Глава 9 (1/1)

Мнимое ?навсегда? скрипело в койках,через которые мы автостопом неслись друг к другу... AnafestГорячие ладони обжигали мою кожу. Его руки были везде, куда только могли дотянуться. Откровенно, даже бесстыже.— Хочу тебя. — Тусклый свет лампы отражался в его глазах. В них отражался и я. Только я.— Пит, — выдохнув шёпотом, я опустился поцелуями по его шее к ключицам. Я хотел бы терзать своим ртом соблазнительные губы, притягивающие даже в таком плачевном состоянии, но боялся причинить боль. Поцелуй отчаяния на улице возле бара был единственным в эту ночь.Я спустился ниже, оставляя на его груди и животе влажные дорожки. Выступающие тазобедренные косточки получили отметины от моих зубов. Пит вздрагивал и глухо стонал, нетерпеливо ёрзая по простыни. Он вообще был порывистым, жадным до прикосновений и ласки, грубоватой и несдержанной, но заставляющей его тело гореть. Короткие жёсткие волосы в паху и терпкий мужской запах щекотали нос. Широкими движениями языка я прошёлся по возбуждённой плоти от основания до уздечки, скользнул по головке, слизнув капли выступившей смазки и зажмурился от удовольствия, услышав протяжный стон сверху. Плотно обхватив губами член, я начал двигать головой, тесно прижимая к тонкой коже язык, втягивая щёки, расслабляя горло и позволяя скользкой головке бить в него. Пит резко вскидывал навстречу бёдра, вцепившись пальцами в мои волосы и засаживая член до упора. Останавливать его я не собирался. Пит, опьянённый желанием, был прекрасен.Оглаживая ладонями бока и напрягшийся пресс младшего, я продолжал заглатывать его член, сам при этом испытывая наслаждение. Доставлять кому-то удовольствие, не испытывая при этом таких же чувств, — это не для меня. В постели должны наслаждаться оба.— Фо-о-ор-рт! — Пит кончил с протяжным стоном, вжимая моё лицо в свой пах. Давясь, я глотал сперму, бьющую толчками мне в горло. Это было сильно…Закашлявшись, я всё же отстранился, вытирая пальцами липкие губы и подбородок.Первокурсник тяжело дышал и вздрагивал. Его ноги, согнутые в коленях, разъехались в стороны, открывая потрясающий вид. Я невольно облизнулся. Я хотел попробовать его всего.Перевернув обмякшее тело на живот, я укусил Пита в поясницу. Вздрогнув, он обернулся, оперевшись на локти, и непонимающе уставился на меня. Осоловелый взгляд, ещё затуманенный оргазмом, не желал фокусироваться.Я спустился укусами-поцелуями ниже, раздвинул пальцами его ягодицы и провёл между ними языком.— Бля-я-ядь, — выдохнул парень и уткнулся носом в подушку. Подобная ласка ему явно была в новинку. Я ещё несколько раз провёл языком вверх-вниз и замер самым кончиком на сжимающемся сфинктере. Обведя его по кругу, я толкнулся внутрь. Пит невольно приподнялся, подставляясь под мой язык. Трахая его языком, я всё шире раздвигал упругие ягодицы, натягивая кожу промежности. Младший скулил и извивался подо мной, потерявшись в ощущениях. То он поднимался, то начинал тереться членом о простынь. Я отстранился, облизал пальцы и протолкнул два внутрь. Пит прогнулся в пояснице, пытаясь встать на колени, но ноги не слушались его. Добавив третий палец, я стал покусывать его спину, поднимаясь выше и, наконец, ложась на него сверху. Он нетерпеливо заёрзал, оборачиваясь через плечо. Я проехался членом по его скользкой от слюны промежности, выдернув из горла Пита рваный стон.Я хотел его до нехватки воздуха в лёгких, до странного гудения в груди и зуда в конечностях.Оторвавшись от него, я взял с тумбочки презерватив, разорвал упаковку и быстро раскатал латекс по члену. Навалившись на первокурсника, я плавно вошёл в его расслабленное тело, легко, будто десертным ножом в подтаявшее масло. Мы медленно раскачивались, привыкая друг к другу. Мягко, как на слабых волнах, приятно ласкающих кожу.— Пи-и-и, — умолял меня Пит, сам не зная о чём, сгребая пальцами простынь и кусая подушку.