Часть 4 (1/1)

Два месяца назад.Последнее, что ясно помнил Мышь?— вечеринку в самом разгаре. Грохочущая музыка врывалась в уши, глаза, привыкшие к полутьме, резали лучи света. Ему приходилось почти кричать, чтобы донести до Садао свое отношение к происходящему. Ему все нравилось. А если точнее, он был в восторге! От еды, от музыки, от атмосферы. Ну, и от выпивки, разумеется, которая лилась рекой и пришлась ему весьма по вкусу. Садао почти не пил, и это тоже было кстати. При нем Мышь мог полностью расслабиться, зная, что тот не позволит ему облажаться и вытащит на свежий воздух в случае необходимости. Пользуясь своим эксклюзивным положением лучшего автомеханика команды-победителя, в середине вечера Мышь перестал тянуть слабое вино и начал заказывать коктейли, одни названия которых должны были вызывать смех у нормальных людей. Однако бармены относились к своей работе серьезно и искусно смешивали из различных ингредиентов удивительно вкусные напитки. Мышь желал попробовать их все. Он смотрел на Садао победным взглядом, и Садао улыбался ему в ответ, разжимая неподвижную линию рта. Он тоже был рад присутствовать на празднике в качестве главного артефакта. Он?— Босс команды ?Orochi?. Команды, занявшей первое место на пьедестале почета и наивысшую строчку в рейтинге.Потом Мышь видел себя на танцполе, и эти воспоминания наплывали уже урывками, выхваченные вспышками стробоскопов. Садао был рядом с ним и двигался с грацией хищника, привлекательной и пугающей. Он все делал идеально?— его прекрасный босс, держал ли катану в руках, или танцевал с вызывающей сексуальностью. Садао смотрел только на него, и от его надежного сильного тела исходило тепло. Каждое его движение вместе с ритмом, грохочущим в ушах, распаляло в Мыши страсть. Он обожал Садао и хотел отблагодарить его за триумф.Садао не спускал глаз с Мыши. В поведении парня пока не было ничего необычного. Он пил только то, что Садао разрешал ему наливать, следя за тем, чтобы ему не подмешали в бокал наркотик. На этих искусственных праздниках жизни происходили разные вещи, от которых на утро трещала не только голова. Нетрезвый механик был ласков. Садао чувствовал его руки везде?— у себя на шее, спине, на поясе брюк, в паху. Его дразнил запах Мыши?— смесь пота, шампуня, кожаной амуниции и алкоголя. Очень мужской, крепкий аромат, пробуждающий эрекцию и непристойные мысли. Пару раз он ловил на себе завистливые взгляды?— Мышь привлекал не только его внимание. Светловолосый, молодой, с восхитительной белозубой улыбкой. Парень, найденный им в придорожной пыли забытого цивилизацией поселка. Его бесценный механик. Его сказочная курица, несущая золотые яйца. Растрепавшиеся от танцев волосы Мыши вспотели и липли сзади к шее. Садао хотелось слизнуть капли пота, выступившие на гладкой коже, и он не стал сдерживать свое желание. Притянув Мышь к себе, он прижался к нему губами, не стесняясь ласкать языком под прицелом множества глаз. Сладкий вкус греха был так реален. Мышь послушно замер в его объятиях и откинулся назад, поднимая лицо и подставляя губы для поцелуя. Почему нет? Садао наклонился, упираясь в доверчиво прижатые к нему ягодицы внушительным стояком. По их лицам забегали разноцветные зайчики, отразившиеся от сверкающего зеркального шара, на который направили яркий луч. Музыка стихла, но Садао не обращал на нее внимание, сосредоточившись на потемневших глазах Мыши и его приоткрытых ждущих губах. Когда их рты соприкоснулись, сверху на них посыпались конфетти. Черт возьми, кто-то определенно придавал большое значение их близости!—?Столько раз и каждый раз как в первый раз! —?голос Председателя, усиленный динамиками, разрушил тишину, которая тут же взорвалась аплодисментами и приветственными криками. Садао крепко держал Мышь, подняв настороженный взгляд на балкон второго яруса, где увидел одинокую фигуру в черном смокинге, стоящую в круге света. Председатель показал ладонь, и шум мгновенно стих.