Альтернативная концовка (1/1)

Сегодня ночь ещё темнее, чем вчераТеперь она полностью готоваЗвякнет пряжка ремня, а значит, играНачинается снова, и…Вверх?— вниз, вверх?— вниз, вверхУлы-улы-улыбнись мне, иВверх?— вниз, вверх?— внизУбийца королей, королева убийц.?Вверх-вниз??— ЛСПАльтернативная концовка.Кейтлин не решилась на побег, а решила оставить все как есть.Изнасилования и убийства Кейтлин так же не было.**Спустя 10 лет**Я сидела на краю высотки, рассматривая сидящего рядом Джеффа. Под последними лучами солнца, которое сейчас больше походило на огромный спелый персик, медленно скрывающийся за другими высотными домами, кожа черноволосого придурка выглядела практически здоровой, если, конечно, не приглядываться, и просто бледной, а не бледно-больной. Было в нем что-то цепляющее, что-то, что задержало меня рядом с психопатом на ?немного? больший срок, чем планировалось. Ветер трепал его недавно остриженные по середину шеи лично мной волосы. Он улыбался.**Со временем его шрамы затянулись настолько, что он смог улыбнуться, по-настоящему напрягая мышцы. И пусть это выглядело далеко не эстетично, да и на нормальную улыбку было похоже весьма отстранённо, я знала?— он улыбается. Не своей жуткой и вечной ?гуимпленовской?* подделкой, а как живой и даже в какой-то степени адекватный человек.Он научился смеяться. Не хихикать и кряхтеть, изображая смех и пытаясь напугать, а действительно смеяться. Над шутками, забавными казусами, и просто, когда ему было весело. Джефф всегда был шутником, но вот искренний смех от его далеко не скромной персоны я услышала только спустя пять долгих лет нашего, с позволения сказать, знакомства. Это был сущий пустяк, в одном из магазинчиков на заправке, удачно нами обнесенном, я по обыкновению схватила журнал, и по привычке читала вслух анекдоты. Как сейчас помню, что анекдот был про убийц, и он был просто до безобразия не смешным, но Джефф рассмеялся, причём испугавшись этого. Он надолго впал в странный, но не редкий для него апатичный транс, ?залипая? в одну точку, а потом, когда он оттаял, мы всю ночь говорили о том, что он меняется, и мы оба это замечаем. Темы этой он избегал и будто стеснялся, мне её заводить было воспрещено, и только он изредка мог позволить её коснуться.Однажды я спросила у него, почему он не хочет обновить свои шрамы, раз они ему нравятся, и наткнулась на очень несчастный взгляд, впрочем, он быстро взял себя в руки и, наорав на меня, исчез на несколько дней. Затем вернулся и ломаным пьяным языком объяснял, что много лет ждал, пока ?эти блядские щеки наконец срастутся, нахуй, а то ни жрать, ни пить, ни пиздеть?. Я сочувственно хлопала глазками, внутренне думая о том, что за все его грехи?— это меньшее из мучений.В чёрной шевелюре Джеффа появлялись седые волоски, особенно на висках, а на лице образовались резкие, хоть и не очень заметные от светлого оттенка кожи морщины. Джеффу уже тридцать с хвостиком, с большим таким хвостиком, и на мальчика он давно не похож, но прыти ему по-прежнему не занимать, да и физически он стал намного сильнее, чем в тот самый день, когда я увидела его впервые. Единственное, на что влияло время?— его желания. Джефф уже три года не убивает людей просто так, теперь ему нужна причина. На мой закономерный вопрос, мол, что же поменялось, он вразумительный ответ дать никогда не может. Шипит, плюётся ядом, но вновь резать кого попало не идёт. А ещё мы стали дольше задерживается в наших местах обитания, вот тут я никогда не упускаю возможности пошутить по поводу того, что старых к земле тянет, на что он обычно беззлобно отвечает, что старый он, а в земле за такие шутки первой окажусь я. Душка, правда?Года два мы все ходили вокруг да около, постоянно обжигаясь друг о друга, и не понимали, то ли симпатия, то ли что. В итоге я вызвала его на честный разговор, искренне задолбавшись. Джефф без особого стеснения рассказал, что, простите, дрочит на меня с тех пор как я перекрасилась в розовый цвет, и хоть краска давно к тому моменту сошла на нет, а образ мой был за тридевять земель от холеной миленькой девочки, которой я была в свое время, его желания сути своей не изменили. Я поразилась такой откровенности, и спросила, почему же он просто меня не трахнул, на что он с серьёзным лицом спросил в ответ: ?