Ты вакцина для него. (1/1)

*** Что произошло? Голова гудела. Я был будто в вакууме, не слышал и не видел ничего, кроме того, что Томас падает. Просто-напросто падает… Стоп, от чего? Я пригляделся?— с уголков его рта текла чёрная, вязкая жидкость. Подождите, разве это не та гадость, от которой вылечили Бренду? Если это она, то…—?Томас! —?мой крик прошёлся по округе, но на него практически никто не обратил внимания. Я подбежал к Томасу, который буквально выливал из себя эту дрянь. —?Томас! Что с тобой? Ответь!Я осторожно приподнял его голову и положил её к себе на колени, придерживая одной рукой под спиной и другой за плечо, чтобы он не слетел. Глаза Томаса были закрыты и немного подрагивали, изо рта продолжала течь жидкость. Я смотрел на бледное лицо несколько секунд, пока меня, наконец, не прошиб ужас осознания: я ведь тупо сижу и ничего не делаю для его спасения.—?Бренда! Минхо! Сюда! Быстрее! —?не знаю, что в тот момент на меня нашло, но я разрыдался. Рыдал как ребёнок, сжимал в руках обмякшее тело Томаса и тряс им, пытаясь привести в чувство. Время будто остановилось и мне казалось, что ожидание длится дольше века.Но буквально через минуту около нас затормозила машина, в которой сидели Бренда и Минхо. Какая это машина, чья она?— никого не волновало, а меня так вообще подавно. Я лишь тихонько приподнялся, осторожно перевёл Томаса в сидячее положение и с трудом поднял на ноги, закидывая его руку себе на плечо. Как только машина остановилась, Минхо подскочил к нам и стал помогать тащить парня в салон. Бренда смотрела на Томаса в ужасе и одновременно поглядывала на меня, наверное, пытаясь рассмотреть, есть ли у меня царапины. Я не знаю, как успевал замечать это, ведь сейчас самым важным для меня было довести Томаса до машины.Он прекратил двигаться, видимо, процесс обращения уже начался. Сейчас главное, чтобы он не пошёл слишком быстро!—?Минхо! Бренда! Вакцину, быстрее! —?мы уже затащили Томаса на заднее сидения. Я выжидающе посмотрел на девушку, она, молча, ответила мне взглядом, но даже не пошевелилась?— никогда за время нашего знакомства я не видел её такой. Зато Минхо лихорадочно шарил по карманам, рыская вакцину, однако она так и и нашлась.Я вздрогнул, когда из здания ПОРОКа донёсся голос Терезы.—?Томас, приди, пожалуйста… —?она запнулась, похоже, искала подходящие слова,?— Томас, ты можешь спасти многих… Прошу, просто вернись… Твоя кровь и есть лекарство, ты можешь им помочь…Я не поверил ей, я просто отвернулся и продолжал обнимать и встряхивать Томаса.—?Господи… Томас, Томми, очнись!Я тряс его и трясся сам, на глазах была плёнка из слёз, я не видел практически НИ-ЧЕ-ГО.—?Что, ты хочешь его отнести туда? —?Минхо потянул меня за плечо и кивнул в сторону здания ПОРОКа.Я ответил ему злобным взглядом.—?Ньют, пойми, мы ничем не поможем, может Тереза сможет? —?он быстро посмотрел на Бренду, и обратно на меня.?Он что, надо мной издевается??—?Вряд ли поможет, ты же помнишь, что она сделала? —?Минхо легонько кивнул и я завёлся?— Или твои мозги спеклись, пока мы пытались сбежать?Моё лицо выражало неподдельное возмущение. Даже нет, это было больше похоже на попытку напугать его.—?Ньют, давай хотя бы попробуем? Томасу от этого не станет ещё хуже. —?он развернулся в сторону ПОРОКа, похоже, решил: раз я не отвечаю, значит, я согласен.Я подумал. Подождал, что же он будет делать дальше. Но, поскольку ничего не произошло, я обратно вцепился в Томаса, больно вцепился в плечо, даже не замечая этого.—?Ньют, если ты его сейчас отпустишь, возможно, ты спасёшь его!Я ослабил хватку и посмотрел на лицо, бледное словно полотно, со стекающей изо рта чёрной жидкостью. Безжизненные глаза смотрели так, как будто он сквозь плоть глядел прямо в мою душу.Меня снова охватил ужас, ужас потери любимого человека. Водная плёнка на глазах порвалась, снова хлынули градом мелкие слезинки. Я опустил голову, отцепился от Томаса, всем своим видом показывая, что Минхо победил. Парень запрыгнул на сидение рядом, а Бренда не произнесла ни слова?