Глава 13. This can never really end. (1/1)

Дни шли один за другим. Рваные раны на руке Робби все никак не заживали. Прошли обещанные им три дня, но внешний вид кожи стал только хуже. Края потемнели и опухли, запекшаяся кровь пропускала новую лимфу, которая сначала показалась злодею гноем. Он все также обрабатывал места укуса и накладывал новые повязки, когда предыдущие окрашивались красным. Мужчина часто стал появляться на поверхности и каким-либо образом участвовать в жизни городка, чтобы супергерой не заподозрил неладного и не переживал насчет его состояния. При этом стараясь как можно реже задействовать некогда ведущую руку, потому что любое лишнее движение причиняло неимоверную боль, к которой изначально Роберт не был готов, но постепенно смирился и, начинало казаться, что так и было всегда. Но не надо быть гением, чтобы понять, что регенерация Робби не смогла справиться с поставленной задачей, ввиду серьезности повреждения. Однако сам Робби не собирался этого признавать и упорно отпирался, ссылаясь на то, что надо немного подождать, всякий раз, когда Спортакус предлагал отвезти его ко врачу на осмотр. Никто кроме самого злодея не знал, насколько он боится любых врачей, а признаться ему не давало самолюбие. Так и текли дни. В мучительных болях, каждый раз, как только Роберт забывал о своей травме и решал как-либо пошевелить рукой, дабы достать необходимый предмет или поднять тяжелый ящик. Спортакус, конечно, делал вид, что ему верит, но при том не сообщал, что кристалл не переставая мерцает, хоть и не пищит. И это не от недостатка энергии у него в организме, а оттого, что кто-то находится в беде. И он прекрасно знал, кто.—?Гребаная собака! —?в очередной раз скрючившись от боли, сокрушался злодей, при попытке достать детали из-под самой нижней полки в кладовой,?— как мне только могла прийти в голову такая идея! Разберу ее к чертям, проблем меньше будет! Надо с этим срочно что-то делать, а то так всю жизнь буду ходить как инвалид. Нет! Нет! Нет! Никаких врачей! Я не позволю этому бестолковому Спортахлопу запихнуть меня в больницу! Что угодно, но только не туда!—?Что-то случилось, Робби? —?послышался такой до невозможности знакомый голос из трубы-выхода,?— мне спуститься?—?Нет! Не смей! Тебя только тут не хватало. Все хорошо, я сам справлюсь! Уходи.—?Ты всегда так говоришь, а потом роняешь ящик себе на ногу и еще пол дня прыгаешь на одной ноге по убежищу. Я спускаюсь,?— не дожидаясь более никакого ответа сказал Спортакус и послышался звук, будто в трубу спустили какой-то мешок на большой скорости. И вот через секунду герой стоял в убежище, отряхиваясь,?— стоит ее протереть изнутри, а то запылилась уже,?— весело произнес он,?— чем я могу тебе помочь?—?Ты очень поможешь, если уберешься отсюда и не будешь мне мешать,?— сгорбившись и медленно прокравшись к креслу, огрызнулся Роберт.—?Раз я помешал, значит ты был чем-то занят. Не поделишься? —?расплываясь в улыбке от умиления от происходящего, поинтересовался спортсмен.—?Думал как снова вышвырнуть тебя из города,?— тяжело выдохнув и растекшись по креслу, саркастично ответил Робби.—?И какой же на этот раз план? —?присаживаясь на краешек подлокотника спросил он.—?Так! Так! Сколько раз повторял, не приминай мне мех! Стулья есть, возьми да сядь! А если серьезно, я не смог достать новый выключатель для уборщика, он слишком далеко лежал, а дотянуться не было возможности, даже присев на колени. Я так устал от этой боли, когда же уже наконец все закончится. За что мне это! —?он положил тыльную сторону здоровой руки, закрытую водолазкой, на глаза и снова обреченно вздохнул,?— я слишком не хочу идти к врачам. Я уверен, что смогу вылечиться и без них. Только понавыпишут лишних таблеток, зачем мне оно надо.—?Ты боишься? —?присаживаясь на пол в позу лотоса и подперевши голову рукой спросил Спортакус.—?Это не имеет значения. И нет, я не боюсь, я просто не хочу. Я придумаю способ с этим самостоятельно разобраться. Не будь я Робби Роттен, если не найду выход.—?