Глава 23. Величайший день (1/1)

Наконец, наступил футбольный турнир. Думаете, репетиции были выматывающими? Сам день оказался ещё хуже. Прошлой ночью мне не удалось поспать, так как я был занят униформой, заботой об инструментах и миллионом других дел. Я задремал в районе 2 утра, но потом, ровно в 2:25, Ом пнул меня и поднял, потому что забарахлила валторна. Что за хрень собачья? Только на днях эту дуделку чинил. Может, пора уже новую купить. В общем, мне перепало лишь 25 минут драгоценного сна, а затем пришлось тащить своё измученное и едва работающее тело на стадион Супхачаласай*, ещё до пробуждения петухов.Утреннее солнце палило нещадно, кое-кто из марширующих младшеклашек упал в обморок. Мне пришлось срочно схватить аптечку первой помощи, которую, к счастью, мы взяли с собой. В итоге я оказался с рацией в одной руке и с аптечкой в другой. К тому же я без конца был вынужден ремонтировать ломавшиеся инструменты. Порой, когда мы страшно в чём-то нуждались, приходилось засылать за этим в Сиам свободных младшеклассников. До сих пор день был сумбурным.— Эй! Не отключайся! Не отключайся! — ну вот, опять. Быстро поворачиваюсь и ловлю нон Э, кларнетиста, чьё лицо абсолютно бескровно. Хватаю влажное полотенце и промакиваю его бледную физиономию. Мне не только приходилось следить за тем, что ребята живы, вдобавок нужно было держать ухо востро и время от времени отвечать на сообщения по рации. У самого башка кругом идёт.— Бэнк Но. Оркестр готов? — вздрагиваю, когда слышу своё имя в наушниках. Поспешно отвечаю:— Но отвечает Бэнку. Мы готовы.— Тогда, прошу, займите позиции, — была не была. Удачи. Похлопываю участников оркестра по спине, привлекая их внимание и побуждая приготовиться, затем пытаюсь связаться с Филмом через рацию. Он, кажется, потерял нас.— Но Филму. Прошу, займи свою позицию. Посылаю оркестр.— Филм отвечает Но. Да. Я в пути, — держу пари, он пялился на пришедших девушек. Качаю головой, прежде чем подойти к младшеклассникам, намереваясь отвести их туда, где они обязаны находиться.Но тут я слышу голос из рации, выкрикивающий моё имя:— Ын Но. Не забывай про наши планы, о’кей? — а, этот чудик. Откуда, блин, он взялся?Озадаченно смотрю на рацию перед ответом:— Но отвечает Ыну. Угу, только дай с делами закончить.Рация на мгновение замолкает, прежде чем раздаётся другой голос:— Пожалуйста, не балуйтесь с рацией, — не выдерживаю и смеюсь. Младшеклашки неподалёку оборачиваются и глазеют на меня с замешательством на лицах.Хех, это был голос Пунна.***Оркестр начинает входить на стадион, что означает, конец моим заботам, больше не нужно тут ошиваться (Филм и Ом позаботятся обо всём остальном). Моя новая работа, однако, требует устремиться в подтрибунные помещения, проверить мониторы, посмотреть, всё ли идёт гладко или нет, и сообщить Филму.Полуиду полубегу в подтрибунную зону. Замечаю обслуживающий персонал из разных объединений, например, команды чирлидеров, техников, дизайнеров, одетых в комбинезоны и деловито выполняющих свою работу. Машу Марку, одному из дизайнеров. Он озадаченно смотрит, пытаясь внести изменения в план трибун. И у него находится время помахать мне в ответ (серьёзно?). Неподалёку вижу Мо, сегодня работающего в техническом отделе, у которого, по-видимому, напряжённый разговор со снабженцами. В его руках какие-то чертежи. Все выглядят очень занятыми.Озираюсь в поисках монитора, который бы мне помог. Долго бездельничать не выходит, десятиклассник машет мне, подзывая.— Вот этот, пи!Я улыбаюсь и бегу занять место рядом с ним. Смотрю, как оркестр и строй маршируют на стадионе. Честно говоря, я не сильно обращаю внимание на монитор, поскольку занят разговором с Пэном о PangYa* (Филм и Ом могут никогда об этом не узнать).Как и ожидалось, на короткий миг в поле моего зрения попадает спина Пунна. Он одет в комбинезон и трудится неподалёку (он в техническом отделе, я понял это, когда увидел его в униформе). Но я действительно не обращаю на него внимания, потому что слишком захвачен дискуссией с нон Пэном. Ну, по крайней мере, так и было, пока он не замолчал.