ЧАСТЬ 12 (1/1)

Теперь Ханна снова разрешает детям звонить Дону. Она больше не возражает против его участия в их жизни, хотя помощь Дона теперь не так уж необходима. Ханна наловчилась управляться с ними сама и начала приучать их к самостоятельному передвижению по городу.Однажды, встречая их с прогулки, она зовёт его пройти в дом… и внезапно извиняется за прошлогодние скандалы. Говорит, что теперь немного по-другому смотрит на всю эту историю.—?По-другому?—?Да. Я вижу, что была неправа… когда думала, что на такое поведение?— и вообще, на тебя?— имела право.—?Было очень заметно, что ты так думаешь.—?Я… в ловушку гордыни, наверное, попалась. Причём давно. У меня и сомнений не было… впрочем, неважно.—?Осознавать такие вещи всегда тяжело. Мне тоже это знакомо.—?Знакомо?—?Да.—?Я об этом впервые задумалась… после звонка твоей матери. Она очень искренне спросила тогда, почему я считаю, что детям с тобой видеться нельзя… Но я не смогла ей признаться, что по-моему общение с тобой может… погубить их души. Я боялась, как бы ты не внушил им лишнего, ведь они так прислушиваются к тебе. А тут почему-то вдруг вспомнила, каким замечательным отцом ты всегда им был, и после того, как… это ведь не изменилось. Ты и после… всего… не обижал их ни разу, все силы прилагал, чтобы проводить с ними как можно больше времени… пока я не запретила этого.—?Ты запретила из-за того, что я Дэвида от них не скрывал,?— вздыхает Дон. —?Но ничего непристойного они, честное слово, не видели. Мне сразу показалось, что ты… перегибаешь палку. Пойми, от всего, что тебе не нравится, ты не сможешь их оградить. А они уже сейчас очень рассудительны и вполне могут выслушать и тебя, и меня, и решить, с кем они согласны?— и перерешить, когда станут подростками, а повзрослев?— перерешить снова.—?Дети всё же более внушаемы, тут ты не совсем прав… Но и я тоже. Далеко не совсем права. А последней каплей стало… ваше жильё.Дон в ответ только и может, что брови вопросительно поднять. Ханна машет рукой:—?Нет, я знаю, что зря к вам вломилась тогда, это было нелепо и… Но тогда я увидела, как вы живёте, и это меня поразило. Я всё это себе представляла совсем не так.—?Да мы вроде обычно живём. Ничего интересного.—?Да. В том и дело, пойми. Я не знаю, что я ожидала увидеть, но явно не… не такой вот обычный дом. Настоящий дом. Занавески. Книги, так много книг! Цветы на окнах.—?Ты какой-то притон, наверное, представляла…—?Ох, не надо об этом. Мне самой уже стыдно сейчас. Да у вас там из кухни пахло какой-то вкусной едой! И потом этот Познер… В этом его кардиганчике… Мне так хотелось увидеть его жалким, порочным, упорствующим во грехе… но он держался с таким достоинством?— и при этом без гонора, без злорадства, без единой мысли о собственной выгоде… Он говорил только о тебе. Мне вдруг так плохо стало после того разговора с ним. Было так видно, что он… любит тебя. Что вы?— вместе. А я всё не верила, мне всё казалось, что что-то возможно вернуть. Воистину, ?Quos Jupp?ter perd?re vult…?* И вдруг?— пелена с глаз упала.Дональд снова не знает, что на это сказать. Он отводит глаза, чувствуя, как горят щёки. ?На что я так реагирую? —?поражается он. —?Я ведь и сам знаю, что Дэвид?любит меня?. Но такое вот подтверждение со стороны?— со стороны Ханны, а не кого-то другого! —?вгоняет его в краску, как школьника. Ханна тоже молчит, задумавшись о своём, украдкой вытирает глаза?— и меняет тему.—?Они совсем не сердятся на тебя, Лизз и Генри. Но, знаешь… как ни странно, они и на меня не сердятся тоже. Они жалеют меня, щадят мои чувства. Они так стараются меня порадовать хоть чем-то, а я ещё и не всегда это понимаю, представляешь? Им ещё и влетает за их старания?