Промах системы (1/1)

Я спокойно прошёл в конференц-зал, Катрина же постоянно озиралась по сторонам, думая, наверное, что из каждого тёмного угла может выскочить охотник и напасть. Как ужасен этот мир, хилое доверие обратилось в страх. Александр сидел на высоком стуле за столом, по центру, как король. — Бейн, — произнёс некогда мой нефилим, неприятно было слышать такую брезгливость в его тоне, — Тот самый сумасшедший, — добавил он. А вот это было грубо. Я прикусил губу, чтобы не ответить, — Магнус Бейн, — он упивается произносить моё имя с таким ядом? Ладно, пусть дитя играется, я потерплю. — Вы нарушили главный закон, вы содействовали с миром примитивных, —голос Изабель официальный, но лишён брезгливости — Это повторялось неоднократно, на этот раз вы можете лишится статуса В..— Прости, но как именно я вмешался и нарушил закон? — перебил я, Катарина сжала кулаки. Её страх переходил все границы. Охотники превратились в каких-то зверей, а мы — в жертв. Весь зал так же опешил. — А почему я собственно должен молчать? Меня хотят лишить статуса, лишить престижа, я хотя бы должен знать за что. — Вы обратили подростка, который совершал противоправные действия по отношению к другой примитивной, — бросив взгляд на брата, спокойно ответила Изабель. — Он пытался изнасиловать её? — уточнил я, желваки на лице Александра заиграли. Мне не нравилось видеть его злое лицо. Это не мой Александр. Охотница коротко кивнула. — Тогда на меня это похоже. Да я мог, и мне не стыдно, — ответил я, улыбаясь, гордясь собой. Несмотря на такое печальное положение дел нежити, я не изменил себе. — Магнус, забыл, где находишься? — спросил Алек, он впервые оборотился ко мне на "ты". Расценил бы, как внимание, но тон говорит обратное. Я обвёл глазами зал, закатив глаза. — Эпоха королей канула в лету. Как я слышал, объявили демократию, то есть власть народа, голос народа. Так что нет, Александр, я ничего не забыл, — сказал я. Меня не напрягала ситуация, наоборот, мы играли с главой Института, и судя по его молчанию я выиграл. Он смотрел на меня полными ненавистью глазами, а я продолжал улыбаться. Хочу признаться, это было больно, видеть его таким чужим и понимать, что я для него, как грязь под ногами. — Он не здоров, последнее укрепление барьеров далось Магнусу тяжело, прошу не обращать на глупые шутки внимание, он болен, — вмешалась Катарина, понимая, что запахло жаренным. Кэт ухватила меня за руку, больно сжав. — "Заткнись!" —молча приказывала Катарина. — Тогда нужно отпустить его, —предложила Изабель, вопросительно посмотрев на брата. — София, — грозно сказал Александр, немая семейная перепалка. Дуэль глазами, — Проводите, явишься через неделю. Я подхватил Катарину под руку, уводя прочь из зала. Шаги её были неуверенные, руки дрожали, ноги заплетались. Я не понимал её бешеного страха, но внутренний голос подсказывал, что подруга от меня что-то утаила от меня. Катарина немного ожила только, когда мы покинули территорию Института. Она остановилась, вдохнув воздуха и шумно выдохнув. — Я убью тебя когда-нибудь!!! — крикнула Катарина, набросившись на меня с кулаками. Я лишь рассмеялся, перехватывая её руки. — Зато я вытащил нас оттуда, — сказал я — За такие выходки тебя могут сослать, ты это понимаешь? Лишишься статуса, лишишься мизерной свободы, — Катарина схватила меня за пальто, встряхнув. — Понял, понял, хватит. Добравшись до лофта пешком, что для меня в новинку, мы немного выпили, послушали хорошую музыку. Катарина окончательно пришла в себя, полностью расслабилась — спасибо виски, и уснула на диване. Я смотрел на мирно спящую Катарину и думал. В таком мире я не протяну. Слишком много ограничений, слишком много подчинения и контроля. Нужно разобраться со всем этим, и на всё про всё у меня меньше недели. Чудесно! — Попытайся не нарушать ничего, Магнус, — попросила Катарина, когда я провожал её, она крепко обняла. — Не колдовать, не с кем не разговаривать, никому не помогать, разрешено только дышать — проворчал я. Первое, что я сделал — попытался найти знакомых, и начну я с моего клыкастика. Дозвониться я ему не смог, магией пользоваться нельзя, пришлось идти в отель Дюморт. Но и там меня ждал сюрприз: он был заколочен, там остались руины. Я знал еще пару не самых приличных мест, где можно найти вампиров. Это кровавые бардели, там люди добровольно дают кусать себя и отпить немного крови. Взаимовыгодный обмен. Я нашёл один такой в трущобах Бруклина. Здесь было как во времена холеры, даже я не зашёл бы сюда без особой необходимости. — Рафаэль, — позвал я, войдя в эту обитель порока. Жутко воняющий дешёвым пойлом бар. Я попал в хреновый фильм, — Я ищу Рафаэля Сантьяго, — обратился я к бармену, который попивал красно-алый напиток. — Зачем он тебе? Есть чем поделится? — спросил он, склоняясь к моей шеи, я почувствовал неприятную вонь из рта.— Клыки убрал, иначе я тебе их вырву, —прошипел я, — Где Рафаэль?! — В конце коридора, налево, только он там не один, не советую мешать, —вампир пытался выскользнуть из моей хватки, но мал ещё, чтобы со мной тягаться. — Ничего, подвинется, — рявкнул я, отшвыривая от себя эту падаль. Направляясь по тёмному коридору, я понял, что у моего кровавого мальчика совсем испортился вкус. — Раф... — я замер на пороге, думая, лучше бы подождал, а не видел всего этого! Мать вашу... Какого чёрта тут вообще творится?!? Рафаэль нависал на кровати над девушкой, впившись в её шею клыками. Этой девушкой была Изабель, и, судя, по расфокусированному взгляду, она ничего не соображала. — Сантьяго! — рявкнул я, отшвыривая его к стене, — Остынь, — рявкнул я, когда этот мелкий паразит решил пошипеть на меня, — Изабель, ты слышишь меня? — я быстро забрался на кровать, бил её по щекам, пытаясь привести её в чувства. — Ты накачал её иньфэном! — проорал я, беря дрожащую, как осиновый лист, Иззи на руки. — Это не твоё дело, она пришла сюда добровольно! — сказал Раф, пытаясь отлипнуть от стены. — Подойдёшь к ней ещё раз, и я испепелю тебя, понял? - проорал я, открывая ногой дверь. Я притащил её лофт, бытро набирая ванну холодной воды и опустил Иззи туда. — Потерпи, так надо, — сказал я, рыская руками по полкам, ища сок бамбука, как ни смешно, но он снимает синдром забвения. Всё идеальное — просто. — Пей! — приказал я, Изабель била крупная дрожь, пришлось вливать эликсир ей в горло. Вытащив девушку и закутав в одеяло, я уложил её на диван. Зрение немного пришло в норму. — Бейн, — прохрипела она, сил встать у неё ещё нет, она уже чувствует своё тело, но не может им управлять. — Очнулась, — облегчённо сказал я, — Ну, а теперь расскажи, как долго ты сидишь на иньфэне? — спросил я. — Год, может два. Год, два... Как же никто не заметил? Как она вообще жива осталась? Александр — деспот, Изабель — наркоманка, ещё есть ребёнок и Бранвелл стала женой... Чудно. Выругвшись, я отправился готовить снадобье, побороть такую зависимость будет сложно.— Пей, — приказал я, протягивая ей бокал, — Это сангрия, снимет боль и ты уснёшь, — пояснил я, она хотела возразить, но, наверное, я так устал, что перестал контролировать метку, и Иззи поняла, что возражать мне сейчас – не самая лучшая идея. Смешивая слюну оборотня, шалфей, бессмертник, голубую кровь эльфа, и цветы с сада благого двора, я долго варил эту пахучую смесь, и вот, когда жидкость стала густеть, меняя цвет раз в минуту. — Что ты вкалываешь мне? — Голос был хриплый, и язык заплетался. Я усмехнулся, смачивая её руку. — Убить тебя хочу за безрассудство, — пошутил я, вкалывая первую порцию сыворотки. — Как ты могла подсесть на эту дрянь? — спросил я, аккуратно вводя снадобье в вену, Иззи шикнула от боли, отвернувшись. Да, признавать промахи никто не любит, — Это выведет яд, так будет легче, но бороться с зависимостью ты должна сама. Иззи снова отключилась. Это действие сыворотки, она будет много спать. Я ушёл на кухню, чтобы не будить её. В голове не укладывается. Вот к чему приводят ограничения — к полному краху. Как Александр может