— Что такое, пи Пунн? — а? Какого чёрта? Я мгновенно разворачиваюсь, чтобы посмотреть, когда слышу голос нон Пэна. Пунн Пумипат бесцеремонно присаживается позади меня, хотя на нём всё ещё огромные наушники.— Могу я сесть вон там? Давай поменяемся местами, — говорит он нон Пэну. Мне очень захотелось треснуть его по голове. Пэн, конечно, уступает своё место, поскольку Пунн злоупотребляет своей властью старшего. Хе-хе-хе. У него ещё хватает наглости сиять широкой улыбкой, прежде чем он снимает свои наушники и передаёт их младшекласснику.— И возьми их. Ын раздаёт указания на 2 канале, — там, откуда я родом, это называется ?сваливать свои обязанности на других?.— А он справится? — шепчу вопрос Пунну. Тем не менее он одаривает меня спокойной улыбкой, затем надевает наушники на нон Пэна. Теперь он слушает 11 канал, как и я.— Конечно, не недооценивай его, — говорит Пунн, нажимая несколько кнопок на клавиатуре, чтобы изменить ракурс камеры и получить более чёткий канал марширующего оркестра. — Всё равно я тебя лучше знаю.— Хватит языком чесать… — отчитываю его, но против воли улыбаюсь, так как канал стал чётче. Даю знать Филму через рацию, когда замечаю какие-то ошибки или проблемы.Вскоре строй и последний участник марширующего оркестра покидают стадион. Я испускаю глубокий вздох облегчения, потому что всё прошло как по маслу. Ну, не считая Ноя, дважды нажавшего не ту клавишу на флейте. Потом надо будет пнуть его по заднице.— Уффффф.— Так ты закончил с делами на сегодня, да? — спрашивает Пунн, переключая монитор обратно на чирлидеров, как было раньше. Не знаю, как мне ему ответить, технически, я закончил, но вроде и не совсем.— Мне ещё надо увидеться с Ыном.— Да, он тогда упоминал, что он имел в виду? — Пунн пользуется случаем узнать. Я потягиваюсь, прежде чем ответить.— Он выручил меня с клубным бюджетом, помнишь? Спросил, не мог бы я поделиться напитками оркестра с трибунами, потому что больше ему никто помогать не собирается, — я закончил и уже собирался встать, чтобы приняться за то, о чём рассказал Пунну, но он тянет меня обратно на стул.— Тогда тебе идти не нужно.— С какого хрена не нужно?Поднимаю брови на Пунна, ухмыляющегося в монитор, пока на трибуне чирлидеры кричат что-то противное. Однако мне кажется, что именно Пунн сейчас ведёт себя противнее.— Ну, я… уже отплатил ему. И вернул медальон, — быстро кидает он мне, а затем говорит в рацию:— Монитор на чирлидеров. S-30 неверно, пожалуйста, исправьте.— Стой! Мы ещё не закончили это обсуждать! — дергаю его за рукава, так что он не может продолжать печатать на клавиатуре.— Да, верно, — подтверждает Пунн, смеясь, прежде чем вернуться к настройке угла обзора камеры.— Какого фига? Ты уже вернул деньги? Школа уже выделила деньги для нашего клуба?— Ещё нет.— Тогда как ты ему вернул деньги?— Не говоря тебе. Монитор на чирлидеров. Проверьте E-14, пожалуйста, — этот придурок продолжает уходить от темы. Морщу нос в его сторону (хотя он на меня не смотрит), прежде чем поднять задницу, чтобы уйти.— Но мне всё равно надо идти. Я уже ему пообещал.И он во второй раз тянет меня обратно на место. Ну, конечно, когда дело до этого доходит, ты быстрый.— Ты знаешь, как обращаться с монитором, правда? — спрашивает у меня Пунн. Я киваю, хотя не совсем понимаю, к чему он клонит.— Хочешь надеть комбинезон? — но сейчас я сомневаюсь, должен ли кивнуть, хотя просто умираю от желания поносить такой. Смотрю на него, подняв брови.— Не смущайся. Знаю, что хочешь. Пошли за мной. Тле, можешь ненадолго приглядеть тут за всем? Скоро вернёмся, — говорит он, таща меня за собой.Что, блин, он замышляет?!***Мы останавливаемся там, где переодеваются чирлидеры. Помещение сейчас пустое, потому что они уже готовятся к выходу. Я стою с недоумённым выражением лица, наблюдая, как он вжикает молнией на комбинезоне.— Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Ты что за хрень вытворяешь?! — он хочет изнасиловать меня прямо здесь?! Ни за что! Пол слишком твёрдый! Подождите! То есть, я ему не позволю!Он игнорирует мой протест и продолжает освобождаться от комбинезона. Я держу глаза плотно закрытыми, поскольку не хочу увидеть что-нибудь непристойное. До слуха доносится непрекращающийся звук снимаемой одежды.