Глава 2 (1/1)

Пройдёт ещё около года, перед тем, как они встретятся снова, теперь уже более основательно. За это время немногое изменится. Разве что, станет только хуже. И вот теперь жизнь Патрика снова стремительно катится в бездну; быть в завязке – просто невыносимо. Каждый день в голове сотни тысяч раз проносится вопрос: ?Когда же всё это закончится???. Единственное, что могло отогнать мысли о суициде – это алкоголь. Много алкоголя. Но это же не панацея, верно? Прошло изрядно времени, прежде чем Патрик решился что-то менять. Но этот день наконец настал. Благо, друг помог, определил его на лечение в клинику. По сути своей, это было что-то вроде клуба анонимных алкоголиков – почему-то столь популярной по всей стране идеи. Патрик с неохотой пришёл на первое собрание. Он не верил, что здесь действительно могут чем-то помочь. — Они скажут: ?Не пей и не ширяйся?. А я отвечу: ?Хорошо?. И этим же вечером уйду в загул, — часто возражал он, но снова ложиться в психушку ему не хотелось. Так или иначе, надо идти. Патрик вошёл в небольшое помещение. Обстановка там была, как ни странно, какая-то нагнетающая, не располагающая на откровенные беседы. Несмотря на то, что она была неплохо обустроена и хорошо освещена, находиться там было не очень уютно. Рядом с Патриком, казалось, вообще ничего и никого вокруг себя не замечая, село прямо сказать что-то непонятное. Патрик даже не сразу разобрал, парень это или девушка. Нет, это была женщина, о чём судить можно было по растрёпанным волосам, тонким рукам и острым чертам лица. Она ?бегала? глазами по комнате, как-то стыдливо озираясь по сторонам, и беспрестанно теребила край рукава и без того до безобразия растянутой кофты. Вся её фигура внушала какую-то необъяснимую тревогу и отвращение, потому Патрик не стал утруждаться рассматриванием этой особы. Наконец, собрание началось. Что сказать? Весьма заунывное зрелище, с куда большей пользой можно было бы выговориться дома в пустоту и не тратить время и деньги на посещение этого богадельни. Сборище безнадёг по очереди рассказывали свои истории. ?Да, каждый говорит о том, как тяжело и плохо. Но никто не вспоминает, как безобидно, легко и радостно всё начиналось, — думал Патрик, — Ведь все нынешние наркоманы и пьяницы – не более чем праздные гуляки, увлёкшиеся беззаботной жизнью?. И тут он, конечно, ошибался. Он был не единственным борцом, нашедшим в наркотиках последнее утешение. Наконец, подошла очередь и той параноидальной на вид особы. Она несколько приосанилась и окинула взглядом присутствующих, словно в очередной раз сомневаясь, стоит ли вообще заводить разговор. — Всем привет.. — тихо начала она, — Я Микки. Мишель Кларк. Я из Америки. — Привет, Мишель, — вяло отозвалась ?публика?. — Я.. Как-то странно об этом говорить. Может, следовало бы обратиться к психиатру, но у меня и денег-то нет, — неуверенно говорила Мишель, от волнения постоянно заламывая пальцы, — В общем.. Я слышу голоса в голове. Уже давно. Очень. И заглушить их не помогли ни одни наркотики. Какие-то вечные галлюцинации.. Я чокнутая, да? — дрожащим голосом пропищала она, всё сильнее щёлкая костяшками так, что с каждым словом казалось, будто она вот-вот сломает себе палец, — Вот вроде нельзя так продолжать и надо бы вернуться в общество, но… Мишель ещё раз умоляюще посмотрела в зал, ожидая хоть какой-то поддержки. На глазах выступили слёзы, которые так противно жгли; руки снова задрожали. Больше она ничего не смогла сказать. Вырвался лишь какой-то сдавленный всхлип, после чего она поспешила вон из комнаты. Собравшиеся продолжили как ни в чём не бывало. Патрик вдруг почувствовал, что оставаться здесь больше нет резона. ?Голоса в голове, — думал он, — Знакомо…? Он вышел на улицу и застал там Мишель. Американка, в отчаянии и агонии, подобрала с обочины камень и запустила в чью-то припаркованную машину, попав прямо в лобовое стекло и разбив его вдребезги. — Да пошло оно всё к херам!! — А что если владелец машины сейчас выйдет? — Я быстро бегаю. — А что если это моя машина? — спросил Патрик, хотя это было вовсе не так. — В таком случае, хорошего дня, — безразлично отозвалась художница, отошла и закрыла лицо руками. К счастью, настоящий владелец побитого авто не спешил появляться, и ей пока ничего не грозило. — Женщина, вы автомобиль попортили, — не отставал Патрик, неожиданно для самого себя захотев вывести её на диалог, — Вы понимаете, что вам светит? — Солнце, — отозвалась та и посмотрела в небо, — Мне светит солнце. В ней определённо было что-то. Такая обречённая безысходность, через которую проглядывалась сильная стойкая личность, когда-то давным-давно готовая терпеть и бороться, но теперь уже совсем выбившаяся из сил. В её взгляде отпечаталась усталость и разочарование. Она чем-то напомнила Патрику его самого, он решил, что было бы непростительным преступлением оставить этого ?утопающего? на произвол судьбы. Впрочем, такого резкого приступа героизма он и сам от себя не ожидал. Да и кому вообще он мог помочь, будучи не в силах спасти даже себя? Мишель с пару секунд посмотрела в пустоту, словно пытаясь уловить обрывки мыслей в своей голове. Потом, поколебавшись, она достала из сумки бутылку дешёвого виски (ну конечно, кто же ходит в клуб анонимных алкоголиков без запаса спиртного?). — Не делай этого. — Я не просила совета, — резонно заметила Мишель.— Просила. Иначе зачем ты пришла сюда? Американка недоверчиво покосилась на Патрика и снова перевела взгляд на бутылку, в которой было достаточно содержимого, чтобы компенсировать пережитый стресс и запить таблетку успокоительного. Патрик замотал головой и, выхватив бутылку у неё из рук, разбил об землю. — Ты ещё могла бы многого добиться, поверь. Художница собралась было что-то возразить, но в душе она ещё не потеряла надежду и была, пожалуй, согласна со своим собеседником. ?Дорогу осилит идущий?, — так говорили ей родители, потому она с детства возненавидела эту фразу, но так часто говорила её себе. Ей уже было не впервой совершать невозможное. Когда-то невозможное было неотъемлемой частью её жизни, состоявшей из вечной борьбы с обстоятельствами и собой. Но теперь она впервые за много лет получила ту малую толику поддержки, которой ей уже давно не хватало. — Ты кто? — спросила она. — Патрик Мелроуз.