Глава 18. Терапия (1/1)

- Для Энтони очень тяжело быть изнасилованным мужчиной, - сказал доктор Фачинелли, сидя в кресле через стол от меня. – Большинство мужчин думают, что они не могут быть жертвами насилия. Они считают, что это преступление только против женщин. Подобное вызывает в них сомнение в собственной сексуальности и мужественности. Знаешь, даже сегодня в законах штата Виржиния упоминается, что изнасилование может происходить только между мужчиной и женщиной? - Неужели? – я не могла поверить в это. - Да, это так, - кивнул Питер. – Многие мужчины, ставшие жертвами сексуального насилия, даже не рассказывают об этом, боясь, что им не поверят. Общество в этом смысле понимает только женщин, но есть и мужчины… правда, их не так много. Но они должны знать: сильный ты или слабый, молодой или старый, традиционной ориентации или бисексуал – ты не сделал ничего такого, что оправдало бы эти нападения. НИКТО и НИКОГДА не имеет права прикасаться к тебе без твоего разрешения. Сексуальное насилие – это преступление, применение силы, контроля, не говоря уже о похоти. Мотивация преступника – унизить другого человека. Я слушала и понимала, что эти слова попадают прямо в точку, это и пытались сделать с Эдвардом. - Энтони будет испытывать гнев, стыд, чувство вины, бессилия, беспомощности… - Питер зачитывал список, - не будет чувствовать себя в безопасности. Иногда он даже будет ощущать физическое недомогание. - Я видела все это в нем, - вспоминая, согласилась я. – Даже сейчас в постели он хочет, чтобы я использовала способы Виктории, связывая его по ночам и давая ему возможность спокойно спать всю ночь. Но я не хочу делать этого, хотя вижу, что, отказывая, я причиняю ему боль. Думаю, когда он отвыкнет от веревок, то станет счастливее. - Я буду помогать ему в этом, - Питер сделал пометку, - не существует конкретного лекарства от этого, но есть кое-какие способы… релаксация и дыхательные упражнения, я могу позаниматься с ним. - На данный момент это единственный способ, при котором он может уснуть, - сообщила я. – Я не знала, как поступить, поэтому попросила его принять удобную позу, возможно, даже такую, в какой она связывала его, а потом шептала ему… нежно… что он в безопасности… И это, кажется, сработало. Доктор улыбнулся, его глаза выглядели теплыми. - У вас дар, Мария, - похвалил он. – Вы знаете, что нужно Энтони, и даете ему это от всего своего ума и сердца. Ваши методы не описаны ни в одном учебнике, но они очень проницательны… и верны. Я чувствую себя хорошо оттого, что он в ваших руках в течение недели. - Это хорошо, но я все время боюсь сделать что-то не так, - поделилась я. – Я отказала ему, когда он предложил связать его. Вы бы видели выражение его лица. Я знаю, что ему было больно и плохо той ночью. И мне кажется, что я слишком часто кричу на него в последнее время! Отчего-то меня стало так легко рассердить. Не понимаю, что со мной происходит. Я думаю о нем все время. Даже во время лекций! Я никогда не сомневалась, что мы будем вместе навсегда, но сейчас иногда мне кажется, будто я теряю его! Вокруг нас так много дерьма! И мне кажется, что мы никогда не выберемся из него! Я заплакала и схватилась за волосы, мне казалось, как что-то забирает по кусочкам моего любимого Эдварда. Краем глаза я заметила коробку с одноразовыми платочками. Взяла один, вытерла глаза и приложила к носу. - Появись у тебя возможность прямо сейчас стереть его из своей жизни полностью, ты хотела бы никогда не знать его? – спросил меня Питер. Я не могла даже думать об этом. - НЕТ! – я шокировано посмотрела на него, а он стоял, опершись на край стола, держа в руках коробку с платочками. - Хорошо, - Питер улыбнулся мне, - сделай глубокий вдох… еще пару раз… Я послушалась его, а он смотрел на меня кивая. - Хорошо, - твердо сказал он. – Мария… это удивительно, как много от вас исходит заботы. Правда. Я вижу, как сильно вы двое любите друг друга. Но ты положила на свою чашу весов всю себя, ты беспокоишься, мучаешься от каждого маленького шага, это истощает тебя, Мария. Вот почему ты сердишься, устаешь и обижаешься каждый раз. Это слишком много для одного человека. Энтони тоже тяжело нести это в одиночку, поэтому я очень рад, что вы пришли ко мне оба. Никто не сможет справиться с этим самостоятельно. Те, кто пытались – либо в психбольнице, либо