2. (1/1)

Было начало учебной недели?— понедельник, в который еще было запланировано сразу несколько контрольных по физике и биологии: двум моим самым нелюбимым предметам. Но думаю, что эта информация не играет особой роли. Как и то, что я расскажу дальше, но, знаете, я и не должна говорить только по делу, иначе рассказ выйдет совсем коротким, чего бы мне очень не хотелось. Чем быстрее я закончу?— тем быстрее уйду отсюда, возможно, безвозвратно, да? Да.Так вот. К теме о ненужной информации дополню, что утром, от чего-то проснувшись слишком рано, я, желая найти себе хоть какое-нибудь занятие перед отправкой в школу, поглаживала своего кота. Он появился в нашей дружной семье примерно полтора года назад, сразу с порога в теплых руках Нормы получив от меня имя ?Эдгар?. Назвав кота в честь любимого мрачного писателя Эдгара Аллана По, даже сейчас, когда он давно покоится в земле, я до сих пор уверена, что выбрала ему самое подходящее имя. Его шелковая шерстка приятно проскальзывала меж моих пальцев. Когда на нее светили лучи утреннего солнца из открытого окна, она еще красиво переливалась, словно намазанная растительным маслом. Я пищала каждый раз от красоты Эдгара. Робб из-за этого всегда называл меня сумасшедшей.Робб… Это мой старший брат, как вам уже известно. В тот день он сидел на кухне, впрочем, как и в любые другие дни ранним утром. Робб работал внештатным фотографом. Уж не знаю, за какие заказы он брался, что ему всегда приходилось исполнять их так рано. Он никогда не показывал мне свои рабочие фотографии, уверяя, что они будут для непосвященной меня неинтересны. Я верила ему, потому что у меня не было никаких причин этого не делать. Я любила своего брата больше, чем кого-либо другого.Конечно, моя остальная семья тоже удосуживалась моей любви, порой, даже больше, чем обычно. Норма наигранно возмущалась каждый раз, когда наши объятья с моей стороны слишком затягивались и, как она говорила, ей становилось слишком трудно дышать. Шестнадцатого марта она встретила меня с лучезарным видом и со свежим овсяным печеньем на серебряном подносе, купленным отцом сто лет назад на дворовой распродаже. Конечно, он был красивым, но не настолько, как эта замечательная женщина. Не подумайте. В ней не было ничего особенного: она была упитанной и в силу невысокого роста с некоторых ракурсов казалась особенно пухлой. У нее были русые волосы, всегда собранные в пучок или хвостик. Из-за редких волос все внимание акцентировалась на ее щекастом лице: сколько я себя помню, на нем всегда пестрел румянец, блестели губы от увлажняющего бальзама, а желтые синяки (из-за гепатоза печени, преследующего ее уже длительное время) не затмевали добрейшие глаза яркого цвета молодой зелени. У нас с Нормой глаза были почти одного цвета, но она всегда говорила, что мои красивей.Спустившись, я сразу получила привычный вопрос:—?Будешь завтракать, Вайлет, или поешь в школе?Своим ласковым голосом Норма могла бы даже серийного убийцу уговорить присесть на электрический стул. С ним даже серьезные приказы звучали осторожными просьбами. Я могла ей беспрекословно ответить ?нет? и знать, что она на это не обидится. Норма отошла назад к плите, на которой у нее жарилась яичница для папы. Моего папу звали Терренс. У нас с ним была главная общая черта: мы оба могли полюбить даже совершенно чужих людей. Норма была моей мачехой, и я любила ее всем сердцем. Может потому, что от родной матери раз в год получала открытки на День Рождения и больше ничего.За столом сидели Терренс, Робб и Лиза. Пусть о первых двух я пока упоминала лишь вскользь, но вы уже с ними знакомы. Заикнуться о Лизе? Она вам тоже интересна? Вы знаете, сначала я рассчитывала на то, что я перескажу вам весь прошлый месяц с мельчайшими подробностями, чтобы отвлечься от нашей главной истории. Но сейчас мне уже не хочется этого делать. Что можно сказать о Лизе? Она была нашей с Роббом младшей сестрой. Мы были совсем не похожи внешне и по характеру тоже имели мало общих черт. Порой, Лиза напоминала мне заводную игрушку, в спине которой можно было найти специальное отверстие для ключика, чтобы завести ее еще больше, чем обычно?