Часть 5 (1/1)

POVЯ ревела до того момента пока слёзы не кончились. Просто было уже не чем плакать. Были лишь всхлипы, дрожь, нервные вздохи, которые спустя время так же прошли. Этот поток слёз меня так вымотал, что я сама не заметила, как вырубилась.Истерика была вовсе не из-за толстовки. Она просто была финалом накопленного за последнее время негатива. А выглядело это так, будто я обиженный ребёнок, которому шмотку не купили. Но этим придуркам ведь не объяснишь. Я ведь ?избалованный? ребёнок. Так меня назвал папаша, который меня совершенно не знает.Не знаю сколько уже было времени, когда меня разбудил отец. Хотя, за окном была уже темень. Родитель вроде как тихо вошёл в мою комнату, но свет из коридора, попавший мне на лицо, меня разбудил. Вообще я чутко сплю. Я поморщилась и отвернулась. В следующий момент отец прикрыл за собой дверь и подошёл к кровати. Стараюсь сделать вид, что сплю, хотя это глупо, он ведь видел, как я ворочаюсь.Ощущаю, как он сел на край. Ну, вот ещё не хватало. Неужели так сложно понять, что я хочу побыть одна? Мне и так плохо, а когда он рядом, в разы хуже.Над ухом что-то зашуршало. Будто пакет. Он положил что-то рядом с моей головой. Положил и продолжает сидеть. Я же стараюсь не шевелиться. Не хочу ничего. Ни говорить, ни слушать, ни видеть никого. Мне нужно побыть одной. Так чего он столько времени сидит и ждёт? Думает я тут же схвачу пакет и стану разворачивать? Не нужно мне ничего, уйди отсюда!—?Долго дуться будешь? —?спросил тихо. Так непривычно слышать его тихий, почти шёпотом голос. Обычно он говорит громко и чётко.—?Я… —?голос дрогнул. –Хочу побыть одна.—?И ты думаешь, если замкнёшься в себе, будешь себя жалеть, думать о плохом, хандрить, тебе будет от этого лучше? —?чувствую, как он прожигает взглядом мой затылок.Ничего не могу на это ответить. Лишь нервно вздыхаю. Наверное нет ничего хуже, чем иметь такого доставучего отца. Отца, который является директором школы, в которой я учусь. Вот же ?повезло?. Обхохочешься.—?Аня… Я зла тебе не желаю, просто хочу найти к тебе подход.Продолжаю молчать и сверлить взглядом тёмное окно.—?Я приношу свои извинения, за излишнюю строгость к тебе. Я действительно сегодня перегнул палку. За короткое время твоя жизни сильно изменилась, в том числе и окружение. Тебе нужно привыкнуть ко всему и научиться жить правильно. Я хочу тебе в этом помочь. Хочу, чтобы ты поняла, что я желаю тебе только добра.После этих его слов в груди как-то больно кольнуло. Я даже сама не поняла почему.—?Со мной нельзя так обращаться… —?жалостливо выдавливаю из себя, чувствуя ком в горле.Со стороны отца послышался усталый вздох.—?Я постараюсь быть к тебе терпеливее, но также рассчитываю на твоё благоразумие. За примерное поведение, послушание, хорошую учёбу, участие в домашних делах, я всегда готов тебя поощрять. Подумай об этом. —?договорив, он поднялся с постели и направился к двери. Тяжёлые шаги всё удалялись. Удалялся и звук шуршаших друг об друга джинс.Стоило двери за ним закрыться, как я сразу повернулась на спину устало глядя в потолок. В комнате царит полу мрак. Единственным освещением служат фонари за окном. Левой рукой задела шуршащий пакет. Тот самый, что он принёс. Развернув упаковку, даже в полу-тьме увидела очертания красно-чёрной клетки. Всё-таки купил. Ту самую. Вот нужно было доводить меня до истерики, чтобы потом всё равно купить эту вещь?Не верится мне в чистоту его намерений. Не понимаю я зачем он всё это замутил. Тринадцать лет жили порознь. Не знали друг друга. Были чужими людьми. Зачем нужно было сейчас врываться в мою жизнь? Пока я не могу ответить на этот вопрос. Буду ждать, когда мама всё решит.Так и потекла теперь моя жизнь. Пришлось со всем смириться, терпеть и привыкать. Делала я это только с надеждой, что вскоре всё это закончится. Каждый день теперь это день сурка. Просыпаюсь и засыпаю с мыслью о том, когда же мама всё решит.В школе всё серо, грустно. Я бы даже сказала скучно, но нет… Скучать не дают мои ?