В таком случае, у меня есть для тебя хорошая новость. В ближайшие дни, прилетит мой отец. Наконец-то. И он сможет тебе помочь, без обращения в больницу. Он лучше меня разбирается в медицине. Я проходил только курсы по оказанию первой помощи, поэтому тут я бессилен, а вот он, знающий человек и точно найдет решение. Я ему уже рассказал о случившемся, он назвал тебя бесстрашным, раз ты принял такое решение, чтобы достать свою собаку. Но при этом он считает, что это была крайняя мера и явно был другой способ спасения пса, о котором ты не подумал. Так что, тебе надо потерпеть всего день или два. Постарайся в эти дни не сильно переутруждаться и что-то конструировать, просто воздержись без этого. Я, конечно, рад, что ты стал активным, как и все в городе. И теперь очень редко сидишь без дела. Даже не думал, что скажу такое, но тебе надо сейчас лениться, ради своего же блага. Я могу и буду рад помочь. Это сейчас однозначно будет лучше для тебя. Посмотри на мой кристалл, он мерцает, и я знаю кто в беде. Это ты. А знаешь почему я в этом так уверен?—?Почему? —?неуверенное, хриплое сипение донеслось со стороны Робби.—?Я в голове вижу то, что видит человек, попавший в беду, и сейчас я вижу ткань твоего рукава. Темно синюю. Это значит только одно…—?Я в беде,?— не дал договорить герою Роберт,?— хорошо, пусть твой отец сделает свое дело, если он знает, что мне нужно. Я уверен, что он никак не поможет и также как и ты будет докучать врачами. Сразу говорю, в кабинет врача я ни ногой. Усек?—?Я понял. Доверься Исроталю, он сможет помочь. Он в этом профессионал. Какие у тебя были планы на день? Я могу что-то сделать за тебя?—?Ты вроде как сказал мне лениться, так что планов никаких. Только здоровый, послеобеденный и послеужинный* сон. Кстати, когда ты говорил там свою заумную речь, я хотел тебя поправить. Я не стал активнее, просто раньше ты не так следил за мной. Это мое стандартное состояние. Сначала я высыпаюсь, а потом делаю дела, накопившиеся за какой-то промежуток времени. Иногда их выполнение занимает больше времени, иногда меньше, все зависит от сложности и желания. Сейчас, ввиду долгого и ежедневного использования у меня полетели почти все приборы и поэтому я стараюсь, как можно скорее разобраться с этой проблемой, ведь иначе придется самостоятельно готовить еду, убирать убежище, мыть посуду и множество других бытовых занятий, от которых мне удалось себя огородить. И после этого ты называешь меня активным? Да я ленив, как никогда! За исключением того, что мне приходилось каждый день вылезать на поверхность, чтобы показываться тебе на глаза и ты не переживал, что со мой что-то не в порядке. Но сейчас ты опять влез без разрешения и начал разнюхивать как я поживаю. Конечно, я тебе скажу, но не факт, что я вообще собирался это делать. Меня другое интересует. Как ты собирался помогать мне лениться? У тебя же шило в одном месте, как ты вообще больше минуты сможешь просидеть на своей пятой точке, делая вид, что ленишься?—?Как-то раз, Стефани устроила мне ?отпуск? и тогда я смог практически час ничего не делать. Ну не совсем, правда, но мне как-то это удавалось. К тому же, сейчас я разговариваю с тобой и сижу спокойно, явно больше минуты, так что это бы проблем не составило. Хоть я и имел ввиду немного другое. Я бы мог за тебя сделать какие-то дела, пока ты ленишься, думаю этим бы и помог.—?У тебя был тот самый ?отпуск?,?— Робби в воздухе сделал знак кавычек здоровой рукой,?— когда я собрал Беду, верно? Ты даже тогда нормально на месте посидеть не мог, все время как-то старался заниматься. Да даже сейчас у тебя нога дрыгается, пока я говорю, а еще ты качаешься. Ты в курсе, что это признак нездоровья ума?—?Ой, прости. По правде говоря я даже не замечаю когда так делаю. Это происходит обычно, когда я чем-то увлечен, в данный момент разговором. Так значит, будем лениться вместе сегодня? Или ты хочешь побыть один? Только скажи, я все сделаю.—?Если ты сможешь меня развлечь, то оставайся, а если нет и продолжишь нудеть о здоровом питании и активности, то лучше иди играй с детьми. Меня устроит любой расклад, так что выбор за тобой.—?Я могу что-нибудь тебе рассказать, если что-то интересует, или же придумать другой вид развлечения. В конце-концов у меня есть секретный ход,?— на его лице появилась хитрая ухмылка, напоминающая что-то задумавшего кота.—?Я не знаю, о чем хочу знать от тебя, но мне страшно что это у тебя за секретное оружие, хоть и интересно. Даже не знаю что больше. Если не знаешь темы, то, увы, я никак не помогу, потому что ничего в голову не приходит, пускай будет тот самый секретный ход. Но, учти, если мне не понравится, я тебя ударю. Я предупредил.—?Хорошо, тогда раздвинь ноги,?— хитрая улыбка не сползала с его лица.—?