— хотя, мне трудно представлялось, как еще больше можно было это сделать. Сестренка махнула своими светлыми косичками, повернув голову ко мне. Я села напротив папы и брата с тетрадями по физике, чтобы подготовкой к контрольной занять оставшееся время. Я уже упоминала, что проснулась слишком рано.—?Уроки? —?спросил Терренс, когда Норма поставила рядом с ним тарелки со свежей яичницей и тостами. Губы его мгновенно откусили от одного тоста большой кусок, а щетинистая щека приняла поцелуй жены. Однако, в такой милой обстановке это не помешало ему бросить на меня сердитый взгляд. —?У тебя не было вчера времени этим заняться? По вашим разговорам с Роббом в двенадцать ночи я понял, что ты легла спать достаточно поздно.—?Я намеренно не хотела этим заниматься. Физика, все дела. Ведь сам понимаешь. У тебя в школе с ней дела обстояли еще хуже.—?Не заговаривай меня ностальгией по школе, барышня. Если мне еще раз кто-нибудь из учителей позвонит по поводу плохих оценок, я объявлю в семьей конкурс на лучшее оскорбление для непутевой школьницы,?— говорил папа. В этом был весь его характер. Он никогда не боялся задеть кого-то своими словами, преследуя цель говорить лишь правду, порой, подкрепляя ее обидными или черными шуточками. Тогда я поджала губы: и без того тонкие, они едва заметной ниточкой растянулись на моем скуластом лице. Кто-то называл меня перспективной моделью. Кто-то бедным узником концлагеря.—?Ну, тогда я, определенно, одержу победу,?— вмешался в разговор Робб. Он пил чай, глядя на меня из-под кружки. Несмотря на всю внимательность в его глазах, сейчас (всегда!) они светились детским озорством; в его-то почти двадцать два года. —?Хотя, из моих уст даже самое обидное прозвище будет для маленькой Вайлет лучшим,?— он заразительно улыбнулся, и я невольно подхватила эту улыбку. —?Я ведь прав?—?Он ведь прав! —?ответила Лиза. Перетянувшись через стол, Терренс потрепал дочку, любящую изображать попугая, за щеку. Робб улыбнулся еще раз?— как обычно, его улыбка была адресована только мне.Временами я задумывалась и задумываюсь до сих пор, чтобы было, если бы мы были родными братом и сестрой, а не единокровными? Робб был сыном Нормы и Терренса, а я была от другой женщины. Здесь такая запутанная семейная история, что вам придется дать мне еще таблеток, поскольку моя голова разболится с еще большей силой. Лиза тоже дочь Нормы, но, думаю, вы это и так поняли. Ее фото на надгробии запросто можно спутать с детским фото матери.Хмм… Сколько прошло времени? Семь минут? Ого, так много! Я так долго рассказывала про свое утро в первый день, а ведь впереди не простые семейные завтраки и поглаживание Эдгара. Мы что, неделю тут просидим?Отпустим остальное. Я наговорилась с семьей, перецеловала всех по несколько раз, вышла из дома, вернулась назад за рюкзаком, снова ушла и опять вернулась, забыв перед уходом посмотреть в зеркало, дабы избежать несчастий и наконец-то окончательно ушла в школу. По дороге мне встретился он.Нет, не маньяк. Какой маньяк, господи? В самом начале? Вы что, не знаете что, не то что в реальной жизни, но даже в самых остросюжетных и не очень книгах убийца не появляется сразу же? Тем более, после вкусного-вкусного овсяного печенья Нормы. Да-да, я все-таки не удержалась и съела несколько штук. Простите за упущение такой важной информации!?Им? был не убийца, а обыкновенный парень моих лет. Школьник и мало того?— одноклассник. Пожалуй, самый раздражающий человек на свете, к которому я, как ни старалась, но никогда не испытывала ненависти. До сих пор не могу четко сказать, способна ли я вообще ненавидеть хоть кого-либо, даже не смотря на то, сколько неприятных людей мне повстречалось. Но вряд ли они все были более неприятными, чем Ричи Тозиер в начале наших отношений.Я шла пешком, перебирая ножками в лакированных черных туфлях по сухому асфальту, и в этот момент мимо проехал его мотоцикл с оглушительным ревом. Конечно, я закричала ?АААА!? и синхронно отскочила в сторону, но Тозиер уже мчался дальше, оставляя за собой лишь испуг на моем лице, запах дорожный пыли и сильный ветер, от которого я даже чуток замерзла.?Ублюдочный нищий бастард, никчемный манипулятор, мерзопакостный самозванный король, помедленней, блять!??