Глава 2 (1/1)

Следующим же вечером, отбрыкавшись от текущих забот, Шимизу, наконец, прибыл в свой желанный пункт назначения. Дом будущего героя репортажа стоял поодаль прочих зданий в самом, пожалуй, укромном уголке возле границ заказника – там, куда вряд ли часто попадали заблудившиеся, где никто не тревожил приболевших четвероногих гостей. ?Прямо зоосанаторий?, – хмыкнул журналист, осторожно заезжая во двор: несмотря на лесную тьму, оценить буддийское спокойствие этих мест было возможно даже без яркого света, а когда репортер вышел на воздух, тишина попросту оглушила его: после шумного Токио она казалась осязаемой! Доктор, встретивший Мичию, безусловно, заметил чужое недоумение и улыбнулся, пожимая вяло протянутую ладонь. - Хорошо, что вы приехали: на неделе доставят панд, так что теперь не знаю, когда еще отыщется время спокойно поговорить, – заметил он, не без беспокойства заглядывая гостю в глаза. – Все в порядке? Что сказали врачи?- Что жить будет. Это не авария. Это драка или что-то вроде того, – Мичия зевнул: сказать по правде, его, человека горячего, уже мало интересовала судьба Танаки. Гораздо более ценной ему казалась совершенно другая тема, к которой он, собственно, и перешел без лишних прелюдий: – Скажите, Йошида-сэнсей, в Токио может водиться филин?Их глаза встретились. Доктор, сглотнув, переспросил, точно не услышал:- Филин?- Филин.- Может, сова? Неясыть.- Да хрен разберет, – невежливо буркнул репортер да, покуда эмоции не перегорели, беззастенчиво вывалил на голову Кенджи все свои наблюдения: – Вчера на окраине города я видел филина. Или крупную сову-толстуху. Машин не боится, огромный, но стоило подойти – тут же дал деру. Такие птицы у нас живут? Мне бы мнение эксперта.- Зачем? – пробормотал Йошида. Мичия вздохнул.- Для статьи, чтобы самому понимать, тянет ли эта фигня на новость. Я тут подумал, пока к вам ехал, что людям такое может понравиться: не вечно же читать про политику, курсы валют, катастрофы и футбол. В нынешнем сезоне, кстати, две последние темы, как ни тупо, срослись в одну, – хмыкнул журналист. – Вот, посмотрите, – добавил, выводя на экран смарта памятный кадр в максимальном увеличении. – Красавец, правда? С минуту врач молча изучал фотку. Потом как-то вяло заметил:- Кота жрет.Мичия радостно закивал. - Круто, да? Как считаете, откуда эта клевая птичка?- Из заказника, наверное. Хотя вообще-то филины – редкие жители нашего региона, здесь скорее встретишь неясыть, но могу заверить: на вашем снимке именно филин, характерные перья возле ушных раковин выдают. Правда, куда более странно, что он напал на такую крупную жертву, – сообщил доктор, поднимаясь по широким ступеням на крыльцо. Псевдонациональный фонарь барахлил, горя неровно и тускло, и хозяин, проходя мимо, чуть подкрутил его, но это не помогло. – Обычно кошки сами не прочь поохотиться на птиц... только размером меньше. Он, похоже, ?отомстил? за братьев, – закончил специалист с хитрой улыбкой. - Точняк! – чуть ли не вскрикнул Шимизу, высоко оценив журналистски меткую фразу, сказанную Йошидой: теперь он знал, как назовет статью! – Завтра же в ленту.- Смеетесь? – доктор обернулся, смерил визави удивленным взглядом. – Это же мелочи.- Наша жизнь состоит из мелочей, – возразил Мичия, правда, аргумент вряд ли показался Кенджи достаточно убедительным.- Все равно в вашем филине нет ничего сенсационного: поиски пищи привели птицу к людям, ей в когти попался чей-то потерявшийся кот. Было немало случаев, Шимизу-сан, когда филины нападали и на зайцев, и на куниц. Сейчас он уже наверняка далеко в лесу. Есть ли смысл рассказывать?- А если нет, о чем тогда писать? – задавая набивший оскомину вопрос больше себе, чем Кенджи, Мичия вряд ли ждал ответа. И увлекся, проговорившись: – Как кот перекинулся, что ли...- ?