Потери. (1/1)

Он смелеет под тяжёлым взглядом брата: Зигмунд старается не смотреть на него, но зрячий глаз то и дело цепляется за его ядовитую ухмылку, за азартный блеск во взгляде – как будто тот бросает вызов. Кригер пытается сдержаться, сжимает и разжимает кулак, старается игнорировать его, и всё же проигрывает – подходит к Рейн, пока та закрепляет клинки на браслетах. Ему хочется её отговорить, хочется вывести отсюда прочь и сказать, что нужно бежать: быстро, ещё быстрее… как можно дальше от этого треклятого места. Но молчит, а на языке ощущает как будто острое стекло: сказать – пораниться, не сказать – боли не будет. И Зигмунд идёт к ней, останавливается подле и смотрит, раскручивая в голове клубок нитей.А потом говорит:- Ты не обязана этого делать.Дампир поднимает на него вопросительный взгляд.- Если ты этого не хочешь, то ты не обязана туда идти, - продолжает Зигмунд, стараясь не замечать, как от нервного напряжения подпрыгивает в тональности собственный голос. - Мы потеряли многих бойцов за той дверью. Там настоящее кладбище. Рейн, ты…- Я справлюсь, - спокойно говорит она, расположив клинки в вертикальном положении. – К тому же, Минс сказала, что у меня есть для этого особые таланты.- И ты ей веришь?- У меня нет повода ей не верить. По крайней мере, всё, что я вижу, что она делает, делала для меня... Я ей верю.- А мне веришь?Девушка пожимает плечами. Ей хочется верить, но что-то её тревожит и отталкивает. Она сама не понимает, что именно: даже когда он с ней говорит вот так, при всех, на близком расстоянии, ей кажется, что она мгновенно слабеет, будто немец – вампир, но энергетический. Высасывает её душу. Всю её. - Знаешь, я не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось…- Со мной всё будет в порядке. Правда. Минс говорит…- А я говорю тоже, - Зигмунда раздражает, что Рейн верит той, кто водит её за нос с самого начала. – Поверь, я много что уже успел потерять. И это касается не только моей руки и глаза.- Не волнуйся, - Рейн мягко улыбается ему, - я не буду в твоём списке.- Я надеюсь на это.Полукровка протискивается мимо него к железной двери, и Зигмунд внимательно следит за ней, боясь, что, зайдя внутрь шахт, она так же, как и остальные, уже не выйдет. Немец стоит на месте, пряча руку в кармане; слепой глаз слезится от плохого освещения. Он улавливает взгляд Симона, щебечущего в углу с Бутчересс, явно насмехающемуся над тем, что его нелепое отражение вновь проигрывает в их нелепом состязании. На что? На количество жизней? Зигмунд не улавливает сути, но продолжает смотреть на Рейн, молясь, что с ней всё будет хорошо, что она со всем справиться.Ещё одну потерю он не переживёт.