Глава 20 (1/1)

Молчание. Оно следовало за ним по пятам еще с самого младенчества. Когда Ягызу было 5 лет, он заболел страшной ангиной и несколько недель ему нельзя было разговаривать. Гекхан тогда частенько подшучивал над младшим братом и сваливал на него все разбитые в доме вазы, оправдаться ведь тот не мог. В 12-ти летнем возрасте парня отправили на учебу за океан, во всеизвестную Америку. Первое время он не знал языка, поэтому вместо того, чтобы предпринять какие-то попытки адаптироваться к новой среде, мальчишка попросту целыми днями молчал, закрывшись после уроков в своей комнате. По возвращению в Стамбул Ягыз замолчал пуще прежнего, хоть и в этот раз не было особой причины. Просто на парне слишком сильно сказалось расстояние, он отдалился от семьи, от своей родины, да и в целом от людей. За все те долгие годы одиночества молчание стало его единственным товарищем. И он всегда оставался ему верен.Ягыз не любил лишней болтовни, он терпеть не мог людей, которые вместо того, чтобы говорить по делу, начинали рассказывать ему истории своих прадедушек и прабабушек. Он любил точность, а лишние слова навевали на него тоску. Поэтому когда парня предупреждали о том, что ему надо бы подыскать себе пару, он лишь недовольно отмахивался. Любовь — это всего лишь иллюзия, фантом, из-за которого многие готовы пойти на опрометчивые поступки. Какие бы правила не установила Вселенная, он всё равно пойдет своей намеченной дорогой и плевать на последствия.Всё изменилось в один день. В тот самый день, когда наперекосяк пошло абсолютно всё.Казалось бы, что до дня Х было еще много времени, но никто не успел даже опомниться, как он наступил. Вначале Ягыз даже не сообразил, что произошло. Это было похоже на ангину, которую он пережил много лет назад. Ровно в полночь он проснулся из-за ужасного першения во рту, в горле будто-бы что-то загорелось и он быстро спустился на кухню, чтобы потушить этот пожар. Но сколько бы стаканов воды он не пил, всё было напрасно. Он продолжал гореть изнутри, казалось что еще немного и изо рта вырвется горячий поток убийственного огня. Ягыз пробовал всё: воду, молоко, айран, апельсиновый сок, в конце он даже психанул и залил в себя пол бутылки вина. Хуже не стало, но и об улучшении не было даже речи. В край отчаявшись он сразу пошел звонить своему семейному врачу, на удивление тот сразу поднял трубку, наверное был на дежурстве. Ягыз быстро объяснил ему свою проблему, но тот его не слышал, будто-бы Эгемен был призраком, невидимым и незаметным. Вначале он сильно разозлился, даже бросил несчастный телефон в стену и тот с оглушительным стуком разлетелся на мелкие части. И только потом до парня дошло, что за всё это время он не выговорил и слова. Все слова произнесенные врачу были сказаны в мыслях, вслух же он молчал. В тот самый момент к нему пришло осознание. Осознание того, что у него сегодня день рождения — 30 лет. Перед тем, как должно было случится неизбежное, он много готовился. Ягыз облазил все американские и турецкие сайты, прочитал все научные исследования и проанализировал сотни трактатов о феномене родственных душ. Он надеялся на какую-нибудь лазейку, некий обход системы, но увы, неизбежное действительно оказалось таковым. Обходных путей не существовало. После этого он изучил такую же сотню трактатов, но уже о том, как справится с жизнью без голоса. Он заново выучил всё о базовых вещах, парень даже специально изучил язык жестов для облегчения своих будущих разговоров с людьми. В свободное от работы и семьи время он только то и делал, что читал и слушал различные подкасты, он всегда пытался обустроить всё наперед и эта ситуация не была исключением.