Строфа 1. Пассаж "Боль" (Эту боль настоями не унять...) (1/2)

Эпиграф к фику:Ambo meliores. Оба хороши.Торрен рыдал так, что, казалось, у него вот-вот разорвется грудь от непомерной, невыразимой, жгущей, терзающей душу миллионами раскаленных зазубренных ножей боли, глаза ослепнут от слез, а голос просто исчезнет, выплаканный вместе с соленой влагой.

Дариэль мучился не меньше друга – от сочувствия, которое он не мог выразить, от злости на свое бессилие, от осознания того, что не может умалить боль Тора и утешить его, — и топтался под дверьми его комнаты, пока младший принц дроу рыдал в голос, зарывшись лицом в подушку. Он не желал никого видеть – и запер дверь на все известные ему заклинания, так что даже Вортону, до седых волос перепугавшемуся за внучка, пришлось повозиться с защитой несколько минут, прежде чем он смог заглянуть в покои Тора и убедиться, что тот не собирается вешаться или бросаться на меч.

Полчаса назад Торрен застал Триона страстно целующимся в коридоре с Оллеро Дро’Шанети. Вортон, увидевший выражение лица младшего внука, пришел в такой ужас, какого он не испытывал со времен своего разрыва с Тиль. Увлеченные Трион и Оллеро ничего не заметили, а вот лорд Шаррен и Дариэль всерьез опасались, что младший принц наложит на себя руки. Ведь Торрен был безумно влюблен в старшего брата вот уже несколько лет. Легкие интрижки с придворными дамами и разгульными девками Тор терпел – но пылкий поцелуй Триона с Оллеро, его лучшим и самым близким другом, мигом разрушил весь мир младшего принца дроу, разбив ему сердце и безжалостно растоптав его душу.

Дариэля, попытавшегося влезть с утешениями, Тор отшвырнул от себя как щенка. Он нагрубил Сирину (у которого по мере демонстрации младшим принцем его знаний темноэльфийского мата глаза принимали форму все более идеального круга), огрызнулся на кого-то из придворных и – о боги! – в лицо надерзил Вортону! А после этого ворвался в свои покои, понавесив на них столько защитных чар, что легче было снести дворец, чем открыть дверь, бросился на кровать и завыл, орошая слезами подушку и катаясь по кровати. Вортон, сумевший снять чары с дверей и заглянуть в комнату внука, лишь сочувственно изломал брови и вышел.

Дариэль метался около покоев друга, не находя себе места. Рыдания Тора хлестали его как бичи, и каждый всхлип, каждый вздох, каждый шорох выворачивал душу. Ему до сумасшествия хотелось влететь в комнату Торрена, обнять его, крепко-крепко, прижать к себе, поцеловать, успокоить, сказать, что эта скотина Трион не стоит его слез, что он просто не достоин его, что он, Дариэль, любит его больше всего на свете, что он ради него на все готов, пусть только Тор, его любимый, красивый, самый лучший в мире Тор не плачет… Ведь ничто – ничто! – в этом мире не стоит его драгоценных слез. Ничто. И уж тем более – этот ублюдок старший принц.

Дариэль несколько раз порывался сунуться к Тору, но его останавливал суровый взгляд Вортона. Лорд Шаррен не торопился покидать пост у дверей внучка – просто на всякий случай.Торрен плакал долго. Когда он наконец затих и исступленный рев снизошел до редких всхлипов, Дариэль встрепенулся и шагнул было к комнате принца, но Вортон преградил ему путь.— Не лезь, — сухо сказал он, и светлый эльф прирос к месту.

Вортон вошел и ненадолго замер у дверей. Тор лежал на кровати, зарывшись лицом в подушку. Плечи его вздрагивали. Вортон бесшумно подошел к нему и присел на край кровати.— Торрен.

Принц даже не шевельнулся.— Торрен.Молодой дроу шмыгнул носом.— Убирайся.

В другое время Вортон ни за что бы не простил подобную дерзость и прилюдно высек бы зарвавшегося внучка, но сейчас был не тот случай. Даже боль от двухсот плетей, нанесенных рукой самого лорда Шаррена, не умалили бы его душевных терзаний.

Вортон положил ладонь на макушку Тора.

— Торрен, не нужно.

— Уйди! – дернулся принц.

— Тор…— Уходи!!! – взвыл молодой дроу и снова вжался в подушку, сотрясаясь в рыданиях. Вортон жалостливо сдвинул брови. – Уходи, не хочу тебя видеть! И Дариэлю скажи, чтобы перестал топтаться под дверьми!

— Торрен…Принц всхлипнул, обрывая поток слов. Спина его дрожала.— Уходи…Пальцы Вортона зарылись в шевелюру внука, ласково и успокаивающе поглаживая.

— Торрен, успокойся.

Молодой дроу приподнялся на локтях, бросил на деда несчастный взгляд из-под упавших на лицо волос.