- Ну да, чуть позже, когда птица исчезла, я наблюдал еще одну дичь, – журналист нехотя кивнул, понимая, что сболтнул лишнего, но слово не воробей: пришлось пояснять. – Дохлый кот оказался вовсе не дохлым и вовсе не котом: на моих глазах он скрылся в клубах дыма, потом дым рассеялся, а под деревьями валялся бесчувственный парень. Его-то я и возил в больницу, но поговорить нам не дали: он спал, когда я был там. Сейчас он в норме, насколько знаю. Это, конечно, в тысячу раз интересней филина, да редактор такие бредни не пропустит: решит, что я с бодуна.Если честно, Мичия ожидал, что герой будущего репортажа расценит его слова как шутку, однако тот отреагировал иначе: отмахнулся, будто Шимизу рассказывал нечто банальное, да облегченно бросил:- Всего-то. Я уж было подумал, что кот превратился в рогатого демона. - А вас разве ничего не смутило?! – подавился журналист, догоняя хозяина на пороге дома. Самые худшие предположения заворошились на дне сознания, но Шимизу предпочитал смотреть на вещи открыто. Доктор оставался спокойным как удав.- Нет. Как насчет чая, Шимизу-сан? Заодно обсудим, если хотите, и моих пациентов, и метаморфозы котов. В уютной кухне курились ароматы цитрусовых: то ли апельсина, то ли памело – Мичия не мог определить, – а еще лаванды. Нарочито грубая деревенская мебель гармонично соседствовала с охапками сухих трав на стенах и полках да всевозможными мешками с мешочками. Возле стола высились удобные кресла, окно обрамляли фиалковые шторы в крупную клетку, подвязанные широкими лентами. Это было предельно здорово – несравнимо лучше, чем в любом ресторане, стилизованном под прованс. Как только Мичия залез в кресло, ему захотелось остаться тут насовсем, а когда его еще и любезно угостили фантастически вкусным чаем, журналист вообще замурчал. Хозяин составлял чудесные сборы сам и был искренне счастлив знать, что гостю нравится.- Если не ошибаюсь, вы наслышаны о так называемых обращенцах? – начал разговор доктор, расположившись напротив Шимизу. Тот кивнул.- Было дело по молодости. - Ну, тогда мне не придется объяснять, что встреченный вами кот вполне мог быть совсем не котом. Не повезло бедняге. У них, насколько я знаю, обратное превращение происходит автоматически, если они теряют сознание, так что ничего особенного...- А вот и нет, как раз полно тут особенного! – репортер нетерпеливо перебил. – Это вы в курсах, а простые граждане? Да большинство из них никогда в глаза не видели оборотней! Скажу больше, Йошида-сэнсей: даже я, в студенчестве в поисках этих самых чародеев перерывший, наверно, весь Токио от подвалов до шпилей, ни одного настоящего так и не нашел. А вы говорите... – Мичия фыркнул. – Чушь. Обращенцев не существует.- Да неужели? – ехидно прищурился хозяин тихого дома.- Выдумка это, развод на деньги. Ничего больше.Пару секунд Кенджи молча изучал своего визави, точно колебался: стоит ли того переубеждать? Но решение принял быстро, наполнив чашку гостя новой порцией горячего пряного напитка.- В пору моей учебы как раз прогремела мода на изучение внутренней магии, – сказал он. – В каждом универе только тем и бредили. И хотя сам я далек от всякого рода мистики, вокруг меня набралось немало поклонников нового течения.- Помню, – журналист красноречиво вздохнул. – Возомнившие себя избранными шатались по всяким шарашкиным конторам, так называемым ?школам?, дабы открыть свои скрытые способности. Якобы они есть у всех, только спят, но ?искреннее желание вкупе с тайными знаниями, полученными от наставников, сумеет их пробудить?... Тьфу. - Вы не верили в это?- Почему же, сначала верил. И даже искал живые примеры свежеиспеченных магов для журналистского расследования. Интервью у всяких придурков брал, а они соловьями заливались: мол, им так нужна свежая кровь, последователи. Но – повторю – ни одного успешного ученика я не встретил, хотя, – он криво усмехнулся, – многие пяткой в грудь стучали, но то ли луна не в той фазе, то ли электромагнитные волны... Увы.