Лишь в свой день рождения он смог понять, что несмотря на всю подготовку, несмотря на убеждения в том, что всё будет хорошо, он всё же оказался не готов. Осознание ударило словно обухом по голове и от этого чувства все его конечности задрожали. Жар, который сжигал его горло, теперь охватил еще и всё тело. Ягыз терпеть не мог жару, холод всегда был его оазисом, поэтому сейчас он чувствовал себя крайне паршиво. Когда жар стал настолько невыносимым, что ему стало сложно терпеть, он вновь обратился к врачу. Только в этот раз не по звонку, а с помощью простого сообщения. Ответ пришел сразу же, но толку от него оказалось мало. Судя по словам доктора это всё был побочный эффект от потери голоса, сотни людей, что не нашли свою родственную душу были вынуждены пройти через это. Лечения нет, есть только пожелания постельного режима и отдыха, вот и вся панацея. Психовать из-за сложившейся ситуации у Ягыза даже не было сил, пришлось смириться и следовать указаниям доктора: лежать и отдыхать. Уснуть в ту ночь он так больше и не смог.Утром к нему пришла мама, она всегда первой поздравляла сына с днем рождения, в этот же день она всегда приносила ему свой фирменный кекс. Увидев уставшего Ягыза, который не смог сложить и двух слов для приветствия, она сразу расплакалась. Точно такой же была реакция Селин, отец и братья были куда менее эмоциональны, но и они бросали в его сторону сочувствующие взгляды. Ягызу оставалось только улыбаться всем в ответ, в попытке заверить родных, что он в порядке. С тех пор фальшивая улыбка стала его визитной карточкой. К концу дня боль в горле немного подутихла, кажется побочный эффект Вселенной начинал проходить. Ягыз сразу обнадеялся и пошел спать, несмотря на ранний час. Он почти не спал прошлую ночь, да и родственники слишком вымотали его своим сожалением. Поэтому он слегка прикрылся небольшим пледом и использовал наконец свой абонемент на сеанс у Гипноса. Всё было хорошо, до поры до времени. Ровно в три часа Ягыз резко пробудился, но состояние, в котором он находился, даже сложно было назвать полноценным пробуждением. Он осознавал окружающий его мир, мог контролировать своё дыхание, но всё тело будто-бы парализовало. Будто-бы у него не было каких-либо конечностей, будто-бы он просто существовал без тела, лишь сплошная оболочка. Глаза также не хотели открываться и это пугало даже больше, чем простая бездвижность. Вначале ему показалось, будто он всё ещё во сне, так как воспоминания о сновидении были очень яркими, но краем уха он отчетливо слышал урчание холодильника и это могло значить только об одном. Он не спит. Принятие этого факта не успокоило, а стало причиной еще большего страха. Липкого, противного и непонятного. Он вдруг безумно испугался того, что сейчас умирает, умирает так и не сказав маме в последний раз, что любит. Сердцебиение участилось и в один момент ему начало казаться, будто в комнате есть еще кто-то другой, кто-то желающий причинить ему вред. Он вновь попытался пошевелиться, но всё нивкакую: все части тела оставались на одном и том же месте. И тогда страх полностью прорвался наружу, заполнил всё существо, наполнил его легкие, вместо кислорода. Ягыз стал задыхаться, пытался покашлять, позвать на помощь, но попытки были тщетны. У него не было голоса, он был один в своей квартире и не было никого, кто мог бы помочь. Он умирал в одиночестве, задыхаясь в собственной квартире от бессилия. В конце-концов, к счастью, безмолвный крик о помощи был услышан. Сквозь пелену удушения и боли Ягыз услышал глухой стук, будто-бы где-то отворилась дверь. Вместе с этим звуком он сделал глубокий вдох, рывком поднявшись с кровати. "Меня не парализовало, конечности работают, всё в порядке" — именно такими словами он успокаивал себя последующие пол часа. От нечего делать парень залез в гугл и там нашел информацию о своём состоянии, оказалось это был не побочный эффект от потери голоса, как он думал, это был сонный паралич. Обычное