Часть 4 (1/1)

Дядя Вильям абсолютно не умеет веселиться. На пирах он, слегка пригубив вина из чаши, не расслабляется ни на секунду. Изабелла знает это выражение лица де Ногарэ – будто бы он внимательно прислушивается к происходящему. Причем, к происходящему повсюду: к каждому разговору в каждом уголке зала, и, что еще больше и сложнее – к каждой мысли, возникающей в его голове. В том, что в голове у Ногарэ одновременно витает множество мыслей, Изабелла не сомневается – как и в том, что он, по всей видимости, не знает из-за них покоя.Дядя Вильям рано встает и поздно ложится, об этом известно всем. Он кажется невозмутимым и не нуждающимся в отдыхе, но принцесса знает, что это не так. Она знает, что порой, думая, что никто этого не видит, он устало закрывает глаза и массирует переносицу. Однажды Изабелла застает де Ногарэ дремлющим в кресле перед столом, заваленным книгами и свитками с разнообразными картами. Он спит так крепко, что не слышит ее прихода, и Изабелла замирает в нерешительности, не зная, как уйти, не потревожив этот сон, подаривший дяде столь умиротворенное выражение лица. Сейчас он выглядит удивительно молодым. Даже моложе, чем в день, когда они повстречались в саду – несмотря на то, что с тех пор прошли годы, и де Ногарэ давно уже носит аккуратную бороду и усы.Сейчас дядя кажется беззащитным до хрупкости и, в то же время, несокрушимым в своей спокойной красоте, словно каменная скульптура. Пробуждение его оказывается незаметным и молниеносным, и, вопреки ожиданиям принцессы, де Ногарэ не выглядит недовольным или смущенным. - У тебя легкие шаги, Изабелла, - произносит он с улыбкой в уголках губ. – Такие и должны быть у истинной королевы. - Ты совсем замучаешь себя, дядя, - говорит Изабелла, пользуясь тем, что только что он назвал ее королевой. Королевы должны обладать властью и влиянием – иначе, зачем это все вообще? - Сейчас есть несколько дел, требующих моего постоянного внимания. - И так всегда, - с грустью констатирует принцесса. – Надеюсь, ты найдешь время для предстоящего пира? - Ваше высочество, вам и так известен ответ, - в его тоне чувствуется легкое недоумение. Когда он не может понять, к чему клонит Изабелла, то всегда говорит именно этим тоном, и говорит что-то… осторожное. Будто вспоминает, что она – принцесса, а он – ?лишь простой слуга?. Будто они так никогда и не повстречались в тот день в саду, и ничего, ничего из того, что произошло, на самом деле не было. В такие моменты Изабелла обижается на де Ногарэ – и ничего не может с этим поделать. - И на пиру вы станцуете со мной? – прямо спрашивает принцесса. Лицо де Ногарэ замирает, и он просто смотрит на нее своим долгим внимательным взглядом, будто хочет заглянуть ей в самую душу. Затем уголок его губы затрагивает легкая улыбка, более печальная, чем слезы. - Я не слишком хорош в танцах, - произносит дядя Вильям. – Сущий кошмар, надо сказать. Поэтому – нет. - Но я хочу этого! - Прошу, Изабелла, не стоит продолжать, - говорит он тихо, но твердо, и принцесса, недовольная и обиженная, почти что бегом покидает покои де Ногарэ.Сказавшись больной, она не идет на пир. Изабелла и так прекрасно знает, что там будет. Мать будет сидеть холодной и неприступной, не сказав отцу ни единого слова, а король, несколько раз коротко и печально посмотрев на королеву, весь вечер проговорит со своим новым приятелем-тамплиером. Там будут другие люди, шум глупых разговоров и духота. И дядя Вильям.Неужели он все еще видит ее той маленькой девочкой? И неужели он не понимает? Нет. Де Ногарэ – самый умный и самый внимательный человек, которого она знает. Он просто делает вид, что не понимает, как Изабелле хочется дотронуться до его руки и станцевать с ним. Она никогда не осмелилась бы мечтать о чем-то большем, ведь знает, что возможно, а что – нет. Она принцесса Изабелла и это он, Вильям де Ногарэ, сделал ее такой.И она любила бы его за одно лишь это – не будь он самым умным, самым интересным и самым замечательным человеком из всех, кого она знает.