Глава 4. Вознесение (1/1)

Последний экзамен выпал на субботу и это было не слишком приятно. Неприятно, потому что всю пятницу Артур, подобно змею-искусителю, предлагал Дегтярёву выпить, и тот, немного подумав, согласился. В связи с чем субботним утром его мучало похмелье. Оно-то и стало первой причиной плохого настроения парня. Второй причиной послужил тот факт, что Юре всю жизнь хронически не везло по субботам. Третьей же – было то, что автобуса по утрам в субботу дождаться было невозможно.

Пешком до универа идти было лень, да и долго. Поэтому вот уже минут двадцать, Юра как идиот стоял на остановке, а нужного автобуса всё не было и не было. Ещё чуть-чуть – и он опоздал бы на экзамен.Но думать о том, как херова жизнь, всё равно не получалось. Думать получалось только об Артуре.

Всю неделю, что Юра провёл в его квартире, оба парня старались делать вид, что между ними всё нормально. Что нет никакого напряжения, что они не шарахаются друг от друга, когда случайно задевают друг друга плечами или когда их пальцы соприкасаются. Что они не сверлят взглядом спины друг друга, стоит одному из них отвернуться, и что они не ложатся максимально дальше друг от друга, когда засыпают в одной кровати.Юра понимал, что Артур никогда не был геем и становиться им не собирается. Естественно, что после того случая он избегает любого физического контакта с лучшим другом, потому что боится, что Юра подумает что-нибудь не то. А сам Дегтярёв…Самого Дегтярёва пугала то нечеловеческое желание прикоснуться к Артуру. Всё чаще и чаще он ловил себя на мысли, что хочет обнять своего друга, погладить его по голове, схватить за руку – в те моменты, в которые, казалось бы, это совсем не нужно. Одёргивал себя в последний момент, дёргался и думал «Ну хватит же. Стоп. Что ты делаешь?». Он не мог позволить себе даже самого простого физического контакта, потому что боялся, что если он будет вести себя так, как ему хочется, он может попросту потерять Артура.А ночью было хуже всего. Ночью его друг лежал в непосредственной близости от него: его губы были приоткрыты, длинные ресницы слегка подрагивали, а отблеск фонарей из окна бросал причудливые тени на его лицо, создавая зрелище, несравнимое ни с чем, и, Юра готов был руку дать на отсечение, - самое прекрасное на свете. И тогда Юра в последний момент останавливал себя, чтобы не наклониться над Артуром и не поцеловать его.

Лицо его друга преследовало Юру, даже когда он закрывал глаза. И тогда ему становилось так невыносимо, что хотелось выть от отчаяния.Юра не понимал, за какие грехи он заслужил эту пытку, как не понимал и почему он не может прекратить думать об Артуре, даже когда его нет рядом.От размышлений Юру отвлёк чей-то голос, окликнувший его сзади.- Милок, ты чего так легко одет? Простудишься!Юра обернулся и увидел какую-то бабульку, которая подошла к нему и, поправив очки, заботливо уставилась на него.- Так тепло же, бабуль, - ответил Дегтярёв, хмурясь.- Какое «тепло»? Восемнадцать градусов всего, а ты в одной рубашечке.- Всё в порядке, честно, - ответил Юра, едва сдерживая улыбку.- Ну смотри, - ответила она. – А куда едешь-то?- Да в универ, бабуль. Автобуса вот нет и нет. Не знаю уж, что и делать.- Ничего, подойдёт сейчас. Знаю я их, сначала стоят в своём парке, а потом приходят по две-три штуки.Юра кивнул, а старушка продолжила:- Вот и люди так. Сначала стоят на месте, ждут кого-то, а как дождутся – бегут вперёд. И ты, милок, дождись, кого ждёшь, и бегите с ним далеко-далеко. Не оглядываясь. Только ты, пока ждёшь, тоже на месте не стой, иди навстречу. А то ждать в два раза дольше придётся.Дегтярёв удивлённо посмотрел на старушку и промолчал, а она, причитая, мол, «совсем старая стала, ноги болят», медленно побрела в сторону скамейки на остановке.

А потом из-за угла медленно выехал Юрин автобус и тот засуетился, пытаясь найти проездной по многочисленным карманам сумки. И когда он, наконец, зашёл в автобус и уселся на свободное место, по инерции глядя в окно, то на остановке уже не было никакой старушки.Да и в автобус она не заходила.

***- Сдал! – радостно сказал Дегтярёв, стоя на пороге квартиры Артура и улыбаясь от уха до уха. – На отлично сдал!Артур широко улыбнулся и накинулся на Юру с объятьями.- Поздравляю! – сказал он, видимо, не собираясь отпускать друга из объятий. – Ты такой молодец!Юра почувствовал, будто что-то тёплое разливается у него внутри. Он прижался к Артуру, положив подбородок ему на плечо, и заговорил:- Господи, всё. Больше никаких экзаменов, никакого универа! Бухаем!Артур рассмеялся и неохотно расцепил объятья, оглядывая своего уставшего и немного помятого друга.- Идём в комнату, я там сварганил кое-чего, - ухмыляясь сказал он.На письменном столе Артура привычно стоял алкоголь. Только теперь вместе с ним лежала закуска – не чипсы или сухарики из магазина, а настоящая еда. Нарезанный сыр, огурцы, помидоры, оливки – много чего. Но главным достижением не переносящего готовку Артура был, естественно, салат, который гордо стоял посреди стола в салатнице и одним своим видом заставлял не евшего с утра Юру страстно его хотеть.- Нихуя себе, - восхищённо протянул Дегтярёв, переводя взгляд на друга. – В честь чего праздник?- В честь окончания твоей каторги естественно, - улыбнулся Артур. – Ты садись, сейчас жрать будем.Юра уселся на диван и, дождавшись, пока друг усядется рядом, накинулся на еду и выпивку.