явление, с которым сталкивается хоть раз в жизни почти каждый человек в мире. Он еще немного полистал страницы в интернете, после чего принял решение вновь лечь спать, несмотря на свой страх. Завтра надо было на работу, а это значило, что он должен выспаться. В ту ночь Ягыз смог спокойно уснуть лишь тогда, когда девушка, недавно хлопнувшая входной дверью, пошла отдыхать после тяжелого дня в спортзале. Последующие дни превратились в день сурка, каждый день был идентичной копией предыдущего. В офисе все только то и делали, что смотрели на него с сочувствием, это безумно выводило из себя, но сделать он ничего не мог. Если раньше Эгемен бы собрал совещание и попросил всех прекратить это делать, то сейчас даже это он не мог осуществить. Приходилось улыбаться и молча кивать головой, разводя руками в сторону. С тех пор жалость стала единственной эмоцией, сопровождающей его везде, особенно в родном доме. Севинч наотрез отказалась оставлять Ягыза одного, поэтому дабы его семейка не переселилась к нему в квартиру, ему пришлось переехать на неопределенный период в особняк. Конечно у этого были свои плюсы, так как он больше не оставался одинок, но присутствие родных людей не особо помогало, а наоборот — еще больше отягощало. Единственным человеком, который не сдавался и до конца пытался поднять Ягызу настроение была мама. И хоть порой её действия вызывали у него негодование, он всё равно был ей благодарен. Если бы не она, кто знает как бы он себя чувствовал. Правда проблемы со сном всё ещё остались. Ягыз уже и чаи всякие пил, и снотворное, и мелатонин, ничего не помогало. Каждую ночь, ровно в 3 часа, он просыпался по непонятной причине. И каждый раз после пробуждения у него было ощущение, будто он проваливается куда-то в темноту. Жуткое чувство, пусть и неправдоподобное. К тому же ему постоянно снился один и тот же сон: он стоит возле пропасти, потом сзади его кто-то толкает и он падает вниз — в зияющую дыру. В попытках найти причину такого странного явления он уже облазил все сайты, но всё, что ему попалось на глаза — это какие-то глупые статьи о связи двух родственных душ и о существовании тайных знаков и цифр, подсказывающих им путь друг ко другу. Ничего по делу так и не было, а обращаться к врачам он не хотел. Ему с головой хватало психолога, которого приставляли к каждому неполноценному. Постепенно Ягыз научился жить со своей проблемой или так сказать с особенностью. Он перестал так остро реагировать на чужое сочувствие и в целом стал более спокойным. Жизнь постепенно налаживалась, но Вселенной вновь стало скучно и она решила в очередной раз напомнить о своём верховенстве. Ягыз был в отеле, где должна была пройти одна съемка, когда ему сообщили печальное известие: Севинч Эгемен скончалась. Она долгое время болела, пыталась бороться с несчастьем, постигнувшем её, но всё оказалось напрасно. Ему хотелось кричать от горя, сорвав себе глотку, хотелось реветь, залив слезами пол. Ему так хотелось крикнуть вселенной в ответ "Да пошла ты!", но даже эту возможность у него отобрали. Он не мог полностью прожить своё горе, он мог только тихо плакать в углу комнаты, закрыв номер на замок, чтобы никто не видел его в таком состоянии. После стадии печали наступила стадия агрессии. Из-за того, что он не мог выплеснуть всю свою боль с голосом, не мог отпустить её, он начал срываться на мебели. Стол, стулья, зеркало, вазоны и вазы — всё это летало по комнате, нанося урон столь тщётно придуманному интерьеру. К нему смогли пробраться только через 2 часа, когда Гекхан смекнул, что с его братом могло что-то случится, раз он так и не вернулся со съемки. Когда самый старший из братьев открыл отельный номер ключом, который пришлось одолжить на рецепции, его взору открылась страшная картина побоища. Комната была разгромлена, а в