Шимизу развел руками, демонстративно выражая полнейшее разочарование – со стороны это смотрелось манерно и немного комично, нелепой теме под стать. Журналист не повелся даже на напускную серьезность доктора, отлично понимая: его разыгрывают.- Трудно переубедить человека с такой крепкой позицией, – хозяин дома снисходительно улыбнулся. – Наверное, если бы я жил по-вашему, воспринимал бы подобное так же, но мне повезло близко знать настоящего чародея, потому я скорей поверю, что вы вчера встретили оборотня, чем что вам нечто привиделось натрезвянку. – Спохватившись, он бросил взгляд на часы. – Кстати, возможно, Шимизу-сан, что с моим волшебником я скоро познакомлю вас лично. А пока вернемся к нашим баранам.- Как скажете, – добродушно кивнув, Мичия включил диктофон, и они продолжили вчерашний разговор о прихворнувшем малыше муфлона, который сейчас, к счастью, уже поправлялся, отдыхая в поместье Йошиды. Материал собирался быстро и ненавязчиво.Сложно сказать, сколько точно минуло времени: увлекшись, журналист не следил за ним и, жадно впитывая информацию, искренне удивился, когда герой попросил о паузе.- Слышите? – спросил Кенджи, затаиваясь. – Нет? А вот он нас слышит. Поторопитесь, иначе пропустите все самое интересное, – поднявшись на ноги, доктор подхватил нечто темное, висевшее в углу на крючке, да поспешил к выходу. Мичия, не теряя драгоценных секунд, бросился за ним, по пути вслушиваясь в окружение – до него донесся негромкий шорох, похожий на шелест крыльев, и такое же негромкое уханье.После света кухни тьма улицы ненадолго ослепила Шимизу, но он не мог не увидеть большую тень, плавно кружившую над двором. Зрелище было непередаваемым, у хронического горожанина аж дыхание от восторга сперло: совершая глубокие взмахи, а затем гордо планируя, хищная птица величественно описывала широкие круги в воздухе, и этот воздух, иногда на поворотах врезаясь в тугие перья, издавал тихий свист.- Ого... – подавился журналист, Йошида же буднично натянул на правую руку перчатку для соколиной охоты да, крикнув ?эй ты, снижайся!?, поднял повыше защищенный локоть – импровизированный насест. Не прошло и пары секунд как птица спикировала вниз и, ловко сложив мощные крылья, забавно угнездилась на предплечье звериного доктора. Теперь Мичия мог ее рассмотреть.Это был крупный филин, сразу же заставивший Йошиду охнуть: вес птички был, видно, знатный. Устроившись, пухлый хищник нахохлился, переминаясь с лапки на лапку и не сводя с гостя неподвижных глаз, ярко-оранжевых, идеально круглых, как кофейные блюдца. Пестрое охристо-бурое оперенье несильно переливалось в лучах тусклого фонаря, голову венчали фирменные ?ушки? из перьев, а острые загнутые когти впивались в толстую кожу перчатки так же легко, как нож входит в масло. На одной из лап поблескивало мощное стальное кольцо. Всем своим видом филин не выражал даже маломальского дружелюбия. Смерив Шимизу оценивающим взглядом, хищник тяжело заухал, заворчал. В его страшных глазах читалось такое ледяное презрение, что Мичия невольно поежился, отступив на шаг... Репортер мог поклясться: птица как будто бы пыталась спросить: ?Это что за хрен??. Наверно, хозяин почувствовал то же самое, потому что, вздохнув, обратился к ней, шепнув что-то. Реакция была бурной: приподняв крылья, филин захохотал, точно полоумный, Кенджи с трудом утихомирил его.- ...Хорош беситься, Хиро! – наконец, донеслись до Мичии обрывки их странного диалога. – Говорю же тебе: этот парень свой. Пускай и из СМИ.Вся ситуация Шимизу не радовала, а если совсем честно, слегка пугала. Тянуло поскорее вернуться в дом. К счастью Мичии, человек и птица, проспорив еще какое-то время, в конце концов нашли компромисс. Кроткое ?пожалуйста? сотворило чудо: филин согласно ухнул и великодушно сощурил властные глаза в щелочки. - Шимизу-сан! – доктор окликнул репортера. – Простите нас: нам трудно договориться, – и, скромно улыбнувшись, прибавил: – Позвольте представить: мой младший брат Хироши. – А затем кивнул филину: – Давай уже, не тяни.