Tim (1/1)

В четверг вечером Прайс приглашает нас с Эвелин в ?Шезлонги?. Честно говоря, сперва я хотел отказаться, потому что это место постоянно напоминает мне о совместном ужине с Кортни и ее дебильными знакомыми, имена которых я даже не пытался запомнить. Но Эвелин чуть не устроила мне истерику из-за того, что она еще никогда не была в ?Шезлонгах?, и что ей обязательно нужно попробовать их фирменное блюдо?— темного среднепрожаренного окуня. Я хотел начать проклинать Прайса, ведь бездумные траты на прихоти Эвелин в мои планы не входили, но потом я вспомнил, что пригласил нас именно он, поэтому я все-таки сумел успокоиться и принял его приглашение. На Прайсе сегодня шестипуговичный костюм Ermenegildo Zegna, хлопчатобумажная рубашка от Ike Behar и галстук от Ralph Lauren. Он смотрит на свои Rolex, но как только слышит голос болтающей без умолку Эвелин, поднимает свой взгляд на нас.—?Привет,?— говорит Эвелин и садиться за стол, напротив Прайса.—?Рад вас видеть,?— отвечает Прайс и приподнимается изо стола, чтобы пожать мне руку. Я чувствую, что ладонь Прайса холодная, как у вчерашней шлюхи, после того, как я засунул в ее влагалище свой новый набор кухонных ножей из нержавеющей стали. Он смотрит на меня немного пугливым взглядом, потом хмурит брови и садится обратно. Я сажусь следом за ним, рядом с Эвелин. Эвелин заказывает две бутылки ?Сан-Пеллегрино? и начинает что-то бурно рассказывать Прайсу. Кажется, что-то про дневной поход в спа-салон. Любопытно, Прайс вообще слушает ее бесполезную болтовню? Ну или просто делает вид, что его волнует повседневная жизнь этой крашеной суки? Я расслабленно листаю меню, в поисках того окуня, о котором так мечтает Эвелин, но не найдя цены за него, поднимаю глаза на Прайса. Почему-то сегодня он не в духе. Обычно его просто невозможно заткнуть, но сейчас его поведение очень странное. Он непривычно смущенно сидит на стуле, сгорбив спину и опустив глаза, наполненные какими-то глубокими мыслями, далекими от всего этого ужина. Зачем же он тогда вообще позвал нас сюда, раз совершенно не в настроении?

***—?Вот мы с Патриком скоро поженимся,?— мямлит Эвелин, допивая уже, кажется, сотый бокал белого шардоне. —?Он обещал мне шикарную свадьбу. И…бриллиантовое колечко…прямо как у Джейн Симпсон… Нет! В сто тысяч раз лучше! Намного дороже, да, дорогой? —?она поворачивается ко мне и смотрит на меня опьяненным взглядом. Я натягиваю на себя улыбку, потом подаю ей стакан минеральной воды. На самом же деле, я хочу привязать ее ноги и руки к двум гоночным автомобилям, и чтобы на бешеной скорости, двигаясь в противоположные стороны, они разорвали ее худощавое тело пополам.

