Часть 6 (1/1)

?Зима приходит за теплом,В горячих пальцах?— снежный комИ никаким неверным снамНе замести дороги намВ ночь под невидимым крылом? ?Мельница?— Любовь во время зимыВихрями свивались потоки силы, стремящиеся разорвать цепи неведомой магии, по чьей-то ехидной прощальной шутке приковавшие Архимагов к Пади. Напрасно улетали ввысь голубки с посланиями?— стоило им перепорхнуть сквозь невидимую черту, возведенную ренегатами-магами, как Одичавшие тут же бросались на слишком легкую добычу и до последней искры выпивали волшбу, призвавшую их к жизни. Верес призывал друзей не отчаиваться.?— Дурак ты, Верес Шаккарский, как есть, дурак,?— проворчала Катисса, вороша склянки с оставшимися зельями и отогревая закоченевшие пальцы.?— Зато, хотя бы, не такой пессимист, как вы,?— пожал плечами Верес, по самый нос закопавшись в трактат по ?Тварям черным, земным и подземным?, зря он надеялся отыскать там хоть что-то для душевного успокоения: древнему, как тот трухлявый пень у обочины, автору манускрипта понятие ?модифицированный химероид? было неведомо.?— Кто-то должен выйти к загрызням, это единственный выход,?— заявила Катисса, расстилая видавшее виды одеяло и вытягиваясь на нем, поближе к костру.?— Самопожертвование на голодный желудок, Катисса,?— это дурацкая идея,?— отмахнулся Верес, покосившись на коллегу поверх корешка книги: всем было куда возвращаться и кого терять, даже госпоже Ласбкой, противной Полулысой Баньши, как прозвали ее ехидные адепты. Где там был сейчас ее ренегат-муженек, тоже недурной некромант, если подумать.?— А что прикажешь делать? У Марена дочка, последняя, так сказать, наследница, как он ее бросит? Твоя женушка сама кого хочешь загрызет, если ты домой к первой оттепели не явишься, а мне кроме Школы и тракта и идти-то некуда, значит, и терять нечего. Я и пойду, отвлеку их, а там, хотите, сразу портал до Школы вешайте, не хотите, зовите на помощь, на час-полтора меня хватит.?— Замолчи, Катисса, хватит с нас бестолковых и храбрых смертей,?— слишком тихо, чтобы его услышали проронил Марен. Но его услышали. И повисла тишина, прерываемая лишь треском сосновых сучьев в костре да задумчивым шелестом страниц трактата в руках Вереса.***На подоконнике тоскливо коптила свеча, разрывая тусклыми бликами кромешную темень зимней полуночи, когда на небе ни звездочки и даже луна малодушно закуталась в ближайшую тучу, прячась от холода. Разрисовывал слюдяные окошки мороз, завывал в трубу проказник-ветер, мекала в сарае коза?— не так давно травник почти насильно всучил мне бодливую Белку с томными карими глазами и велел заботиться о сынишке?— трещал огонь в печи, варилась каша с грибами.На сердце было тяжело, на душе?— тошно, словно кто-то выплеснул туда таз с застоявшейся после летнего дождя водой да так и оставил наблюдать, что с того выйдет. Я сидела у окна и рассматривала что-то в зимнем мареве. Совсем скоро выстудень помашет облезлым хвостом, покрытым ледяшками, и скроется за окоем, придут первые весенние оттепели, прогонят холода. Волчья тоска никуда не денется.Мне вспоминался разговор с племянником вождя троллей, он клятвенно заверял меня в том, что даст весточку своим, вождь соберет соплеменников, они кликнут гномов, с которыми то братались, то бились по нескольку раз в год, и мирились лишь тогда, когда надо было набить морду кому-то третьему, гномы пойдут к дриадам, те позовут эльфов, эльфы отыщут Мрака, а Мрак, в свою очередь, найдет Вереса. Он не может проиграть, он, просто, не знает как. Но подступающий к сердцу холод не желал так просто меня отпускать.Пока это горе-войско, именующее себя силами Света соберется в поход во имя правды, спасать уже будет некого.Мне хотелось выскочить на снег, взбивая лапами снежную крупу в пыль, скачками преодолеть деревню и скрыться в лесу, пригнуть морду к земле, ловить запахи, отголоски, воспоминания, и пойти по следу. Поспешить на помощь.Потому что волчью тоску невозможно вынести в одиночестве, в пустой хате, в конце выстудня. Когда оттепель то ли наступит, то ли нет.Я поправила свечу и прикрыла глаза. Возвращайся домой, Верес… Тебе есть, куда возвращаться.***Римар, мрачный и нахальный муж госпожи Лабской, бывший муж, как утверждала она сама и бесконечно мирилась с ним, чтобы опять поругаться, явился в самый разгар битвы, когда Марен уже начал валиться на бок, а Катисса, не прерываясь, крыла матом Вереса и поддерживала его щиты, как могла, и швырнув на снег сворку от загрызня, свистал всех прочь с поля боя.?— Прежде чем вы начнете швыряться молниями и обзывать меня отступником, скажу, что, собственно, вы правы, но ситуация мерзкая, и без меня вам не справиться,?— самоуверенно заявил он, скрестив руки на груди. Катисса сплюнула кровь и приняла из рук Вереса какую-то склянку с дурно пахнущим декоктом.?