Через некоторое время чувствую, как что-то ложится мне на плечо. Открываю один глаз и вижу Пунна, стоящего в белой футболке и боксёрах. Он усмехается и качает головой, словно хочет посмеяться надо мной.— Меняемся. Давай свою одежду, — боже… легко тебе говорить. Ты носил комбинезон, следовательно, ещё и под ним был полностью одет. Но всё, что есть у меня, — это футболка и джинсы, и больше ничего!— Отъебись. Нафиг, я больше не хочу его носить.— Но я уже снял его. Давай! Нам нельзя надолго оставлять Тле одного с кучей дел.Немного колеблюсь, прежде чем указать на него пальцем.— Тогда повернись! — что в этом смешного? Почему он так ржёт?— Чего ты так стесняешься? Мы… оба парни, — клянусь, он думал о чём-то другом во время этой длинной паузы перед словами ?оба парни?. Вот ублюдок! Конечно, я обычно легко уступаю людям, но не в этот раз! Я всё ещё указываю на него, говоря развернуться.Он хихикает:— Ты планируешь каждую шмотку по одной с себя снимать? Давай свои джинсы и хватит. Я останусь в своей футболке. Под комбез лучше футболку надень, иначе чесаться будешь, поверь, — ох, точно. Почему я такой глупый? В некотором смятении гляжу на комбинезон, затем решаюсь снять джинсы (я по-прежнему в боксёрах) и бросить их Пунну. Так что теперь мы оба в одежде, которая нам не принадлежит. В полном восторге разглядываю комбинезон цвета хаки, что на мне надет. Хотя на нём написано ?techque? вместо ?swasdikarn?, о котором я мечтал, всё равно, думаю, он безумно клёвый.— Не отдам его тебе, — угрожаю ему.— Без проблем, если не смутит по дому в нём разгуливать, флаг в руки, — говорит он мне, затем ведёт из раздевалки.Возвращаюсь в комнату с мониторами, улыбаясь Нхену, который выглядит слегка ошарашенным, ведь ушёл-то Пунн, а тут как из-под земли я вырос. Хе-хе. Я справлюсь, знаешь ли. Смотреть в мониторы, вся фигня, уж поверь.Слегка кручу шеей, разминая её, прежде чем взять наушники, оставленные на полу, и надеть их на голову. Жму на кнопку и вижу улыбающегося Ына, раздающего указания младшеклассникам. И он там. Пунн идёт с напитком в руке.Не выдержав, дико ржу при виде шока на лице у Ына, когда он понимает, что Пунн протягивает ему напиток вместо меня. Он сразу же кричит через 11 канал рации, как я его надул. Фоном доносится хохот Пунна. Мне это кажется очень забавным (ха-ха), но я воздержусь от смеха, иначе на меня будут шикать. Я просто извиняюсь перед ним, после возвращаюсь к наблюдению за дизайнерским имуществом на трибуне.Время бежит довольно быстро. На поле, где продолжается игра, и на трибунах, где на протяжении матча выкрикиваются разные слоганы, то и дело вспыхивают шумные беспорядки. Несколько почти успешных голов только накаляют атмосферу. Чирлидеры на трибунах продолжают менять буквы, отвечая соперникам. Каждый выпускник ведёт себя так же громко, как любой учащийся школы. Безотчётно волнуюсь вместе с ними, смотря в монитор (я вижу всё, что там происходит).Беру на себя работу Пунна по мониторингу каналов и заботе об остальном оборудовании. Было много проблем, поэтому пришлось дойти до трибун и лицом к лицу побеседовать с другим обслуживающим персоналом, поскольку рациями пользовалась куча народу. Иногда вообще было сложно понять, кто говорит. Проще было для разговора пройтись туда ногами. Каждый раз, когда моё лицо показывалось у трибуны, Ын делал кислую мину. Окружающие его друзья смеялись над ним. Между тем Пунн продолжал его выводить, кормя Ына и заставляя пить. Казалось, он пытался заботиться об Ыне, но, похоже, Ына это раздражало больше всего на свете. В итоге это обернулось весельем для людей, работающих в районе трибун (ха-ха). Я посмеиваюсь на волне этой непринуждённой атмосферы. Несмотря на усталость, совместный труд кучи друзей для достижения общей цели лишь вдохновил меня работать ещё усерднее.