—?И я говорю сейчас не о поцелуе, свидетелями которого нам всем повезло стать. —?Председатель благосклонно улыбнулся, и по притихшей толпе прошла волна нетерпения. Председатель понимающе опустил голову, словно решая по максимуму сократить речь. —?Я говорю сейчас о победе, которую вырвал из рук своих соперников мистер Садао Кога. Скажите, Кога-сан, сладость обладания кубком ведь не меняется от того, сколько раз вы держали его в руках? —?темный взгляд, направленный с балкона, теперь был прикован только к ним.Вопрос был задан с двояким смыслом, и Садао хорошенько подумал, прежде чем ответить.—?Вы правы, господин Председатель. Каждый раз я чувствую трепет, ощущая тяжесть кубка в руках.—?Звучит искренне! —?Председатель, кажется, был доволен его словами, и это не понравилось Садао?— значит, он ответил согласно сценарию, который был придуман не им. —?Удивительное дело, что я, ни разу не садившийся за руль гоночного автомобиля, могу ощутить то же самое, глядя, как победитель сжимает в руках свой трофей. Я могу задать вам еще один вопрос, мистер Садао? —?Председатель хитро улыбнулся, обращаясь лично к нему, словно и не было вокруг десятков любопытных глаз и ушей. Садао ничего не оставалось делать, как кивнуть. Мышь бросил на него многозначительный взгляд, чувствуя, что происходит нечто, не очень приятное, но пока не понятое его заторможенными алкоголем мозгами.—?Схожи ли эмоции победителя с теми, что все мы испытываем в финале во время занятий любовью? А если сказать точнее?— во время оргазма?На лицах окружающих начало проявляться недоумение от слишком резкого перехода от публичного шоу к частной беседе, больше похожей на допрос. Даже приглашенным гостям стало ясно, что между Председателем и Садао Кога происходит что-то вроде борьбы или соперничества. И в отличие от толпы, Садао знал, кто был призом. Но он сам разрешил задать себе вопрос, и тот был озвучен. Теперь ему необходимо было отвечать. Председатель приподнял бровь в ожидании. Мышь перевел взгляд с Садао на балкон, начав догадываться о причине конфликта, и Садао пришлось до боли стиснуть его бицепс, боясь, как бы он не ляпнул какую-нибудь глупость. Садао глубоко вздохнул, чувствуя, как дрожит тело Мыши рядом с ним.—?Любовью занимаются двое, и чувства, которые они при этом испытывают, доверяя друг другу самое ценное, что у них есть?— свои души, нельзя сравнить с грубой и жестокой радостью, которой я наслаждался, повергнув в грязь своих менее удачливых противников на потеху спонсорам и зрителям.Садао поднял подбородок, с вызовом оглядывая толпу, и все притихли, слыша истину в его словах. Он продолжил, снова взглянув на балкон.—?Я не даю пустых обещаний и готов вернуть свой долг сейчас, чтобы никогда больше не возвращаться к этому разговору. —?Он чувствовал, как хрупкий мир, возведенный им, дал первую трещину.—?О каком долге ты говоришь? —?голубые глаза механика в тревоге метнулись к нему. —?Что ты ему обещал?Вновь заиграла музыка. Тяжелые басы вторили биению сердца Садао. Балкон второго яруса опустел?— Председатель исчез в своем логове, как паук, предвкушая очередное шоу. Садао склонился к Мыши и отвел с его лица светлые пряди.—?Пойдем,?— сказал он. —?Нам обоим не помешает выпить.Дальнейшее Мышь помнил как в тумане. Глаза Садао, темные, горячие, лихорадочно блестели рядом с ним. Я хочу тебя. Мышь не знал, произнес он это вслух или просто подумал. Губы, тяжелые, жесткие, накрыли его рот, требовательно раздвинули, проникая внутрь языком. Желание, сдерживаемое им, вырвалось наружу. Он схватил Садао за пряжку ремня и толкнул на себя. Трахни меня. Или я сам, блять, сделаю это с тобой. Садао усмехнулся, слыша грязные ругательства, изрыгаемые из милого рта. Иди ко мне, дерзкий мальчик. Следующий их поцелуй был другим. Медленным, нежным, тягучим. По его окончании Мышь часто дышал, широко раскрыв глаза?