За дальнейшем Мичия наблюдал с выпученными глазами. Мысли разбежались в разные стороны: подумать только – то, чего он жаждал столько лет назад и во что давно перестал верить, теперь разворачивалось пред ним, причем не в мечтах – в реальности. Странно и дико, но насколько же завораживающе!Оттолкнувшись мощными лапами, филин спланировал на скамейку перед крыльцом, там его фигуру коконом окружил плотный дым, а когда рассеялся, вместо птицы на лавке сидел невысокий человек в мягком свободном джемпере и потрепанных джинсах. Его нечесаные темно-каштановые волосы неаккуратно обрамляли по-детски круглое лицо. Поднявшись, он стряхнул с одежды налипшие рябые перья, подойдя к Мичии, протянул руку, здороваясь.- Йошида Хироши, – представился незнакомец. Его голос был низким, с легкой приятной хрипотцой, как у вокалиста или радиоведущего. - Очень приятно, Шимизу Мичия, – ответствовал журналист, про себя отмечая, что хотя новоприбывший внешне, конечно, не являлся копией доктора, заметное сходство между братьями явно прослеживалось. Правда, младший был коренастее, черты его физиономии – мягче. Похоже, один сын пошел в отца, другой – в мать, но вдумчивые глаза и какая-то особая горделивая манера держаться была у них общей. Еще общей была фирменная улыбка – слегка насмешливая и кривовато-снисходительная.- Извиняюсь, что в таком непрезентабельном виде, – изобразил ее Хироши, одернув ворот своего ненового джемпера. – Знал бы, что застану гостей, оделся бы поприличней. – И, недолго помолчав, поинтересовался: – Приехали на зверюшек посмотреть?- Да, репортаж готовлю.- Готовьте, – младший брат врача отступил, засунув руки в карманы, качнулся на каблуках, будто не знал, что еще прибавить. – Не буду отвлекать. Надеюсь, не сильно напугал вас.- Может, поужинаешь? – спросил у него Кенджи, но он отрицательно мотнул головой.- Спасибо, ужинал. Я лучше спать пойду.- Так рано? – удивился доктор, в его взгляде мелькнула тревожность, правда, брат не стал вдаваться в подробности, ограничившись кратким:- Угу. Устал. Прошу меня простить, Шимизу-сан.Он поднялся на ступени и исчез за дверью так быстро, будто его тут и не было. Мичия и Кенджи переглянулись, последний вздохнул:- Брат не любит незнакомцев. - Понимаю. Я и так узнал больше, чем мог мечтать.- Может, потом он расскажет вам что-нибудь, но сейчас открылся священный сезон охоты. Пусть отдохнет, – осторожно притушив лампу под навесом, переводя ее тем самым в режим экономии, Кенджи жестом позвал Мичию в дом. Перчатку он снял и, еще раз окинув напоследок глазами молчаливую чащу, озадаченно качнул головой. – В последнее время Хиро чересчур увлекся птичьим житьем, привычку завел жрать на охоте... Я от этого не в восторге, но он меня, конечно, совершенно не слушает.- А что плохого? – улыбнулся Шимизу. – На продуктах сэкономите.- Если б вы знали, сколько времени заняло у меня заставить этого упрямца не отрыгивать дома и во дворе остатки съеденного, – доктор вымученно потер переносицу. – Кости, перья, шерсть... он же их целиком глотает. Прожорливый пернатый убийца – далеко не самый добрый сосед.Представив красочную картину, Мичия почувствовал, как его мутит, и решил не спорить, хотя кое-какие остаточные знания из биологии сложились в невольное:- И естественных врагов не боится?- Он никого не боится: вершина пищевой цепочки.Аргумент был железным. Журналист, кивнув, вернулся в теплую кухню, если честно, с искренней радостью: на улице холодало, и Мичии особенно хотелось пропустить чашечку-другую чая или, если повезет, чего покрепче.