Шёлк на снегу (1/1)

Обычно вещи и люди, чуждые окружающей среде, стараются к этой среде приспособиться. Делают всё, чтобы от них исходило: ?Я свой! Я здесь всегда был!? Они готовы заискивать перед кем угодно, лишь бы он мог хоть как-то упрочить их зыбкое положение. Они живут в постоянном страхе, что их разоблачат: предоставят документы, очевидцев, вещественные доказательства и выкинут вон из зоны комфорта или – хотя бы – выживания.Эти чхали на условности. Они гордились своей инакостью, и весь мир, включая окружающую среду, мог поцеловать их в ценник. И сырая мозглая дрянь, что заменяла климат в городе Джуно, бессильно шипела, обтекая их, не в силах причинить вред.Дин Винчестер стоит возле витрины, как зачарованный, никак не меньше двадцати минут. Он не может отвести от них глаз.– Желаете что-нибудь приобрести, мистер?Весёлый, звонкий девичий голос заставляет Дина вздрогнуть. Но он быстро берёт себя в руки.– Возможно, – говорит он, глядя в ясные чёрные, слегка раскосые глаза. Брови – дугами; смоляные пряди выбились из-под капюшона парки. Широкие скулы – яркому румянцу есть, где разгуляться.– Я сейчас открою. – Она вовсе не смущена. Она рада. – Подождите минутку.Несколько минут странного томления пополам с желанием сбежать, пока черноглазая расправляется с замком, с жалюзи и ещё какими-то ритуалами, сопровождающими открытие магазина с дурацким названием.– Вэлкам, мистер! – смеётся она и тащит Дина в крохотную лавчонку. Несмотря на холод, у неё горячие ладошки.Дин не сопротивляется.– Что вам показать?Вопрос звучит крайне двусмысленно, и она не может этого не понимать. Но Дин уже принял правила игры:– Гавайки с витрины, будьте добры, мисс.Она проворно притащила обе. Дин проводит ладонью по шелковистой, гладкой ткани. Интересно, кожа черноглазой такая же мягкая? ?Познакомимся поближе, крошка?.– Натуральный шёлк, – с гордостью поясняет продавщица, словно невзначай коснувшись руки раннего клиента. – Очень стойкие краски. Материя не выцветает, не садится при стирке, не теряет формы. Собираетесь на курорт?Одна рубашка в зелёных и синих тонах, вторая – в коричневых, золотых и хаки. Идеально.– Планируем с братом, – ослепительно улыбается Дин. – Мы давненько не были в отпуске.– Бали? Карибы? – Черноглазая снова касается его руки, на этот раз чуть задерживая время контакта.– Ещё не решили. Но там будет белый песок. Такой же белый, как снег Аляски. Как ваша кожа, мисс.Она краснеет. Это прекрасно, как рассвет.– Желаю хорошего отпуска, мистер. Берёте обе или одну? Вам пойдёт эта, где больше зелёного.Дин больше не сомневается. Солнце, морская волна и мелкий чистый песок. Небесная лазурь – корочка на воздушном пирожном. И эти гавайки. Ему ту, где больше зелёного, а для Сэмми – коричневато-золотистая. И все бабы будут их. И пускай всё катится к Люциферу в Яму. К чёрту, к дьяволу, ко всем адским псам.– Обе. Я беру обе. Себе и брату. Мы всегда вместе отдыхаем.Она споро упаковывает, складывает, заворачивает в шуршащие пакеты.– Скажите, мисс… если не секрет, конечно…Она поднимает глаза. В глазах – искреннее желание угодить, внимание, спокойное любопытство.– Да?– Почему вы торгуете гавайками на Аляске? Это… как бы… необычно немного.Она молчит, сосредоточенно расправляет несуществующие складки на глянцевом полиэтилене пакета. Розовые губки на секунду становятся жёсткой линией, но только на секунду.– Здесь всегда холодно, – говорит она наконец. – И зимой, и летом. Но это же не повод забывать, что где-то есть солнце, тёплое море и коктейль ?Маргарита?, не правда ли?У Дина нет возражений, только вопрос:– И часто покупают?Она снова молчит, и Дну кажется, что на длинных её ресницах алмазом блестит капелька солёной воды. Нет, только кажется. Она улыбается.– Скидка двадцать процентов, мистер. Берёте?Он расплачивается наличными.Молодой мужчина, темноволосый и зеленоглазый, широко шагает по Франклин-стрит города Джуно, штат Аляска. Снег поскрипывает под подошвами его крепких потёртых ботинок. На углу Франклин-стрит и Фронт-стрит он притормаживает, бросает в урну яркий пакет с логотипом магазина ?Лучшие покупки Джуно? и идёт дальше. В сэндвичной на Шаттак-уэй его ждут брат и много, много работы.