Глава 43 (1/1)

От Надора до столицы можно добраться за двенадцать дней, но Риченда так торопилась вернуться в Олларию, что уже вечером 15-го дня Весенних Ветров переступила порог особняка на улице Мимоз.Тревожное ожидание встречи уступило место сметавшему всё на пути радостному волнению. Но оказалось, что Рокэ ещё не вернулся, а Хуан сообщил, что ожидает соберано не раньше, чем через месяц. Риченда расстроилась: как глупо с её стороны было надеяться, что он ждёт её в Олларии.Чем занять себя, Дана не знала. Двор уехал на праздники в Тарнику, впрочем, герцогиня и сама не испытывала никакого желания лицезреть придворных шаркунов и сплетниц.Утром следующего дня, укладывая ей волосы, Лусия спросила:—?Дора поедет в Ноху?—?Зачем? —?удивилась Риченда. Что ей делать в старом аббатстве?—?Там будет спор двух церковников. Кардинала Сильвестра с агарисским епископом Оноре.—?Епископ ордена Милосердия,?— вспомнила Дана. В Агарисе она несколько раз была на его проповедях. —?Я видела его в Святом городе. Он хороший человек.—?Но у нас ему не рады. Особо черноленточники.—?Кто такие черноленточники? —?спросила Риченда. За время, проведённое в Надоре, она совершенно выпала из столичной жизни. —?Нас не было с зимы, а будто год прошёл.—?Говорят, что новый епископ Олларии Авнир основал Лигу Святого Франциска, вот они-то и сеют смуту и призывают то ли изгнать, то ли перебить всех эсператистов, потому как они еретики. А черноленточниками их зовут, потому что черный бант на плече носят. Вроде как отличительный знак.—?Уверена, что беспорядков в городе не допустят,?— сказала Риченда. Она решила поехать в Ноху и послушать епископа Оноре, а если получится, то переговорить с ним и попросить благословения.Погода стояла чудесная. Светлое небо, подёрнутое пёрышками облаков, цветущие каштаны, над заборами обвисали гроздья сирени. Они рассыпались крохотными звёздами и казались пеной на гребнях высоких волн. Город преобразился и радовал глаз.Риченда вошла в переполненный зал теологических дискуссий и оглянулась по сторонам в поисках свободного места. Одно из них находилось в третьем ряду рядом с комендантом столицы, но встречаться с Килеаном-ур-Ломбахом она не хотела. Недалеко от него граф Крединьи разговаривал с кем-то из Приддов.—?Сударыня, прошу вас, присаживайтесь,?— раздался справа приятный женский голос, и Дана обернулась. Ей приветливо улыбалась красивая брюнетка в чёрном бархатном платье. Рядом с ней пустовали свободные кресла.—?Благодарю вас…—?Баронесса Капуль-Гизайль,?— представилась темноглазая красавица, и губы Даны невольно сложились буквой ?о?. При дворе она много слышала о баронессе, хоть и никогда её не видела.Марианна Капуль-Гизайль, более известная как ?Звезда Олларии?, была самой дорогой куртизанкой. В её салоне собиралось исключительно мужское общество почитателей женской красоты. За внимание роскошной баронессы поклонники готовы были драться на дуэли, биться за карточным столом и раскошеливаться на кругленькие суммы. Разумеется, имея такую репутацию, в высшем свете баронесса принята не была.Риченда совершенно бестактно рассматривала роскошную черноволосую красавицу, которая даже в скромном наряде приковывала взгляды находящихся в зале мужчин сильнее, чем если бы была в самом смелом платье, и думала о том, что ей никогда не приходилось видеть столь красивую и притягательную женщину.—?Герцогиня Алва,?— наконец, нашлась Риченда. Ей стало неловко за своё поведение, но баронесса, кажется, не обиделась, она по-прежнему смотрела приветливо и улыбалась красиво очерченными губами. —?Я вам очень признательна, баронесса.—?Прошу, называйте меня Марианна,?— огромные тёмно-карие глаза просияли, улыбка стала ещё приветливее.Риченда опустилась в кресло рядом с Марианной и тут же заметила, как граф Крединьи обменялся выразительным взглядом со своим соседом. К вечеру о том, что супруга Первого маршала завела дружбу с куртизанкой, будут болтать в каждой гостиной. ?Ну и пусть?,?