Я вышел из него и поднялся на колени, дёргая руками младшего вверх. Он послушно встал на четвереньки. Я снова вошёл в него, теперь уже резче. Одной рукой я придержал его за бедро, другой, вытянувшись над ним, вцепился в густые волосы и потянул на себя. Пит застонал, запрокидывая голову. Мне нравилось быть в нём. Нравилось, как тугие мышцы, сопротивляясь, всё же впускали меня, сковывая и не желая отпускать обратно. Двигаясь всё быстрее, я и сам уже не мог сдержать стонов, рвущихся наружу из горла. Спинка кровати билась о стену с каждым моим толчком в Пита, яростно подмахивающего мне. Я залипал взглядом на его поблёскивающую в свете лампы спину с напряжённо сведёнными лопатками. Не сдержавшись, я укусил младшего за одну из них. Он выругался под нос и крепко сжал меня, отчего у меня перед глазами поплыло. Маленький сучонок! Это раззадорило меня, и я стал двигаться ещё быстрее, задвигая ему до упора под охренительно сладкие звуки шлепков. Наши тела бились друг о друга теперь уже бушующими волнами. Выйдя из Пита, я рывком перевернул его, забрасывая длинные ноги себе на плечи. Пит напряг голени, вновь впуская меня в своё тело. Простынь под нами сбилась, превратившись в мокрую тряпку. Запрокинув голову, он без стеснения стонал, руками вцепившись в собственные бёдра, придерживая их для моего удобства.Я наваливался на него, всё сильнее вжимая спиной в матрац, а после и вовсе, широко разведя его ноги, как сумасшедший, стал вколачиваться, чувствуя близкую разрядку. Пит уже скулил на одной высокой ноте. Он притянул меня к себе, впиваясь ногтями в плечи и сжимая крепкими бёдрами. Последние толчки были особенно яростными. Его член, зажатый между нашими телами, пульсировал. Я не успел дотронуться до него, как ощутил тягучую струю, ударившую в мой живот. Пит задрожал, и эта дрожь, прошедшая по его телу, добила меня: я кончил с глухим рыком, уткнувшись младшему в шею.Пит гладил меня по спине и неразборчиво шептал что-то. В этом шёпоте я разобрал лишь своё имя. Он затих и снова задрожал, но уже как-то иначе. Это напрягло меня, и я поднял голову. — Ты чего? — я испуганно заглянул в его глаза, полные слёз. Мне стало страшно.— Это впервые... — он всхлипнул и трогательно по-детски закрыл лицо ладонями.— Пит? — я был в шоке. Он же говорил, что… Да и незаметно было, что это его первый раз.— Впервые я не представлял другого человека… Я был с тобой…Когда он убрал руки и взглянул на меня, я сглотнул.Меня накрыло. Пит, блядь, что ты делаешь?Я, осторожно касаясь губами его немного опухшего после драки лица, собирал солёные слёзы.Глупый мальчишка, сколько он держал внутри себя эту боль? Сколько раз он выстанывал чужие имена вместо одного-единственного, которое было выбито на его сердце? Скольким рукам и губам он позволял касаться себя в попытках забыть?— Не плачь, ты делаешь мне больно, — я уговаривал его, дрожа от страха и волнения.— Прости, пи Форт.— Просто Форт, хотя бы сегодня…Пит постепенно успокоился. Таким разбитым я увидел его впервые и понял, что должен сделать всё, чтобы никогда больше в этих красивых глазах не появлялись слёзы.Я или Ын, кто-то из нас…Я скатился с него, стянул презерватив и, завязав, бросил возле кровати. Обняв младшего, я поцеловал его в макушку.— Я обещал стать для тебя всем, — неожиданно произнёс Пит, крепче прижимаясь ко мне. — Забудь доктора Бима, а я забуду Ына. — Сможем ли мы? — спросил я скорее себя, чем его.— Если захотим. Если будем вместе.Сейчас Пит казался мне совсем юным, каким он и был в жизни, но заставлял окружающих видеть себя другим: старше, мудрее, сильнее. Нет, он и был сильным, но перед своим прошлым, которое грызло его изнутри, он оказался беспомощным мальчишкой. Мальчишкой, оставшимся во временах школьных лет, когда рядом с ним был его лучший друг, его, наверное, первая и, возможно, единственная любовь. Забыть? Он обманывал самого себя.— Пит, ты замечательный.— Почаще говори себе это, тогда ты влюбишься в меня, — он приглушённо засмеялся. — Все татуировки рассмотрел? — игриво спросил я.— Не разглядел ту, что внизу живота.— И что тебе мешает?— Разбитые губы.— А это тебе зачем? — сжав его руку, я опустил её вниз, заставляя обхватить свой член.— Действительно, — он прикрыл глаза и сделал несколько рывков. Я не утолил свой голод и не собирался скрывать это. Я хотел Пита. Опять. Всё ещё. Остановись мы сейчас, закопались бы оба в собственных сомнениях. Хотя бы эта ночь может принадлежать только нам? Я задолбался страдать, как ванильная малолетка. Кто-то сказал бы, что это не выход. А не пойти ли им? Советы раздавать все горазды, пока сами на вляпались в кучу дерьма, разгребать которую уже нет сил. Хочется послать всё и плыть по течению.