Глава 15. История Калисто (1/1)

Теперь я знаю одну из своих слабостей. Я не причиняю боли детям, более того, я спасаю их, если могу, то есть, если меня не удерживают за волосы.Сидя на гладком, будто искусственном, валуне, я пыталась привести в порядок свои мысли, которые крутятся вокруг вопроса ?Откуда там взялись дети??. Целый хор детских голосов отдавался в ушах, а потом эхом прокатывался в пустой голове. Веролом сидел рядом на камне, точно повторяющего форму того, на котором сижу я, и постоянно соскальзывал, что выглядело очень забавно, и я бы рассмеялась, если бы могла. Он просто молчал, как бы отдавая дань погибшим. Помимо трех десятков светлых, там были еще такие же пленники, как и мы.? В общем… эмм… тру… тела мерт… неживых дет… маленьких людей на самом верху. Похоже, они находились под самой поверхностью, под замком. Дверь железная, положение на закрытом,?— Темный Рыцарь никак не мог подобрать правильных слов.Я только молча смотрела ему под ноги не в силах что-либо ответить. Я могла бы помочь, успеть во время, но мне не дали такой возможности. К тому же Рыцарь и без меня наверняка чувствует себя виноватым.? Хранитель Душ продолжает поиски, но, скорее всего, в живых никого не осталось,?— его голос надломился, теряя свои высокие чудные нотки.? А где Калисто? —?встревожено спросил Веролом.? Она в порядке. Помогает Хранителю, там ее дар пригодится как нельзя кстати. Ну, я пойду? Может тоже пригожусь… —?последнее он пробурчал уже повернувшись к нам спиной.? А ты знаешь историю Калисто? —?Веролому похоже наскучило наше траурное молчание, но я не повелась на его провокационный вопрос и все так же, сжимая руками колени, смотрела вникуда.Веролом соскользнул с камня еще 16 раз, прежде чем решил начать свой рассказ без моего внимания.? Она родилась и жила в Иглесе до самого конца, смерть приняла дважды, причем во второй раз совершенно случайно. Дар пришел после взрыва, когда ей еще не было четырнадцати. Но все по порядку…Рожденные в Иглесе всегда приносили споры и раздор в жизнь горожан. Темные и светлые неплохо уживались в одном городе, но каждый раз, когда на свет появлялся младенец, обе стороны пытались перетянуть веревку на себя. Хорошо еще если родители были одного ?гражданства?, а если нет?— начиналась междоусобица. Именно в такой семье родилась Калисто. Когда ей было 2 года, мать потеряла свою последнюю жизнь, была казнена на центральной площади за отказ участвовать в Адских Играх. Несмотря на то, что ее родиной была темная половина планеты, она хотела самостоятельно вырастить дочь, или, если точнее, натаскать. Воспитание в понятии темных подразумевает обучение навыкам нападения, обороны и выживания. Отец, после смерти матери, взял эту ношу на себя. Как разительно отличаются культуры сторон, также отличаются друг от друга методы воспитания. Он учил ее разбираться в искусстве, заставлял читать научную литературу и никак не мог отказаться от мечты сбежать вместе с дочерью в Квазар, город в котором родился сам. Путь туда слишком долог, поэтому он не мог позволить себе отправиться в город с маленькой девочкой, теша себя ее скорым взрослением. Кроме того, споры вокруг никак не прекращались. Отца давно уже не волновало, чем обладает Калисто (кстати, это ее имя с рождения, названа в честь лесной нимфы за зеленый цвет глаз)?— душой или камнем, чем сможет управлять?— магией или наукой, а Иглес уже разделился на две половины. Рождение таких, как она?— большая редкость и мало кто знает, какая война разгорелась после рождения Джека-из-Тени, да и я, в принципе, тоже не знаю. Отцу нужно было определиться с выбором, иначе его разорвали бы в клочья. Но он не мог вот так взять и решить, не зная, на что ее обрекает. И пока не мог решить он, все решили местные власти, которых не устраивала назревающая междоусобица.Дом, где она провела свое детство, взорвали, используя порох и нитроглицерин. Силу взрыва рассчитали неправильно, вместе с жизнью тринадцатилетней Калисто и ее смертного отца, были унесены жизни еще 28 человек.Ровно сто пятьдесят лет понадобилось ей, чтобы простить. Вернувшись в свой город, ее никто не узнал, как и она никого не узнала. Дар позволял заняться торговлей, так как она давно научилась определять, как поет то или иное растение. Так вот, последние 25 лет Калисто была торговкой зелий и эликсиров, не претендуя ни на большее, ни на меньшее. Пока Джек не разрушил наши жизни, мечты и надежды…? Погоди, ты ведь сказал, что она прожила две жизни?? Ага, опомнилась таки,?— я недовольно поджала губы, понимая, что он меня все же подловил,?— Калисто не выбралась из Клоаки Глайва после взрыва.Я молчала, демонстративно уставившись прямо перед собой.? Кажется, тебя что-то интересует?? Тебе кажется,?— слукавила я.? Тогда почему же ты теребишь край туники? —?самодовольно заметил Веролом.? Сдаюсь,?— я подняла руки вверх в подтверждении своих слов,?— Ее убили прислужники Барона? —?я снизила голос до шепота.? Нет. Она поскользнулась и рухнула в одну из сточных ям Глива,?— таким же шепотом ответил Веролом.Мне пришлось подавить волну смеха, дабы не нарушать покой мертвых.? И где же твой главный вопрос?! —?возмущенно протарахтел философ, в очередной раз съезжая с валуна.? Какой такой главный вопрос?? Ну, про дар.? А, ну это понятно. Она, типа, хорошо слышит, так? —?эта догадка появилась еще в туннелях, когда Калисто по слуху определяла нужный коридор.? Что-то вроде того, но не совсем так. Оказывается, любой элемент природы умеет издавать звуки, будем называть это ?пением?. Возьмем например траву и камень. Трава…? Трава поет мне о том, что она живая, желто-зеленая, на ней сидит маленькая черная букашка, в то время как букашка жалуется, что трава не вкусная и ветерок мешает расслабиться. Камень поет о своей вечности, о том, что видит, как вокруг все меняется, а он все такой же. И никто не рассказывает напрямую ?Я?— трава?, ?Я?— букашка?, ?Я?— камень?. Как череда загадок, которые загадывают тебе в уши одновременно, а ты, силясь разгадать одну, тут же улавливаешь смысл другой,?— продолжала рассказ Веролома Калисто, а я украдкой разглядывала ее, понимая, что теперь вижу перед собой другого человека. Нет, она все так же оставалась темноволосой и зеленоглазой красавицей, поменялось только мое видение. Я видела маленькую девочку, напуганную тем, что слышит звуки, которых не слышала раньше, очнувшуюся в непонятном месте, где все источает неприятные запахи, где рядом нет отца… И еще теперь мне стало ясно, почему ее глаза при обвале были наполнены слезами. Она слышала гораздо больше, чем я, когда на детей в подземелье рушился потолок…