Прайс молчит почти весь вечер. Он даже не жалуется на колонки в газетах, от чего я пребываю в полном шоке, потому что почти каждая наша встреча начинается с его жалоб на ?USA Today?. Я внимательнее приглядываюсь к нему и замечаю, что его лицо стало значительно бледнее с нашей последней встречи. Неужели…его понизили? Уволили? Нет, я бы первый узнал об этом. Тогда что? Может он подцепил СПИД? Он наконец замечает мой изучающий взгляд на себе и, какого хера, улыбается мне, но не весело, даже не фальшиво, измучено, будто он стал нищим и бездомным, как тот негр в темном переулке, которому я выколол глаза возле заброшенного антикварного магазина на Двенадцатой улице.—?Прайс, тебе не кажется, что кое-кому пора бы вызвать такси? —?спрашиваю я и строгим взглядом указываю на полу спящую, но все еще болтающую Эвелин. Прайс понимающе кивает мне, потом опускает смущенный взгляд, смотрит на свои колени и нервно теребит в руках голубую салфетку, на которой по канту вышито слово ?Шезлонги?.***—?Патрик, ты что, правда решил жениться на Эвелин? Разве ты не говорил, что она тебя достала? —?спрашивает Прайс, смотря в грязное окно на темные, проплывающие мимо кварталы.—?Конечно нет. Это все ее наивные и несбыточные фантазии,?— отвечаю я.—?Понятно. Я так и понял,?— он отрывает свой взгляд от окна и смотрит на мой пиджак от Giorgio Armani. Я выхожу из такси, уже предвкушая сегодняшнюю ночь. У меня в планах пересмотреть снятые лично мной на видеопленку записи, но почему-то я оборачиваюсь на Прайса, который одиноко смотрит в окно и ждет, пока таксист тронется. Я не подумав говорю ему:—?Послушай, Прайс… Я вижу, как загораются его глаза, когда я приглашаю его выпить у меня.—?Что с тобой сегодня? —?прямо спрашиваю я, зная, что никакая Эвелин не вмешается в наш с ним разговор.—?Ты, о чем? Со мной все как обычно,?— делая вид, что не понимает меня, отвечает он.—?Ты сегодня какой-то другой… —?продолжаю я.—?Тебя никогда не волновало, как у меня дела и что со мной, так почему же сейчас ты об этом забеспокоился? —?с ноткой обиды спрашивает он.—?Я не о тебе беспокоюсь, а о себе. Вдруг ты подхватил какую-нибудь заразу, передающуюся воздушно-капельным путем. Я переживаю за свое здоровье.—?Не волнуйся, Патрик. Такое не передается по воздуху,?— тяжело вздыхает Прайс и опускает взгляд на свой идеальный маникюр.—?И что же это тогда? Не расскажешь мне?—?Да,?— быстро отвечает Прайс. —?Вообще-то я как раз тебя за этим и позвал сегодня.— Понятно, — говорю я. — Но раз так, зачем пригласил еще и Эвелин?

— Не знаю, — он пожимает плечами. — Просто...я подумал, что она сможет поднять нам настроение...этим вечером.— Как по мне, единственное, что у нее получается — это выводить меня из себя, — раздраженно отвечаю я, делая глоток ?J&B?. — Ну так. Я слушаю тебя.—?В последнее время я много думаю… —?он запинается. —?Ну, о разном. Но самая главная мысль, не покидающая мою голову уже целую неделю это… —?он замолкает.—?Это? —?закатываю глаза, в ожидании ответа.—?Я все чаще задаюсь вопросом: правильно ли я живу??— шепотом говорит Прайс. От его слов во мне что-то ломается.—?Что ты только что сказал? —?переспрашиваю я, поднимая удивленный взгляд на Прайса, но он избегает смотреть мне в глаза. Он испуганно и смущенно уставился в мой белый пушистый ковер. —?Я спрашиваю тебя, Прайс. Что. Ты. Сейчас. Сказал?!—?Я только недавно стал замечать, что в моей жизни нет смысла. У меня есть абсолютно все. Я зарабатываю сто девяносто штук в год, одеваюсь в модные дорогие костюмы, могу позволить себе завтракать, обедать и ужинать в престижных ресторанах,?— он говорит это все на одном дыхании, но сделав глубокий глоток воздуха продолжает.?— У меня есть все, Патрик. Вся жизнь у моих ног. Я?— актив общества. Но даже имея деньги и любые возможности, я не чувствую удовлетворения.