Пристроив перчатку обратно на крючок, Йошида потер ладони: за эти недолгие минуты вечерний холод пробрал и его. Потрогав пухлые бока чайника, успевшего остыть, он вновь поставил его разогреваться и привычно устроился в кресле напротив гостя. - Еще кексов? – осведомился хозяин, придвинув поближе плетеную корзинку со свежими капкейками, откуда, как он наверняка приметил, журналист пристрастился таскать по штучке. - Спасибо, я сам уже как кекс, – неловко посмеялся Мичия. Получив очередную порцию цитрусового чая, он решил вернуться к незаконченной беседе, пусть даже ее обстоятельства все еще никак не желали раскладываться по полочкам разума: одно дело увидеть оборотня двадцать лет назад, когда ты из кожи вон лез, чтоб найти такого, – и совсем другое – теперь, давно разуверившись. Шимизу пытался оставаться внешне спокойным, хотя давалось ему это с большим трудом: внутри него все ликовало, прыгало и отплясывало джигу с криком ?сенсация!?. – Давно у него это?- Что? – не понял хозяин.- Ну, давно он превращается в филина?- А. Да, давно, я уже не обращаю внимания – с тех пор как мы с ним заключили мирный договор с условиями не царапать мебель, не отрыгивать, не линять в доме и болеть только человеческим.- Почему только человеческим? – Шимизу заинтересованно наклонил голову.- Я не орнитолог – тонкостей не знаю, а птицы часто болеют, – пояснил доктор. – В общем, – подытожил он, – воспринимаю теперь эти метаморфозы как нечто рядовое, да и, впрочем, Хироши все же почти всегда пребывает в человеческом облике. Перекидывается от силы пару раз за неделю – крылья размять. Сейчас, правда, сезон... – доктор вздохнул. – Каждый день охотится. То есть – каждую ночь.- Он что, ведет ночной образ жизни?- Ему не привыкать, он же разработчик. А вот что разжирел он уже на своих мышах – то, конечно, проблема: на нормальную еду и не смотрит, крови хочет. Весит килограмма два, засранец, скоро не смогу ловить его на руку. Все эти перекосы до добра не доводят... – темные глаза врача сузились, между бровей пролегла жесткая вертикальная черта. Мичия невольно сглотнул, будто чужая тревога передалась и ему. – Чародей не должен так много времени проводить обращенным. Да только кто меня тут слушает-то. В последней фразе прозвучала искренняя обида, такая, что и возразить-то нечего. Мичия смолчал, поерзав в кресле, поменял ногу (теперь сверху лежала правая, хотя в глубине души он мечтал засунуть ее под себя) и снисходительно улыбнулся.- Младшие никогда не слушают старших.- Это точно, – хмыкнул доктор Йошида. – А у вас тоже есть брат?- Да, но он далеко. На севере, – прокашлявшись, Шимизу деликатно обошел скользкую для него тему миролюбивым: – И он тоже меня никогда не слышит.Они посмеялись, не слишком весело, зато искренне. Мичии даже почудилось, будто в кухне сразу же на осколки рассыпался незримый стеклянный купол: доктор сам возводил его, поддавшись внутренней панике, и лишь шанс поделиться наболевшим разбивал страхи. Шимизу знал, что плохо подходит на роль спасителя, но она ему по-настоящему льстила, так что продолжил расспросы, тем более что те помогали не только утешать, но и узнавать весьма захватывающие факты.- Я помню, – аккуратно начал он, – лет двадцать назад ходили слухи, что старым колдунам стало некому передавать знания. Маги сами, собственно, и запустили моду среди студентов, чтобы пополнить свои ряды, но потом та как-то незаметно сошла на нет, и уже спустя, кажется, года три после моего выпуска про оборотней совершенно перестали писать. Удивительно, что кто-то вообще сумел в итоге стать чародеем. Ваш брат – гений!- Что вы, – отмахнулся хозяин, – Хироши – самый обыкновенный парень, только упрямый донельзя: если чего задумал, зубами вцепится, но исполнит. Человек слова. Вот и тогда он увлекся этой идеей, из библиотек не вылазил. Может, ему просто с наставником повезло, не нарвался на шарлатана, а может, дело в этом жутком упорстве, но в итоге он научился перекидываться. Филин – тотемная птица нашего рода. После нескольких лет практики Хироши приняли в Союз Магов.- Иди ты! – присвистнул Шимизу. Кенджи кивнул.