— Садао знал, что это был один из признаков оборванного им на полпути оргазма. Мой чувствительный малыш. Он осторожно лизнул его в шею, потянув за собой. Я хочу любить тебя. Он вел его в одну из комнат, расположенных на втором этаже павильона. Мышь шел за ним, спотыкаясь в темноте, то и дело прижимаясь к его спине и тихо постанывая. Его ноги заплетались. Он был дико возбужден и мечтал только об одном?— поскорее заполучить тело Садао в свое распоряжение.Пустое темное помещение, куда они вошли, оказалось маленьким раем, приспособленным именно для их нужд. Черные ковры покрывали пол и стены, приглашая воспользоваться мягкой поверхностью. Звукоизоляция здесь была на уровне?— глухие басы, от которых содрогался павильон, сюда почти не проникали. Они остались наедине друг с другом, как и хотели. Срываемая одежда тут же полетела на пол. Яростные поцелуи, больше похожие на укусы, оставляли на их телах четкие метки. Дай мне! Мышь не стал слушать возражения Садао, падая перед ним на колени. Пока его руки нашаривали болты застежки, щекой он прижимался к выступающему под плотной кожей штанов пульсирующему бугру. Боже, как он хотел ощутить его тяжесть во рту, выпить первые капли смазки, сочащейся из приоткрытой щели из-за неутоленного желания! Рот наполнялся слюной, как у маньяка, и он застонал, когда знакомая крупная головка освободилась от белья и покачнулась прямо перед его лицом. Мой! Мышь с урчанием вобрал ее в рот, работая языком, и Садао с шипением отодвигал его от себя, когда излишнее усердие механика начинало причинять ему физическую боль. Моральная боль мучила его изначально. Мышь, тщательно облизывая толстый ствол, одновременно пытался снять с ног ботинки. Черт бы побрал эту высокую шнуровку! И Садао с его гребаным корпоративным стилем! Решив обойтись коротким вариантом, Мышь стянул с бедер тесные джинсы, оставив их болтаться на щиколотках. Воздух коснулся обнаженных ягодиц?— белье он сроду не носил и, когда неведомая сила толкнула его на пол, Мышь упал на четвереньки, глухо смеясь. Зубы Садао нетерпеливо впились в его зад. О, да, детка! Он поерзал, подстраиваясь под сильные руки, растягивающие половинки его ягодиц в стороны. Садао с рычанием погрузил свое лицо между ними, вылизывая его внутренности, и Мышь закатил глаза, заходясь стонами. Ему не нужно было дрочить, чтобы ощутить приближение разрядки. Сама мысль о том, что скоро его анус растянется членом Садао, приводила его в экстатический восторг. И пусть выпитое спиртное этому способствовало, Мыши было насрать. Секс с любимым человеком был желанен ему в любом состоянии, и если алкоголь обострял это чувство, то он мог его только приветствовать!Любовная игра была в самом разгаре. Садао, задыхаясь, толкнулся в него, крепко держась за бедра, и Мышь изогнулся, оглядываясь, готовый принять не только головку, но и толстый шарик пирсинга, вслед за которым должен был последовать второй. Парный стон прервал звуки шумного дыхания. О, боже, боже! Мать твою! Яркий свет внезапно залил поле бурного действия двух любовников и медленные хлопки ладоней оценили спектакль. Мышь заморгал, в шоке уставившись на Председателя, сидящего перед ним в кресле на расстоянии двух метров. Руки Садао все еще удерживали его ягодицы, а его член раздвигал его задний проход. Бляяять… Мышь мгновенно протрезвел, ощущая испарину, выступившую на лбу. Он выпрямился, попытавшись снова оглянуться, но Садао крепко прижал его к себе. Твердо стоящий член Мыши под взглядом Председателя быстро опадал. Его тело пробила дрожь. Садао привел его сюда.—?Браво,?— произнес Председатель, внимательно разглядывая их обоих. —?Но не стоит останавливаться. Продолжайте.Мышь дернулся. Садао по-прежнему держал его.—?Что… здесь происходит? —?Мышь хотел одеться и исчезнуть. Странный диалог между Садао и Председателем всплывал в его голове. Садао упомянул об обещании и был готов отдать долг прямо сейчас. Именно это и имелось ввиду? Или он не знал чего-то еще? В голове Мыши поднималась целая буря. Садао не мог так поступить с ним.