— так верещала Малия, когда Зейн диктовал ей свои новые красноречивые прозвища Ричи, а девушка старательно записывала их в свой потрепанный цветастый блокнотик. Рядом стояли другие одноклассники?— рядом стояли все, кто ненавидел Ричи также сильно, как президенты клуба любителей игровых автоматов. И, пожалуй, это был не самый странный клуб. Когда дело касалось Ричи, абсолютно всех людей разной степени популярности объединяла общая ненависть к нему. Я никогда не называла его никаким из прозвищ, гуляющих едва ли не легендами по школе, потому что мне все это казалось слишком детским. И да, я все-таки никогда не испытывала к нему ненависти, как бы временами он на нее не напрашивался.В тот день… Да-да, как всегда, в тот день… После утра я наткнулась на Ричи в середине дня. Новый школьный король, провозглашенный неизвестно кем, сидел вместе со своим верным другом?— хороший парнем, правда?— на полу возле входа в сломанный мужской туалет. Это было неподобающее для него место, совсем не отражающее ту величественность, которую он сам себе приписал. Но, скажи кому-нибудь ?кто не в теме?, что возле этого парня собрались несколько известных хулиганов и три участника футбольной команды?— поднимут на смех. Потому что они были больше и сильней Ричи в несколько раз, но боялись его, как огня. Также, как Эдди Каспбрак их. Он стоял, облокотившись на дверь, боязливо оглядывая каждого из присутствующих, в то время как Ричи смотрел только на одну вещь: на папку, предназначенную для бумаг, находившуюся в его руке. Как всегда, вид у него был торжествующим.Сидя на подоконнике рядом с кабинетом биологии, я находилась напротив и могла слышать все, о чем они говорят. Речь шла о результатах первого переводного экзамена по математике, которые Ричи собирался продать за очень крупную сумму. У Ричи было все и, наверно, даже его лучший друг Эдди не мог бы ответить, где он это доставал.Я знала, откуда у него связи. Но не в тот момент. В тот момент мне было интересно, как Тозиеру при своем тощем виде и репутации недавнего главного неудачника удалось так быстро превратиться в парня, держащего на пушечном выстреле даже Марка Джеффсона, который, как говорят, был хуже Генри Бауэрса в его дни.—?Вот тут результаты. Понятные даже тупым кускам мяса из специальных мясных лавок, а уж вам-то тем более,?— говорил Ричи, махая папкой как веерочком придворной дивы. Я мысленно вздрогнула, когда большая рука Уоррена Грема?— полузащитника футбольной команды?— сжалась в кулак и направилась по направлению к Ричи. Но вдруг она разжалась, и огромная мозолистая ладонь потрепала Тозиера по смольным кудряшкам.—?У меня есть около ста долларов. Тебе хватит, Ричи?После этих слов рука Уоррена резко отмахнулась в сторону сжатым кулаком Тозиера. Когда Грем обернулся вместе с ней, я успела заметить, что на его лице, тоже богатом мускулами, проскользнул испуг. Это было забавным.—?А симпатичная грудастая мамаша у тебя есть? —?полную прелесть саркастичного голоса Тозиера, наверно, не смог бы передать даже самый талантливый комик. У Ричи к пародиям тоже был прирожденный талант. Это было одно из множества достоинств, запрятанных в нем его же дерьмовыми… кхм, простите… поступками. —?Хотя, не отвечай, Уоррен. Будь твоя мама даже Пэрис Хилтон, ее и твоих грошей все равно бы не хватило на оплату. Ты предлагаешь продать мне результаты за важный экзамен за сто долларов? Гонишь, мужик?! Я даже пневматические пистолеты за столько не продам, а они, по сравнению с огнестрельным оружием, убогие как тухлая вишенка на сладком кремовом торте! —?Ричи вскочил на ноги и огромными глазами, под очками, наверно, выглядящими не меньше, обвел каждого своего клиента. Эдди был удачно проигнорирован, чему наверняка обрадовался. —?Это относится ко всем. До вас доходит, парни? Или мне изъясняться более понятно?—?Ричи хотел сказать, что… —?попытался спасти напряженную ситуацию Эдди, но…—?Ричи все сказал! Я всегда найду себе клиентов. И, если надо будет, они выбьют из вас все дерьмо вместе с вашими ста долларами и прочими копейками. У меня под ногами вся школа?