Младший двигал рукой резко и быстро, он словно торопился, как, собственно, и я. Я подыхал от желания снова оказаться в нём. Отстранив его руку, я перекатился на спину. Пит опустился сверху и стал тереться о мой член, позволяя ему проезжаться по промежности. От этих манипуляций я довольно быстро завёлся. Первокурсник потянулся к тумбочке и оторвал от ленты ещё один презерватив. Он сам надел его на мой член и тут же опустился сверху с протяжным стоном. Внутри него было хорошо. Мышцы уже не так сильно сопротивлялись, но Пит нарочно сжимался, даря мне непередаваемые ощущения.Он упёрся коленями в матрац, расставив ноги, опустил ладони на мою грудь и задвигался, подбрасывая себя на мне. Постепенно он наращивал темп, разгоняясь, а я мог лишь хватать ртом воздух и цепляться за его бёдра, пытаясь немного притормозить, чтобы не кончить позорно быстро.Пит оторвал мои руки от себя и завёл мне за голову, скрестив и сжав запястья. Он вытянулся надо мной, позволяя целовать его грудь и покусывать соблазнительно торчащие горошинки сосков. Мне хотелось зацеловать и искусать его всего. Дикое желание, не поддающееся контролю. Со мной уже бывало так. Это был другой человек, другие чувства, но то же желание. Мы желаем кого-то против воли сердца. Желание зачастую возникает вне чувств. Это происходит непроизвольно, порой внезапно, необъяснимо.Я жадно тянулся к нему, и он отвечал мне тем же. Пит улавливал каждую эмоцию, появляющуюся во мне, и подстраивался под неё. Он менял темп движений и угол проникновения в тот самый момент, когда мне хотелось этого. Вдоволь напрыгавшись и подведя меня к грани, он вдруг остановился, хитро сощурившись.— Пит, — прохрипел я, — продолжай.— М, а что мне за это будет?Я мучительно простонал, вскидывая бёдра, но младший придавил меня, не позволяя шелохнуться.— Чего ты хочешь?— Твой рот. — Маленькая падла!— Сейчас? — я готов был взорваться.— После, — он гаденько хихикнул и резко поднялся, почти соскользнув с меня, чтобы после опуститься до самого основания, плотно сжав в себе мой член.У меня искры, кажется, из глаз посыпались. Пит несколько раз повторил этот манёвр, а потом в одном бешеном темпе довёл меня до оргазма, вынудив материться сквозь стоны. Когда он слез с меня и плюхнулся на задницу, раздвинув согнутые в коленях ноги, я, не успев перевести дыхание, стянул заполненный презерватив и отправил в тот же путь, что и первый. На четвереньках я подполз к ухмыляющейся возбуждённой заразе и опустил голову между его разведённых ног. Этого он хотел? Член Пита сочился смазкой. Я слизывал её, не торопясь брать его в рот.Младший нетерпеливо надавил мне рукой на затылок.— Прошу, — больше его голос не был таким решительным и наглым. Он умолял.Я опустился ниже, обхватив липнущий к напряжённому животу член, и заглотил до конца, носом упираясь в курчавые завитки волос.Пит простонал, едва удерживая себя одной рукой, отведённой немного назад, второй же он продолжал вдавливать меня в свой пах. Он не любил принуждать, он просто не мог бороться с собственным желанием.Я послушно двигал головой, подчиняясь его руке, направляющей меня и задающей темп.Первокурсник сорвано дышал, запрокинув голову, и шире разводил ноги. Нравилось ли мне это? Безумно. До ряби и цветных смазанных пятен перед глазами. Я толкнул Пита, заставляя упасть на кровать, и снова вобрал в себя его член. Он дёргал мои волосы в стороны и стонал. Просунув в него три пальца, я двигал и головой, и рукой. Пит уже не стонал, а практически вопил, то толкаясь в мой рот, то насаживаясь на пальцы. Кончил он как-то внезапно, выгнувшись дугой, выставляя вперёд грудь и затылком вжимаясь в матрац. Я не успел отстраниться, да и не хотел особо. Сперма била мне в горло, а я сглатывал, чтобы не подавиться ей. Пит не отпускал мою голову, в этот раз держа крепко. Его пальцы будто закостенели в моих волосах, поэтому я вынужден был проглотить всё. В глазах защипало от напряжения, даже слёзы, кажется, выступили.Когда младший разжал пальцы, отпуская меня, я опрокинулся спину, жадно хватая ртом воздух.Боже, я отомщу ему. Непременно. Вот заживут эти побои…— Ты лучший, — он сдавленно прохрипел, пытаясь нащупать меня обессиленной рукой. Дотронувшись до моего плеча, он погладил его еле-еле. — Можно каждое утро так?— Не расплатишься, — просипел я, покашливая.— Всё, что захочешь… Всё…