—?Прайс, послушай…—?Я понял, что у меня нет мечты, ведь я и так могу позволить себе все, что угодно. Некоторые никогда не смогут жить так же, как я. На что я трачу свою жизнь? На бесполезные вещи, такие как костюмы, наркотики, шлюхи, рестораны и так далее по списку? Я чувствую, как меня переполняет гнев. Я резко поднимаюсь с дивана, чуть не задевая стакан со своим ?J&B?, стоящий на журнальном столике от Turchin, и хватаю Прайса за лацканы его пиджака.—?Ты совсем ненормальный! Псих! —?потом я резко отпихиваю его от себя, вытираю лицо руками и опять кричу ему,?— Почему и какого хуя ты пришел к такому выводу, а, Тим?! Чем тебе не нравится твоя состоятельная, я бы сказал даже, идеальная жизнь?!—?Не злись, Патрик. Это всего лишь мои мысли… Видя твою реакцию, я начинаю жалеть, что вообще сказал тебе,?— он поднимается с кресла. —?Я лучше пойду… Спасибо, что выслушал меня. От злости меня всего трясет, я хочу взять что-нибудь в руки. Нож. Ножи, у меня в кухне лежат мои стальные ножи, но нет. Нет-нет! Я забыл вытащить их из вагины той суки, когда складывал ее окоченевшее тело в мусорный мешок. Но ничего, ничего страшного, ведь у меня есть масса других разнообразных предметов: скальпели, ножницы, щипцы, строительный молоток, канцелярский ножик, железная труба… Я чувствую, что задыхаюсь, это замечает Прайс. Он осторожно подходит ко мне, кладет свою руку мне на плечо и тихо, слишком обеспокоенно спрашивает:—?С тобой все нормально, Патрик? Тебе плохо?—?Нет, Тимоти. Это я должен спрашивать у тебя, все ли с тобой нормально! —?взрываюсь я и бью Прайса по лицу, от чего он мгновенно оседает на пол и стонет от боли.—?Ты совсем чокнулся?! Мне же больно! Я быстро снимаю с себя шелковый галстук в крапинку от Valentino Couture и связываю худые запястья Прайса.—?Эй! Патрик, ты совсем идиот, а ну развяжи меня! —?кричит и извивается он, от чего получает еще один удар в скулу. Он думает, что его жизнь не имеет смысла. Не он ли все время говорил, что он такой амбициозный, и что общество не может позволить ему исчезнуть. Что же случилось с Тимоти Прайсом за эту гребанную неделю? Вычитал в каком-то журнале? Газете?! Кто-то нашептал ему этот бред? Может он хочет отказаться от наркотиков, алкоголя и шлюх? А может ему и деньги уже не нужны? Он хочет быть нищим, но при этом счастливым человеком?! Это невозможно! Я встаю с пола и бегу на кухню, чтобы развести экстази в стакан Прайса.Я слышу, как он шипит от боли и матерится на меня. Во мне просыпается невыносимый голод, в животе громко урчит. Я возвращаюсь к Тимоти и снова сажусь на пол.—?Вот, выпей. Тебе должно стать лучше.—?Патрик, что это, блять? Развяжи мне руки, дебил, у тебя совсем поехала крыша? Что за не смешные шутки? —?рычит на меня Прайс. Он продолжает поливать меня дерьмом, материться, но я смотрю на него бешеными глазами и хочу свернуть ему шею, но быстро прихожу в себя и грубо хватаю его за подбородок.—?Я сказал, пей, сука. Сейчас я тебя быстро вылечу от твоей…болезни. Я помогу тебе найти смысл жизни. Ну же. Я подношу к его губам ?Абсолют?, но он сжимает челюсти и пытается отвернуться от меня. Мне приходится отпустить его подбородок и зажать ему нос, чтобы он начал задыхаться. Не проходит и минуты, как от нехватки кислорода, он открывает рот, чтобы вдохнуть, и тогда я, пользуясь моментом, заливаю в него содержимое стакана. Он кашляет, захлебываясь водкой, с разведенной в ней экстази. Драгоценные капли ?Абсолюта? стекают по его подбородку, шее и впитываются в рубашку от Ike Behar. Он держит остатки жидкости во рту, старается не глотать, видимо, заподозрил, что в нем что-то есть. Я снова начинаю злиться.—?Прайс, мы так не договаривались. Что за капризы,?— настойчиво говорю я, большим пальцем надавливая на его кадык, от чего он машинально проглатывает остатки напитка.—?Блять… Что это, Патрик? —?спрашивает Прайс, кашляя и пытаясь освободить туго связанные руки.—?Успокойся. Это всего лишь ?Абсолют?,?— поясняю я. Я поднимаюсь с пола и иду в спальню.—?Эй… Эй! Ты куда пошел? Развяжи уже меня. Ну ты и скотина, Патрик. Ты пьян!—?Я принесу кое-какие инструменты, которые помогут тебе вылечиться,?— говорю я, потом вижу на столе мой недопитый ?J&B? и осушаю стакан.*** Прошло уже десять минут. За это время я успел показать Прайсу свои любимые игрушки, которые сегодня я хотел бы испробовать на нем. Действие наркотика быстро дает о себе знать. Я определил это по его рассеянным глазам и притихшему голосу.—?Ну же, Тим, тут совсем нечего стесняться. Все когда-то бывает в первый раз. Давай,?— рычу я от нетерпения, поднося свой каменный член к лицу Прайса.—?Давай же,?— я толкаюсь в его щеку, заставляя открыть рот. Ловлю себя на мысли, что мне еще никогда не делал минет мужчина. Он смотрит на мой огромный ствол, потом на меня, потом снова на него. Он либо осознает неизбежность ситуации, либо его разум уже растворяется в нахлынувшей эйфории, но он смущенно приоткрывает рот и подносит свои бледно-розовые губы к моему члену. Прайс невесомо целует головку, потом аккуратно проводит по ней теплым языком, после чего поцелуями спускается к яйцам.—?Б-блять… —?выдыхаю я. — Да, вот так. Работай языком.