— как с начала спора, так и до его конца. Я же просто смотрел на бледное пятно вместо такого родного лица и перебирал пальцами короткие чёрные волосы. Из глаз капали слёзы…Бренда вела ужасно, машину бросало из стороны в сторону, её трясло, Минхо вздрагивал и тихо ругался, но я не обращал внимания на происходящее. Сидел, молчал и продолжал гладить холодные щёки и ёжик смолистых волос. Минхо изредка поглядывал на нас, но чаще всего он нервно оглядывался вокруг. Бренда не отвлекалась от дороги и так же, как и Минхо, то и дело смотрела в зеркало заднего вида.—?Мы на месте! —?крикнула Бренда и быстро выпрыгнула с сидения, попутно открывая дверь. —?Быстрее, пока у нас есть ещё время!Я молча вышел из машины и вытащил Томаса, Минхо вылез следом и также подхватил его. И вдруг…—?Все будет хорошо, Ньют… —?шёпот.Тихий, такой любимый и близкий голос с трудом донёсся до уха. Я чуть не остолбенел, но лишь прибавил шагу. Мои шаги становился всё быстрее и быстрее, и вскоре переросли в бег. Мы добежали до здания ПОРОКа, а Бренда, опередив нас, открыла перед нами дверь. Внутри нас встретили Тереза и Ава Пейдж. Я смотрел на Терезу с презрением, Минхо с еле уловимым отвращением, а Бренда с сожалением в глазах. Девушка не смотрела на нас вообще, только при взгляде на Томаса в голубых глазах проскочил едва заметный страх. Ава Пейдж пыталась выразить взглядом опаску, наверно, в надежде, что мы поверим в этот спектакль. Нисколечко не поверим!—?Что дальше? —?я пронизывал взглядом то одну, то другую, рядом Бренда и Минхо о чём-то перешёптывались.А вокруг война… Смешно, вокруг война, а мы все беспокоимся за одного человека. Такова судьба, никто не хочет терять самое любимое, что у него есть. Похоже, любовь способна делать с человеком всё, что ей угодно… И когда это я записался в философы?—?А дальше… —?казалось, её идеи заканчивались здесь, прямо здесь, на пороге смерти Спасителя.—?Вы, везите его в лабораторию на третьем этаже, а ты дай мне пробу твоей крови. —?Тереза старалась говорить быстро и понятно, но её язык заплетался словно змея в тугой узел.Хмыкнув в её сторону, я посмотрел на ребят?— они молча переглянулись, но всё-таки закинули Томаса на каталку. Неуверенные взгляды вцепились в меня, будто я должен принимать решение. Я так же неуверенно кивнул им, Минхо быстро начал удаляться, а Бренда, шепнув мне, чтобы был внимательнее, последовала за ним.Я развернулся и злобно глядел на предательницу и её прародительницу. Тереза лишь опустила голову, а Ава стояла и мерила меня проникновенным взглядом. Потом раздался её тихий, немного хрипловатый, старческий голос:—?Что ж, раз так получилось, может твоя кровь тоже сойдёт для вакцины, ты же не против? —?женщина говорила без особого интереса, просто пытаясь точно удостовериться, что я не передумаю.—?Нет, если это спасёт его… Я готов сделать всё, что нужно… —?голова трещала от боли и не собиралась принимать хоть каких-то мер.Ава Пейдж кивнула и выразительно посмотрела на Терезу, которая развернулась и направилась куда-то в другую сторону. Уходя, она обернулась и глянула на меня. Взгляд девушки был полон сожаления, вот только я не нуждался в её сожалении.—?Не смотри на меня так, будто сожалеешь о произошедшем,?— я от себя не ожидал такого холодного голоса, словно я потерял частичку сердца. —?Нам твои слёзы ни к чему.—?Ньют, я… —?она всё так же опрометчиво пыталась извиниться, но не могла подобрать слова. Жалкое зрелище. —?Мне очень жаль… Я действительно не хотела…?Ты не хотела, а всё выглядит так, как будто ты это планировала.?—?Ага, вряд ли не хотела… А ведь говорил я Томасу: девчонка среди нас до добра не доведёт. —?оборвал я.Она замолчала, в глазах блеснули слёзы. Господи, наверно её всхлипы сейчас что-то исправят!—?Твой плач ничего не поменяет, Тереза. —?это была Ава Пейдж. Она стояла до сих пор здесь. —?Помоги им, и может быть, они простят…Женщина удалилась. Идя в сторону, куда ребята увезли Томаса, оглянулась и кинула мне лишь одну фразу:—?С ним будет всё в порядке.Пробормотав тихое: ?…Прости…?, Тереза прошествовала к лифту.