дорогие? новые одноклассники. Естественно я стала отличной мишенью для травли. Все девки из класса обсуждают меня за спиной, хоть я всё прекрасно слышу. Смеются над тем, что я не использую косметику. Хихикают, вспоминая первый день, когда я пришла в обычных шмотках, а на следующий уже в дорогой, брендовой одежде. Для них это смешно. Они ржут над тем, как мой отец пытается сделать меня из серой нищей мыши ?человека?. Дуры тупорылые. Вся их жизнь крутится вокруг брендов, моды, всякого дорогого, элитного дерьма. И вообще все они искусственные, не настоящие, куклы расфуфыренные. Всегда мне были противны такие люди. Я простая девчонка из простой школы. У нас там были такие же простые дети, как я. Никто не обсуждал чужие шмотки, моду, мы гоняли в футбол во дворе с ободранным мячом вместе с мальчишками. Лазили по гаражам, испачкавшись в машинном масле и смеялись. Мне было хорошо в той школе. В своей школе. В настоящей, с настоящими людьми.Мальчишки здесь особо меня не задирают пока что. Но всё равно ржут периодически на ровне с разрисованными курицами. Есть только один, Славик. Чудной. Сидит на самой дальней парте в углу. Тихоня в очках. Часто чувствую на себе его взгляд. Маньяк.То, что я дочь директора, мне доставляет только неудобства. Страшнее этого, наверное, быть ничего не может. Учителя вечно заявляют, что ждут от меня больших результатов, лучших ответов, лучших оценок, каждый день указывают не на то, кто мой отец и что я должна ему соответствовать. Правда спустя неделю после того, как преподаватели поняли насколько низок мой уровень знаний, то немного оставили в покое. В плане того, что перестали с таким остервенением вызывать к доске и так часто спрашивать. Но давление с их стороны не уменьшилось. Наоборот мне задают намного больше, чем остальным и не перестают каждый раз напоминать, что я должна и обязана соответствовать своей фамилии.Благодаря этому всё своё внеурочное время я занята выполнением домашних заданий. А выполняю я их естественно под контролем так ?горячо мною любимых? отцом и мачехой. Если же у меня всё-таки появляется хоть один свободный час в день, мне всё равно находят какую-либо работёнку. Это или внеклассное чтение, хотя это я и так должна делать почти каждый день, а потом пересказывать. Так же это может быть уборка по дому. Чаще всего мытьё посуды, если же таковой не имеется, могут заставить протирать сервизы, статуэтки из сервантов и прочую дрянь, которая в доме является пылесборником. Ещё могут напрячь полить цветы или вообще ухаживать за ними?— обстричь, пересадить. Зелени в доме тоже достаточно, почти в каждой комнате. Могу поспорить, что ближе к лету меня ещё напрягут заниматься огородом, благо я надеюсь, что к тому времени свалю отсюда. Ну, а в выходные мои ?дорогие? родители любят устраивать время кино-часа перед большим телевизором в гостиной. Не стоит думать, что мне включают какие-то интересные фантастические или приключенческие фильмы. Не в коем случае. Чаще всего это фильмы на военную тематику, исторические или биография.Думать о том, что я могу, как обычный подросток, прийти домой, закрыться в своей комнате, завалиться на кровать с телефоном или сесть за компьютер, смотреть видео/фильмы какие хочу, слушать музыку, общаться в сети и прочие прелести современной молодёжи. Об этом даже говорить не стоит. Всё это для меня под запретом. На мобильник поставили родительский контроль, сим-карту оформили с очень ограниченным трафиком, по сути в интернете сидеть я не могу. Созваниваться с мамой можно только по домашнему телефону и разговор опять же будет ограничен. Ноутбук отец конфисковал и заявил, что давать он его будет только для выполнения классных заданий и опять же под его контролем.