- Но Хиро там редко появляется: он ведь всего лишь обращенец – в обществе чародеев, выражаясь его сленгом, вроде продвинутого юзера. Настоящие волшебники изучают магию с рождения, сами понимаете, что уровень знаний и навыков несравним.- А все новички становятся обращенцами? – Мичия тут же ввернул в речь новое словечко.- Практически, – доктор сделал глоток и пояснил после вынужденной паузы: – Это проще всего: отыскал свой тотем и направил все силы на его пробуждение. Хотя у них там, как рассказывал брат, встречаются и молодые телепаты, и зельевары. Но я не особо верю: Хироши склонен меня разыгрывать.- О да, мой младший тоже! – подхватил Шимизу, прибавляя свое. Так, слово за слово их разговор плавно перешел от оборотней к настоящим животным, о которых ветврач распространялся куда охотнее. Вскоре он вспомнил про японских журавлей, попавших к нему на карантин, и, конечно, тут же предложил журналисту их проведать.- Буквально мифические красавцы, самурайские сопровождающие, – гордо заявил он, но вдруг озадачился. – Только ключи от вольера, по-моему, я вместе с автомобильными Хиро отдал. Подождите, Шимизу-сан, я сейчас.Репортер ненадолго остался один в окружении чашек, курящихся ароматным дымом, и истинной тишины, которой никогда не отыщешь в Токио. За темным стеклом висел лесной мрак, где-то там сейчас, отдыхая в по-зимнему зябкой ночи, мерно дышала влажная почва, уже слыша поступь весны: прячась по кустам с набухшими почками и по глубоким оврагам, где еще лежал прошлогодний снег, та короткими перебежками, как шпионка, пробиралась все глубже в страну, втыкая флажки на захваченных рубежах. Под такие вот неспешные мысли чашки невольно напомнили Мичии дремлющие вулканы, разбросанные по северной равнине... За ними бесконечными рядами сереют сопки, переходя в горные цепи под самые тучи, где бурлит в реках ледяная, прозрачная, незамерзающая вода. Там нет еще ни следа захватчицы и до апреля, верно, не будет: этот год выдался холодным, деревья зацветут поздно... Но ведь когда-нибудь все-таки зацветут – и тогда суровый край наконец обернется в завораживающе прекрасные одежды, сотканные из миллионов оттенков зелени, небес и цветов. Дома будут готовиться к фестивалю, продавать на улицах теплые лепешки... Сморгнув, Шимизу усилием воли отогнал воспоминания – добрые, однако горьковатые, с привкусом вины. Наверное, теперь он бы снова, как много раз прежде, принялся искать резонные оправдания собственным решениям, принятым бог весть сколько лет назад, но не успел: раздался оглушительный грохот.Пустой дом содрогнулся, а журналист подпрыгнул, чудом не опрокинув на себя чашку. Подхватив ее на лету и поставив назад на стол, он пробурчал: ?Что за...? – и в тот же момент в глубине имения что-то хлопнуло, упало, покатилось, зазвенело и рухнуло, кто-то резко вскрикнул, а потом все так же неожиданно стихло. Вскочив, журналист рванул на звук и обнаружил хозяина в большой комнате сидящим возле окна. Правой рукой он с силой зажимал левое предплечье, по которому, пропитывая рукав, лилась горячая кровь. В комнате царил хаос: немногочисленная мебель была перевернута, книги сброшены с полок, пол усыпан дисками, проводами, какими-то бумагами, разъемами, инструментами. Словно здесь только что закончилась ожесточенная битва. Если бы Мичия не растерялся, наверняка заметил бы, что письменный стол устилали рябые перья, а распахнутое настежь окно прежде закрывала черная тяжелая штора. Но сейчас ему было не до мелочей: подоспев к Кенджи, он осторожно помог тому подняться, сразу же справляясь про аптечку, чтобы перевязать рваную рану.Чуть позже, уже вовсю наворачивая вокруг пострадавшей конечности узкий стерильный бинт, Мичия все-таки решился спросить, что же здесь без него случилось. Но в ответ хозяин выдохнул лишь краткое:- Клюнул, зараза, да свалил, – и, ничего не поясняя удивленному журналисту, добавил куда спокойнее, остановив его усердно бинтующую руку: – Хорош, парень. Я в порядке.