самом её углу сидел Ягыз. Гекхан впервые видел его настолько жалким и настолько... разбитым. Парень сидел на полу, держась за колени, его взгляд был сосредоточен на одной точке — обломке зеркала, которое он разбил во время своего срыва. Гекхан подошел к брату и попытался поднять его на ноги, но тот продолжать упрямится и смотреть в одну и ту же точку. Поначалу Эгемену стало страшно из-за того, что с Ягызом могло что-то случится, раз он в таком состоянии. Первой мыслью было позвонить в скорую или самому отвести его к врачу, чтобы они привели его в чувство. Смотреть на такое состояние всегда собранного Ягыза было очень больно. Но потом он понял, что действовать надо по-другому. Вместо того, чтобы просить помощи у других, проблему надо решить самому. Он присел рядом с Ягызом и слегка приобнял его за плечи. Тот оставался неподвижным еще некоторое время, но потом он пододвинулся ближе к брату и ответил на его объятия. Оба плакали, позабыв о своём статусе сильных и несломленных.В тот день они перестали быть чьим-то старшими братьями. В тот день они просто были детьми, которые недавно потеряли маму. После ухода Севинч в семье Эгемен что-то нарушилось, прежний порядок рухнул, словно неустойчивый карточный домик. Если раньше Ягыз посещал все совместные ужины для того, чтобы вызвать улыбку на ее лице, то теперь, когда его стимул ушел — желание остатся наедине с самим собой ставало всё сильнее. Первым делом он переехал из особняка обратно в квартиру, хоть и Гекхан с отцом буквально умоляли его этого не делать. Изредка он оставался там ночевать, но такие дни были сродни праздникам. Ягыз опять закрылся в себе, хоть многим и казалось, что дальше уже некуда, так как Эгемен всегда с осторожностью подпускал к себе людей. Но всё-таки обострение случилось и холод в его сердце постепенно заморозил все остальные части тела. Он стал более угрюмым, более строгим и более печальным. Только в компании семьи парень позволял себе ненадолго оттаять, только с ними был настоящим. Иногда, сидя в своей квартире ночью, после очередного сна с пропастью, он думал о том, что несмотря на прошедшее время, он так и остался тем мальчиком, что запер себя в отельном номере, дабы отгородится от всего мира. Так оно и было, до одной встречи, что перевернула с ног на голову всю его жизнь.У Синана появилась девушка и он хотел представить её семье. Такое случилось впервые, так как раньше все отношения разгильдяя не длились больше одной ночи. Но Ягыз, в отличие от остальных членов семьи, знал куда больше правды. Он слышал разговор Синана о том, что тот хочет нанять девушку легкого поведения, чтобы отец отстал от него и прекратил угрожать отбиранием денег. Это было вполне в стиле парня и Ягыз был не намерен в который раз терпеть такую выходку. Раз младший хочет поиграть, тогда Ягыз тоже поучаствует в этой затее, правда со своими личными правилами. Знакомство с подставной пассией Синана получилось вовсе не таким, как он ожидал. Вместо обычного приветствия он застал её лежащей на полу в их гостиной. Броский макияж, яркое платье и бегающий взгляд — самая что ни есть настоящая охотница за деньгами. Во время ужина он постоянно думал о том, как ему побыть с ней тет-а-тет, не будет же он при всех показывать, что знает её настоящие намерения. Синан очень вовремя позвал её в свою комнату. Ягыз также отошел вслед за ними, всё равно никто из семьи никогда не спрашивал его, просто не было смысла. Он выжидал в своей комнате удобного момента и как только Синан вышел, Ягыз отправился на исправительный урок. Девушка, которую вроде как звали Хазан, испугалась из-за его появления и разбила слона, которого подарил ему Синан на тридцатилетие. Странная фигурка не прижилась в интерьере эгеменовской квартиры, так что он передарил её изначальному владельцу. Дабы долго не