III: Силуэт. (1/1)

Зигмунд последние дни безвылазно проводит на тренировочном полигоне: стреляет по мишеням, представляя вместо деревянных человечков тех, кто его окружает: все эти ублюдки… он ненавидит их настолько, что не промахивается: пули вгрызаются в голову, в сердце расписной доски, подвешенной на механические крючки. Немец стискивает зубы, сжимая спусковую скобу: они почти у цели, а он сбился с пути… Потому что внезапно начал что-то чувствовать… Начал… отступать от первостепенной задачи.Он предаёт дело, которому хотел отдать свою жизнь.Предаёт себя.Пуля вылетает из револьвера кометой, выходит навылет из фанерного муляжа; Кригер по привычке крутит пистолет на указательном пальце; иногда ему самому хочется закончить со всем этим именно так – тоже распасться на щепки, быть забытым, не существовать вовсе. Зигмунд вздыхает, заправляет барабан новыми снарядами – с каждым выстрелом что-то уходит из его души; может, это он сам? Ему кажется, что он весь исчезает, каждый раз ловит себя на мысли, что заходит слишком далеко; немец стреляет, и снова в яблочко: для него поражённая цель приобретает в чертогах разума силуэт Минс.Она заплатит за всё; Зигмунд снова жмёт на спуск, сжимает его до боли в фалангах, и фанерная расчерченная доска, не в силах сопротивляться, падает с крючков на пол. В глазах Кригера лицо нацистки меняется, искажается, приобретает черты Вульфа; выстрел – теперь он видит брата; целится вновь – Рейн. Зигмунд опускает руку; перед ней он особенно виноват, и ему больно, чертовски больно. Немец тяжело дышит, ему кажется, что воздух становится особенно накалённым, но молча смотрит вперёд; слепой глаз блестит матовым стеклом. Кригер нарушил те запреты, которые он сам себе поставил: нахлынувшие чувства оказались сильнее.А ведь она точно такая же пешка в игре!Была…Немец ненавистно вытягивает руку, сжимающую револьвер, хочет снова выстрелить – деревянные мишени или собственный висок? – но почему-то не решается; руки дрожат, внутри него бушует ураган эмоций. Он слышит приближающиеся шаги и поворачивается в сторону входа, выбирая смерть того, кто сюда заглянет. Палец надавливает на крючок; он хмурится, принимая решение.Пуля готова выскочить из своего заточения в любую секунду.Дверь открывается, и Зигмунд даже не удивляется тому, кого видит.И опускает руку.Её смерти он никогда не возжелает.