мертвы. А вы справитесь. Я здесь. Если ты сильно устанешь или тебе будет страшно, ПОЗВОНИ МНЕ. И неважно, сколько времени будет на часах. Ты можешь пообещать мне это? Я улыбнулась и почувствовала огромное облегчение. Было очень приятно. - Энтони прав, - поделилась я. - Вы слишком хороши, чтобы это было правдой. Он улыбнулся еще шире. - Я просто делаю свою работу. Не знаю, что сказать тебе, но, так как ты скоро станешь моим коллегой, буду просто доверять тебе. Я потерял пациента однажды… не так давно. Она покончила с собой. Не вдаваясь в подробности ее личной жизни, я никак не мог связаться с ней. А, может, она чувствовала, что не могла прийти ко мне именно в тот момент, когда ей это было нужно больше всего. Я поклялся, что больше никогда не позволю случиться подобному, если смогу помочь. Поэтому каждому своему пациенту я говорю, что он может звонить мне в любое время, если я нужен им. Энтони обещал мне. Теперь я хочу, чтобы и ты пообещала. Ты можешь сделать это для меня, Мария? - Я обещаю, - услышала я свой дрогнувший голос. – Как ужасно должно быть… потерять пациента. Я даже не представляю, что делала бы после этого… - Это часть работы, - Питер рассматривал коробку с платками, - но я буду работать, чтобы этого никогда больше не повторилось. Мы не можем спасти всех, Мария. Мы должны принимать это. Хотя это очень сложно. - Но мы собираемся сохранить Энтони, - я чуть не назвала его Эдвардом. Я должна следить за своим ртом. - Да, мы сделаем это, - Питер улыбнулся мне, словно отец, хотя он был ненамного старше меня. – И Энтони собирается помочь сохранить себя. - И мы с ним собираемся взять на себя часть ответственности с твоих плеч, Мария, - сообщил Питер. – Ты беспокоилась слишком много времени. Пора почувствовать облегчение. - Это было бы здорово, - я уже чувствовала себя лучше. Черт, это парень хорош. После этого мы обсудили много вопросов. Мою ревность и неуверенность после встречи с Мелодии; осознание количества его прошлых женщин; то, как я чувствовала себя недостаточно опытной в сексуальном плане, чтобы интересовать его продолжительное время; предположение, что он любит меня только за мою доброту… Питер не мог дать мне простых ответов на все мои вопросы, но у него были неплохие советы и понимание всего, о чем я говорю. Он объяснил мне, что все мои чувства абсолютно нормальны и было бы большой ошибкой скрывать их. И что моя самооценка немного занижена. Я уже знала это. Он сказал, что мы будем работать над этим, чтобы я поняла – я ничуть не хуже Эдварда. Я должна увидеть то, что Эдвард видит во мне. - Он говорит, что ты ?ангел?, - ухмыльнулся Питер. – Что ты все знаешь, все можешь исправить… - Он ставит меня слишком высоко, - ответила я. – Он думает, что я совершенный человек, но это не так. И каждый раз, когда я сажусь в лужу, мне кажется, он замечает это. Я боюсь, что в один прекрасный день он увидит, какая я на самом деле… настоящая. И тогда он поймет, что все было большим обманом, и не будет больше нуждаться во мне. И тогда моя жизнь закончится. Питер выдохнул. - Во-первых, твоя жизнь не закончится, - строго сказал он. – Никто не может начать или закончить нашу жизнь. Даже если вы когда-нибудь расстанетесь с Энтони, ты должна продолжать жить. У тебя есть колледж, твое будущее, ТЫ САМА. - Я знаю, - теперь я чувствовала себя глупо, говоря это. Он был прав. - Во-вторых, - продолжил Питер, - никто не совершенен, даже я, - он рассмеялся вместе со мной. - И если Энтони ищет идеального человека, он будет делать это еще очень долго. Он будет видеть тебя такой, какая ты есть. Я думаю, это уже происходит. Но да, я заметил, что он немного преклоняется перед тобой. Со временем он станет более самостоятельным, сейчас он почти как ребенок. Дитя обожает свою мать, она является центром мира. Она любит его, помогает ему расти, учит его ходить… Он вырастает и понимает, что мать на самом деле не так совершенна, у нее есть недостатки и она совершает ошибки, как и все. Он даже может немного отдалиться… но, Мария… он все еще будет любить тебя. - Вы так уверенно говорите, - пробормотала я тихо, желая быть такой же уверенной, как он. - Я знаю, что он – твоя первая любовь, Мария, - с сочувствием сказал Питер. – И я понимаю, насколько тяжело жить в ваших обстоятельствах. Мне жаль. Я помогу вам обоим… всем, чем смогу. И