— решила Дана. Ей нет дела до слухов, к сплетням относительно своей персоны она давно привыкла и научилась не обращать на них внимание. К тому же, ей нравилась новая знакомая. Открытый взгляд и искренняя улыбка, за которой Марианна не прятала показную учтивость, располагали к себе.—?А вот и барон,?— Марианна повернулась к подошедшему к ним невысокому господину, одетому в золотистый камзол с коричневым узором. —?Сударыня, разрешите вам представить моего супруга.—?Барон Капуль-Гизайль,?— учтиво поклонился маленький барон, касаясь губами затянутой в перчатку руки Риченды. —?Для нас честь знакомство с вами, герцогиня.—?Мне очень приятно, барон,?— улыбнулась Дана. Именно таким она и представляла себе собирателя и ценителя древностей, птиц и музыки.—?Констанс,?— расплылся в улыбке круглолицый Капуль-Гизайль, продемонстрировав во всей красе свои белоснежные зубы,?— но друзья зовут меня Коко.?Как мило?,?— подумала Дана. Определённо, эта пара ей нравилась всё больше.—?А господин Первый маршал не посетит диспут? —?поинтересовался Коко.—?Герцог ещё в Кэналлоа.—?О! Так вы совсем одна? —?искренне огорчился барон. —?Мы не можем этого допустить. Да, дорогая?—?Конечно, дорогой,?— кивнула Марианна.—?Сударыня, я и моя супруга будем счастливы, если вы окажете нам честь и посетите наш скромный дом.—?С большой радостью,?— согласилась Риченда. —?Я так много слышала о вашей коллекции древних антиков. Мечтаю на неё взглянуть.Щёки Коко порозовели, а глаза заблестели ещё ярче.—?Я лично покажу вам все экспонаты,?— с энтузиазмом пообещал он,?— некоторые из них совершенно уникальны. Представьте себе?— среднегальтарская бронза…Риченда поняла, что о своей страсти к коллекционированию барон готов говорить часами, но начался диспут, и все вынуждены были замолчать и повернуться к возвышению, на котором располагались две стоящие друг против друга кафедры, за которыми уже заняли свои места епископ Оноре и хмурый священник в чёрном одеянии.—?Кто это? —?тихо спросила Риченда соседку. —?Разве Его Высокопреосвященства не будет?—?Его Высокопреосвященство неожиданно заболел,?— зашептала, склонившись к ней, Марианна,?— поэтому олларианскую церковь представляет епископ Олларии Авнир.Преподобный Авнир яростно сверкнул глазами и сразу ринулся в бой, обвиняя эсператистов в богохульстве, идолопоклонстве и чернокнижии. От его громкого грозного голоса Риченде стало не по себе.Оноре в серой сутане с белым эмалевым голубем на груди?— символом ордена Милосердия?— слушал оппонента внимательно и выглядел то ли растерянными, то ли удивлённым. Кажется, он не ожидал такого напора, но, когда заговорил, голос его был тих и спокоен, а доводы логичны и убедительны. Авнир же распалялся всё сильнее, перебивал епископа, не желая слушать возражения, и кричал всё громче, обвиняя агариссца во всех смертных грехах. Он был упрям и невежественен и оттого проигрывал рассудительному и говорящему от сердца Оноре. Тот говорил о людском несовершенстве и слабости, но не осуждал за них. В отличии от Авнира, который с бешено горящими глазами размахивал руками и вопил о том, что человеческое несовершенство и ошибки?— оскорбление Создателя, и его следует выжигать каленым железом. Риченде стало страшно. Как священник?— посланник Создателя на земле?— может быть таким жестоким и ненавидящим тех, кого должен наставлять и кому призван нести Свет и слово Его?—?Всех грешников ждёт страшный суд! —?в исступлении закричал Авнир, обращаясь к притихшему залу. —?Создатель покарает тех, кто отступился от истинной веры!Сказано это было с такой яростью, что Риченда вжалась в кресло с одним-единственным желанием бежать из Нохи как можно дальше, но встать и уйти посреди диспута она не могла.—?Он сумасшедший! —?потрясённо прошептала Марианна, и Риченда не могла не согласиться с ней.Злоба Авнира походила на безумие, казалось, что он сам готов живьём сжечь всех в зале. К счастью, агарисский священник не поддавался на провокации, а после его слов о том, что все мы любимые дети Создателя, от которых он никогда не отвернётся, всем стало очевидно, что Авнир окончательно повержен, и диспут, наконец, закончился.