Пролог (1/1)
До медицинского пункта полка звуки боя доносились издалека и, ослабленные расстоянием, казались почти нестрашными. Где-то там, далеко, гремели разрывы, рявкали минометы, тяжеловесно бахали пушки… Реанимационный блок жил своей жизнью, напряжённой и тревожной. Здесь шло свое бесконечное сражение, тихое, незаметное.—?Вениамина Игнатьевна, там обожженного привезли, а ожоговые койки все заняты!Заведующая реанимацией Вениамина Игнатьевна Бобкова подходит к поступающему. Поднимает стерильную простыню, прикрывающую ожоги, оценивает объем поражения. И быстро, почти незаметно заглядывает ему в лицо.То есть это она думает, что незаметно.Медсестры понимающе переглядываются.—?Давайте его на восьмую койку, а Кузнецова с восьмой переложим на обычную, какая там у нас свободная? У Кузнецова слева ожогов почти нет, ему не обязательно на ожоговой койке.—?Вениамина Игнатьевна, у Сергеева сатурация падает!Вениамина двигается стремительно, несмотря на легкую полноту.—?Будем переводить на принудительную вентиляцию. Готовьте трубку, набирайте листенон.Скальпель опасно сверкает в холодном свете бестеневых ламп. Брызги крови на бледно-зеленом хирургическом костюме?— не первые и не последние за смену.В предоперационную палату вкатывают носилки, рядом идет хирург.—?Веня, парня надо срочно на стол, а у него давление по нулям. Подготовь его, как можешь, только поскорее, а то осколок сместится, так мы и ?мяу? сказать не успеем, он кровью истечет!—?Тогда давайте его и перекладывать не будем, прямо на носилках пусть лежит! Девочки, две дозы плазмы, дофамин. Группу крови определили?И опять?— короткий, быстрый взгляд на лицо раненого… Лицо самой Вениамины скрыто маской, и только в глазах видна тревога.—?Доктор Бобкова, пройдите, пожалуйста, во вторую операционную!Спикер громкой связи раздается откуда-то из-под потолка. Что там, во второй операционной? Критическое падение давления? Остановка сердца? С чем не справился молодой неопытный анестезиолог? Ох, не надо было ставить его на операции… Хотя?— а как он иначе станет опытным? Эти мысли крутятся в голове, а Вениамина уже идет по коридору, на ходу срывая окровавленные перчатки.Кого она увидит на операционном столе?Сутки кажутся почти бесконечными. Но вот наконец рассвет. Бледно-оранжевые отблески ложатся на светлые стены, на белые простыни… Появляется сменщик.—?Ну, как дежурство было, Веня? Очень устала?—?Да как всегда,?— Вениамина уже без маски, на лице усталая улыбка. —?Какое у нас тут может быть дежурство, если там так грохочет?—?Это верно,?— кивает коллега. Застегивает кнопки халата, поправляет шапочку.—?На Кузнецова обрати внимание. Мне пришлось его переложить, ожоговых коек не хватало. И еще там парень, вчера на столе остановку дал. И операция-то несложная, а у него, похоже, анафилаксия на дитилин, еле завели.—?Понял, учту.Они стоят рядом у дверей реанимационного блока. Коллега торопливо, жадно докуривает?— неизвестно, когда теперь удастся покурить, случится ли за сутки свободная минута. Вениамина тихо радуется, что сумела избежать этой зависимости. А ведь хотела в свое время начать курить в надежде похудеть…Стас ее любит и такой. И сам-то он не курит, ну и ей не надо.***Веня тихо плакала, уткнувшись лицом в грудь Станислава. Китель на груди промок почти насквозь.—?Ну что ты, Венечка, ну, успокойся,?— Стас осторожно гладил белокурые волосы. —?Ну перестань, Венечка! Ты так плачешь, как будто мне не рада.—?Я не могу так больше! Каждый раз, когда сюда приносят очередного обгоревшего, разорванного взрывом, изуродованного, мне кажется, что это ты! Я каждый день боюсь за тебя, я устала бояться! Стас, милый, так дальше нельзя! Давай уйдем в отставку!—?А что я на пенсии делать буду? Ты-то работу найдешь, такими врачами, как ты, не бросаются. А мне что? Голубей кормить на площади? Вахтером под лестницей сидеть?—?Жить, Стасик! Просто жить! Многие, знаешь ли, одобряют. Ты ведь этого никогда не пробовал, сразу из школы в армию, а там и в бой.—?Можно подумать, что ты пробовала,?— попытался отшутиться Стас.