церемонится и не тратить время на падшую девчушку, он сразу приступил к делу и указал ей на дверь, швырнув сто баксов. Такова была её цена по его мнению. Но девушка оказалась не с пугливых, она замахнулась на него осколком и порезала щеку. Вначале было легкое жжение из-за пореза, но потом он ощутил, как разорванные возле пореза клетки начинают срастаться. Молекулы белков и липидов находили друг друга, образовывая мембраны, ДНК вновь сворачивалось в двойную спираль, а митохондрии начинали вырабатывать энергию, столь необходимую для полноценного заживления. Рана регенерировала буквально на их глазах, к тому же из неё еще и лилось непонятное свечение, будто-бы он был чертовым магом из фантастических фильмов. Это было странно, даже слишком странно для скептика Ягыза. Дабы еще больше не усложнять ситуацию он сразу убежал в свой другой дом. Там легче думалось и было куда спокойнее. В попытке найти ответ на его странную регенерацию, он пролистал все статьи на медицинских сайтах, но нигде не говорилось и слова о чем-то подобным. Только на одном английском сайте он нашел какие-то канадские исследования о ранах, нанесенных родственными душами и о том, что они имеют свойство исчезать. Но Эгемен сразу откинул такой вариант — это было то же самое, если бы он вдруг оказался неродным сыном своих родителей. Сплошной бред в общем. Но несмотря на шквал мыслей в черепной коробке, в ту ночь он впервые за полгода не проснулся в три часа. Сон с пропастью, на удивление, также исчез. На следующий день Ягыз отправился в особняк, надо было посоветоваться с отцом на счет одного проекта его старого знакомство. Тот предложил ему съездить на семейный пикник, но дел было слишком много, чтобы вот так вот запросто прохлаждаться. Он остался в особняке, в тишине здесь очень хорошо работалось. Спустя три часа постоянного сижения в телефоне у него разболелась голова, чтобы немного освежить свои мысли он вышел на балкон, свежий воздух и запах воды всегда успокивал. Внизу Ягыз услышал какие-то голоса, его глаза мгновенно наткнулись на странную фигуру в черной кепке. Неужели это вчерашняя гостья?"Раз она хочет второго урока, придется ей его преподать" — с такими мыслями он вышел из комнаты, взяв направление на лестничную площадку. Столкновение с девушкой произошло совершенно случайно, рефлекторно он сразу схватил её за талию, удерживая от падения. Чтобы разговор не происходил на виду у прислуги, Ягыз потащил её в свою комнату. В этот раз Хазан его удивила, она была так зла, в её глазах пылал настоящий огонь. Несчастные сто долларов вновь вернулись к законному владельцу, а вместе с ним — полное непонимание происходящего. Чамкыран ушла после того, как он сообщил ей о своей неполноценности, в этот раз убегала она. Все действия этой девушки были очень странными, ведь если б она преследовала только одну цель, то разве стала бы заявлятся к нему в дом? Что-то было не так, он явно что-то упустил. Ягыз быстро призвал на помощь Эрдала с его всемогущими связями, через пару дней у него на руках был не только её адрес, но и номер телефона её, сестры, матери, парня сестры и соседок. Иногда, ночью перед сном, когда он в очередной раз прокручивал в голове свои встречи с этой странной госпожой, ему начинало казаться, будто бы он сошел с ума. Такая зацикленность на обычной девушке Синана была непривычной и явно нездоровой. Но нутро подсказывало, что до раскрытия всех загадок осталось еще немного, приходилось только подождать.