О прогулках и говорить не стоит. Мне можно гулять на территории участка. Отец часто предлагает по выходным сходить куда-то на спектакль, музей или просто семейную прогулку (прогуляться по парку, например, с этими двумя). В этом и заключаются все мои вылазки из дома. Ну, ещё иногда походы в магазин за продуктами. От которых опять же толку нет. Брать то, что я хочу мне нельзя. Никакой сладкой газировки, печенья, чипсов и много другого вкусного. Так что все походы в магазин, это угрюмые похождения рядом с суровым отцом и жалостливые взгляды на счастливых детей, которые выпрашивают у своих родителей очередные шоколадки. Я уже даже и не пытаюсь ничего просить у этого монстра. Не хочу унижаться. Всячески делаю вид, что мне всё безразлично и ничего мне не нужно.Именно так и проходят мои дни. Вкратце можно смело назвать мою жизнь тюрьмой. Самой настоящей тюрьмой. Дома контроль. В школе контроль. За пределами дома и школы контроль. С ума бы только не сойти.В школе меня часто начали называть покерфейсом. Это моё прозвище. Не самое обидное из тех, что мне успели дать. Я и вправду всё это время провожу с совершенно пустым, каменным лицом. Совсем забыла, что такое настоящие эмоции, радость, восторг. Жизнь стала пустая.Конец POV—?Анечка, ваш класс уже начал подготовку ко дню учителя?Аня, угрюмо уставившись в тарелку с пюре, шпинатом и тушёной говядиной, перемешивала вилкой содержимое.—?Анюта? —?вновь позвала Лена, теперь в её голосе слышалось беспокойство.Александр, который уже покончил со своим ужином отвлёкся от мытья тарелки и обернулся на дочь.—?Ань… —?Лена со звоном положила вилку на тарелку.Нюта, наконец, подняла на женщину отсутствующий взгляд, перестав размазывать еду по тарелке.—?Что-то случилось? —?поведение девочки заставило её волноваться.—А вас это действительно волнует?—?Конечно! Мы же беспокоимся о тебе. Ты в последнее время…—?Что? —?вдруг резко перебила ученица. —?Веду себя, как зомби? —?она, наконец, перевела свой взгляд на отца, тот стоял у раковины, с засученными рукавами рубашки до локтей, внимательно смотрел на дочь. Стоило ей вдруг встретиться взглядом с этими серыми суровыми глазами, прожигающими насквозь, как она вдруг растеряла свою смелось и вновь уставилась в свою тарелку.—?Так что же случилось? —?продолжила Лена.—?Ничего не случилась. Неважно себя чувствую. —?неразборчиво пробубнила себе под нос Аня. Ей очень хотелось сегодня, наконец, набраться смелости, высказать всё, что она думает о совместной жизни с этими людьми, высказать, всё что у неё накопилось в душе, но опять, встречаясь взглядом с этими серыми глазами отца, она тут же теряет дар речи и вся её смелось в момент улетучивается.—?У тебя что-то болит? Таблетку дать? —?продолжила беспокойство Лена. Иногда Аню начинала раздражать наигранное беспокойство этой женщины. Почему-то девочке казалось, что Лена не может беспокоиться о ней на самом деле.—?Не надо мне ничего. Само пройдёт.—?Раз неважно себя чувствуешь, значит, у тебя что-то болит. Так скажи?— дадим тебе лекарство или отвезём к врачу, пока хуже не стало. —?отрезал отец. Его начинало раздражать, что из дочери всегда всё нужно вытягивать. Сама никогда ничего не расскажет. –И перестань ковырять еду. Сколько раз говорил?— не хочешь есть, убирай в холодильник и не ломай комедию. —?он резко вырвал из-под носа школьницы тарелку с ужином, открыв холодильник с раздражением запихнул туда порцию еды и захлопнул дверцу.—?У меня месячные. Я лучше полежу. —?Аня решила быстро ретироваться из кухни, чтобы не злить отца ещё больше. Она уже давно выбрала такой ход, как решение конфликтов. Конечно у неё не было никаких месячных, просто нужно было сказать что-то в оправдание, лишь бы оставили в покое.Как только девочка скрылась в проёме, Лена с грустью посмотрела на мужа.—?Саш, мне жалко её. На ней совсем лица нет. Она целыми днями молчит. Смотрит непонятно куда?— глаза стеклянные. Ни разу не улыбнулась. В школе видимо у неё не очень хорошо…—?Пройдёт время, она привыкнет. —?отрезал мужчина, собирая пустые чашки со стола.—?Может стоило оставить её с матерью? —?закончила свою мысль женщина.—?Нет. —?Александр раздражённо поставил жалобно звякнувшие стаканы в раковину.—?Почему же?—?Потому что психически нездоровым женщинам нельзя воспитывать детей. Её отправили на лечение. Ребёнка ей возвращать нельзя. Да и саму её не скоро выпустят.