Риченда попрощалась с Капуль-Гизайлями, пообещав непременно прибыть завтра к ним на ужин, и отправилась во внутренний двор аббатства, где Его Преосвященство благословлял всех страждущих, многие из которых привели детей. Оноре улыбался, хотя и выглядел усталым. Для каждого он находил доброе слово утешения, причащал детей, поил их освящённой водой и отпускал с миром. Риченда дождалась, когда все разойдутся, и, подойдя к клирику, преклонила колени. Тот возложил руку ей на лоб и произнёс молитву-благословение.—?Встань, дочь моя.Риченда поцеловала руку клирика, поднялась, но уходить не спешила.—?Создатель всегда с тобой. Не сомневайся в нём.Дана растеряно подняла глаза на Преосвященного. Как он узнал о её сомнениях?.. В Агарисе про епископа говорили, что он читает людские сердца, словно книгу.—?Ты изгнала ненависть из своего сердца, так открой его для любви. Она преисполнена Света и прогонит твои сомнения,?— тепло улыбнувшись, сказал ей Оноре. —?А теперь ступай с миром, дочь моя. Да прибудет с тобой милосердие Его.На следующий день Риченда, как и обещала, отправилась к новым знакомым. Она по достоинству оценила элегантный особняк, в котором всё вплоть до мельчайших деталей интерьера?— изящных вазочек и причудливых канделябров?— безошибочно указывало на благополучие дома и тонкий вкус его владельца.Роскошные ковры покрывали натёртый до блеска паркет, резная с позолотой мебель, обтянутая гобеленовой тканью, украшала главную гостиную, в которой принимали гостью. Горели свечи, из-под пальцев мальчика-лютниста лилась нежная мелодия, в золочёных клетках щебетали жёлтые морисские воробьи?— крохотные птички, которых Коко обожал и считал самыми совершенными созданиями.—?Сударыня, вы знали, что у этих красавиц идеальный музыкальный слух? Они могут воспроизвести песню любой певчей птицы, а также услаждать слух ночью при свечах,?— с воодушевлением рассказывал барон.Оказалось, что он дрессировал морискилл?— учил их петь под аккомпанемент музыкантов. Риченда восхищалась пением птиц, как до этого восхищалась коллекцией антиков, и, признаться, была уже немного утомлена красноречием Капуль-Гизайля. На помощь ей пришла баронесса:—?Дорогой, мы с герцогиней ненадолго оставим вас для приватной беседы.—?Конечно, дорогая. Я распоряжусь об ужине.Марианну увела Риченду в свой будуар?— золотистый, пахнущий чайными розами, как сама хозяйка.—?Коко, если его не остановить, может говорить о своих увлечениях бесконечно,?— снисходительно улыбнулась темноглазая красавица и, шурша оранжевыми шелками, опустилась на диван рядом с Ричендой.—?Ваш супруг очень мил, Марианна.—?Да,?— с лёгкостью согласилась баронесса, любовно погладив по холке левретку. —?Очень мил и заботлив.—?Вы довольны своей жизнью? Простите, я не должна была…—?Не извиняйтесь, я понимаю, почему вы спрашиваете, и отвечу. Я довольна. Титул, деньги, роскошный дом и другие блага. Для птичницы это большая удача.—?Птичницы?! —?не поверила Дана. Представить утончённую с белоснежными холёными ручками баронессу в курятнике она не могла.—?Именно так. Барон заметил простую девушку, единственным достоинством которой было симпатичное личико, и сделал из меня ту, какой вы сейчас меня видите. Вы шокированы?Риченда отрицательно покачала головой.—?Нет. И я не думаю, что это лишь заслуга барона. Чтобы научить деревенскую девушку носить драгоценные так, будто они ничего не стоят, природной красоты и обаяния недостаточно,?— сказала Риченда. Марианна была совсем не так проста, как могло бы показаться на первый взгляд. Она научилась не только со вкусом одеваться и вести себя в обществе, а куда более важным вещам?— нравиться мужчинам, получать от них то, что ей нужно, и оставаться при этом хозяйкой положения. Сильная и умная женщина, искусно притворяющаяся слабой.—?Как любит повторять Коко: мы все не те, кем кажемся,?— сказала Марианна, тем самым подтвердив мысли Риченды. Красивые, изящные руки, украшенные браслетами и кольцами, подхватили со столика два хрустальных бокала:?