Чего? И это и есть твой секретный ход? Я тебя сейчас ударю, если продолжишь в том же духе! —?недоумению злодея от такой наглости не было предела.—?Ну ты же не знаешь, что я собрался делать! —?изобразив обиду и буквально через мгновение вернувшись все к той же ухмылке,?— Поэтому ты не мог бы,?— несильно надавливая на колено Роберта, Спортакус начал отодвигать ногу,?— так будет достаточно,?— повернувшись спиной и сев между ног Робби, спортсмен положил голову на пах и посмотрел на залитое румянцем, но в то же время удивленное лицо, не сводившее с него глаз,?— ведь именно об этом ты подумал, правильно? —?снимая шапку и кладя ее перед собой хихикая спросил Спортакус,?— и за это собирался меня ударить? —?он опустил голову и закрыл глаза, как бы подставляя уши под ?власть? Роттена. Медленно, едва касаясь, эльф провел рукой по талии Роберта и остановился на груди, где принялся нащупывать застежку.—?Подловил,?— немного съехав вниз и глубже усевшись в кресло, Роберт поддержал инициативу героя, запустив не раненую руку в золотистые кудряшки,?— что собираешься делать дальше? —?буквально мурлыча от предвкушения чего-то большего произнес он.Наконец Спортакусу удалось справиться с с застежкой и распахнуть коротенькую жилетку, получив доступ к водолазке, задрать которую не составило труда, даже вслепую. Перевернувшись и опираясь локтями на колени Робби спортсмен аккуратно поднимался, стараясь не спугнуть момент, не убирая руки с груди своего партнера. Все также стоя на коленях, перед растекшимся на кресле лентяем, он носом провел по спрятанным под одеждой ключицам, кадыку… и наконец добрался до оголенного участка шеи, на котором не колеблясь оставил яркий засос. Тем временем впиваясь пальцами в кожу Роттена под одеждой, оставляя небольшие царапины на нежном теле. Роберт глухо простонал на вдохе и подался вперед, желая продолжения. Легким и медленным движением эльф провел пальцами за ухом и линии скул, после чего надавив на подбородок, заставил опустить голову, чтобы также нежно, не торопясь поцеловать. Злодею казалось, что он готов чтобы это продолжалось вечно, если бы в очередной раз кто-то из детишек все не испортил.Раздался такой до боли знакомый и пронзительный писк кристалла, отчего цифра 10 на груди Спортакуса засияла еще ярче, чем обычно. И герой отпрянул от Роттена на несколько секунд, пялясь в пустоту, чтобы понять чьими глазами он видит происшествие.—?Прости, Робби, мне надо помочь детям,?— не дожидаясь ответа он метнулся к трубе и в тот же миг скрылся уже где-то в ее темноте.Робби так и остался сидеть в кресле, пытаясь осознать что же только что произошло. С одной стороны он был рад, что все не зашло дальше и вновь ему наутро не будет стыдно от содеянного, но с другой, появилась обида на тех самых детей, которым Спортакус предпочел его, своего избранника, будущего мужа. Так до самого вечера герой больше не появился в логове. Возможно потому, что у него появились неотложные дела. А может он просто под таким предлогом решил сбежать. Или все дело в том, что Роберт заснул крепким сном и не просыпался до утра следующего дня.К собственному удивлению, Робби не проснулся с утра в постели, укутанный в плед, как раньше. Это могло означать только одно, Спортакус не приходил. Обреченно вздохнув и разминая затекшую спину, лентяй поплелся за аптечкой, чтобы сменить повязку. Состояние его руки ни капли не улучшилось, а скорее наоборот. Если раньше Роберту казалось, что раны гноятся, а на деле изредка вытекала обычная прозрачная, отдающая на коже желтоватым оттенком, лимфа, то сейчас из-под оторвавшихся корок сочился гной. Мужчина снова все залил дезинфицирующим средством. Сначала сделал прохладный компресс, отчего на руке появилось легкое покалывание и в ранах пульсировала боль. То на мгновение прекращаясь, то снова пронизывая всю кисть, словно перетекая по артериям и капиллярам по всей руке, до кончиков ногтей. После снятия компресса наложил мазь и несколько слоев бинтов. Рука все еще отдавала, глухой, тянущей, и не переставая ноющей болью. И чтобы лишний раз ее не беспокоить Робби зафиксировал на шее повязку, связав не тугим узелком, и подвязал руку. Перед выходом из ванной комнаты мужчина взглянул в зеркало. В отражении на него смотрело абсолютно изможденное лицо, с переливающимися из темно-фиолетового в синий, кругами под глазами. ?Они так гармонируют с одеждой??