— и они всё равно не сердятся, Дон! У нас с тобой золотые дети…—?Я знаю,?— говорит Дон. Он всегда это знал.Она смеётся сквозь слёзы:—?Нет, с ними непросто иногда, я с трудом справляюсь с их выкрутасами, но потом они делают что-то… такое, и просто?— комок… Дон, ты что… ты плачешь?—?Прости, я… Не обо мне речь.—?Ты же не оставишь их, Дон? Никогда?—?Никогда. Я их отец, и этого ничто не изменит, ты ведь понимаешь.—?Я… я думаю, может быть, ты был прав. Расскажи мне, что ты узнал тогда… про развод. Хочу подумать об этом. Раз уж снова способна думать теперь.***Дон в результате приходит домой гораздо позже, чем обещал Познеру. Но новости Дэвида, конечно, удивляют и радуют.—?Если так дальше пойдёт, я могу и в человечество поверить, чего доброго,?— с притворной тревогой замечает он.—?О нет, не дай Бог Дэвид Познер поверит во что-то хорошее! —?усмехается Дон, обнимая его, но и сам не спешит обольщаться. Осторожно-оптимистичен, не более.***К счастью, его надежды не были напрасными. На этот раз довольно быстро удалось договориться обо всём и развестись спокойно и цивилизованно. Это не так уж сложно, когда договориться хотят обе стороны. Дон понимает, что никогда не смог бы заставить Ханну выслушать его против её воли, и ему интересно узнать, что в результате так на неё повлияло?— ведь осознания того, что Дэвид и Дон действительно любят друг друга вполне могло не хватить для таких перемен. Он не осмеливается спрашивать об этом, но она однажды сама вспоминает ещё об одной детали. Может быть, ей и самой так это странно, что хочется с кем-то поговорить.—?Познер сказал тогда что-то вроде ?ты мать его детей?. И потом я много думала об этом и неожиданно… успокоилась. Ведь это правда. Я?— их мать, а ты?— их отец, это факты и это… никому не надо доказывать,?— пожимает плечами она. —?И развод этого не затронет, а до меня как раз тогда дошло, что отказ от развода наших с тобой отношений, на самом деле, уже не спасёт. Какие уж там отношения…Это достаточно просто, и в то же время к этому не каждый может прийти, понимает Дон. Очень похоже на тот самый переломный момент. А Дэвид, наверное, и не догадывается, что сумел так помочь Дону и в этом тоже.?Начинать новую жизнь на рубеже тысячелетий**?— достаточно небанально для тебя? Всё-таки редко случается,?— продолжает подначивать его Познер. —?А вот градус пафоса в этом сюжете я бы, если честно, прикрутил?.***Дни идут, жизнь после развода продолжается без паузы, без передышки. Зима сменяется весной, весна?— летом. Пробегая мимо проходной после обеда, Скриппс замедляет шаг:—?Майк, ко мне Дэвид сегодня зайдёт на минутку, пропустишь? Он ключи забыл, а мне отрываться и выходить будет некогда.—?Дэвид?—?Да, ну он скажет, что ко мне. После четырёх примерно.—?Хорошо… —?охранник провожает его взглядом. Дональд знает, что обычно люди называют на проходной не имена, а отношения, связывающие со своими будущими визитёрами: брат, жена, дочь. Просто он не любит без необходимости вдаваться в подробности их с Дэвидом жизни, но называть его соседом любит ещё меньше.Появившись в редакции в пятом часу, Дэвид, как Дон и предполагал, попадает в разгар мозгового штурма и горячей дискуссии. Дон как раз уточняет идею об исторических параллелях, только что пришедшую на ум его коллеге, когда слышит от приоткрытой двери деликатный стук. Познер по-прежнему робеет в незнакомой обстановке, хотя скрывает это теперь убедительнее.—?Добрый день, прошу прощения за беспокойство,?— говорит он, почему-то пряча улыбку. —?Привет, Дон.—?Да ну, какое беспокойство, дорогой,?— улыбается Дональд, доставая из сумки свои ключи в тряпичном футляре и направляясь к Дэвиду. Тот едва заметно краснеет, улыбается чуть шире и приподнимает бровь.