—?Я все-таки немного пробовала… хоть в институте училась, все же целых шесть лет.—?Ну так и я учился. Пусть не шесть лет, но и не сразу со школы.—?Так давай теперь вместе попробуем! Жить. Не воевать, тебе не рисковать жизнью каждую секунду, мне не видеть того, что люди друг с другом творят… Я хочу поработать в нормальной больнице. Я вообще-то на терапевта училась!—?Ты в реаниматологи сама перешла, добровольно,?— резонно уточнил Станислав.—?Чтобы с тобой не расставаться,?— возразила Вениамина. —?Потому как кому здесь, у переднего края, терапевты нужны?—?Мне,?— уверенно сказал Стас. —?Ты мне всегда и всюду нужна!—?Стас, я серьезно!Станислав достаточно хорошо знал любимую женщину, чтобы понимать, когда время для объятий, комплиментов и поцелуев?— а когда действительно надо серьезно поговорить.—?Ну если всерьез… Тогда я повторю вопрос?— что я буду делать в отставке? Ты врач, хоть терапевт, хоть реаниматолог, а прижмет, так и хирургом сможешь, наверное. А я что умею, кроме как с бластером бегать? Разве что в полицию можно, наверное, пойти, там такие навыки пригодятся…—?Нет! —?почти вскрикнула Веня. —?В полицию?— это шило на мыло менять! Ты же не будешь в кабинете сидеть да бумажки писать, я же тебя знаю. Нет, я хочу пожить спокойной мирной жизнью, безо всяких приключений!—?За жизнь без приключений мне платить не будут,?— хмуро сказал Станислав.—?Ты уже заработал. Сколько у тебя боевых высадок? Двадцать семь? Ну так у тебя пенсия больше моей зарплаты будет!—?То есть ты будешь работать, а я на скамеечке у подъезда сидеть со стариками? Рассуждать о том, что раньше вода была мокрее, а соль солонее?—?Можно подумать, что другой работы, кроме как с бластером бегать, на свете нет! Инструктором можешь работать, да хоть по стрельбе! Или тренером. По бегу. А по праздникам будешь надевать китель, вешать на него все свои ордена, и мы с тобой будем гулять по проспекту. И все женщины будут мне завидовать!Станислав представил себе такую перспективу и рассмеялся. Снова обнял Вениамину, уткнулся лицом в ее макушку. Веня была теплая, мягкая, уютная и надежная. Хотелось стоять так, не отпуская ее от себя, долго-долго. Возможно, всю жизнь.А для этого надо было уйти в отставку.—?Ну хорошо, а жить мы где будем?—?У тебя же осталась квартира, разве нет?—?Родительскую я продал, тогда еще. Ни к чему мне одному была такая, да и не хотел лишних воспоминаний. А ту, что купил… Тебя я туда не приведу.—?И правильно,?— согласилась Веня деловитым, хозяйственным тоном. —?Это ведь однушка? Ну вот, а у нас ведь дети будут. Надо будет что-нибудь попросторнее выбрать.—?Дети? —?мысль была несколько неожиданной. Хотя… почему бы и нет? Стас честно попытался представить себя отцом и пришел к выводу, что это, наверное, неплохо. —?А если дети, так я их не только в ту квартиру не хочу, но и вообще в город. Тесно, душно, сущий муравейник.—?Это у нас-то тесно? —?покачала головой Веня. —?Не был ты, Стасик, на Земле.—?Не был,?— согласился Стас. —?И не собираюсь. Если там еще теснее… Нет уж, не надо мне такого счастья.Оба глубоко задумались.—?А знаешь что? —?вдруг предложил Станислав. —?Помнишь Николая Иваныча? Интенданта?—?Колю? Помню, конечно. А что?—?А он для тебя Коля? —?Стас шутливо нахмурился. —?Так я о чем?— он же три года назад уволился, а пару месяцев мне назад писал, в гости звал, хвастался, как хорошо устроился.—?И куда же именно звал?—?Да я и не помню, как городишко называется. Посмотреть надо, письмо-то у меня осталось. По его словам, там тишь да гладь, цветы, да птички, да свежий воздух… А знаешь, кем он работает?—?Боюсь даже предположить. Начальником снабжения? Директором товарной базы?—?Риелтером. Согласись, это просто знак судьбы!—?Точно,?— Вениамина была готова согласиться с чем угодно, лишь бы это сподвигло Стаса уйти в отставку. —?Ну, вот мы все и решили. Уедем в тот городок, где только птицы и свежий воздух, купим с Колиной помощью квартиру, родим ребеночка и будем жить-поживать да добра наживать. Спокойной, тихой, скучной жизнью. И главное?— никаких приключений!