все будет хорошо, я обещаю. Я пробыла в кабинете Питера полтора часа. И он ни разу не напомнил мне, что наше время вышло. Остановился лишь тогда, когда увидел, что уже ночь. Я вынуждена была признать, какой он замечательный. Он будет нашим врачом. Определенно. - Вы знаете, все говорят всегда о своих успехах и победах, - добавил Питер в конце нашего разговора, - но никто никогда не хочет обсуждать свои неудачи. Я встречался с некоторыми очень важными персонами, Мария… и знаешь что? У всех были свои неудачи, ошибки и сожаления. Многие молодые люди, которых я знаю, боялись сделать неверный шаг и упасть. Но все, кто падал, чему-то учились. И даже если ты будешь ТАКОЙ осторожной в своей жизни, у тебя все равно будут сбои, но жизнь при этом будет никакой. Она будет надуманной, эмоционально пустой, не больше, чем огромный жирный ноль. Иногда ошибки – это хорошо, почти все правильное и хорошее возникает из неудач и ошибок. Он был так убедителен, и я соглашалась с ним. Мучительное чувство – язва, сидевшая во мне, ушла, и я прижималась к Эдварду по дороге домой. Он обнял меня и поцеловал в макушку. - Кажется, ты счастлива, - подытожил он, когда мы ехали по пустой грязной дороге, ведущей в сторону дома. - Да, - ответила я, не задумываясь, держась за его руку, положенную на мое плечо. – Я чувствую, словно вдохнула глоток свежего воздуха. Доктор Питер феноменальный! - Да, он хороший, - согласился Эдвард, - но он не Доктор Белла. Я усмехнулась и посмотрела вперед на дорогу, укладываясь щекой на его теплую красную футболку. Хлопок и мышцы, поднимающиеся и опускающиеся при дыхании… так успокаивающе… и возбуждающе. - Как прошла твоя беседа? – спросила я, закрывая глаза и вслушиваясь в его дыхание. - Жестко, - ответил он. – Я вел себя не очень хорошо. Я толкнул Питера так, что он упал на пол. Я ахнула. - Нет. Ты не мог сделать этого. - Да, - заверил он, - именно это я и сделал. - Ты хочешь поговорить об этом? – предложила я. - Не совсем, - ответил он, - я не очень этим горжусь. - Мне жаль, дорогой, - я взглянула в его лицо и заметила грусть. - Все в порядке, - он слегка покачал головой, глядя на дорогу. – Он не рассердился на меня, он понял. Я должен был читать свое домашнее задание вслух. Это второй шаг в моем процессе лечения… кажется. - О боже, - я почувствовала, как в моем горле встал ком, - я не знала, что он будет делать это. - Все в порядке, - ответил он. – Я попробовал сегодня прочитать некоторые свои записи, правда, не очень далеко ушел в этом. - Это было твое первое чтение, - я пыталась успокоить его, - в следующий раз тебе будет легче. - Я плакал, как сопливый ребенок перед ним, Белла, - сказал он разочарованным голосом… Разочарованным в себе. - Он понимает, Эдвард, - я снова прижалась лицом к его теплой груди. – Я вижу это в его глазах. Он все понимает. И слезы – это хорошо. Это означает, что ты избавляешься от боли. Грусть – хорошее чувство. Ты плачешь, потому что чувствуешь освобождение. Ничего не чувствовать, быть пустым – вот это отстой. Мой отец был таким несколько лет после того, как мамы не стало. Видишь, ты НЕ машина. Ты чувствуешь. Это здорово. - Спасибо, Белла, - теперь его голос звучал намного бодрее. Я почувствовала себя так хорошо, когда маленькая злая идея пришла мне на ум. - Сверни на обочину, - попросила я. - В чем дело? – спросил он. – Тебе нехорошо? Он потянулся ко мне, закидывая вопросами и одновременно съезжая на обочину дороги. Остановившись, повернулся ко мне, очень обеспокоенный. - Да, я больна… - наклонившись вперед, я нажала на кнопку, чтобы выключить фары; темнота обволокла нас. – Мне нужен доктор Франкенчлен. И ловко забралась к Эдварду на колени. Мы были так близко, зажатые между спинкой кресла и рулем. Я атаковала его рот. Схватив его за подбородок, я лизала и сосала, тяжело дыша. Мои волосы рассыпались по его лицу, в то время как он стонал, переполненный счастливым удивлением, борясь с моим языком. - Белла… - простонал он в мой открытый рот, звук прозвучал почти внутри меня. Я практически вжала Эдварда в сиденье, прижавшись грудью. Мы были так тесно прижаты друг к другу, что невозможно было просунуть руки. В один момент я схватила его запястья и разместила их вдоль тела, в то время как языком прошлась по красивой линии его челюсти, а потом мокрой линией спустилась ниже к яремной