— и в эту школу входят ваши раздосадованные рожи, которые многие готовы разбить. И сборище хулиганов, и орда качков, и любой из моих огнестрельных пистолетов. Сечете? Беру за это,?— Тозиер взмахнул папкой, и из нее чуть не выпали листы. —?не меньше пятихатки. Готовы платить?Повисло молчание. Я уже давно не смотрела в свои конспекты, не думая выучить хоть чуть-чуть материала перед предстоящей контрольной по физике. Очень интересно было наблюдать за этой ситуацией. Никто из ребят не отвечал. Они задумчиво осматривали друг друга, словно в их голове синхронно возник общий план по избавлению от проклятого Балабола. Кажется, такое у него было прозвище у друзей, но я не могу этого точно утверждать. Ричи мало делился со мной тем, что было связано с его друзьями или прошлой жизнью.Он взглянул на Эдди, вскинув бровями и прикусив уголок нижней губы, словно спрашивая:?Как думаешь, кто-нибудь из этих кретинов заплатит сейчас??Каспбрак ничего не ответил, отвернувшись от друга с закатанными глазами и пустив сквозь сжатые зубы раздраженный вдох. Мол:?Откуда я-то знаю, Ричи, ведь это ты тут король.?—?Я подойду потом,?— первым заговорил Уоррен. Вторых и третьих, собственно, не было. Грэм, не теряя (или, все же, это сделав) собственное достоинство, ушел вперед по коридору. Следом за ним последовали остальные. Я еще раз подумала о каком-то общем плане против Тозиера, но он вряд ли придавал этому значения. Он ничего не боялся.Я тоже ничего не боялась. У меня не было каких-то особых страхов или фобий. Мало того, даже к монстру под кроватью я относилась с любопытством и все детство мечтала, чтобы однажды он появился. Для того, чтобы я смогла с ним подружиться. Наверно, люди, которые имеют самые серьезные секреты, не боятся ничего.Кроме того, что эти секреты однажды раскроются…Ох…Кофе? Ну, можно. Но сначала я расскажу о следующих событиях.О том, как Ричи схватил меня за ногу и одним резким движением стянул с подоконника. Находясь в задумчивости, я повалилась на пол, как бездыханный труп и даже дерзкий голос парня не привел меня в себя. Честно, я совсем не ожидала, что он дойдет до такого.Мы обоюдно не испытывали к друг другу никакой симпатии, но никогда она не допускала себе таких случаев. Ричи поднял лишь одной рукой меня на ноги, переместил ее на шею, но после сразу на плечо. Он сосредоточился взглядом на моем все таком же задумчивом лице. Оно не перестало быть таким даже после подзатыльника. Тозиер пытался привести меня в чувство, наверно, чтобы до меня лучше дошли его последующие слова. Он не замечал, что его действия причиняют мне реальную боль.Пожалуй, это был первый раз, когда Ричи поднял на меня руку. И не последний.—?Ричи! —?запоздало воскликнул Каспбрак. При весьма маленьком росте он умудрился свободно отодвинуть Балабола в сторону, выпуская мое хрупкое плечо из плена его музыкальных пальцев. —?Ты что?!—?Думала не замечу, как ты следишь за нами с самого начала сделки? Тебе чего надо, мышка?И это не смешно. Спустя каких-то пять дней, на выходных, это прозвище преобразилось и стало даже весьма интересным, но я все равно его не любила. Да и как можно было его любить? Скажете, что мыши?— милые? Пфф.—?Тебе популярность совсем крышу снесла? —?тогда ответила я таким наставническим тоном, словно прекрасно знала Тозиера до этого и теперь могла судить его отвратительное поведение сполна. Промелькнувшее изумление в глазах Эдди говорило о тех же ассоциациях. Ричи никак не реагировал. Я даже смело добавила. —?Я тут повторяю материал, идиот. Отвали.Нет, это было не ?даже?. Я уже сказала, что во мне всегда было достаточно смелости. Настолько, что я пнула парня коленом в живот, когда он нахально дернул меня за несколько распущенных прядей.У нас были волосы одного цвета и, знаете, вы все равно должны были когда-нибудь об этом узнать.Последние события в том коридоре я помню лишь обрывками. Удар коленом в живот был одним из них: последним, окончательно складывающим пазл с нашей первой настоящей историей, а не просто мимолетными встречами на стороне. Тогда все и началось. Этот разговор невольно послужил началом всем остальным событиям. Ведь, не будь его, я бы не обратила на Тозиера то внимание, которое он никогда не заслуживал.Несите кофе, что ли… Это будет длинный рассказ…