быть таким слепым? Он так помешался на контроле, что ничего не видит. Трое суток Иззи не приходила в себя, и никто из Института не забил тревогу. Я давал ей противоядие, медленно выводя иньфэнь из крови. Сегодня мне пришлось покинуть лофт, так как коренья для новый порции снадобья закончились. Нужно было навестить Катарину. Ходить пешком становилось для меня привычным, я снова влюбился в этот город. Нью-Йорк — это шумный многотысячный муравейник, где можно спрятаться от самого себя. Не понимаю, как ноги привели меня к порогам Института, это тоска, которая съедает меня изнутри. Там где-то на втором этаже, сидит тот, кто снова открыл во мне возможность чувствовать. Я осмотрелся вокруг, в Институт мне не положено, но здесь неподалёку есть кофе, где любил есть Александр. Всегда находил его там после ночного рейда. Не любил я эту забегаловку, всегда говорил, что там Александр там отравится. Ещё был парк, я катался там на коньках с ним, он смеялся как ребёнок, так радовался. Летом и весной мы так гуляли, хотя сложно это так назвать, Александр всё время засыпал на лавочке, а я перекладывал его голову себе на колени или на плечо. Теперь я снова сижу на лавочке, но один, никому не нужный.— Маг, — писклявый голос, я продолжал сидеть и смотреть на зелёную листву. —Ты тот самый маг! — голос приблизился, я всё-таки перевернулся. — Ники, — я улыбнулся белокурому ангелу, — Что ты здесь делаешь один, родители знают, где ты? — спросил я, ведь маленьких нефелимов не выпускают за пределы института, опасно. Мальчик опустил голову, рассматривая свои сандали — привычка Алека, — Маленький принц? — позвал я, он поднял на меня виноватые глаза. — Я сам ушёл, я уже большой и ничего не боюсь, — сказал мальчик, нахмурив брови. Весь в отца. — Какой ты отважный, весь в папу, —похвалил я, Николас засмущался, — А теперь, нужно вернуться домой, — я встал со скамейки, протягивая руку. — Нет, я не хочу туда, не пойду, пожалуйста, — попросил он, ребёнок был растроен, глаза наливались слезами, но как истинный охотник, Николас не позволил себе плакать. — Что произошло? — спросил я, опустившись на колени перед ребёнком, он посмотрел на меня, потом стыдливо опустил глаза. — Папа так много кдичит... — всхлип, — Я не могу... У меня не получается. Я не хочу убивать, я видел, и это стлашно. Не хочу, не надо!!! — голос ребёнка был тихим, а потом и вовсе превратился в хныканье, — Я не хочу, не на... — Николас начинает реветь. — Малыш, — я поддался порыву, обнимая ребёнка. Его трясло от страха, Николас схватился за мою шею, будто боялся, что я его отпущу, — Всё будет хорошо тише, тише. — Не отдавай меня облатно, тятя Иззи ушла, папа прогнал её, а там со мной больше никто не иглает... — Твой папа прогнал тетю Изабель? —уточнил я, затрудняясь его понять. Мальчик оторвался от моей груди и закивал. — А без неё там плохо, — пробурчал Ники, я не мог его здесь оставить, не тогда, когда малыш в таком состоянии. — Пойдём, я провожу тебя к тёте Иззи, —сказал я, малыш заулыбался и бодро спрыгнул со скамейки. — Мы будем иглать? — спросил Ники, и я кивнул, — Тогда догоняй!!! — крикнул он, убегая от меня, я рассмеялся. Уже догоняя его, я схватил в объятья. — А теперь к тёте, — сказал я, удобнее устраивая ребёнка на своих руках. По пути домой, он рассказывал мне, что любил рисовать, играть в машинки, а смотреть мультики ему не разрешают, вместо этого дают читать ужасно скучные книжки. Тетя Иззи, всегда читала красивые сказки. Мы шутили много смеялись, лицо маленького принца просветлело.— Ты здесь живёшь? — спросил он, гуляя по просторной гостиной, — Красиво, — сказал он, рассматривая расписанный потолок, это сделала Клэри полгода назад. Из кухни выскочил Бинго, а за ним, вальяжно топая лапками, Мяо. — Собака!!! — крикнул Ники, рухнув на колени и хватая Бинго в охапку. Тот впервые повеселел, давая почесать себя. —Сестра больна, сын решил сбежать... Слишком много Лайтвудов в моей квартире, — сказал я, наблюдая за юным наследником.