впадинке. - ААААХХХХ! – закричал Эдвард, и я почувствовала, как его затвердевший член толкнул меня сквозь джинсы. Я сидела на нем верхом, а позвоночник упирался в руль сзади. - О-о-о бо-о-же… - я слышала его невнятное бормотание в состоянии блаженства, когда немного подвигалась на его плоти и, отпустив запястья, схватилась за его чертовски сексуальные волосы. Дернув, откинула его голову на подголовник, позволив ему немного отдышаться, а сама в это время облизывала его кадык. - Черт… Пожалуйста, не останавливайся… - задыхался он, закрыв глаза и держа свои руки там, где я оставила их. - Никогда, - рычала я, схватив ворот футболки в отчаянной попытке разорвать его, но я не была достаточно сильной. Я тянула и дергала его тело вперед и назад и уже начала сердиться на проклятую ткань, когда Эдвард пришел на помощь. - Позволь мне, детка. Он разорвал свою футболку, но не до конца, только ворот. - Ну давай, - улыбнулся он. – Я не очень люблю делать это. Я схватилась за ткань и дернула ее. Прекрасный звук рвущейся футболки еще больше раззадорил меня. Откинув ее куски в сторону, я обнажила его тело для себя. - Да-а-а… Малыш, да… - прошептал он, поглядывая, как я пожирала его левый сосок… лизала так мокро… жаркое дыхание на его розовой пипочке… сосала… кусала… щипала… Я вела себя как сука, потирая свою киску о его огромную эрекцию, откинувшись на руль и выгнув спину. Волосы закрывали половину моего лица. - О, трахни МЕНЯ… - Эдвард смотрел на меня, чувствовал меня, и мне нравилось, как это звучало. - Это отличная идея. Белла трахнет тебя! – я снова дернулась к нему и схватила его за волосы, мои голодные губы снова были на нем, а наши тела туго прижаты друг к другу. Руки и ноги начали бороться, чтобы найти способ высвободиться из нашей маленькой тюрьмы. Чтобы мы могли избавиться от мешавшей ткани и любить друг друга какими угодно способами. - Аххх… - теперь Эдвард реально пытался куда-то переместиться, желая получить меня. - Белла, пожалуйста… О боже! - Эдвард… - я прохныкала его имя, и мои руки передвинулись за спину в попытке нажать на какие-нибудь кнопки. Я прикасалась к ним, не заботясь, что произойдет. Радио скрипело, громко орала какая-то рок-музыка… Я приподняла пальцы… сверкнули фары… вот холодный воздух вырвался из вентиляторов и побежал вверх по моей спине, растрепав мои волосы и еще больше закрыв лицо. Пусть будет так, я знала, что в этом маленьком автомобиле скоро будет очень жарко. Я слышала страдания Эдварда, застрявшего в одной позе, мы были не в состоянии даже расстегнуть брюки или развести ноги… - Ты хочешь этого? – я старалась быть сексуальной, глядя на себя его глазами. Медленно расстегнула немного влажную блузку, как-то выбралась из нее и бросила на заднее сиденье автомобиля. Мой лифчик был на мне… но недолго. Не торопясь, по очереди я спустила лямки со своих плеч, затем сложила руки так, что груди свелись вместе прямо напротив носа Эдварда. - Аххх… да! – он положил свое лицо прямо на мое декольте, его мокрый язык лизнул меня… - Забери мой лифчик, - предложила я, и мои руки снова схватили его пахнувшие вишней волосы. Мне не нужно было повторять дважды, он просунул руки мне за спину и жестко дернул крючки. Я услышала скрип открывающегося окна машины. - Вот, что я думаю о твоем бюстгальтере! – усмехнулся он горячо и выбросил его как можно дальше, снова закрыв окно. - Ты такая сволочь! – похотливо улыбнулась я. - Дай мне! – ухмыльнулся он и, гордый собой, схватил мои обнаженные груди, свел их вместе, ощупывая каждый дюйм моих близнецов. Они так любят получать внимание своего папы. Я немного приподнялась, опираясь на колени, он двигался следом за моей грудью, когда она поднялась над ним. Так было проще для него, больший доступ, когда они красовались перед его лицом, я знала это.