Эндшпиль. (1/1)

Веточки тван выкидывают их в ирреальность.Рейн и Зигмунд быстро приходят в себя, встают спиной к спине, ожидая в кромешной темноте удара; Кригер чувствует, сжимая в руке одолженный клинок полукровки; она внимательно следит за призраком покойного полубрата-полудемона. Фон вокруг меняется яркими вспышками: измерение – вне абсолютного понятия: они где-то и нигде одновременно; посередине реальности, парят в бесконечной червоточине, не подчиняемой никаким наукам. Единственный выход – убить того, кто затащил их сюда; единственный выход… Кригер тянется к выпирающему карману на рубашке… Твана. Стренджер всё знал изначально.Если не Кригер, то хотя бы он поможет выбраться живой полукровке.- Teufel! – ругается Зигмунд, отходя назад, чувствуя боль на своём лице. Он дотрагивается до носа, а затем смотрит на пальцы – кровь.Неожиданно кричит Рейн, и немец оборачивается: её тоже задевает. На них вспышками бежит кто-то, ранит, издевается и смеётся: так противно и громко, что закладывает уши. Зигмунд знает, кто это и пытается опознать его следующий шаг: он вытягивает руку с клинком в сторону.Он чувствует каждый шаг брата-демона.Симон-Белиар возникает сзади, и Зигмунд поворачивается, мечом пытаясь задеть, но вместо этого лезвием ранит воздух; он видит брата – точнее то, что от него осталось: похожий на глиняную статуэтку, расплавленную под ярким солнцем, тот уродливыми когтями впивается в тело полукровки, держит за шею, облизывает раздвоенным языком её скулы… Издевается. Он пытается принять её в себя; налипает на полукровку точно пластилин, не давая возможности выбраться.Рейн не может пошевелиться; её сковывает чудовище, что облепляет её коконом из собственного расплавленного тела. Зигмунд смотрит и выжидает: это не его брат.Симон давно мёртв. Он никогда не был его братом.- Отдай нам сердце, - просит он двойным голосом, стискивая Рейн сильнее; она задыхается, а у Кригера сердце не на месте: скачет в груди, так и норовит выскочить, - и мы пощадим её! Он смотрит на то, что осталось от Белиара, на полукровку, кидает клинок в сторону чудища и тянется в карман; сердце, оно там. Сделка должна состояться. Немец сжимает кулак, не в силах принять решение: с одной стороны – возможность смыть с себя грехи прошлого, искупить вину перед самим собой, сделать впервые в жизни что-то правильное, но с другой… Зигмунд смотрит на свою ладонь: сердце маленькое, похоже на сухофрукт, зловеще переливается алым.Не-брат ждёт.- Сердце, - расплавленная конечность, словно выращенная ветка, тянется к артефакту; перед Зигмундом не человек и не демон – перед ним сгусток всех проблем, которые преследуют его от самого рождения; оно похоже на дерьмо, и с этим пора заканчивать. – Сердце! Нам нужно сердце!Кригер ухмыляется; Рейн мычит, запертая в сосуде из жидкого тела полумёртвого существа: не демон и не человек – оно уже в прошлом.Зигмунд смотрит на полукровку и делает правильный выбор.- Nicht würgen! – желает он будто самому себе и ладонью закрывает рот, отправляя внутрь самый мощный артефакт из тела Белиара.Рейн в ужасе наблюдает за его поступком.Зигмунд проглатывает сердце.Монстр вопит, не веря; он собирается весь в себя, вырастает больше, выталкивая полукровку в руку Кригера; Зигмунд не намерен больше играть по чужим правилам. Он вытаскивает твану, ломает ветки напополам и проводит чертой рядом с собой; дампир крепко обнимает его.Немец рисует портальный отрезок.Это конец.- Вперёд! – кричит Рейн, затягивая во временную щель немца. Они пропадают во временном отрезке, и монстр успевает лишь протянуть тающую руку туда, к ним, но портал закрывается резко, стоит двум фигурам вернуться обратно, отрезает его пальцы, и он начинает таять.Без самого сильного артефакта он ничто.Хедрокс Бесконечный никогда не ошибается в своих видениях.Белиар повержен, навсегда заточённый вне времени и реальности. Тван больше нет. Дьявол больше не вернётся.Эндшпиль сыгран по чужим правилам.