— Скорее ?Слезы?, чем ?Кровь? я угадала?—?Угадали,?— Дана с благодарностью приняла бокал и сделала глоток прекрасного вина, ничем не уступающего тому, что хранилось в погребах Рокэ. Видимо, Капуль-Гизайли расстарались ради супруги Первого маршала. —?Но, признаюсь, я не такой знаток вин, как герцог.—?О! С господином герцогом никто не сравнится,?— чувственные коралловые губы сложились в лукавую улыбку, и Риченда почувствовала лёгкий укол ревности.Интересно, как часто здесь бывал Рокэ? В дом Капуль-Гизайлей мужчины приходили лишь с одной целью?— провести время в обществе ослепительной баронессы. Они были щедры, и барон закрывал глаза на то внимание, что поклонники уделяли его супруге. Заниматься коллекционированием древностей?— дело весьма расточительное, как и содержание такой женщины, как Марианна. Но похоже, что супруги были вполне довольны своим положением и относились друг к другу с большим уважением.—?Но что ценнее?— маршал Алва большой знаток человеческих душ,?— уже без тени улыбки сказала баронесса. —?Я многим ему обязана. Он очень щедрый человек, но в отличие от большинства, ничего не требует взамен.—?Он был вашим… покровителем? —?не удержалась от вопроса Риченда, и Марианна, склонив голову набок, тонко улыбнулась:—?Никогда. Но я солгу, если скажу, что в своё время не хотела этого.—?В своё время? —?переспросила Дана. Кажется, сейчас внимания баронессы добивались виконт Валме и старший Савиньяк. Кому из них Марианна отдала сердце? Риченде нравился Валме. Он был мил и забавен, в отличии от холодного и бесчувственного капитана королевской охраны.—?Вы ведь не ревнуете? —?в тёмно-карих глазах отсвечивали яркие янтарные вкрапления и плескался весёлый, околдовывающий блеск. Такой, что просто невозможно было не улыбнуться в ответ.—?Нет. Я давно привыкла к тому, что моего мужа желают большинство женщин этого города.—?И с такой же страстью ненавидят вас за то, что лишили их надежд, когда стали герцогиней Алва, —?рассмеялась Марианна, а потом добавила:?— Признаюсь, я мечтала с вами познакомиться.—?Разочарованы? —?не таясь, осведомилась Риченда. С Марианной оказалось так легко разговаривать, а ведь они едва знакомы.—?Нет,?— баронесса откинулась на обитую золотистым атласом спинку дивана, мягким движением руки убрала от лица тёмный локон и, задумчиво глядя на Дану, сказала:?— И теперь я понимаю, почему он выбрал вас.—?Не выбрал,?— качнула головой Дана. —?Так сложились обстоятельства.—?Дорогая моя, в чём-то вы ещё так очаровательно наивны,?— тепло улыбнувшись, сказала Марианна, и Риченда сделала глоток вина, чтобы скрыть смущение. —?Герцог Алва не из тех, кто что-то делает под давлением обстоятельств. А любовь… любовь живёт в том, кто любит.Неожиданно откровенный разговор прервал появившийся Хуан.—?Прошу прощения за беспокойство, дора, но в городе неспокойно, и вам необходимо вернуться в особняк.Риченда наскоро попрощалась с Марианной и её супругом. Если Хуан приехал за ней сам, значит, дело серьёзное.—?Что происходит? —?спросила она у него по дороге домой.Хуан никогда не был разговорчив, но после шести месяцев, когда в отсутствие Рокэ Риченда осталась хозяйкой в доме, Суавес подчинялся ей беспрекословно. Она научилась доверять его чутью, ей даже казалось, что преданность кэналлийца своему соберано теперь распространялась и на неё.—?Ночью умерли дети, те, которых вчера после диспута в Нохе благословлял агарисский священник.—?Невозможно! —?опешила Дана.—?Черноленточники во главе с епископом Авниром рыщут по городу в поисках проповедника. Грозятся убить его и тех, кто укрывает эсператистов. По ту сторону Данара уже начались погромы,?— сообщил Суавес и, словно в подтверждение его слов, до слуха Риченды донёсся едва слышный колокольный звон.Дана знала преподобного Оноре и то, что говорил Хуан, не могло быть правдой. Всё это дело рук Дорака. Сказавшись больным, сам он не явился на диспут, послав своего бешеного пса, но Оноре разбил Авнира в пух и прах. ?Это заговор?,?