- Я могла бы просто закрыть тебе лицо ими, не так ли? – я старалась говорить грязные слова, Эдвард пытался научить меня этому во время секса. – Хочешь, чтобы я пихнула их в твое идеальное личико? - ДА! – едва в состоянии говорить, он стонал, пробовал и облизывал меня. Я захихикала, обнаружив, что вижу только его брови, когда сунула свои сиськи вплотную к нему. Я почувствовала горячую влажность его языка… Боже, в моих штанах уже лужа! - Я стала такой мокрой для тебя, Эдвард, - поделилась я, царапая ногтями его теплую обнаженную грудь и чувствуя ребра. Наконец он резко и жестко схватил мои джинсы, не будучи в состоянии снять их. Будь ход свободным, он бы уже вошел в меня. Он очень жестоко рычал и был так реально расстроен, что я чуть не рассмеялась. - Держись, малыш, позволь мне помочь, - я потянула левую руку к рычагу и дернула его. Отлично. Верхняя половина сиденья Эдварда просто упала вниз, и я почувствовала, что наши ноги немного развернулись. Наконец-то появилось больше пространства для маневров. - МММММ! – Эдвард упорно продолжать сосать мою грудь, его рука крепко держала ее, и ничто не могло забрать это у него. Его другая рука схватила мои джинсы на талии, заставляя приблизиться к нему. Он проводил рукой через живот, вокруг нижней части позвоночника… Мне так хотелось, чтобы он расстегнул и раздел меня. Он кряхтел, словно разгоряченное животное, а я почувствовала, как он что-то сделал пальцами с пуговицей на моих джинсах и она расстегнулась! Его рука скользнула прямо внутрь, одновременно расстегивая молнию, а пальцы умело забрались в трусики, просочившись легко, как вода. Я закричала, когда талантливые пальцы нашли влажность, о которой я говорила несколько минут назад. - ААААААХХХХХ! – он звучал так же громко, как и я, когда начал очень чувствительно двигать пальцами. Проехался жестко вверх и вниз по тому идеальному месту, которому так необходимо было трение. Кажется, я уже чувствовала приближение оргазма, и я любила его! - О ДААААА! – я развела обтянутые джинсами ноги шире, чтобы больше открыться для него, мне нравилось чувствовать открытый воздух своим влажным клитором, в то время как по нему двигались пальцы. А потом они вошли внутрь меня без препятствий. Я была сочной, разгоряченной для него. - БОЖЕ, БЕЛЛА! – он вздрогнул, как если бы я доставляла ему незабываемые ощущения. – Ты ТАКАЯ ОХРЕНЕННО МОКРАЯ! ЧЕРТ! Ты течешь по моим пальцам! Я была слишком занята, тяжело дыша и взвизгивая, чтобы обращать внимание на то, что он говорит. Я просто знала, что его тон был переполнен удовольствием и желанием. - Ты сейчас же кончишь для меня… немедленно… - прорычал он, требуя моего оргазма, его пальцы начали двигаться быстрее. - Ах ты, моя горячая маленькая СУЧКА! Мне так нравится ТРАХАТЬ ТЕБЯ СИЛЬНО… КОНЧАЙ СЕЙЧАС ЖЕ! И я кончила… почти против своей воли… но это было так эротично. В ту минуту, как он назвал меня своей маленькой сучкой, этого оказалось достаточно. Я сжалась, закричала, чувствуя, как взорвался и задрожал мой клитор, а ноги затряслись без моего согласия. Все мое тело охватило горячее и дикое исступление. Каждая клетка моего тела была в огне, живой и трепетной в похоти. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. И прежде чем я полностью успокоилась, Эдвард схватил расстегнутую половину джинсов и простонал: - Дай мне эти проклятые ШТАНЫ! Я испустила возмущенный выдох по поводу его насильственного вторжения. Это было так невероятно горячо, я ела с его ложки! Я не знаю как, но Эдвард сорвал с меня джинсы. Когда они, наконец, уступили, он сдернул их с моих ног, а я в это время опиралась на спинку пассажирского сиденья. Мои трусики ушли туда же, рычаг, находившийся между сиденьями, уперся мне прямо в киску между губами. Я была сама не своя, став совершенно другой девушкой сейчас. И я начала двигать свой клитор по рычагу сцепления, не в состоянии больше ждать. Я задыхалась, а Эдвард смотрел на меня, его дыхание было таким же жестким. - Играй сама с собой, - его голос был глубоким и настойчивым в темноте, и я послушалась его. Он гладил вверх-вниз мои бедра недалеко от моей киски, а я все двигала себя по этой ?палке? сцепления. Было слишком шершаво и холодно… Лучше бы это был член Эдварда. - Поиграй со МНОЙ, - предложила я, - я хочу ТЕБЯ. - Иди сюда, - он схватил меня и положил на заднее сиденье, а сам расположился на водительском. Я подняла ноги, одну опустила на спинку переднего сиденья, почти задевая ветровое стекло, а вторую уперла в потолок. - Даааа… - Эдвард лег лицом вниз и сбоку облизал мой клитор. Крошечный автомобиль – это вызов для него, но он не будет сдерживаться. Пара поцелуев там, и он был словно в огне, выпивая мои соки и съедая мою плоть. Он издавал сердитые звуки, словно был изголодавшимся, и теперь, наконец, поедал стейк. Я снова закричала, мои ноги на этот раз вышли из-под контроля! Я была