Она что, с ума сошла? На улице такая бомбёжка, а она собралась ехать на лифте? Ведь это и впрямь самоубийство!Девушка посмотрела на меня сквозь пелену слёз, мол, чего стоишь, быстрее, пошли.—?Ты что, решила сдохнуть поскорее? —?вопросы вылетали с ядом, словно я стал змеей. —?Или… Тереза, если ты собралась убить меня в этом лифте, то даже не рассчитывай, что кто-то из нас простит тебя.Она активно замотала головой. Я изогнул брови в непонимании.—?Заходи уже, Ньют, это здание самое крепкое, что есть вообще в городе, так что лифты здесь прочные…—?Хорошо, но если…Тереза перебила меня:—?Нет, я всего лишь хочу помочь.Я недоверчиво покосился на неё, но всё же прошёл в лифт рядом с ней.Тереза молча нажала на кнопку и отошла от панели. Лифт практически бесшумно тронулся с места.На улице всё так же проходила бомбёжка, умирали сотни людей. ?А мы что? А мы ничего, ещё живы и с каждым днём меня это всё больше и больше беспокоит… Лифт, как ни странно, не трясёт… Хотя откуда мне знать, странно это или нет, давно уже не ездил на лифте… Смех, совершенно истеричный и горький… Мой смех, противно режущий слух…Почему же из-за нас умирают все? Так, Ньют, прекрати думать не о том, что надо.?Меня отвлекла Тереза, копошащаяся в халате. Через несколько минут она повернула лицо ко мне.—?Пожалуйста, Ньют, прости, я правда не знала, что так получится… —?из-за этой болтовни я потихоньку начал раздражаться. —?Но я считаю, что это правильно, ведь мы можем помочь заражённым.Она ещё собиралась что-то добавить, но я перебил её:—?Да, считает она, что это правильно… Но из-за тебя погибли все, кого мы так долго искали и пытались спасти. И ты думаешь, мы тебе ?спасибо? должны сказать? А вот ничего подобного! Ты предала нас! Я даже не знаю, чем таким вы промыли Минхо мозги, что он решил вам довериться!Я выплёскивал весь яд, что накопился во мне за эти адские месяцы.—?Ньют, прости, прости, пожалуйста, … —?слёзы новым потоком хлынули из глаз Терезы. —?Пожалуйста…Я не дрогнул ни одним мускулом лица, не пытался успокоить девушку, зато окинул её холодным взглядом.—?Ещё раз повторюсь, Тереза, твои слёзы НИЧЕМ не помогут.Но всё-таки я вскоре сжалился над ней, в конце концов, она попыталась… Притянув девушку за рукава халата, я обнял её, успокаивающе проводя рукой по спине и тёмным волосам. Я слышал её сердцебиение и прерывистое дыхание, чувствовал её слёзы. Тереза потихоньку успокоилась. Отошла от меня на несколько сантиметров и вытерла мокрые дорожки с лица.—?Что ж, Тереза, пока что, ты прощена, так что… —?я взъерошил ей волосы и продолжил. —?Давай поможем людям!На этот раз я улыбнулся. Тепло улыбнулся. Вот это да. Я за столько времени улыбался только с одним человеком… Томми…—?Давай поможем Томасу… —?озвучила мои мысли Тереза. —?Ты ведь об этом думаешь?Риторический вопрос был поставлен так, словно на него ей нужен ответ.Я хмуро глянул на девушку, говоря взглядом, что лучше не затрагивать тему Томаса. Потом отвёл взгляд от неё на цифры, указывающие номер этажа. Седьмой. Вспыхнуло воспоминание о дне, когда Томас и ребята принесли ту штуку, на которой было число семь, а Галли не на шутку обозлился на Томаса.Лифт поднялся ещё на два этажа и пискнул, сигнализируя: ?Приехали, господа?. Теперь светилась цифра 9. Тереза молчала с того момента, как я посмотрел на неё. Мы вышли из лифта, при этом постоянно осматриваясь.До кабинета мы добрались без происшествий, не встретив заражённых. Интерьер просторного помещения выглядел новым, особенно по сравнению с домами на улицах имунов: стены покрашены в белый, кушетка цвета тёмного ультрамарина с отблеском, серебристый инструментальный столик, скорее всего железо-алюминиевый, впечатляющих размеров письменный стол с множеством ящиков, а на нём компьютер, микрофон, микроскоп и куча различных папок, файлов и документов с образцами. Неожиданно по спине у меня прошла дрожь, почему-то я почувствовал себя подопытным животным.Тереза сразу попросила меня сесть на кушетку, подкатила к ней стул на колёсиках, а сама полезла в ящик большого стола и достала оттуда жгут, угольно-чёрный прозрачный шприц средних размеров, ватку и спирт. Положила все ?