— Лорд Вортон... Что… что мне теперь делать? – голос его звенел как хрусталь – и от одного этого звучания у лорда Шаррена разрывалось сердце. Он чувствовал, как страдает его внук – он сам страдал так же те тысячи лет, что был в разлуке с Тиль.Вортон пожал губы и, мягко обняв внука за плечи, притянул его к себе.— Забудь его.

Тор вздрогнул.

— Просто – забудь.

— А вы… — вдруг дрожащим голосом произнес принц, — вы забыли Тиль за все те века, что искали и не находили ее?Вортон замер.

И откуда у мальчишки такая мудрость?Он не ответил.

Торрен уткнулся лбом в плечо деда и затих на несколько минут. А потом тихо сказал:— Уходите.

Вортон, не говоря ничего, отстранился, провел рукой по голове внука и встал. Помедлил, собираясь что-то сказать, но не произнес ни слова. Он вышел из покоев внука и тут же наткнулся на полный тревоги взгляд Дариэля.— Не трогай его.

Светлый эльф поник и опустил глаза.

На следующий день Торрен не вышел завтракать. Посланная за принцем служанка вскоре вернулась и сказала, что Его Высочество плохо себя чувствует и не хочет есть. Норрен переглянулся с женой. Дариэль до боли стиснул в руке вилку. Вортон сохранил невозмутимость, а вот Трион изумился – на его памяти братишка впервые отказывался от еды.

— Я схожу к нему, — он встал было, но под выразительным взглядом деда упал обратно на стул. «Не смей», — говорили глаза Вортона, и Трион не посмел ослушаться.Однако он тревожился за брата и не мог нормально заниматься делами, так что днем Трионне выдержал и направился к Торрену.Его младший пластом лежал на кровати. Когда Трион вошел, Тор слегка приподнялся, оборачиваясь, и кронпринц ужаснулся – его брат выглядел просто кошмарно. Красные глаза, резко обострившиеся черты лица, спутавшиеся и растрепавшиеся черные волосы, горькие складки у губ и, самое главное, взгляд – пустой, безжизненный, темный, полный какого-то тихого отчаяния и дикой, глубоко запрятанной боли.— Во имя всех богов, Торрен, что случилось? – Трион быстрым шагом подошел к постели брата.

— Ничего, — сухой, лишенный эмоций голос Тора испугал кронпринца не меньше взгляда. – Просто дурно себя чувствую.— Ты заболел? – Трион присел на край его кровати.— Тебе какое дело? – внезапно огрызнулся Торрен. Старший дроу замер.Торрен? Дерзит? Ему? Своему брату?! Когда он обычно и слова ему поперек не смел сказать?!! И, самое странное, без причины!Хотя, пожалуй, причина как раз ясна – Тор действительно выглядел больным. Причем больным не столько физически, сколько духовно.— Тор… что с тобой?Младший принц удивленно посмотрел на брата – он ожидал чего угодно, от ответной злости до оплеухи за наглость, но отнюдь не такого мягкого и взволнованного тона.Тор сжал губы. Уж лучше бы он его ругал…— Уходи, — он снова лег и зарылся лицом в подушку.

— Тор…— Уходи. Не хочу тебя видеть.

Трион изменился в лице. Но Тор, уткнувшийся в подушки, не мог этого видеть. И он не увидел, как в глазах брата темным всполохом промелькнула боль.Трион медленно встал и бесшумно вышел из покоев.Торрен не выходил из своей комнаты второй день. Король с королевой беспокоились все больше, их не успокаивали даже слова на удивление спокойного Вортона, а Дариэль бродил по коридорам бледной немочью, пугая прислугу. Трион же делал вид, что знать ни о чем не знает и занимался делами, пропуская мимо ушей любые упоминания о брате.

Дариэль не выдержал к вечеру второго дня. Плюнув и на предупреждающие взгляды Вортона, и на собственный страх, он пришел к покоям Торрена – точно зная, что он будет делать, не колеблясь и не сомневаясь.

Тор ему не ответил, и Дариэль вошел без стука. На двери покоев не имелось даже защитных заклинаний – Торрену было все равно. Младший принц лежал на кровати на животе, положив рядом с собой раскрытую книгу – не сразу Дариэль понял, что его друг дремлет. Понял он, только когда задел ногой кресло и шумом разбудил приятеля.

— Дариэль? – Тор, потирая глаза, сел на постели. – Чего тебе?Светлый эльф остановился в шаге от кровати.— Тор, ты должен это прекратить.Принц хмуро взглянул на него.

— Ты же только себя мучаешь, — с болью продолжал Дариэль. – Пожалуйста, Тор. Перестань терзать себя.

— Дариэль, — в голосе Торрен странным образом переплелись и усталость, и равнодушие, и легкое раздражение, — прошу тебя, уйди.