В компании Артура время текло очень и очень быстро.***Вечером, когда добрая половина алкоголя была выпита, еда съедена, приставка закинута обратно в угол, а от телевизора уже тошнило, оба парня сидели на диване и тихо переговаривались. Голова Никеля лежала на Юрином плече, а сам он тихо смеялся, когда Юра рассказывал какие-то забавные вещи.- …нет, ты представляешь, а он такой выбегает из аудитории и на весь коридор таким голосом, как будто ему яйца отдавило: «Блин, мам, я на экзамене!» Мы там все уже под стол повалились, а он такой: «Нет, я не пожрал с утра, у меня времени не было! Да отвали ты, я ничего не успеваю! Вырой мне землянку на своей сраной даче, я, блин, не знаю ни одного ответа на вопросы! Зачем-зачем, мам, чтобы прятаться, когда в армию будут забирать!». Мы все слегли просто!Артур, лениво принимающий участие в беседе, только хмыкнул, а потом и вовсе нахмурился и замолчал.

- Что такое? – обеспокоенно спросил Юра.- Юр, сколько ещё это будет продолжаться? – спросил Артур жалостливо.- Что именно? – спросил Дегтярёв, хмурясь.Артур отхлебнул из бутылки и тяжело вздохнул, будто собираясь с мыслями.- Сколько ещё меня будет тянуть к тебе?- В каком смысле? – приподнял брови Юра.- А в таком. Я очень хочу тебя обнять. Постоянно, понимаешь? – отчаянно сказал Артур и вновь приложился к бутылке. – А я ведь не гей. И ты не гей.- Артур, я…- Подожди. Не говори ничего, - перебил Артур. – Это нужно прекратить. Срочно. Ты знаешь способы?Юра вздохнул и задумался.- Наверное, нас отпустит, если мы всё-таки будем в связке.- Наверное? – переспросил Артур.- Я думаю, что да.- Что для этого нужно? – решительно спросил парень.- Физический контакт, - задумчиво пробормотал Юра.- Какой?- Поцелуй, - тихо ответил парень. – И это должно быть обоюдно с обеих сторон.- Нет, - тихо сказал Артур. – Нет, нет, нет, это слишком.- Да, это слишком, - печально ответил парень, прикрывая глаза.После того, как Артур признался Дегтярёву, что его тоже тянет к Юре, его желание хотя бы обнять друга будто бы утроилось. А в голове упорно крутилось слово «поцелуй».

Юра тяжело вздохнул и сполз с дивана. Прошёлся из одного конца комнаты в другой, собирая пустые бутылки из-под пива, составил их на стол, то и дело косясь на друга, который полулежал на диване, закинув голову на его спинку, и явно о чём-то задумавшись. А затем дёрнулся, когда услышал громкий и отчётливый голос друга:- Юр. Я согласен.Буквально секунду в голове Юры вихрем крутились мысли, большая часть которых буквально кричала: «не делай этого!». Но сейчас Дегтярёв будто сошёл с ума – его желание поцеловать друга было сильнее всех доводов разума.

В считанные секунды он пересёк комнату, обошёл диван и, обхватив лицо Артура ладонями, коснулся его губ своими. Артур прикрыл глаза и доверчиво приоткрыл рот, впуская язык Юры между своих губ. Дегтярёв готов был отдать что угодно, лишь бы этот миг длился вечно. Но, краем сознания понимая, что ему нужно прекратить эту сладкую пытку, он отстранился, глядя в глаза своему лучшему другу.

Быть может, Юре показалось, но они стали светиться ярче, чем обычно. Он практически чувствовал эту нить, которая теперь связывала его с Артуром, и это было непередаваемое чувство. Окрыляющее.А потом Юра понял, что всё изменилось, но одновременно с этим не изменилось ничего. Он по-прежнему хотел обнимать своего друга, держать его за руку, и, когда взгляд Дегтярёва упал на губы друга, понял, что больше всего на свете хочет поцеловать его снова.Губы Артура расплылись в улыбке, он поднял голову, глядя на всё ещё стоящего над ним друга, и тихо прошептал:- Я чувствую.А затем добавил:- Иди ко мне.Юра не помнил, как он оказался рядом с Артуром, но, казалось, прошла всего секунда, и такие тёплые, мягкие и родные губы снова прикоснулись к его губам, а руки, обхватившие его талию, с нежностью поглаживали спину.И Дегтярёв забыл обо всём, сейчас ему хотелось только одного – чтобы так было всегда.Это была самая прекрасная ночь в Юриной жизни. Ночь, когда жесткий диван не казался таким жестким, потому что тёплый и такой любимый Артур прижимал его к себе.