орудия пыток? на столик-тележку, села на стул и приказала мне сжимать и разжимать кулак, согнув руку в локте. Потом взяла жгут и зафиксировала его чуть выше моего локтя.Уложив мою руку на столик, в удобное для проведения процедуры положение, обмакнула вату в спирт и протёрла чувствительное местечко в изгибе локтя. Сняла колпачок с иглы, поднесла её к самой видной голубой венке, перевела взгляд на мои глаза и, посмотрев так пару секунд, нежно попросила: ?Пожалуйста, не дёргайся…?. Снова осмотрела мою вену и ввела иглу. Зафиксировав шприц, Тереза стала заполнять его алой будоражащей сознание кровью, что так необходима для жизни. Ощущения не из приятных конечно, но мне не привыкать.?…Нам не привыкать…??— вспыхнула невзначай кинутая Томасом фраза. Самым жалким в моей ситуации казалось то, что он даже не подозревает, какие чувства я испытываю к нему. Не знает, что я люблю его совсем не дружеской любовью. Глупо, неправда ли, любить того, кто даже не замечает этого и считает тебя лишь лучшим другом, который будет вечно рядом… Меня скоро потянет блевать от вида этой сладкой парочки… Тереза и Томас… Запретная любовь?— красиво звучит, не так ли? А про меня он снова забудет и будет страдать из-за неё… Так, что-то я снова задумался…Очнулся я тогда, когда Тереза осторожно вынула иглу и прижала смоченную спиртом ватку к ранке, из которой маленькими каплями выходила кровь.?— Зажми. —?сказав это, Тереза отошла к столу с микроскопом и положила шприц с алой жидкостью рядом. Взяв предметное стекло, она положила его на предметный столик микроскопа.—?Отдохни, ты молодец. —?девушка принялась исследовать состав и свойства моей крови.—?Да уж, не буду спорить. —?пробурчал я, зажав между рукой и предплечьем ватку. Я снял жгут и прилёг, всё-таки кушетка позволяла немного расслабиться. Развалившись на кушетке, я снова стал размышлять над бредовыми вопросами, вроде: зачем я живу? Почему я люблю этого болвана? Нужен ли я Томми? Любит ли он до сих пор Терезу? И самый глупый?— взаимна ли моя любовь к Томасу? Разумеется, я знаю ответ на большую часть своих вопросов. Как же он может любить МЕНЯ, если так старательно пытался отгородить ЕЁ от всех опасностей. И всегда думает о ней, не о нас, не о друзьях, или обо мне…За глупыми раздумьями я не заметил, как уснул. Веки просто закрылись и лишь немного трепетали во сне.***Мир Морфея окутал парня своими объятиями словно пуховое одеяло. Несмотря на шум сопровождающий действия Терезы, Ньют смог заснуть хотя бы на пять минут, передохнуть от наполняющих его голову несуразных мыслей, прекратить чувствовать боль, переполняющую его хлипкое юношеское сердечко. А ведь боль преследовала его с самого появления в Глейде Томаса… Ну, а теперь он для него вакцина, которая ему необходима.Очнулся Ньют, когда его легонько начали тормошить. Тереза пыталась разбудить парня уже каких-то десять минут, при этом громко говорила о биологической составляющей его крови, о том, что он и его кровь-вакцина против вспышки, разглагольствовала о спасении людей… которых не было.Ведь людей, которых могли спасти, безжалостно расстреляли в горах... Страшно смотреть на то, как люди, невинные люди, умирают, умирают ни за что, а те, кто причинили им и их семьям боль, всегда остаются безнаказанными. Такие мысли в последнее время постоянно появлялись в его голове. Без причин, по причине, из-за причин. Всегда были раздумья на тему жизни. Причины как таковой он не знал. Ну, возможно догадываюсь, что причина в его чувствах. Но в каких чувствах? Вот это для него настоящая загвоздка, в его голове как в аду кружатся одни демоны с вопросами, один за другим, съедая остатки сознания. Сознания, что пыталось найти хотя бы один ответ на любой вопрос. Почему в природе человека существует такое, что он задаёт вопрос, на который не может ответить и мучается? И на этот вопрос нет ответа для него. Он знает о природе человека самую малость, как и все, никто не может знать всех ответов. Так