Йошимото Коки (Бокуто)/Юки Косей (Акааши) (1/1)

Косей часто любит повторять: ?Ты совсем как он?. Имеет в виду при этом Бокуто Котаро. Иногда он говорит это со смехом, иногда — устало вздыхая, когда Коки просит задержаться после репетиции или тащит в зал поиграть в волейбол. Может быть, он прав — Коки, совсем как Бокуто, не чувствует, где заканчивается его энергия, он хочет пробивать с пасов снова и снова и отрабатывать совместные связки хореографии.А Косей — Косей не Акааши.Он растягивается прямо на полу, утыкается лицом в сложенные предплечья и ворчит:— Все ушли, я тоже домой хочу.— Ну давай ещё раз, — тянет Коки. — Тот кусок, который мы залажали.Косей машет рукой, не поднимая головы.— У меня утром ещё и сьемка была. Спа-ать. — А подумав, добавляет: — И есть.Приблизившись, Коки топчется около него, примеряясь, за что бы ухватиться. В конце концов, берёт за лодыжку, дёргает вполсилы, но с места его так, конечно, не сдвинешь. Косей лениво вырывается и смеётся.— На полу не лежи хотя бы, простынешь, — вздыхает Коки.Он сдаётся и просто садится рядом на скамейку, чтобы дождаться, когда Косей поднимется и они вместе пойдут переодеться. Тот не двигается, будто правда собрался тут уснуть, только чуть постукивает носком кроссовка по полу. Коки цепляется взглядом, а потом разглядывает и щиколотки, и выемки по бокам от сухожилий, и гладкие голени.— Вот же ты красивый, — признаётся он от всей души. — Ноги у тебя.Косей замирает. Кажется, даже пространство вокруг него настороженно замедляется. Он чуть поворачивает голову, смотрит одним глазом, и под чёлкой видно, как хмурятся брови. Коки в ответ улыбается.— Ну правда, — говорит он, а сам думает о венах, проступающих узорами на руках Косея, о тонкой коже на сгибе локтя и длинных пальцах.Он закрывает глаза и глубоко вдыхает, а когда открывает снова, Косей уже сидит, напряжённо вытянув спину. Оттого, как он реагирует, внутри просыпается детский азарт — продолжать, смущать сильнее, смеяться над краснеющими щеками. Не соврать для этого ни разу.— Я с ума схожу от твоих ресниц и этой родинки.Коки подаётся вперёд, будто чтобы разглядеть получше, оказываясь так близко, что можно едва ли не почувствовать чужое дыхание. Вопреки ожиданию, Косей не отшатывается и не отворачивается, только глаза рассеянно бегают, и в конце концов он натягивает ворот своей футболки на нос, прячась за нею. Выражение его лица читается всё так же просто, и видно всё ещё ресницы — длинные, чёрные — да блики в расширенных зрачках. Устоять перед этой напуганной бездной невозможно, так же невыполнимо, как перестать дышать или думать — вот о нём думать. Коки наклоняется вперёд ещё сильнее и целует, прямо через футболку. Под тканью мягкие губы Косея, и Коки одновременно ненавидит эту преграду и благодарен за неё, потому что иначе бы расплавился уже до последнего атома. А так он хотя бы может дышать и хитро улыбнуться, когда отстраняется. Будто в самом деле ничего такого.Они ведут себя будто ничего такого всю следующую неделю. Косей не избегает ни взглядов, ни прикосновений, всё так же ноет из-за дополнительных тренировок, всё так же остаётся на них, втягивается, загорается азартом, чтобы вспомнить об усталости только в самом конце. Из-за того, что он такой обычный — привычный — попытаться снова совсем не страшно. Всего лишь сердце обрывается и падает куда-то на дно, голова кружится и повсюду вспыхивают цветные пятна. Как после солнечного удара. Или просто удара чем-нибудь тяжёлым. Косей стоит, прислонившись к стене, опять натянув футболку на лицо из-за того, что Коки завёл разговор о его недавних фотографиях. Раньше он и не замечал у Косея этой смешной привычки — прятать лицо, едва речь заходит о его внешности. Когда Коки наклоняется к нему, как в прошлый раз, случается страшное. Косей выставляет вперёд руку, останавливая. Кажется, что под его ладонью рёбра вот-вот проломятся внутрь, даже вдохнуть не получается. Хотя можно ведь сделать вид, что Коки вовсе не то хотел сделать — просто увидел на скуле ресницу, соринку, запутавшуюся в волосах. Но он так и застывает в растерянности, пока не сдвигается сам Косей. Одна его рука по-прежнему прижимает грудную клетку, вторая поднимается, комкает футболку и сдергивает её вниз. На носу у Косея красноватая полоска, но он всё равно красивее всех, кого Коки видел в своей жизни.— Давай лучше так, — говорит Косей.И Коки не понимает значения слов, да и смысл происходящего обрабатывает с невероятным трудом — потому что Косей тянется к нему. Целует. Прикасается к его губам своими, без преград и возможности оправдаться.