Прайс, кажется, входит во вкус, потому что его ласки становятся более раскрепощенными. Влажным языком он проводит по всему основанию ствола, круговыми движениями массирует головку, затем берет мой уже текущий член в свой разгоряченный рот.—?Эта сука хотела взять с меня дополнительную плату за минет, но я дал ей по морде своей бейсбольной битой, купленной мне еще в колледже. Ее шея так громко хрустнула, а голова тупо повисла на коже. Это выглядело так нелепо, ты бы видел,?— смеюсь я, рассказывая забавную историю из своего прошлого, потом провожу ладонью по взмокшим и немного жестким от мусса волосам Прайса. В ответ я слышу его громкое и обрывистое дыхание. Он усердно работает ртом, с пошлым чмоканьем вылизывая мой член и обдавая его своим горячим дыханием. Вдруг Прайс приподнимается на коленях, почти полностью заглатывая ствол, и начинает протяжно мычать. Я отпускаю свой взгляд и замечаю, что Прайс трется стояком о мою ногу.—?Ну что? Уже нашел смысл жизни? —?спрашиваю я, дразнящим тоном, понимая, что он все равно не слышит меня.

Наркотик в крови не даёт ему нормально соображать. Не знаю, отсасывал ли Прайс кому-нибудь еще, но чувствую, что от его усердной работы я уже близок к разрядке. Я грубо хватаю Прайса за волосы, ускоряя темп и глубже проталкиваясь в его влажный и горячий рот. Он давится, но все равно продолжает вылизывать мой член. Я вижу, как в уголках, его воспалённых и мутных от афродизиака глазах скопились влажные капли. Я закрываю глаза и блаженно рычу, кончая ему в глотку и наступая на бугорок в его брюках. Прайс хочет отстраниться и выплюнуть мою сперму, но я крепко держу его затылок, не давая сделать и вдоха. Он тихо скулит подо мной, но проглатывает всю сперму, беспомощно пытаясь освободить связанные за спиной руки. Я продолжаю давить на его вставший член каблуком своих кожаных ботинок от Fratelli Rossetti. От болезненного возбуждения он начинает жадно вдыхать воздух через нос.—?Вот так,?— я вынимаю член из разработанного рта Прайса и размазываю остатки спермы по его уставшему, но, кажется, удовлетворенному лицу. Он откашливается и морщится от, наверное, неприятного вкуса моего семени. Я смотрю на его испачканное лицо и безумно улыбаюсь, ведь это Тимоти, тот самый Тимоти Прайс, который утверждал, что является активом этого прогнившего насквозь общества. Именно он сейчас стоит на коленях передо мной. Именно он сейчас отсосал своему коллеге по работе?— Патрику Бэйтману. Я приподнимаю его лицо за подбородок и говорю:— Ну, как ощущения? Понравилось? Его расширенные зрачки направлены на меня, но в этот момент он видит совсем другой мир. У меня снова встает, когда я осознаю, что теперь я могу делать с ним, все, что захочу, и он даже не будет возражать.—?Тимоти. Ты испачкался во-от здесь,?— игриво говорю я и размазываю остатки липкой жидкости по его щеке. Он заторможено моргает, опускает глаза на свой нос, потом проводит своим розовым языком по вспухшим от минета губам, слизывая белесые капли. Чувствую дрожь в коленях. Я больше не могу ждать.*** Прайс голый и расслабленный лежит на моей кровати и тихо постанывает от возбуждения. Я развязал ему руки. Он уже давно не сопротивляется. Я беру в руки кожаную плеть с красной рукояткой и подхожу к кровати.—?Тим, перевернись на живот. Он не слышит меня, полностью погруженный в свои мысли. Прайс совсем не такой, как мои партнерши в постели. Во-первых, он мужчина, а во-вторых, еще и непослушный. Он сам вынуждает меня вести себя строго по отношению к нему.