а тебе этого хотелось бы??. К моему огромному шоку, Джефф, убийца, психопат, больной на голову человек, самый больной шизофреник из всех на свете имеющихся, оказался крайне щепетильным в вопросах, касающихся интима. А ещё у него просто не вставал на слезы, а при изнасиловании их ну вряд ли можно избежать, только разве что убив предварительно. Правда это или нет мне проверять как-то не хотелось.Занимались ли мы сексом? Иногда. Позволял ли Джефф целовать себя, обнимать, или, не приведи господь, тискать? Конечно, нет, да и не хотелось. Он мог позволить себе изредка поцеловать меня куда-то в спину во время секса, укусить, а ещё задумчиво нюхать мою кожу или волосы. Он был странным, если выражаться очень мягко, но от того становился дико сексуальным, когда был злой. Дико в самом прямом смысле слова. Иногда он мог от злости попытаться швырнуть в меня чем-то тяжёлым, благо, реакция за годы у меня выработалась мама не горюй, а мог слететь с катушек и оттрахать так, что я неделю нормально не ходила и не сидела. И было в этом что-то животное, манящее и очень, лично для меня, привлекательное. Не знаю, нашлась бы на свете другая такая же как я больная с помешательством.Я призналась Джеффу в любви в одной из истерик лет пять назад, ожидая откровенных насмешек и выпадов, но их не последовало. Вместо ожидаемой реакции он посерьёзнел и успокоился, хотя до этого визжал на меня так, что уши закладывало. Подошёл ко мне, трясущейся то ли от гнева, то ли от страха за слова, и молча уткнул лицом в свою пахнущую кровью и потом кофту, к которой потом добавился и запах моих слез. Таким вот признание и вышло: кровь, пот и слезы. Я ревела как маленькая девочка, а Джефф впервые за все время не попытался меня остановить, подколоть или задеть. Он просто молчал, и я понимала, что есть в его молчании доля сочувствия, что он, возможно, сожалеет о том, что я полюбила его.Джефф был безумным, однако слепым безумцем не был. То, что для него было нормой, для меня стало лишь за семь лет, проведённых с ним бок о бок. И каждый раз я поражалась тому, как такой неадекватный человек может одновременно адекватно рассуждать. Как столь умеющий думать человек был способен на те жуткие вещи, что он вытворял, я спрашивала у себя раз за день точно, а потом просто привыкла.Да и в целом мы подходили друг к другу. Со временем я привыкла к его поведению, научилась молчать, когда нужно, но не упускала момента и поговорить, если была возможность. Джефф с возрастом становился терпимей и спокойнее, что не могло ни радовать, но так же сильно удивляло. Мы не сможем жить как обычные люди, теперь риск это такая же часть моей жизни как и его, у нас не будет ни любви, ни детей, ни дома. Да и нужно ли это нам вообще? Вечной погони, вкуса смерти на кончике языка и полных извращенного тепла ночей нам хватало с головой.**Мы сидели на краю крыши дома, смотрели на закат и слышали звук приближающихся сирен. Двумя этажами ниже лежал истерзанный нами двумя педофил. Я лично откромсала ему пару пальцев тупыми ножницами, заставив прожевать. Мы следили за ублюдком месяц, пока не убедились в том, что он водит к себе девочек лет восьми не в куколки играть и не репетиторствовать.Джефф улыбался и щурился, в рюкзаке за спиной лежали пара ?новых? толстовок, которые мы милостиво забрали, потому что трупам на вещи уже все равно.—?Я предлагаю драпать,?— логически рассудила я, видя приближающиеся машины полицейских. Джефф махнул головой.—?Успеется. Минутку ещё посидим,?— он потянулся, явно наслаждаясь видом и первым теплом после холодной зимы.—?Так уж тебе хочется, чтоб за жопу схватили?—?Блять, Кейт,?— он закатил глаза,?— не заткнешься?— я тебя за жопу схвачу.—?Напугал,?— протянула я, но пререкаться больше не стала. Все-таки главным в нашем дуэте оставался он.Была ли я счастлива? Да не то чтобы. Что было между нами? Невесть что, секс ?по службе?, постоянные переругивания, и трепетные ухаживания?— кому рану перемотать, кому пулю из плеча вытащить. Нравился ли мне такой образ жизни? Определенно нет.Но спроси меня кто, нравится ли мне общество этого отвратительного грубияна, и согласна ли я быть с ним до конца своих или его дней, я бы без промедления ответила ?да?.