11. САУЗЕРН КОМФОРТ (1/2)
Звонок будильника выдернул Анну из мутного сна. Она запомнила лишь грозовые облака и слепящую молнию, похожую на дерево, что накрыло кроной все небо до горизонта, а узловатым бело-синим стволом уходило под землю. Простыня намокла от пота.
Ранним утром стоянка возле “Queen Mary” была полупустой. Анна вышла, прищурилась на утреннее солнце и направилась к белой одноэтажной кассе с крупной красной надписью “CATALINA EXPRESS PORT” на фасаде, оглядываясь в поисках ирландца.
Тот лежал на ярко-красной скамье, закинув руки за голову, свесив длинные ноги по сторонам. Анна подошла и села на свободный край. Глаза Суини были закрыты, ресницы поблескивали пламенем в рассветных лучах. Анна отметила россыпь бледных веснушек на лице и почему-то заулыбалась.
— Не обязательно меня взглядом прожигать, я уже не сплю. — Ой. Прости… Привет. — Доброе утро.
Суини сел, потянулся, снял короткую куртку военного образца и стал заталкивать в вытащенный из-под скамейки рюкзак. Анна подумала, что он и ночевал здесь, на скамье. Однако футболку сменить успел: эта была ярко-зеленого цвета с белым текстом: “So Irish, my liver hurts”. — Идем, касса открыта. — Я уже купил билеты. — Какая самоуверенность. — Перед ирландцем никто не устоит. — Анна поморщилась. Суини хмыкнул: — Дурацкая шутка, согласен.
Он встал, выпрямился во весь свой внушительный рост и кивнул в сторону причала:
— Пойдем? — Я читала в новостях про вчерашний взрыв. — Анна вприпрыжку пыталась угнаться за верзилой. — Это были газовые баллоны под сценой. И знаешь, что? Ни одной жертвы. Певцы как раз ушли, а новые еще не поднялись. В давке помяли многих, но тоже не смертельно...* * * Анна легко взбежала на верхнюю палубу и заняла скамью справа. Суини присел рядом и застыл, засмотрелся на море. Анна искоса поглядывала, не решаясь бесцеремоннорассматривать нового знакомца. Все в нем было чересчур: слишком рыжие волосы, слишком высокий рост, слишком крупные черты лица. Рядом с ним Анна ощущала себя очень уютно, словно укутанной в плед. Впрочем… она и вправду была укутана. Той золотистой дымкой, что окружала спутника, почти неразличимой сейчас, на фоне ярко-синего неба. Неба, с которым глаза Суини могли соперничать синевой… “Да ты влюбляешься, что ли? Идиотка”, — разозлилась она, отвернулась и уставилась на океан. Несколько минут прошло в полной тишине. На палубу поднялись еще десяток пассажиров. Их было немного на рейсе: в октябре мало кто ездил на курортный остров, считалось, что уже холодно. Раздался гудок, и теплоход тронулся, мимо “Queen Mary”, доков, штабелей разноцветных контейнеров, разлапистых портовых кранов. Они вышли в открытый океан.
Анна оглянулась, чтобы посмотреть на скрывающийся в сизой дымке Лос-Анджелес, и встретилась глазами с Суини. Несколько мгновений они, не моргая, таращились друг на друга. Анна смутилась. — Так и чем ты занимаешься? — выпалила она, чтобы прервать неловкую паузу. Ирландец поднял брови. — Я имею в виду, кем работаешь?
Суини снова уставился в морскую даль. — Сейчас — никем. — “Ну охуеть. Только бомжа мне не хватало”. — Вышел в отставку с полгода назад. Решил отдохнуть… Ну и мозги прочистить. Переосмыслить кое-что. — “Упс…” — В отставку? Ты военный? Суини неопределенно дернул плечом. — В каком-то роде. Военный… инженер.
— Как-то ты слишком молод для отставки, — выпалила Анна и даже зажмурилась: “Ой, дура-а…” Суини расхохотался, словно она удачно пошутила. — Я хорошо сохранился. Есть такой отличный консервант — спирт. Ирландец достал из кармана рюкзака фляжку, открутил крышку и предложил Анне. Она принюхалась, ожидая ощутить солодовый дух виски, но аромат был крепким и сладким, отдавал горечью апельсина и еще чем-то фруктовым.
— Это что? — Саузерн Комфорт. Анна покачала головой. Суини закрутил крышку и сунул фляжку на место. Анна вопросительно вздернула бровь — А, да я завязал. Так, на всякий случай держу. По старой памяти. — “Ну, на алкоголика он не похож. Наверное.” — Я в отставку досрочно вышел.
— Почему? Если не секрет? — Почему…
Ирландец завис, уставившись куда-то далеко, на линию, где море смыкалось с небом. Пауза затянулась. Анна уже открыла было рот, чтобы сменить тему, но тут он монотонно заговорил. — Я участвовал в одном проекте. Операцию готовили долго, почти за год. Я играл довольно большую роль в подготовке, хотя и не входил в командный состав. Был тайной рукой главнокомандующего. Правой, левой, средней… всеми руками. В какой-то момент я понял, что есть проблемы. И… с одной стороны, не мог нарушить слово, а с другой — понимал, что дело плохо пахнет. И результатом могут стать смерти… Много смертей. Мои соратники и посторонние люди уже гибли, но это было только начало. В какой-то момент я сорвался. Недопустимо сорвался. В результате стычки меня ранили, я почти умер.
Рука Суини дернулась к груди, но остановилась по полдороги и снова легла на рюкзак. Он продолжил тем же безэмоциональным тоном, только глаза все больше темнели, уходя почти в черноту.
— Каким-то чудом выкарабкался. До сих пор не понимаю, как. Вернулся в строй. — Анна хотела спросить, но остановилась. Суини боковым зрением уловил намек на движение и повторил.— Да,я вернулся к исполнению своих обязанностей. Мне даже трибуналом не пригрозили. Перестали давать, скажем так, особые задания. С одной стороны, командиру было не до меня. С другой, толку от меня на особых заданиях было бы мало. После ранения я частично потерял память. Сердце Анны страшно стукнуло, она не сдержала дрожь. Ирландец резко повернулся, реакция у него была отменная, что, пожалуй, подтверждало рассказ.