—?Я сказал на живот,?— раздраженно выдыхаю я, чувствуя, как начинаю заводиться из-за этого непривычного мне неподчинения. Он невольно разводит свои подтянутые длинные ноги, на которых, кажется, нет волос. Неужели он настолько идеален, что даже ходит на эпиляцию ног? Когда я думаю о том, что Прайс может быть где-то лучше меня, я начинаю злиться. Я с хорошего размаха бью плетью по внутренней стороне его левого бедра. Он болезненно прогибается в спине, хватаясь за белоснежные простыни, и давится воздухом. Он кричит, что ему больно, но я снова повторяю, чтобы он перевернулся. Удар немного привел его в чувство, потому как он все же исполняет мой приказ.

Прайс снова вскрикивает, потому что я бью его снова, теперь уже по ягодицам. Он отчаянно хватается за белые шелковые простыни и стискивает зубы, пока я оставляю алые полосы на его спине. Кожа Прайса безупречна, но она намного бледнее обычного. Похоже, что на этой неделе он не записывался в солярий. Благодаря мне, его мягкая, как шелк кожа становится красной. На ней начинают вырисовываться набухшие полосатые следы. Я откладываю плетку и начинаю аккуратно поглаживать его горячую спину. Он томно выдыхает, расслабляясь под моими ласками. Короткими ногтями я провожу по одной из самых ярких красных линии. Прайс вскрикивает и тихо шипит, уткнувшись в белоснежную ткань.

—?А теперь…повернись ко мне лицом,?— шепчу я нетерпеливо. Мне не приходится повторять дважды. Он боязливо ложится на спину, но как только его разгоряченная спина касается прохладной простыни, он резко подскакивает и хватается за меня, придерживаясь, чтобы не лечь на спину.—?Ну нет, Тим. Так не пойдет,?— я насильно укладываю его на горящую от боли спину и широко развожу ему ноги. —?Ты перестал ходить в спортзал? Я помню, ты когда-то хвастался своим рельефным и крепким животом. И где же он? — игриво спрашиваю я и провожу ладонью по его подтянутому худому, но совершенно неспортивному животу.—?П-патрик, не надо… —?просит он тихим голосом. —?Прошу…—?Нет-нет. Я лишь хочу тебе помочь, забыл? —?задаю я вопрос, но, как я и ожидал, ответа не следует. Я, полностью раздетый, запрыгиваю на кровать и пристраиваюсь между его раздвинутых ног. Его брови хмурятся, но он не говорит ни слова. Я спускаюсь вниз и провожу языком по красной полосе на внутренней стороне его бедра, оставленной плетью. Он болезненно жмурится, руками тянется к своему члену, но я строго ему говорю:—?Не трогай. Он снова не слушает меня. Медленно проводит по своему стройному животу и начинает поглаживать полу вставший член. Меня трясет от возбуждения, от непослушного поведения Прайса. Я импульсивно вгрызаюсь зубами в его покрасневший след на ноге, от чего его прошибает неистовая дрожь. Прайс просит меня прекратить, но из мужских уст это звучит безбашенно, дико и...чертовски сексуально. Мне кажется, что я тоже под экстази, хотя я не помню, чтобы добавлял его в свой ?J&B?.—?Убери от него руки! —?кричу я, чувствуя, как обильно течет с моего снова стоящего колом члена. Он убирает дрожащие пальцы со своего возбужденного ствола и выжидающе смотрит на меня. Я усмехаюсь. Мне нравится происходящее. Я хочу долго мучить его, развратить настолько, чтобы он захлебывался в собственных слезах и умолял меня трахнуть его.