он снова задумался... Сколько раз он уже так делал? Много. Очень много раз. Он закрывал на всё глаза и затыкал уши, не желая ни слышать, ни видеть всего существующего и уходил в тот мир, где всё хорошо, все счастливы и нет никакой вспышки и шизов. Нет проблем, есть родители, школа и друзья. Друзья - надёжные приятели и добрые подружки. Вот чего не хватает именно Ньютону, наверное, как и всем остальным в этом мире хаоса. А ещё чего не хватает Ньюту по его мнению, так это внимания со стороны Томаса, он также слишком зациклен на девушках, причём каждая тянет его на себя, чуть ли не разрывая.?Не понимаю Томаса, ему нас не хватает, что ли? (Извините за женскую, ревнивую логику.) Зачем ему девушки, если есть я? Почему он заразился, и от кого именно? Может его укусили? Через порез? Дыхательные пути? Через кожу? Без понятия. Я не знаю… почему я не задал себе этот вопрос, когда увидел состояние Томаса? Да, точно была критическая ситуация. Нельзя было мешкать. Господи, перестаньте мельтешить в голове дрянные вопросы.??— голова разрывалась от них.

Он схватился руками за голову, пальцами впиваясь в кожу, слегка царапая её ногтями. Резкая головная боль пронзительной молнией шарахнула по вискам Ньюта. Зажмурив глаза и закусив нижнюю губу до крови, он закричал что есть мочи. Боль затихала, а горло уже саднило. Крик стих, были слышны лишь хрипы, вырывающиеся из гортани. Горло разодрано от оглушительного крика. В грудной клетке красуется дыра из которой течёт алыми ручьями кровь, замарывавшая футболку, куртку, штаны, кушетку, пол, всё. Грудная клетка превратилась в месиво из жилок, мышц, костей, вен и сосудов. Криков больше не было и хрипов тоже, изо рта тихонько капала красновато-бордовая жизненно важная жидкость. На фоне всё-так же были слышны взрывы ракет, крики людей, грохот оружия.

Вот в комнате раздаётся повторный крик, но теперь женский. Сил хватает только на то, чтобы немного повернуть голову и глаза в сторону крика.Тереза… Тереза стояла с такой же дырой в груди, из неё так же капала жидкость, она потерянно глядела в одну точку. Её лёгкие до сих пор пытались функционировать, от этого грудная клетка бешено поднималась и опускалась, на лице теперь застыло отсутствующее выражение. Взгляд стал пустым. Кожа начала потихоньку бледнеть, с её губ срывались тихие хрипы и стоны, а колбы и какой-то шприц выпали из трясущихся и быстро опускающихся рук девушки. Через секунду она свалилась на пол замертво, глухо ударившись головой об плитку. Через мгновение я также упал на кушетку, как и Тереза, сил не было ни на что. Оказывается, когда обрывается жизнь чувствуешь только боль… И душевную и физическую, словно что-то обрывается в момент, когда пуля лишает жизни. Отрывок самых ярких воспоминаний вспыхивает перед глазами, друзья, родные, близкие, счастья полные глаза, глаза полные слёз, взгляд говорящий о сожалении и сострадании. Цвет глаз любимого человека…Это не так как описывают в книгах, перед глазами не проносится вся жизни ведь память не такая вечная что бы запомнить всё. Лишь хорошо запоминаемые и которые отпечатались на подсознательной корке будто тату на коже-воспоминания. Также являются образы близких по духу людей, после встречи лицом к лицу со смертью человек должен трястись от страха, а Ньют не такой пугливый. Единственное что может в данной ситуации действительно испугать его так это новость о смерти Томаса и Минхо. Но ведь он уже умер зачем ему беспокоится за себя, а за живых мёртвые не должны волноваться они умерли и всё. Ничего не поделаешь, они не смогут вмешаться или подсказать, они ведь теперь даже не материальны. Ну вот пришла очередь и Ньютона закрывать глаза, и на этот раз уж точно закрыть их навсегда. Работа мозга завершается после нескольких стуков сердца, в комнате больше никто не дышит как и во всём здании. Через пару минут оно взрывается, а самолёт за несколько километров с сотней выживших на борту летят в тихую гавань. Вот и закончилась история Ньюта, Томаса, Терезы, Минхо… всех, для кого-то хорошо, для кого-то плохо.