поражена, что они вытворяли сами собой, но это было чертовски впечатляюще! Пока я приходила в себя, его губы мокро и нежно ласкали мой перегруженный клитор, и все началось снова, прежде чем закончился предыдущий оргазм! - БОЖЕ МОЙ! – я чувствовала, что умру, с трудом дышала, ловя ртом воздух. Но ощущения были настолько чертовски хороши, что я была готова отключиться и ни о чем не заботиться. - Я мог бы есть тебя всю ночь, - он пил мою влагу из дрожащих складочек, - и весь день… и снова всю ночь… И вдруг начал опять, не позволяя вырваться, снова потащил меня вперед к нарастающему удовольствию… Можно ли умереть от слишком большого количества оргазмов? Их было так много, что я сбилась со счета!Я находилась в оцепенении, придя в себя чуть позже и обнаружив, что сжимаю руль, глядя на дорогу, а колени упираются в края лежащего водительского сидения. Мои ноги были зажаты теснотой машины. Эдвард был позади… и бился в меня без пощады. Он обхватил мою талию, дергая мою киску сзади своим напряженным членом, одновременно садясь на подголовник водительского сидения. - Не отпускай руль! – усмехнулся он, продолжая биться в мою ослабевшую плоть между ног. – Отпустишь, я остановлюсь! - Нет, нет! – умоляла я, вцепившись в руль так сильно, что мои пальцы запульсировали. - Заткнись! – приказал он, и я сомкнула челюсть, скуля, как собака, а он врезался в меня сзади. Наша плоть стремительно шлепалась друг о друга, доставляя острые ощущения, снова отправляя меня в забытье. Вдруг он сменил ритм, медленно начал выходить из меня, а потом БАХ! Глубоко внутри… Я кричала, завывая, удовольствие перемешивалось с небольшой болью. Их смесь была настоящей пыткой. И что самое удивительное, это была одна из самых ярких сексуальных вещей, которую мне довелось испытать в жизни! - Правильно, ПОЕЗЖАЙ! – он смотрел на мои кулаки, сжимавшие руль. Я не могла держать руль ровно, колеса поворачивались то влево, то вправо, когда он трахал меня, практически потерявшую рассудок. На секунду мне показалось, что он действительно хочет, чтобы я вела машину по-настоящему. Видите, я же говорила, что он отымел меня до бессознательного состояния! - Я собираюсь трахать тебя, пока ты не ЗАРЫДАЕШЬ! – пригрозил он, снова глубоко погружаясь в меня. И я поверила ему. Я и в самом деле была готова заплакать из-за самого необычного опыта в своей жизни. Казалось, будто на моем теле ставят опыты или вытворяют нечто подобное! И я никогда в жизни не ревела во время секса. Но в эту ночь удовольствие было таким острым и бесконечным… И я рыдала. Но это были приятные слезы. Я плакала от страсти и сладкого мучительного вожделения. - Все хорошо, девочка, - он нахмурился, услышав, как я всхлипываю и кончаю одновременно, слезы текли по моим щекам, - плачь, потому что от этого чувства еще СИЛЬНЕЕ. Я вдохнула, продолжая тихо плакать, а Эдвард нежной рукой провел по моим волосам. - Lo Mein? – проверил он, все ли со мной нормально. Я покачала головой, тяжело дыша. - Нет… Не Lo Mein… Еще… ЕЩЕ! Он поцеловал мою спину и сказал очень сексуальным и чувственным голосом: - Я так сильно люблю свою Беллу, такую хорошую девочку… - Да… О БОЖЕ, пожалуйста! – я просила еще, всхлипывая и позволяя слезам скатываться, в то же время улыбаясь. Казалось, что я не успела моргнуть. Один момент – и Эдвард сидит на кресле водителя в той позе, с которой мы начинали, а я сижу на его члене, мои ноги зафиксированы по бокам сиденья, и он внутри меня. Его голова отклонилась назад, свободно повисла, почти касаясь подголовника, а я схватилась за рукоятку с правой стороны, погрузив другую руку в его шелковистые волосы. Я приподнялась, опустилась на его вставший член, чтобы он полностью проник в меня. Эдвард вцепился в руль, который до этого я хватала различными способами. Теперь я быстро прыгала на нем, заставляя сходить с ума. Рано, я буду двигаться очень медленно… и снова медленно… так же, как он… вот так… - О ДА! – он смотрел на меня опьяненными усталыми глазами. - Скачи на мне, Белла! ЧЕРТ, СКАЧИ НА МНЕ! СИЛЬНЕЕ! Он оторвал руки от руля и схватил меня за задницу, помогая мне двигаться резче и выше на его члене, и я послушалась, забыв о медлительности! Было очень жарко! Автомобиль качался и скрипел от нашего трахания! Бьюсь об заклад, Эдвард никогда бы не позволил так поступить с его драгоценным Volvo! Надеюсь, что мой автомобиль не перекосит от этого и с ним не случится ничего другого, когда я поеду на нем завтра. Моя грудь подпрыгивала при каждом движении. Его глаза не отрывались от близнецов, следя за их движением. Эдвард, кажется, прокричал ?