Труп Третий. Затишье. (1/1)
Дети уставились на подростков, с неким страхом, но с неприкрытым интересом в глазах.- Тензин? Что это? Я слышала что-то такое. Это школа, которая была раньше на месте Академии Кисараги. Но... каким образом мы к ней относимся? - спросила Юки, обращаясь к Аюми. Сначала ребята не знали, что ответить. Ну не говорить же им о том, что они были убиты много лет назад, в Начальной Школе Тензин, девочкой по имени Щинозаки Сачико?- А? Да нет, все в порядке. Это к вам не относится, - попробовала выкрутиться Аюми, правда вот только ничего у нее не выходило. Мысли путались, а с языка то и дело слетала какая-то чушь.- Ну ладно, - пожала плечами Юки. Допрашивать бедных ребят она, судя по всему, не собиралась. Оно и правильно. Они всё равно бы им не ответили.Наступило молчание. Оно в каком-то роде угнетало, но прерывать его никто не осмеливался. Тишина, которая повисла во всей школе, давила на уши. Лучи закатного солнца пробирались в открытое окно класса, отчего комната принимала оранжевый оттенок. Наоми солнце слепило глаза, поэтому она отвернулась от окна, и стала рассматривать Сачико, будто пытаясь понять, а не привиделось ли ей это все. Надо было по быстрее заканчивать дела и спешить домой. Вот только наши герои особо не торопились.- Юки, можешь мне кое-что пообещать? - вдруг спросила Аюми, смотря девочке прямо в глаза.- Сестрёнка?- Если поссоришься с мамой в один из дождливых дней... Ни за что не оставайся в школе. Беги домой, беги так быстро, как только сможешь, - произнесла Аюми, с серьезным выражением лица смотря на девочку.- Хорошо, - кивнула Юки. Она так ничего и не поняла из сказанного Щинозаки. Но она хотела верить в то, что это рано или поздно спасет ее от несчастья. В каком-то роде это было так. Потом, ребята все-таки вспомнили о своих обязанностях, и доделав все, отправились в класс. Но расходиться по домам никто не спешил.
В итоге вся компания благополучно вернулась в класс и расселась за парты. Надо было что-то делать, и немедленно.- Староста, к чему были твои слова? - спросила, немного задумавшись, Наоми.- Я просто вдруг подумала, а что если мир просто вернулся на круги своя? Что если все те, кто умерли в Тензине, просто переродились в нашем мире, лишившись памяти? Это было бы просто замечательно, - мягко улыбнулась Аюми, и опустила голову так, чтобы не было видно её лица. Из глаз девушки непроизвольно покатились слезы, - Щинохара-сан, Сузумото-сан, Морищиге-кун, Юи-сенсей, - прошептала имена друзей Аюми.- Нет, это точно не то... - пробормотал Ёщики. Он не очень хотел навлекать на себя гнев старосты, но и обнадёживать девушку было бесполезно. Все они знали суровую правду.- Почему ты так в этом уверен?! - в отчаянии закричала Аюми.- Фотографии... раз все те, кто был на фотографиях, вернулись, то почему эти черные пятна не исчезают?! - накричал в ответ парень. Все были напряжены. Ребята лихорадочно думали, что делать, перебирая в голове все возможные варианты.- Но... ведь... - только что и смогла ответить на это Щинозаки. - А что если все те события, что были в Тензине, повторятся снова? То есть все эти люди переродились только для того, чтобы умереть вновь? - тихо произнес Сатощи.- Это слишком жестоко! Но раз так, почему тогда нету Ёщиказу, Ёщиё, Директора и остальных?! Почему нет Юи-сенсея?! - в истерике прокричала Аюми. Было ясно, что у девочки сдавали нервы.- Эй! Вы все еще здесь? - грозно поинтересовался учитель, вошедший в класс в такой удобный момент.- Мы уже собирались уходить, сенсей, - произнесла Наоми, склонившись в почтительном поклоне.- Вот и правильно, - с этими словами, учитель пошел дальше по своим делам.
Они просидели в классе ещё часов до восьми вечера, перебирая все возможные и невозможные варианты развития событий. Но так ничего и не придумав, направились домой, когда ночь уже успела вступить в свои права. Всё небо было усыпано звездами, а яркая луна настраивала на романтическую атмосферу. Вот только нашим героям было не до этого. У них в жизни была настоящая драма и трагедия, от которой никуда не денешься. Все были не в лучшем расположении духа, и в таком вот настроении отправились домой.