— поняла Дана. Святую воду отравили. Кардинал очень удачно всё рассчитал, решив ударить, когда в городе, кроме немногочисленно гарнизона коменданта, больше нет военных?— генерал Эмиль Савиньяк стоит с армией в летних лагерях. И Рокэ тоже, как назло, нет.До улицы Мимоз добрались благополучно. Хуан приказал запереть ворота и выставить усиленную охрану. На лето в особняке оставалось совсем немного людей, половину гвардейцев Рокэ отправил с Даной в Надор, остальные уехали с ним на родину.Риченда поднялась в свои покои и только успела переодеться, как снова появился Хуан. На этот раз он действительно выглядел встревоженным.—?Там тот агарисский епископ и с ним ещё двое. Они пришли с чёрного хода, просят вас.—?Ты их впустил?—?Да. Ожидают в нижней приёмной.Риченда торопливо сбежала вниз. В одной из трёх фигур в серых плащах она узнала епископа Оноре.—?Ваше Преосвященство?—?Прошу простить нас за вторжение,?— сказал Оноре, снимая капюшон. —?Но иного выхода не было.—?Я слышала о бедных детях,?— закивала Риченда, всё ещё не понимая, зачем они пришли в дом Первого маршала, вместо того чтобы как можно скорее покинуть город.—?Это брат Пьетро и брат Виктор,?— представил он своих спутников. —?Мы вынуждены просить убежища в вашем доме,?— дрогнувшим голосом сказал священник.Риченда растеряно оглянулась на Хуана. По его лицу она видела, что Суавесу совсем не нравится происходящее, но он молчал, предоставив ей самой принимать решение.—?Я понимаю, что подвергаю вас опасности, госпожа герцогиня, и мы немедленно уйдем, если…—?Нет, вы останетесь,?— решительно заявила Риченда. —?Вам нельзя в город. А здесь безопасно, никто не станет искать вас в доме Первого маршала.—?Будь благословенна, дочь моя. Сердце твоё преисполнено добра.—?Хуан,?— Риченда повернулась к домоправителю. —?Распорядитесь приготовить комнаты для наших гостей и пусть подадут ужина.Суавес молча поклонился и ушёл исполнять приказы хозяйки.—?Благодарю, дочь моя, но мы не можем думать о пище телесной в то время, как гибнут наши братья. Наш долг молиться за души усопших и заблудших.—?Я провожу вас в часовню.Когда колокольный звон добрался до церкви Святой Мартины, а в окна потянуло дымом пожарищ с того берега, тревога возросла. ?Неужели погромы подступают к аристократическим кварталам? И где же городская стража???— вопрошала Риченда. Ей не нравился граф Людвиг, но Килеан по рождению был Человеком Чести. Может быть, он уже в тюрьме или даже убит по приказу Дорака? Фанатики под предводительством Авнира избавятся от всех неугодных кардиналу, а когда всё будет кончено, он призовёт войска, и черноленточные убийцы разбегутся, но своё дело сделают.Этой ночью Риченда почти не спала, а к утру, подтверждая дурные предчувствия, у ворот особняка собралась толпа черноленточников.С улицы раздавались гневные выкрики и стук в ворота. Риченда подошла к окну и выглянула во двор. Рэй Гарсиа отдавал приказы своим людям, если потребуется защищаться. Риченда велела Лусии закрыть ставни и спустилась в вестибюль, где обнаружила Оноре и Хуана. У дверей стояли трое вооруженных до зубов кэнналийцев, рядом у стены десяток мушкетов.—?Хуан?—?Черноленточники грозят, что, если их не впустят в дом, они сломают ворота,?— ответил Суавес, принимая мушкет у Нандо. —?Говорят, что мы укрываем еретиков.—?Как они узнали? —?сначала удивилась Дана, но тут же поняла: после диспута её видели в Нохе с Преосвященным. Кто-то мог подумать, что в отсутствие Первого маршала она спрятала эсператистов в доме.Суавес пожал плечами. По всему было видно, что он собирается держать оборону до конца.—?Много их?—?Не меньше сотни, все вооружены, и они окружили дом. Если ситуация выйдет из-под контроля, вам придётся покинуть особняк.Оноре удивлённо посмотрел на Риченду, но она поняла, о чём говорит Хуан. Ей придётся бежать через подземный ход. Но это на крайний случай. Особняк был обнесён высокой каменной стеной и походил на крепость, его можно будет долго удерживать. Единственным уязвимым местом, через которое могли прорваться черноленточники?— дубовые ворота.—?Каррьяра! —?