Я на сухую вгоняю в его задницу два пальца. Прайс кричит, пытается оттолкнуть меня руками, но я сильнее прижимаю его к кровати и придерживаю его руки над головой.—?Тихо-тихо. Что ты так активизировался? —?спрашиваю я, пытаясь протолкнуть пальцы как можно дальше, но без смазки это получается с трудом.—?М-мне больно… Вытащи… —?хнычет Прайс, пытаясь освободить руки, но я со всей силы сжимаю его запястья. Я начинаю жалеть о том, что не приковал его наручниками к кровати.—?Ладно, хорошо. Я вытаскиваю,?— успокаиваю я его и достаю пальцы. Тянусь к прикроватной тумбочке за лубрикантом, оставленным после секса с Кортни и наношу его себе на пальцы. Прайс извивается на кровати, боясь, что я снова вставлю в него пальцы. А это обязательно произойдет. Я медленно растираю холодную смазку возле анального отверстия. Прайс недовольно мычит, показывая мне, что не хочет всего этого. Одной рукой я снова вхожу в него, второй поддерживаю у себя эрекцию. Теперь внутри него мокро, и я начинаю грубо трахать его пальцами. Прайс весь дрожит, а стенки его ануса ритмично отдают пульсацией от каждого моего точка. Я проникаю достаточно глубоко, сгибаю фаланги пальцев, стимулирую его подушечками и развожу два пальца в сторону, растягивая упругие стенки. Прайс задыхается. Он не может контролировать свой вырывающийся наружу голос. Я тону в его непрерывных стонах. С пошлым хлюпаньем я вынимаю из него свои влажные пальцы и растираю остатки смазки по своему стволу. Я вставляю член в его размякший анус, резко и без предупреждения. Прайса словно прошибает током. Он выгибает спину, что, кажется, я слышу хруст его позвоночника, а ребра готовы вот-вот прорвать кожу и вырваться наружу. Я не даю ему даже вдохнуть, двигаясь в нем сильными быстрыми толчками.—?Нравится, Тим? Тебе нравится? —?спрашиваю я и наклоняюсь к его искусанным пурпурно-розовым губам. В его расфокусированных глазах стоят слезы. Я медленно выхожу из него и снова резко засаживаю член по самые яйца. Прозрачные капли стекают по его румяным щекам, он смотрит на меня отчаянно-возбужденно, от чего я не могу понять, что он на самом деле сейчас чувствует. Его руки, высвободившееся из моей хватки, крепко прижимают меня к себе. С каждый новым толчком он сильнее царапает мою спину, будто, если он сейчас отпустит меня, мир навсегда исчезнет.—?Патрик… —?он еле шепчет мое имя, изнеможенный и совершенно беспомощный. Я удивлен, что он все еще понимает, что происходит, и кто сейчас трахает его в зад. Я кусаю его губы, чувствую на языке металлический привкус крови. Он проталкивает свой язык мне в рот, отвечая на мой страстный поцелуй. Я с трудом отрываюсь от его опухших губ и начинаю слизывать соленые дорожки слез с горящих щек. Прайс привыкает к моим грубым толчкам. Я вижу, как он начинает нетерпеливо ерзать на постели и шире разводить стройные ноги. У меня кружится голова, мой член словно сходит с ума. Я грубо переворачиваю Прайса на живот и вгоняю свой член с такой силой, что Прайс чуть ли не рвет скомканные в ладонях простыни. Я царапаю его красные ягодицы, он шипит, но продолжает похотливо насаживаться на мой огромный член. Я хватаю его за растрепанные волосы, чувствуя, что оргазм уже близко.—?О, господи! Патрик…пожалуйста! —?кричит Прайс, надрывая голос и сильнее выпячивая свою растерзанную задницу. Я вижу, как он начинает тереться своим членом о мои простыни.—?Нет, Тим,?— грубо дергая за волосы, я заставляю его подняться на колени. Он выгибается и вплотную прижимается спиной к моей мускулистой потной груди. Из его члена обильно течет, он близок к разрядке, так же, как и я. Я неистово кусаю Прайса за плечо и с дикой силой сжимаю его бедра. Стенки его ануса сжимают меня с такой силой, что я тут же кончаю. Прайс блаженно закатывает глаза и гортанно стонет, кончая, но продолжая в быстром темпе насаживаться на мой пульсирующий ствол.