Образ Хазан с каждым новым фактом о её персоне всё больше рассыпался на части. Девушка определенно не была проституткой, в этом не было даже сомнений. Из-за своего снобизма он посягнул на чужую гордость и это надо было срочно исправлять. От Синана Ягызу удалось добиться всей правды, но младший явно не собирался рассказывать об этом своей возлюбленной. Так что оправдываться пришлось ему самому. На улицу постепенно надвигался вечер, когда Ягыз вошел в спортзал в поисках персоны, что так его ненавидела. Он обошел все залы, но там не было никого, кто мог бы ему подсказать, где может находится тренер Чамкыран. Оставался только бассейн, туда парень и отправился. В воде он увидел барахтающееся тело и сразу сопоставив в голове все 2 и 2 он осознал, кто сейчас тонет в воде. Наплевав на дорогой костюм и туфли, он сразу бросился в воду, чтобы вытащить её наружу. В голове крутились одна единственная мысль "только бы успеть!"Слава Аллаху, пришел он очень вовремя. Если бы еще чуть-чуть, всё было бы кончено. Хазан задыхалась от нехватки кислорода и он предоставил ей свой, пытаясь вдохнуть в девушку жизнь путем исскуственного дыхания. Он был полностью продрогшим от холода, из одежды стекала вода, но после прикосновения к нежным губам Хазан, внутри всего тела разлилась горячая волна. Оттепель только начиналась, зима теряла своё прежнее превосходство.Хазан была девушкой Синана — он твердил себе эти слова каждый раз, встречаясь с ней взглядом на фотосессиях. Она была вовсе не похожа на всех особей женского пола, которые раньше встречались ему на пути. Её не заботили деньги — первую свою зарплату она потратила на детишек в приюте, к которым он сам был давно уже очень привязан. Она не была зацикленна на своей внешности, наоборот — очень часто пренебрегала своей красотой, одеваясь в мешковатую одежду. О себе думала в последнюю очередь, всегда на первом месте стояла мать и сестра, проблемы которых она готова была решать всегда и везде, позабыв о собственном состоянии.Хазан была удивительной и ему нравилось смаковать это слово, думая перед сном об очередном происшествии, связанным с её персоной. И что самое прекрасное, в её взгляде не было жалости. Поначалу там читалась самая настоящая ненависть, оно и не странно учитывая то, в каких обстоятельствах они познакомились. Чуть позже гнев сменился на милость и вместо грозных молний в шоколадной радужке можно было прочитать уважение. Она его не жалела, она им восхищалась. И этот факт просто не мог не вызывать у него улыбку. Ягыз много времени провел в одиночестве, молчание, что для многих было наказанием, ему казалось спасением.И только после знакомства с Хазан прежний друг превратился во врага.Он готов был сделать всё что угодно, только бы поговорить с ней о чем-то хоть пару секунд. Молчание превратилось в паразита, что высасывал из него всю надежду. В ту ночь Ягыз пришел на могилу к матери. Он вообще часто ходил к ней, мысленно делясь своими проблемами и спрашивая решения. Иногда он писал длинные письма и сжигал их прямо возле могилы, надеялся, что таким образом мама впитает в себя все его слова и сможет как-то помочь. Хотя, говоря по правде, помогала не сама мама, а избавление от тяжелого груза, что часто оседал на душе, сдавливая её своим весом. Ягыз был закутан в клетчатый шарф, только недавно он выздоровел после их с Чамкыран прогулки на дожде во время поисков Эдже. В правой руке у парня был букет цветов — любимые гладиолусы Севинч. Свободной рукой он прикоснулся к надгробию, поприветствовав маму. Цветы отправились на могилу, их место было возле остальных увядших букетов. Ягыз вынул из кармана своего пальто сложенный в треугольник кусочек бумаги. Другой рукой, в джинсах, он нащупал зажигалку и поднес её ближе в глазам, дабы проверить на наличие газа. Он развернул бумажку и отправил её к обжигающим языкам пламени, что в два счета расправилось с чернилами и тонким пергаментом. Одинокая слеза скатилась с ресниц на продрогшую щеку.Ягыз поднялся на ноги и бросив печальный взгляд на могилу, быстро ушел без оглядки. На сырой земле слабо тлели последние куски бумаги с когда-то написанными там тремя словами. Я влюбился.