—?Ты не сказал своему мальчику? —?мягко спросил Председатель, и его вопрос заставил Садао вздрогнуть.—?Я считаю наш уговор выполненным,?— наконец, произнес он. Председатель рассмеялся.—?Я даже не возбудился,?— сказал он и развел руки в доказательство. —?Твоя победа этого не стоит.—?Твоя победа? —?медленно повторил Мышь, все еще не веря в то, что оказался в такой омерзительно ситуации. Садао за его спиной молчал. Видимо, механик не стоил разговора?— грязная тряпка, необходимая лишь для предмета торга. Но тряпкой себя ощущал не только он один. Член Садао тоже съежился. Он тяжело дышал, и его рука на груди Мыши дрожала. Это давало Мыши некую надежду, что его босс не такой уж подонок. Подонок, способный купить победу команды в обмен на что?.. Что было предметом обмена? Он поднял взгляд на Председателя. Красивый молодой мужчина, облеченный властью, способный купить себе самых первоклассных шлюх побережья с самим побережьем в придачу. Что ему понадобилось от Садао? Неужели предметом торга стал он?— простой автомеханик, считающий каждую гайку и принимающий душ из шланга с холодной водой?.. Правда медленно доходила до него.—?Что я должен был сделать? —?спросил он. —?Заняться сексом с Садао на ваших глазах?—?Заняться сексом со мной,?— улыбнулся Председатель,?— но твой босс воспротивился. Посмотри, как горят его глаза. Он до сих пор уверен, что его плата больше, чем моя.Мышь повел плечами. Ощущать себя голым перед врагом было не стыдно. Но ощущать себя голым сзади, с телом Садао за спиной… Японец словно прочитал его мысли, и теперь Мыши пришлось насильно удерживать обе его руки, чтобы у Садао не снесло башню от ревности. Он знал, что будет делать дальше. Это станет уроком для них всех.—?Присоединитесь? —?Мышь спокойно смотрел на Председателя. Тот недолго думал.—?С удовольствием,?— сказал он и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.Дальше все события переплелись в один кошмарный кровавый комок. Мышь помнил, как Садао отшатнулся от него. Председатель опустился перед ним на колени, не сводя с него глаз. Он был раздет наполовину, и Мышь успел заметить родинку на его груди, над левым соском, на молочно-белой коже, нетронутой калифорнийским загаром. Ее наверняка любили целовать женщины. И мужчины. Их глаза встретились?— серые и голубые. В серых глазах плескалась глубокая жажда.—?Отвернись,?— услышал он голос Садао, бесстрастно прозвучавший за его спиной, и следующее, что он запомнил?— длинную полосу крови, последовавшей за полосой стали, промелькнувшей перед глазами. Голова Председателя упала на черный ковер, и мягкий ворс примялся и пропитался кровью, когда она прокатилась до самого кресла. Его взгляд застыл, встретившись с изумленным взглядом Председателя.—?Ты убил его. —?Мышь осел на пол, бессмысленно шаря вокруг в поисках одежды.—?Когда-нибудь все равно пришлось бы это сделать. —?Садао вздернул его на ноги и надел джинсы, которые висели на нем. Только сейчас Мышь понял актуальность неснятых ботинок.—?Ты спрятал здесь катану? —?Мышь остановился у двери, к которой тянул его Садао. —?Ты спланировал его убийство заранее.—?Да! —?раздраженно отозвался японец. —?А ты бы хотел, чтобы он трахнул тебя? И делал бы это все чаще и чаще?Мышь захихикал, и Садао пришлось подождать, пока его истерика пройдет.—?Тебе надо избавиться от орудия убийства,?— заметил Мышь, когда они вышли в коридор. Садао держал опущенный меч в руках, и Мышь увидел, как блестело чистое лезвие?— пока он бился в истерике, Садао успел вытереть кровь. —?Когда Председателя найдут, будут искать и того, кто умеет пользоваться ритуальным оружием.—?Знаю без тебя,?— огрызнулся Садао. —?Тагата выбросит его в озеро за контрольной грядой. Там его никогда не найдут.Мышь кивнул. Хорошее место?— водовороты и илистое дно скроют все улики за несколько часов.