Глава 8 (1/1)

Так они ?дотанцевали? вдоль по дороге до самого дома Мишель. Что сказать о квартире Микки Кларк? В первую очередь это квартира художницы. Это была студия, а стало быть, там была только одна комната, да и то совмещённая с кухней. Мебели в комнате было мало, но просторнее она от этого, увы, не становилась – бо?льшая часть её была заставлена картинами. Наружная стена была целиком отведена под огромное окно, которое последние несколько лет почти всегда было зашторено. С третьего этажа вид был не очень впечатляющим, а потому открывать его было причин ещё меньше. Занавески были плотно задёрнуты ещё для того, чтобы Мишель не захотелось выброситься из окна во время очередного приступа (а она знала, что такое вполне возможно). Микки привычно нащупала на стене выключатель и включила тёплый и слабый свет. Резкого и яркого света она не любила, а с годами начала побаиваться. — Проходи. Можешь садиться на пол – с мебелью у меня всё плохо, — она махнула рукой. Патрик устроился на паркетном полу и принялся рассматривать картины. — В этом что-то есть. — Наверное. Хочешь прикол? — спросила Микки, усаживаясь рядом, — Ни одной из них я не нарисовала в здравом уме и трезвом сознании. — Ну я вижу, — усмехнулся Патрик. — Ага, простым смертным их не понять. — Ты странная, — произнёс Мелроуз, глядя на Мишель. Вообще-то он собирался сказать ?необыкновенная?, но вышло почему-то именно так. — Знаешь. Джордж сказал, что мне просто нужно отвлечься. Завести хобби или, к примеру, влюбиться как все нормальные люди.. — Ничего у тебя не выйдет, — перебила его художница. — С чего ты так решила? — Ты не умеешь любить, — сказала она и, выдержав некоторую паузу, словно подобрав слова, продолжила, — Всё очень просто. Этому учат нас наши родители. С детства. Первое, чему каждый отец и каждая мать должны научить своего ребёнка – это любовь. И если всё идёт как надо, то он вырастет успешным и гармоничным, вырастет правильным. Все эти философские разговоры сразу же стали навевать ей депрессивные мысли, и она поспешила принять пару таблеток, разумеется разбавив их ещё стаканом виски. Патрик смотрел на Мишель. Ей действительно даже не нужно было быть красивой. Нет, она вовсе не была привлекательной. Лучше: она была естественной. Такой загадочной и такой простой; такой сильной и такой хрупкой; такой счастливой и одновременно такой несчастной. Интересно, смог бы ещё хоть кто-нибудь в этом мире так же понять Мелроуза, как она? Патрик вспомнил и Дэбби, и Мэри Энн, и Джулию, и многих других. Но это всё совсем не то. Микки смотрела на него и отчаянно пыталась собрать в единое целое разбегающиеся от неё во все стороны мысли. Несмотря на все свои недавние мудрые изречения, соображала она уже с трудом. А Патрик решил не упускать момент – он прижал Мишель к себе и попытался поцеловать. Та вдруг с неожиданной резкостью стала сопротивляться и всеми силами отталкивать его от себя. — Нет, так нельзя! — громко и как-то обиженно произнесла она, отодвинувшись, — Трахаться по пьяни – это неправильно, понимаешь? По пьяни надо радоваться жизни, петь песни, танцевать, разговаривать за жизнь.. Но трахаться только по любви! — она скрестила руки и оскорблённо отвернулась. — А может ты лесбиянка? — разочарованно и раздражённо спросил Мелроуз. — Не знаю, не задумывалась. Мне обычно как-то не до этого, — художница замолчала, — А знаешь, что? По-моему, ты просто самовлюблённый говнюк. И я, наверное, не первая, кто тебе это говорит. Ну посмотри же – у тебя есть всё: деньги, положение в обществе, друзья и когда-то ведь была рядом та, что любила тебя. Что тебе ещё нужно?! Пока я делю эту несчастную комнату со вшами и воображаемыми голосами, у тебя уже давным-давно всё шито-крыто! Так с хера ли ты здесь делаешь?! Иди и живи нормальной человеческой жизнью! Ты бежишь от своего прошлого, а я – от будущего. И шансов из нас двоих нету только у меня. — Тебя послушать – так ты прям психолог. Жаль только, что себе помочь так и не смогла, — огрызнулся он в ответ, — Или всё-таки всё в жизни не так просто, как ты об этом говоришь?! Мишель молчала. Съёжившись она сидела и смотрела в одну точку. В этот момент она ненавидела всё вокруг, но больше всего себя саму. А зачем же тогда жить на свете, если ты даже себя терпеть не можешь?.. Смысл бороться, если результат так жалок, что совсем не стоит этого труднейшего противостояния? Мишель молчала. Патрик ждал, что она вот-вот скажет: ?Вон из моей квартиры? или что-то вроде того. Но Микки медленно повернула голову, пристально посмотрела на него и тихо спросила: ?Дурь будешь?? Не прошло и пяти минут, как они оба, уже напрочь забыв о недавнем раздоре, курили какую-то гадость, выпуская в воздух облака мутного белёсого дыма. Тогда вся реальность вокруг казалась не более чем каким-то миражом, муторным сном. Такое удивительное сюрреалистическое ощущение существования в каком-то ином измерении, где тебе подвластны все тайны вселенной, когда в колеблющемся пространстве воздуха можно увидеть причудливые фракталы, а в глазах человека скрываются целые галактики. Вот только теперь все работы Мишель разом обрели смысл, ведь каждая из них бесспорно скрывала в себе то, что не под силу увидеть в здравом уме. — Хэй, а что это там за картина? Я что-то её не замечал. — Которая? — Ну вооон та. — Чувак, там ещё полчаса назад вроде дверь была… — пожала плечами Микки и прыснула со смеху, — Ладно, значит уже вштырило нехило, — она разлеглась на полу и уставилась в потолок, — А знаешь, какая моя любимая часть в любом фильме? Это когда ты смотришь, пытаешься разобраться в сюжетных линиях, восхищаешься игрой актёров и спецэффектами, а потом вдруг резко понимаешь, что ты все эти полтора часа тупо пялил в потолок, — Мишель снова захихикала. Противно так, скорее издавая звуки старой скрипучей раскладушки, — Вот мы, наркоманы – самые счастливые люди на свете. И это вовсе не потому, что мы что-то употребляем. А просто потому, что мы, наверное, единственные на всём белом свете, не разучились наслаждаться моментом и жить, не думая о прошлом и будущем. Мы просто умеем забивать на всё и ловить минутный кайф от каждого счастливо прожитого момента. Вот и все дела. Художница завершила своё философское высказывание и многозначительно замолчала, посмотрев куда-то в пустоту и задумчиво прищурившись. — О, чуть не забыла, — она попыталась подняться с пола, но потом сочла это невозможным и бессмысленным. Тогда Микки запустила руку под кровать и, какое-то время пошарившись среди хлама, выудила оттуда рисунок. Это была одна из немногих работ, выполненных в нормальном приемлемом и понятном стиле. На листе ярко-синими красками было изображено ночное небо, усыпанное десятками звёзд. — Это тебе. Я давно как-то нарисовала.. Пока в сознании была, — улыбнулась Мишель.