ДА!? около пятидесяти раз, когда я скакала на нем как мяч, вверх и вниз. Мы покрылись потом и оба потеряли рассудок. Я до сих пор была в страхе оттого, как долго Эдвард мог трахаться не кончая. Такое чувство, что вечно. Не то чтобы я жаловалась. Он закричал и плотно прижал мою киску к своему животу, в то время как его глаза распахнулись и поднялись к потолку. Я почувствовала его горячую жидкость внутри себя и получила при этом огромное удовлетворение, гордость оттого, что он мой… Что я нравлюсь ему… Что он так сильно хочет меня. - МОЯ! – воскликнул он, рыча, прижимая мою промежность плотно к своему члену. Он задыхался, прядь его волос прилипла тонкой линией к вспотевшему лбу, а по ней стекла капелька пота… вниз по лицу… на руку, обернутую вокруг моей талии. Он расположил ладони на моей влажной спине и покачал нас обоих, словно мы мерзли. Казалось, наши тела слиплись от пота. - Твоя… - я прерывисто дышала, мой голос звучал надрывно, - твоя… Он издал мычащий звук удовольствия после моих слов и положил свое лицо на мою грудь, погружаясь в ее тепло и влагу, его губы оставили очень чувственный поцелуй на вершинке одной груди. Мои руки обернулись вокруг его головы, прижимая ее к груди, пальцы пробежались по мокрой россыпи медно-коричневых волос. Казалось, мы вцепились друг в друга на всю оставшуюся жизнь и один день. Я даже подумала, что Эдвард уснул на моей груди. Но вдруг послышалась полицейская сирена, и мои глаза распахнулись от неожиданности... у Эдварда тоже. Мы начали крутить головами в поисках подъехавших полицейских, но вокруг была только темнота. - ЧЕРТ! – Эдвард рассмеялся. - Это радио! - Иисус Христос! – я положила руку на сердце. – У меня чуть сердечный приступ не случился! Шел рекламный ролик об опасности остановок на дороге без необходимости. Вот почему звучала сирена. Эдвард держал меня, смеясь, очень нежно целовал мои губы, и, наконец, я присоединилась к нему и тоже начала посмеиваться. Мне нравилось, как он держал мое лицо во время поцелуя. Как будто я была из хрусталя, так изящно… - Я никогда не останавливаюсь без необходимости, - усмехнулся он, – но на меня напали, раздели и оттрахали прямо в моей машине. - Нам лучше убраться отсюда, пока на нас действительно не напали! – я огляделась вокруг, вдруг став параноиком. - Я не могу поверить, что ни одна машина не проехала мимо нас в течение всего этого времени! – Эдвард положил лицо обратно на мою грудь. – Это одно из преимуществ этой местности перед Нью-Йорком! В том городе ты никуда не сможешь пойти, чтобы тебя не увидели! Я попыталась отодвинуться, но Эдвард снова обнял меня. - Нет, не оставляй меня, - произнес он, словно маленький мальчик. - Люби меня. Он снова прижался к моей груди, и я не могла устоять перед ним, даже если очень этого хотела. - Всегда буду любить тебя, - я оставила несколько поцелуев на его волосах. – Ты ведь уверен, что ты один такой горячий экземпляр, так ведь, мистер Каллен? - Да, - он продолжал говорить, как мальчишка, хихикая, в то время как я, пошлепывая его, играла с ним.- Думаю, ты сломал меня, - я попыталась пошевелить левой ногой, - я онемела! Я не чувствую своих чертовых ног! - Ну и отлично, - рассмеялся он, оставляя поцелуй на кончике носа, потом возле глаза, - я не хочу, чтобы ты… останься со мной… - М-м-м… - я улыбнулась, когда он снова поцеловал меня в прикрытые глаза, - хооорооошоо. Эдвард засмеялся и поцеловал меня снова, как будто мне еще было недостаточно его поцелуев. - Я никогда прежде не занималась сексом в машине, - поделилась я. – Слышала, что это целый геморрой, но это было… Это было так весело! На его лице расплылась прекрасная кривая улыбка… дьявольская… и он покачал головой. - Белла Свон, - произнес он. – Что я с тобой сделал? - Все, что мог, - улыбнулась я и потянулась получить еще один из его жарких поцелуев. Когда Эдвард довез нашу машину до подъездной дорожки дома, он взглянул на меня, находившуюся под ним, сверху вниз, все еще не веря в это. - Белла, - он улыбнулся. – Мы дома. Нам надо одеться. - Нет, - проскулила я, не чувствуя никакого дискомфорта от своей