Садао вывел его из клуба по пожарной лестнице. Внизу их уже ждали прогретые мотоциклы. Тагата, чье лицо было скрыто шлемом, накинул на катану покрывало и, завернув ее в кокон, сунул в заплечный мешок. Они быстро переговорили на японском и, когда мотоцикл Тагаты, коротко взвизгнув шинами, исчез за поворотом, Садао повернулся к Мыши.—?Ты в порядке? —?спросил он.—?Если не считать того, что я не кончил, то?— да,?— нервно усмехнулся Мышь. Он механически тер ладони?— ему казалось, что на его пальцах все еще горит кровь Председателя. —?Что теперь будет?—?Некоторое время в дивизионах будет царить хаос,?— Садао перекинул ногу через сиденье байка, и механик примостился за ним, вздрагивая от каждого звука, как гребаная мышь. —?Будут искать убийцу. И обязательно кого-нибудь найдут. Нам нужно скрыться на пару месяцев?— мы главные подозреваемые. Все видели, как Председатель закусился со мной.Садао запустил двигатель и аккуратно повел мотоцикл в темноте между разбросанными по всей территории автомобилями и гуляющими, блюющими и трахающимися парочками. Лагерь ?Orochi? стоял на отшибе, чуть ближе к освещенной трассе и сейчас его расположение казалось Мыши хорошо продуманным планом.—?Нам придется бросить трейлер?— он слишком заметный. —?Садао направил байк к гаражу. Около него уже стояли наготове два тяжело экипированных харлея. Двое парней Тагаты сидели на корточках, поджидая их, и при появлении Садао вскочили на ноги. Снова последовал обмен новостями на японском. Получив указания, парни сорвались с места, а Садао вытащил сигареты. Закурив, он смотрел в одну точку.—?Мы уезжаем прямо сейчас? —?Мышь разлепил занемевшие губы, которые словно свело судорогой. Его пугал пустынный лагерь.—?Я поеду один. —?Садао, выдохнув дым, посмотрел на него. —?В твоей крови слишком много алкоголя, и ты не выдержишь заданную мной скорость. Я не хочу, чтобы ты разбился на трассе.Он затоптал окурок.—?Подожди, ты что, бросаешь меня?Панику, накатившую на Мышь, сменила пустота.—?Я не могу тебе сейчас всего рассказать,?— Садао сделал шаг к нему и, когда Мышь попытался отвернуться, схватил его за руку. —?Не вздумай решить, что я тебя предал. Я все это сделал ради тебя,?— он обвел взглядом брошенный лагерь.—?Ты убил Председателя и развалил лучшую команду побережья ради меня? —?прошептал Мышь, потому что голос подвел его. Он не хотел этого. Садао уничтожил дело всей своей жизни одним нелепым взмахом меча.—?Это судьба, Конезуми,?— пальцы Садао скользнули по его щеке. —?Так должно было случиться.—?Если бы ты не встретил меня, то…Пальцы Садао накрыли его рот, японец покачал головой.—?Я бы никогда не поднялся на вершину и не позвонил в колокол.—?Садао!.. —?Мышь стиснул его руку, прижимая ее к своим губам. Он только сейчас понял, что они должны будут расстаться.—?Тебя отвезут в маленький город на границе штата. Ты должен сидеть тихо и не показывать, что разбираешься в технике. Просто пережди несколько месяцев.—?А как же ты?—?Если все будет в порядке, я вернусь за тобой.А если ты не вернешься? Мышь почувствовал, как начинает задыхаться. За его спиной послышались голоса. Громыхая, подъехал фургон. Снова грубая японская речь.—?Надо ехать,?— темные глаза Садао смотрели прямо ему в душу. Крепкая ладонь легла на его шею и жесткие губы коснулись его в легком поцелуе. И это всё? Мышь опустил руки, чтобы не цепляться за куртку Садао на глазах у его парней. Он и так достаточно опозорился сегодня.—?Я люблю тебя, мышонок,?— тихо произнес Садао, прощальным жестом нежно касаясь его лица.Боже, боже! Этого не может быть! Мыши хотелось кричать, пока его вели к фургону. Переход от абсолютного счастья к абсолютному, безысходному горю был слишком резок. Он не хотел этого! Он не хотел этого. Он повторял эти слова всю ночь, пока его везли в крытом фургоне. И весь следующий день. Ему было все равно, где он, и как проживет следующие месяцы один. Без Садао он умер. Его тело, чувства, сознание были мертвы. Жизнь на эти несколько месяцев потеряла для него всякий смысл.