не сдержавшись, выругалась Дана на кэналли, заставив Оноре открыть рот, а кэналлийцев у двери?— обменяться ошеломлёнными взглядами. И только Хуан смотрел совершенно бесстрастно, на мгновение Риченде показалось, что он усмехнулся, а в глазах Суавеса мелькнуло уважение.С улицы раздался шум, вслед за ним первый выстрел.—?Нельзя допустить штурма,?— покачала головой Риченда.—?Я выйду к ним,?— сказал Оноре, осенив себя наперсными знаком.—?Нет! —?решительно возразила Риченда. —?Я поговорю с ними. Попытаюсь убедить, что в доме никого нет. Не станут же они угрожать женщине. К тому же, супруге Первого маршала Талига.—?Вы никуда не пойдёте, дора,?— сказал Суавес, преградив ей дорогу.—?Хуан прав,?— раздался позади знакомый голос, и все разом повернулись к двери.На пороге с дымящимся пистолетом в руке стоял Алва.Герцог решительно шагнул в прихожую, скинул шляпу, плащ и вместе с пистолетом передал Хуану.—?Что здесь происходит? —?осведомился он, окинув взглядом Оноре и подоспевших к нему Пьетро и Виктора. —?Признаюсь, когда докучливый господин с нелепым чёрным бантом начал утверждать, что в моём доме скрываются еретики, я ему не поверил. Кажется, зря. Но насколько я помню, этих господ в свой дом я не приглашал.Риченда открыла было рот, но её опередил Преосвященный:—?Госпожа герцогиня проявила милосердие и укрыла нас в своём… —?Оноре смутился, наткнувшись на приподнятую бровь маршала, и поправился:?— в вашем доме. Мы благодарим вас за спасение.—?В мой дом самым наглым образом ломилась толпа грубиянов, и я остановил их. О вашем присутствии я не знал, так что мне вы ничем не обязаны.—?Мы сейчас уйдем,?— пообещал Оноре.—?Но вас ищут! —?воскликнула Дана. —?Вы не можете уйти!—?Герцогиня права,?— заметил Алва, даже не взглянув на неё. —?Сейчас вы никуда не пойдёте. Не хватало ещё, чтобы вся Оллария видела, как мой дом покидают эсператисты, которых разыскивает полгорода. Останетесь здесь до темноты, потом мои люди незаметно вывезут вас из столицы.Оноре, очевидно, хотел поблагодарить Ворона, но тот не позволил ему:—?Если вопрос исчерпан, я бы хотел поговорить с супругой. Наедине.Как всегда это бывало?— с Вороном никто не спорил. Эсператисты поспешили уйти, следом за ними Хуан и кэналлийцы.То, что сейчас её ждёт выволочка, Дана поняла сразу, как только они с Рокэ остались вдвоём. Алва, до этого казавшийся совершенно спокойным, смотрел на неё в упор и обжигал сгустившимся тёмным взглядом. Лицо его устрашающе вытянулось, на скулах играли желваки, тонкие губы сложились в бледную линию.—?Итак? —?начал терять терпение Алва. Глаза перебегали по её лицу так быстро, что, проследив за их движениями, Дана почувствовала, что у неё начала кружиться голова. Не зная, что сказать, она продолжала молчать и, кажется, тем самым злила его ещё больше. —?Я жду объяснений.—?Вы сами всё видели,?— сердце колотилось как сумасшедшее, но Риченда не собиралась извиняться за свои убеждения. —?Я укрывала эсператистских священников.—?В моём доме?—?В нашем доме,?— поправила его Дана, смело встречая бешеный взгляд, и напомнила:?— Вы сами сделали меня в нём хозяйкой.—?Справедливо,?— признал Алва после некоторой паузы, и выражение его лица, смягчилось.—?Это было самое безопасное место.Тёмная бровь иронично взлетела вверх:—?Неужели? Судя по тому, что я наблюдал перед воротами…—?Я не думала, что вы вернётесь так рано.—?Мне любопытно, что бы вы делали, если бы я не вернулся так рано? —?вопрос, очевидно, был риторическим и ответа не требовал, потому как Алва отвернулся и пошёл к лестнице.—?Куда вы идёте?—?Приму ванну и лягу спать.—?Что?! —?не поверила Дана. —?В городе беспорядки, погромы и кто знает, что ещё, а вы собираетесь пойти спать?—?Именно так,?— беспечно заверил её Алва, поднимаясь по ступеням.—?Но вы?— Первый маршал! —?попыталась воззвать к его совести Дана. —?Вы должны сделать хоть что-то.—?Может быть, позже. К тому же, в Олларии есть цивильный комендант. Это его забота.—?Вы… вы… —?Риченда едва не задохнулась от возмущения. —?Трус! —?крикнула она, но Алва даже не повернулся.