наготы, - не хочу. - Ладно, не надо, - сказал он, вытащил ключи из замка зажигания и вышел из автомобиля. Его великолепное обнаженное тело светилось в лунном сиянии, когда он обходил вокруг машины. И он дернул дверь, схватил меня на руки, а я вскрикнула и захихикала. Только Эдвард мог отнести меня домой голой просто потому, что я попросила его об этом. - Посмотри, какая ты плохая маленькая девочка! – улыбнулся он, неся меня, я слегка держалась за его шею. - Надеюсь, что весь город не находится внутри нашего дома в ожидании, чтобы закричать и удивить тебя в твой день рождения! – поддразнил он, открывая дверь без усилий, словно и не держал меня вовсе. - Это только на следующей неделе! - Тогда это будет часть сюрприза, - сказал он и открыл дверь. Нас ждала темнота. Он ждал, и на секунду я испугалась. А вдруг он не шутит? Я бы тогда точно умерла! - Полагаю, никого нет, - захихикал он, занося меня внутрь, и дверь захлопнулась позади нас. - Клоун! – я слегка стукнула кулаком по его руке. - Жаль, - усмехнулся он, - ты уже была бы самой популярной девочкой в городе. Он бережно отнес меня в свою спальню и наклонился, укладывая, словно я была единственной женщиной на земле. Накрыл одеялом и погладил по волосам, словно я была живой куклой, которая нуждалась в тщательном уходе. - Что ты делаешь? – я засыпала с улыбкой на губах. – Это я должна помочь тебе заснуть. - Нет, не сегодня, - он тепло улыбнулся, глядя сверху на меня, - на этот раз я собираюсь уложить тебя. Сегодня я буду взрослым. Моя улыбка стала шире. - Хорошо. Мне нравится это. - Хватит удирать, - он приподнял одеяло и залез ко мне. Я снова захихикала, как ребенок, ведь до этого я не имела обыкновения вести себя, как дитя. Я была такой серьезной, слишком серьезной. Эдвард делал то, что обещал. Он учил меня быть ребенком и получать от этого удовольствие. Он лег рядом со мной и обнял, поглаживая мягкими пальцами веки. - Закрой их, - прошептал он, - я буду петь тебе, пока ты не уснешь, и обнимать тебя, если тебе это нравится. - Я думаю, мне будет приятно, - я прижалась к нему, положив щеку на его голую грудь, наши пальцы переплелись в темноте. – Что ты будешь петь для меня? - М-м-м… - размышлял он, - то, чего ты никогда не слышала раньше. Итальянскую песню о любви. - Так я же не пойму, о чем ты поешь? - Тогда не подпевай, - рассмеялся он, а я начала искать место, чтобы ущипнуть его, но он был таким подтянутым. КАК НЕСПРАВЕДЛИВО! - Успокойся! – остановил он меня, и я решила отказаться от своей борьбы, лучше пусть приласкает меня. Так хорошо было лежать в его теплых объятиях. Он знает, как правильно держать меня. Так, словно никогда не отпустит, как будто не хочет, чтобы я ушла от него. Я положила ладонь на его грудь и закрыла глаза, когда он начал петь серенаду, и этот голос… черт! Раньше я слышала, как он поет. В тот день он пел ?Музыку ночи? из ?Призрака оперы? в моей квартире, это заставило меня влюбиться в него еще больше. Сегодняшний день не был исключением. Я не понимала слов, но они звучали так красиво, экзотично… Казалось, что я слушаю оперу, только он пел тихо и нежно, почти шепотом, и пальцами гладил мои волосы, а я дышала на его кожу. Полное спокойствие… так безопасно… и чувство всеобъемлющей любви. Я до сих пор не могла поверить, что этот мужчина мой. Должно быть, я сделала что-то действительно героическое в прошлой жизни, чтобы лежать сейчас здесь, в объятиях такого человека. Эдвард Каллен любит меня. Я Белла Свон, самая простая и скучная девочка в школе. Получи, Кэти Харгинсон. Девочка из моей средней школы, которая всегда говорила, какая я обычная и что я должна пытаться изменить себя. Пошла ты на хер, сука! Питер прав. Во мне нет ничего плохого. Нет, если меня любит такой человек. Моя самооценка должна подняться. Я замечательная! Я делаю Эдварда счастливым. Я люблю себя… Я люблю НАС. Я быстро заснула, пока мой Ромео пел мне старую романтическую песню о любви. Завершись моя жизнь прямо сейчас, я бы не стала жаловаться. Я познала любовь, настоящую любовь. Я была полна решимости удержать его навечно и защитить всеми способами, какими только возможно. Я буду серьезно работать с Питером, так, как Эдвард делает это, чтобы решить свои проблемы, о которых я бы никогда не узнала без человека, лежавшего рядом со мной. И тут я решила… Мне нравится терапия!