—?Привет,?— говорит Дон тихо. Короткие объятия при встрече стали так привычны между ними, что смущение перед коллегами совсем не мешает.—?Надеюсь, я действительно забыл их дома, а не посеял где-нибудь,?— вздыхает Познер, машинально поправляя галстук Дона. —?С меня ужин.—?На этот счёт не возражаю,?— усмехается Дон.Дэвид уходит было, но тут же снова просовывает голову в дверь, ухмыляясь уже во весь рот.—?Дон, а от машины ключи ты зачем мне отдал? Я всё ещё не вожу.—?Эмм, я же хотел их выложить,?— тут очередь Дона вздыхать. —?Растяпы мы оба.—?О чём-то важном думали, наверное. Вновь прошу прощения,?— Дэвид отдаёт часть ключей, кивает коллегам Дона и исчезает теперь окончательно.Смущённо усмехаясь, Дон оборачивается к остальным и пытается припомнить, о чём шла речь. Реакции на лицах такие разные, что он даже приостанавливается и окидывает их взглядом. Кто-то закатывает глаза, смеясь над рассеянностью обоих мужчин, кто-то сидит красный, будто увидел нечто неприличное. Кое-кто и возмущён развязностью ?этих?, но Дон почему-то не чувствует злобы в ответ. Руководитель группы не комментирует происшествие и никому не даёт его прокомментировать, возвращаясь к обсуждению проблемы. А Дон вдруг понимает, что ничьих комментариев по-настоящему не боится, хотя поначалу замечал такое за собой.***Добираясь домой по пробкам, Дон размышляет о разном. Появление Дэвида в его офисе, даже такое мимолётное, почему-то стало сегодня одним из лучших моментов дня. Дон неудержимо улыбается, вспоминая о нём. Впрочем, стоит ли удивляться? Всё-таки с самых первых лет их знакомства светлоголовый мальчишка Познер был в его жизни ярким, светлым пятном. Не единственным, это правда, и без него жизнь Дона не погрузилась во мрак… Но сейчас, когда Дэвид снова рядом, куда ближе, чем когда-либо прежде, на душе у Дона стало гораздо светлее, и никакие комментарии и косые взгляды посторонних людей уже не могут этому помешать. Правда, остаётся ещё Бог… Сам Дон не видит противоречий между этими своими отношениями?— с Богом и с любимым человеком?— но понимает, что со стороны они кажутся противоречивыми, и у него нет доказательств, что это не так. Он, пожалуй, даже сейчас ни с кем не стал бы спорить о том, как Бог на самом деле относится к человеческой сексуальности вообще и гомосексуальности в частности. На людей, всерьёз обсуждающих, что Бог одобряет и что порицает, что Он говорил, а чего не мог сказать, Дон всегда смотрел с недоумением. Очень может оказаться, что всё, что написано в Библии, следует понимать буквально. Нет гарантии, что всё, кажущееся нелепым современному человеку, действительно нелепо и не нужно с точки зрения Духа. Человеку недоступна эта точка зрения, об этом не следует забывать… Пожалуй, если бы его вера не жила в нём так глубоко, что стала неотделима, он превратился бы в весьма последовательного агностика. Сам он не чувствует себя более грешным из-за того, что любит мужчину и страстно любим в ответ, он доверяет этому чувству, но далёк от того, чтобы выдавать его за признак всеобщей истины. То, что он считает благом, может оказаться неправедно, и если так?— что ж, значит, он грешник. Бояться ошибок Дональд никогда не видел смысла. ?Боящийся несовершенен в любви?.***Дон на минуту задумывается, пригодится ли что-то из этих его размышлений для книги. Пожалуй, для этой?— нет. А вот для следующей?— вполне может быть. Он усмехается тому, как изменилось его отношение к этому занятию: ведь и в самом деле чуть не бросил, а теперь рассуждает о разных сюжетах, толпящихся в голове, со спокойной уверенностью, что для каждого из них придёт своё время. Он понимает теперь, почему не мог найти объяснение своему стремлению быть писателем, не мог ответить, зачем ему это нужно. В его внешней, повседневной жизни для написания книг никогда не было причин. Их там и быть не может! —?