Пунн продолжал добровольно вкалывать личной сиделкой Ына всё мероприятие. Однако у него находилось время, чтобы то и дело проверять, как там я. Всякий раз, приходя со мной увидеться, он захватывал с собой напитки и снэки. Было любопытно, заставлял ли он кого-то бежать до Сиама и покупать их там, поскольку я очень сомневался, чтобы на трибунах раздавали хлеб от ?Beard Papa?, восхитительной булочной в Парагоне (если б так и было, Ын бы слишком много денег на это потратил). Я качал головой в ответ на его скромность, так как он отрицал, что покупает их для меня, сколько бы я ни спрашивал. Он настаивал, что всё это с трибун. Наверное, рассчитывал на мою наивность. Так или иначе, я не стал с ним спорить. Хлеб был вкусным.Помимо всех напитков и хлеба, Пунн постоянно интересовался, как у меня дела и не устал ли я. Он даже спросил, не хотел бы я поменяться одеждой обратно, но мне было слишком лень. Так что я без конца повторял ему, что со мной всё в порядке, каждый раз, как он спрашивал. Наконец, небо потемнело, и над стадионом раздался неистовый рёв. Наша команда забила гол команде соперника. Они смогли удерживать счёт 1-0 вплоть до конца матча. Цифры ярко светились на табло, подтверждая нашу долгожданную победу!Все мои друзья и я сняли наушники и прыгали, празднуя. Мы бегали и создавали хаос под трибунами, а после помчались веселиться с остальными школьниками на футбольном поле. Мы распевали, срывая голоса, будь то кричалки или наш школьный гимн, сбившись в кучу и держа друг друга за шеи и плечи. Это было так здорово, что я не находил слов. Вся усталость испарилась в миг, когда я стал свидетелем тому, что наши усилия не пошли прахом. Я видел многих друзей со слезами, катящимися по щекам. Я даже заметил лицо Пунна Пумипата со следами недавно вытертых слёз.Господин Бунча сказал нам собраться вместе и проорать кричалку. Мы взялись за плечи друг друга и загремели. Я пообещал себе, что никогда не забуду этот величайший день. ***После окончания игры ученики обеих школ ещё долго болтались на стадионе, поздравляя всех с хорошо проделанной работой (не упоминая, что мы выиграли). Честно говоря, я бы всё равно наслаждался этим моментом, выиграли бы мы или проиграли, потому что у меня появилась возможность завести много новых знакомств. Я только сейчас попрощался с компанией новых друзей, рассевшихся на трибунах (на них чёрные шорты, хе-хе). Все они подошли нас поздравить после окончания матча. Вот что значит спортивный дух и хороший спорт. Независимо от того, кто выиграл, а кто проиграл, благодаря турниру мы подружились. Ни цвет шорт, ни школьный забор не может встать между нами. ^___^Пока разговаривал с выпускниками, подбежавшими меня поздравить (эй, я же не футболист. почему они без конца меня-то поздравляют?), услышал за спиной до жути знакомый голос, прерывающий наше обсуждение.— Но! Я тебя вечность искала! — ах! Мне даже оборачиваться не нужно, чтобы узнать, кто это. Начинаю подозревать, не установила ли Юри на меня тайком GPRS* или ещё что-то в этом роде. Как она умудрилась отыскать меня посреди огромной толпы народу? -_-“— Ух ты, Но. Когда ты заимел такую миленькую подружку? Ладно, ещё увидимся. Планирую проведать школу на той неделе, — пи Мот-выпускник игриво мне улыбается и обрывает беседу. И что теперь делать? У меня нет иного выбора, кроме как улыбнуться в ответ и помахать на прощание.— Увидимся, пи. ” ^^;;;;Теперь, когда пи Мот уходит, время разобраться с этой миниатюрной женщиной, стоящей рядом.— Ты меня искала? Что-то хотела сказать?— Конечно, но я не знала, что ты ответственный за трибуны! — носом чуял, она заметит, Юри ведь знает, что я работаю с марширующим оркестром (чья недоуниформа состоит из футболки и пары джинсов), а не на трибунах. Я вообще не имел права носить этот слишком мне большой комбинезон. Хотя понимал, что возникнет вопрос, всё равно ощущал странную потребность ответить Юри.— Он Пунна. Мы поменялись, — Юри дарит мне широкую улыбку, от которой по спине бегут мурашки.Я сказал что-то не то?!Её очаровательная улыбка длится лишь миг, затем она цепляется за мою руку:— Пошли ужинать, — ну вот, снова. Всматриваюсь в её бледное лицо, на котором застыло умоляющее выражение. От этого вдруг ощущаю сильную тревогу.Что теперь? Пристально гляжу на Юри, слушая, как мои друзья начинают строить планы на ночное празднование.