—?Ах, ты сукин сын, Прайс,?— возбужденно шепчу ему на ухо и медленно поглаживаю его плоский живот. —? Ну как тебе? Ты в восторге? Я ловко выхожу из него. Прайс обессиленно падает на мокрые от его собственной спермы простыни. Он тянется к своей порозовевшей дырочке, из которой вытекает мое белое семя и начинает медленно стимулировать себя сзади.—?Хочешь еще? —?спрашиваю я, вставая с кровати и идя к комоду. Он протяжно мычит, раздвигая воспаленные стенки и проникая в себя тонкими пальцами. На мой вопрос он не отвечает.—?Я понял тебя,?— спокойно отвечаю я и возвращаюсь. —?Держи, это твой подарок. Я верчу перед его носом своим новым черным дилдо. Его глаза туманно рассматривают предмет. Свободной рукой он берет его и подносит к своему лицу.—?Я хочу видеть, как ты удовлетворяешь себя сам. Прайс усаживается поудобнее и с трудом приподнимает уставшие бедра. Я придерживаю его за лодыжки и помогаю ему шире развести ноги. Он запрокидывает голову назад и медленно входит в свою маленькую, но уже разработанную мной дырочку. Он вздрагивает от приятного холода дилдо, трущегося о горячие и мокрые стенки. Пока Прайс жадно проталкивает резиновый член в свое развратное и податливое тело, я сажусь ему на грудь и подношу свой в который раз вставший член к его лицу.—?Открой ротик, Тим. У тебя отлично получается им работать,?— говорю я. —?А после я снова войду в тебя, договорились? Он молча смотрит на мой член, потом касается губами уже посиневших от возбуждения яиц. Я прикрываю уставшие веки и чувствую, что хочу раскроить кому-нибудь череп.*** Сегодня я иду на работу в приподнятом настроении. Как ни странно, но меня не бесит приветливая улыбка Джин. Мне совершенно насрать, какая там визитная карточка у Пола Оуэна. Мне абсолютно насрать на всех… В здание входит Прайс. Во мне стынет кровь, я подбегаю к нему.—?О, доброе утро, Патрик. Ты рано сегодня,?— говорит Прайс, доставая сигару и жестом предлагая мне. Я мотаю головой, на что он пожимает плечами и берет сигару в рот. Поддавшись какому-то нелепому и неожиданному чувству, я провожу рукой по его спине. Тим отшатывается и смотрит на меня офигевшими глазами.—?Эй! Ты чего?—?Прайс… —?начинаю я,?— ...ты уже нашел смысл жизни?—?Патрик, я не понимаю, о чем ты. Какой еще смысл жизни? —?он недоуменно приподнимает брови.

Сегодня его лицо кажется мне более загорелым, чем вчера ночью, когда он похотливо извивался на простынях и умолял меня вставить в него мой огромный хер.—?Не хочешь сегодня повторить вчерашний вечер? —?тихо спрашиваю я, чувствуя, что мой член до сих пор помнит ту невероятную узость, которую не может дать даже самая девственная вагина.—?А, ну если хочешь… —?неуверенно отвечает Прайс. —?Как вчера? В восемь, да?—?Д-да… — обрывисто выдыхаю я.—?Хорошо, я скажу ребятам, что сегодня в ?Шезлонгах?, в восемь,?— говорит он и уже направляется в сторону выхода, чтобы покурить.

Я резко хватаю его за руку и кричу:—?Не зови их!—?Почему? —?наивно спрашивает он. Я начинаю проклинать себя за свои бездумные поступки. Я смущенно отвечаю:—?Ладно, мне все равно. Зови, если хочешь,?— я отпускаю его и провожу ладонью по своему взмокшему от волнения лицу.—?Эм…хорошо,?— отвечает Прайс, пожимает плечами и идет к выходу. Возле дверей он встречает Ван Паттена. Я слышу, как громко и уверенно Прайс говорит:—?Ты прав. Я вот, личность творческая. Я молод, беспринципен, высоко мотивирован и хорошо образован. Я говорю о том, что общество не может позволить себе потерять меня. Я?— его актив. Я ощущаю дрожь по всему телу. Я не могу понять, когда это Прайс успел сходить в солярий.