— Ты пришел с той стороны,?— отметил очевидное Марен. Римар хмуро кивнул.?— От деревни вас отделяет чистая удача, пара седмиц?— и закрызни прорвут вашу защиту, поужинают вами и пойдут на деревню. А с востока уже идет войско таких же героев-смертников, как и вы сами, эльфы, тролли, гномы?— одичавших ждет обед из самых разнообразных блюд, а потом?— они пойдут дальше. А блюда останутся воспоминанием в истории.?— Чего ты хочешь??— Восстановления в Ковене и примирения с Катиссой.?— Голову Катиссы и лапу дракона? —?не удержался Марен.?— Может и так.?— Я поговорю с Ковеном, хоть с мракобесом лысым, только помоги нам отсюда убраться! —?возопила госпожа Лабская и всё было решено.Римар так и не признался, откуда ему удалось добыть ошейник закрызня, у некромантов, мол, свои секреты, Верес солидарно не настаивал: ему хотелось домой, не меньше, чем остальным коллегам, и прав был Марен: достаточно с них бессмысленных смертей. Ни эльфы, ни гномы, ни архимаги не смогут остановить питавшихся светлой магией тварей, посему, да будет тьма.Римар, развалившись у костра и лениво глодая куриную ногу, поведал простой до невозможности и невероятно сложный план: все загрызни были связаны одним волшебством, нитью, пронзающей всё их существование, и чтобы как-то ими управлять ренегаты придумали ошейник с серебрянными заклепками?— как и все оборотни, одичавшие, конечно же, боялись серебра. Именно в этих заклепках и крылся секрет их уничтожения. Каждая монета, впаянная в ошейник, питалась магией некроманта, создавшего своего питомца, зов крови, законы подчинения, если угодно, и чтобы лишить жизни такую смертоносную собачку, надо было призвать души ушедших за грань хозяев, развоплотить их в пространстве, и уходя, заставить, чтобы они забрали с собой химероидов.?— Ну, что ж,?— начал Верес, отряхивая ладони о штаны и осматривая очерченный сияющей нитью ритуальный круг. —?Сколько лет жизни ты готов отдать за спасение собственной шкуры??— Я люблю свою жену, господин Шаккарский, и я не хочу для нее такой судьбы, веришь ты мне или нет.Позже, когда оба некроманта резко свели сложенные лодочкой ладони и завели заклинание чужими холодными голосами, Катисса вытерла рукавом злые слезы и прошептала в темноту:?— Будь осторожен, идиот.Воздух гудел от вихрящейся силы, пламя костра то поднималось вверх, то вдруг с шумом пригибалось к самой земле, снег не мог пробиться сквозь магическую защиту, на поляне стало жарко, как бабьим летом, и запахло дождем, травой и вереском. Свет и Тьма слились воедино, визгливо завыли загрызни, расплавленное серебро обожгло легкие, врезался в глаза кровавый всплеск, перекрывая ветер, выкрикнул заклятие Верес и упал на одно колено, продолжая удерживать рвущиеся в кончиков пальцев вихри. Римар захлебывался словами, выплевывая речитатив пополам с желчью, с ладоней сочилась кровь, глаза светились нездешним светом, но он знал: еще один, всего один последний вой лишившейся хозяина собачки, и все будет кончено.Верес и Римар задумчиво наблюдали, как растворяются, уходя за грань, синеватые тени предателей, разменявших собственную жажду власти на жизни тысяч невинных людей, и как преданно за ними бежали загрызни: единственные существа, для которых злодеяния хозяев совсем ничего не значили.***Когда весенний паводок разломал льдины, сковавшие реку, когда первые лучи солнца растопили проталины в снегу и сквозь них ринулись вверх подснежники, скрипнула калитка, с радостным визгом бросилась из-под лестницы рыжая псина, а я выронила подойник и растерянно встала посреди двора.?— Не ждала, что ль, Шел?Я ринулась к нему, позабыв все рвущиеся с языка ядовитые отповеди. Верес, нахально улыбаясь, словно это не он целую вечность шлялся неведомо где, принял меня в объятья. Я цеплялась за его дорожную куртку, пропахшую дымом и кровью, ощупывала его плечи, словно боялась, что тут же упаду, если лишусь его надежной опоры, а по щекам предательски текли слезы, я их даже не замечала.Напиталась силой и засияла на солнце охранная руна, вылетела сквозь дырку в крыше заполошная курица, оглашая двор яростным ревом, на крыльцо выполз Ройм.Настала оттепель. Верес вернулся домой.И я, все-таки, дождалась.?— Но дырку в сарае все равно тебе чинить!Еще день-другой, и будет конец зиме.Морозы уйдут на покой, свет выступит смертью тьме,Река разольется грозой, подернутся явью сны,Поля заберутся травой, во славу весны отданы.Еще день-другой, и станет росою пурга,Свеча осветит звездой твой путь, что куют снега,Метель обернется канвой, ты выйдешь на верный след,Водой зажурчит ключевой тропа, что знает на всё ответ.Еще день-другой, и встану я в ночь у ворот,Весна, что стрела с тетивой, зиму переходит вброд,Вернешься ты волчьей тропой, как вереск поет, любя,Я стану твоей водой, приди, я так жду тебя.Конец.2 октября 2017?— 30 июля 2020 гг.