мигель вскочил на ноги и заметался взад-вперед по комнате, пытаясь осознать услышанное. —?Да, да, да! Конечно нужно! Во всяком случае, мне… Моё сердце разрывается от желания хоть одним глазком взглянуть на отчий дом! Увидеть портрет отца. Матери, брата! Но… Я ни шагу не сделаю отсюда, если за мной не последует Тулио, также как полноправный наследник, и… кхм, и это моё последнее слово! Простите, виконт… И, чтобы почувствовать хоть немного уверенности, он вскинул голову и упрямо посмотрел в глаза виконту. Было ясно и без этого, что он не шутит. Тулио хотел было ему возразить, ибо всё-таки титулами не швыряются, чай, не шпильки… А он сам… Но Мигель, всем нутром ощутивший, что именно тот хочет сказать, вдруг чуть ли не впервые в жизни прервал друга (а теперь, как выяснилось, ещё и брата), подняв ладонь. Тулио осёкся. Эта небольшая неожиданность немножко отвлекла его. Мигель резко подошёл к Тулио и, сжав руками его плечи, твёрдо и искренне сказал ему: —?Ты и… —?он запнулся, все еще не рискуя произносить имя Чел,?— в общем, ты знаешь, о ком я! Вы оба?— моя жизнь. А что мне дворцы и титулы, если нет рядом вас? Лишь пустые слова. Обычно всегда сохраняющий присутствие духа Тулио ответил не сразу. От нахлынувших чувств у него сдавило горло. Только мгновение назад ему казалось, что он будто летит в пропасть, но вот слова Мигеля буквально ?воскресили? его. Он сумел всё-таки хмыкнуть: —?Ну что ж… Я конечно, рассчитывал на тепленькую, непыльную должность при дворе великодушного герцога, но если ты признаешь и мои права… я не обижусь, знаешь ли. Они оба фыркнули, и это, как ни странно, придало им сил. Мигель уже собирался снова обратиться к дону Марцелло, но тот сам встал из кресла и, с уже нескрываемым ликованием и долей гордости, смотрел на Мигеля и Тулио. Спрятав улыбку, он заметил: —?От сына моего герцога я не ждал иных слов. Они служат подтверждением во сто крат лучшим, чем все письма и бумаги. Признаться, я и сам желал позаботиться о вас обоих. Мне еще предстоит рассказать Вам о многом другом, касающимся вашей семьи. И я позабочусь, чтобы права вас двоих были признаны законно. —?Теперь я прошу вас всех дать слово и мне. —?Тихо, далеким раскатом грома прозвучал голос конкистадора. —?Я не испытывал к вам, дон Мигель, и к Вам… сеньор Тулио… —?Дон Тулио. —?Да, виконт, простите. Я не испытывал к вам ни малейшей симпатии, особенно тогда, на бриге. Не прерывайте меня, виконт! Я могу сказать, что я и сейчас не особо горю желанием ?бросаться на шею? к вам. И все же, его сиятельство прав. У меня не осталось никакого сомнения, что вы -действительно сыновья того, кого я считал своим другом. Я не могу встать на колено и принести клятву, я не вассал, но вот моя рука. Я не гарантирую свою дружбу, но в моей верности вы все можете не сомневаться! И он протянул свою лапищу. Двое молодых людей недоуменно переглянулись и осторожно, по очереди, пожали ручищу Кортеса, готовые в любой момент задать стрекача. И плевать на дворянство! Марцелло, глядя на неуклюжее рукопожатие, мысленно поставил галочку?— научить авантюристов правильно жать руки в таких случаях. Полководец теперь рвался в бой, но Марцелло напомнил ему, что все ?высокое собрание? теперь уже больше, чем просто кучка спесивых дворян. Они ?…скушают его, не подавятся.? А кроме того, местонахождение их будет раскрыто и тогда жизнь наследников будет в ещё большей смертельной опасности, чем сейчас. Но Тулио был бы не Тулио, если бы не придумал план. То есть, в данном случае, выход из положения: он обратил внимание, что в смертельной опасности не только они. Король. Кортес побледнел, как мел. Он забыл, за этими всеми сегодняшними событиями! Брюнет заметил, что раз Кортеса скорее всего раскусили, и возвращаться?— самоубийство, то единственный выход для него?— отправиться ко двору и тенью следовать за монархом. Кортес молча, но весомо кивнул головой, соглашаясь с предложенным выходом из ситуации. Так и решили. Конкистадор сел в карету и уехал. Друзья вернулись в дом. Чел по-прежнему мышкой притаилась на верху. Ну и дела творятся здесь! Благоразумно ли спускаться? Марцелло медленно подошел к окну, занавесил поплотнее окна и, сев обратно в кресло, спокойно заметил: —?Нам стоит обсудить некоторые детали, которые касаются некоторых, ммм… отрицательных персонажей. Да и, полагаю, молодая сеньорита наверху может наконец-то к нам присоединиться. Чел нерешительно выглянула со второго этажа и, дождавшись утвердительного кивка Тулио, спустилась вниз. Марцелло учтиво поприветствовал ее, склонившись в легком поклоне. Когда все вновь удобно устроились, виконт вновь взял слово: —?Прежде, чем мы приступим к обсуждению дел текущих, я хотел бы больше рассказать вам о вашей родне, если вы, конечно, не против. Возражения не последовало, и Марцелло начал свой рассказ. Он подробно описал герцога, то и дело ссылаясь на их с Мигелем схожесть. Рассказал самые важные моменты истории всего рода. Упомянул о матери герцога, являвшейся мужчинам бабушкой, одной из немногочисленных живых родственников. Время от времени Мигель или Тулио задавали интересующие их вопросы. Но большую часть времени говорил только Марцелло, немного даже наслаждаясь тем искренним интересом, с котором его слушали друзья. —?Вот, собственно, и все, что я знаю о вашем роде,?— подытожил виконт, переводя дух. Рассказ был довольно долгим, и мужчина даже немного охрип. На этом решили с важными разговорами на сегодня закончить… Единственное, к чему еще пришли этим вечером, что Марцелло не стоит возвращаться обратно, а остаться тут, с друзьями. Виконт поначалу отнекивался, но троица смогла убедить его, что места в доме хватит на всех, и никого он своим присутствием не побеспокоит. Что ж, решение было принято! И теперь, после столь напряженного дня, всем хотелось лишь одного?— быстрее добраться до кровати…