понял он наконец. И не должно их там быть. И он был неправ, пытаясь искать их там и даже перед Ханной как-то оправдываться. Все творческие порывы человека ценны?— и должны быть ценны?— именно для него, не во внешнем, а в его внутреннем мире. Так получилось, что Познер помог ему снова вспомнить об этом, вернуться к самому себе. Мог ли Дон с этим справиться без помощи Дэвида? Мог ли помочь ему кто-то другой? Кто ещё знал его так хорошо, так ценил и так уважал его душу? Дону спокойнее считать, что никто и?— нет, сам бы не смог. Он понимает, что очень может быть, что?— да, и могло обойтись без измен и безобразных скандалов. Но эту историю тоже уже не изменить. Он признаёт свою вину?— и всё ещё не считает себя искупившим её?— но не хочет впустую переживать об этом.Дональд может лишь головой покачать, оглядываясь на годы, когда пытался всем показать, что не слишком серьёзно относится к своей мечте. Это казалось ему скромностью, говорить: ?Ну я, может быть, напишу как-нибудь книгу…??— и пожимать плечами, мол, я не зазнаюсь, не считаю себя настоящим писателем, просто вот как бы подумываю… А на самом деле он попросту предавал себя, не понимая, что сам заглушает голос своей судьбы, может быть?— голос Бога. И это не слишком пафосно, нет. Просто этот голос?— не что-то из ряда вон выходящее, думает он теперь. Это то, что даёт силы жить и двигаться к цели, даёт ощущение жизни, а не существования. Дону отчаянно грустно понимать, что для многих людей это?— роскошь.А внешнюю сторону его жизни с Дэвидом захватили тем временем до ужаса типичные семейно-бытовые проблемы. Стирка, уборка, поиск дополнительного заработка, проблемы детей и разогретые ужины не оставляют пока что места походам в театры или музеи, разнообразие вносят разве что курьёзы вроде сегодняшних забытых ключей. Дон не из тех, кто станет жаловаться на скуку, но иногда задумывается: не станет ли однажды скучно Дэвиду от этого всего?..***Дома Дэвид встречает его восхитительно-горячим поцелуем, и это чертовски приятно, хотя, надо признаться, уже немного неожиданно. Дон даже забывает об усталости и отдаётся ласке на какое-то время. Вопрос ?Чего это ты?? кажется неуместным, и он не задаёт его, просто радостно улыбается и любуется горящим от страсти Дэвидом. Тот и сам, впрочем, понимает, что такой приём необычен, и со смущённой улыбкой признаётся:—?Дон, я сам не ожидал… но ты так горячо смотрелся в той дискуссии… я немного в дверях постоял, прежде чем постучать. Я забыл, как ты бываешь неотразим, когда что-то доказываешь… и подтверждаешь фактами, так что никто ничего и возразить не может! Ты компетентнее их всех, вместе взятых?— такое впечатление по крайней мере. Это так… возбуждает.—?Ну уж прямо всех… —?начинает Дон. —?Ну, может быть, в этом вопросе…Дэвид недвусмысленно прижимается к Дону бёдрами.—?О,?— Дон теряет нить своих возражений. —?Приятно. Впрочем, я знал, что мозг?— твоя главная эрогенная зона. Кого ещё можно вот так эрудицией возбудить… —?он качает бёдрами навстречу, забирается пальцами под рубашку. Дэвид млеет, прикрыв глаза, но тут же встряхивается, вспоминая:—?Ты голодный, наверное?—?Очень,?— улыбается Дон.—?Я не готовил, на вынос взял: много работы сегодня.—?Окей.—?Но после ужина ты мне достанешься, даже не сомневайся!—?Буду ждать с нетерпением, дорогой,?— подмигивает Дон, отправляясь мыть руки.Дэвид шлёпает его пониже спины, смеясь и краснея от удовольствия.Пожалуй, скука в их доме поселится не скоро.