— ехидно ухмыльнувшись, подумал про себя Робби. Также на щеках отсутствовал тот привычный здоровый румянец, приобретенный за столько лет профессионального лентяйничества в своем логове. Зато, настолько выделяющимся скулам, могла бы позавидовать любая модель. Сама кожа приобрела серо-голубоватый оттенок, будто он был не жив, а уже давно лежал в морге в морозильной камере, дожидаясь вскрытия и погребения. В самом деле, в убежище было довольно-таки холодно, что не удивительно?— стояла поздняя осень и всем жителям Лентяева давно дали отопление, а вот Робби, как-то совсем забыл об этом позаботиться и не поставил прогреваться котлы в заброшенной лаборатории, снабжающие все помещение теплом в холодное время года. Но, даже если не брать в рассмотрение сложившуюся ситуацию, всего пару дней назад можно было заметить несильный загар, на всем теле, коего на данный момент и след простыл. Его бездонные серые глаза, цвета утреннего тумана средь гор, вовсе не блестели той игривой искрой, свойственной ему, всякий раз, как в голову приходила гениальная (как казалось самому Робби) идея. Они скорее напоминали два стеклянных шара, какими любят пользоваться гадалки-шарлатанки, привлекая внимание ?клиентов? необычными предметами, хотя в стекле находился обычный дым. И стоило шару разбиться, как вся таинственность вдруг улетучивалась. После такого детального изучения своего внешнего вида, Роберт понял, что ему противно видеть себя. И это вовсе не удивительно. Даже после нескольких бессонных ночей, за сборкой очередного изобретения, он выглядел куда лучше, хоть и до невозможности был сонным и валился с ног. По мере того, как здоровой рукой Роттен ощупывает свое лицо, не веря в то, что видит самого себя, по внутреннему состоянию становится только хуже и начинает голова идти кругом. Он постарался как можно скорее добраться до кресла, плюхнувшись в которое, откинулся насколько было возможно вниз, приняв почти горизонтальное положение на спинке, но не отпуская руку с рычага. И, наконец, хоть немного расслабившись и желая забыть увиденное, погрузился в дрему. Оставалось надеяться на то, что очень скоро раздастся такой противный, но и одновременно невероятно успокаивающий голос Спортакуса и весь этот кошмар закончится, потому что ни на что более, кроме как на чью-то больную фантазию это не было похоже. Что послужило доведению Робби самого себя до такого состояния? Он сам на этот вопрос не может ответить. Возможно дело в его упрямстве, в связи с чем, он не желает и не планирует получать ничьей помощи. Но при этом, смог убедить себя в том, что подцепил невероятное количество болезней, с которыми не в силах бороться, раз даже повышенная относительно остальных живых существ, регенерация не справилась. Он настолько привык проигрывать за столько лет, что был совершенно уверен в очередной неудаче. В борьбе с собакой, с ранами, он оказался бессилен, или сам так считал. В голове проносились мысли относительно прожитой жизни и звучал лишь один вопрос: ?Неужто такой конец у самого гениальнейшего злодея во всем мире? Правда ли он заслужил быть столь несчастным и одиноким?? Нутро изо всех сил кричало абсолютное согласие с этими словами. Хоть и мозг вовсю старался отрицать, хотя бы тот факт, что Роберт одинок. Он далеко не был один. За столько лет, впервые на него свалилась куча внимания. Объявился отец, с которым он смог провести достаточно времени, чтобы вспомнить счастливые моменты из жизни. А ведь он так и не сказал, что любит его и все это время безмерно скучал, надеясь получить хоть какой-то знак от него. Робби наконец удалось разобраться в себе, в своих чувствах, в своем отношении к назойливому спортивному эльфу с дурацкими усиками-стрелочками. Его он тоже любил. Любил как никого другого раньше. Его братья… Те еще идиоты, но он к ним был привязан невидимой семейной нитью и поэтому, даже самые безрассудные и возмутительные их поступки, воспринимались Робертом с умилением и снисходительностью, хоть и в первые пару секунд он испытывал непередаваемый гнев в смешении со стыдом, после чего-либо произошедшего. И тут же остывал, не забывая отчитать троицу за проступок. Все эти мысли сплошным потоком текли в мозгу Роттена. Но он не успел сказать, никому не успел ничего сказать и объяснить. Неужели все так быстро должно закончиться? Когда он только узнал что такое счастье? Робби даже не заметил как по его виску скатилась слеза, за которой последовала еще одна, и еще…