Рождение при яростном ветре. Часть 2 (1/1)
Бел Бел застыла на месте и продолжала наблюдать, но быстро узнала гнедую кобылу Мирри из одного с ней табуна. В годовалом возрасте Мирри поймал скотовод, но она сумела сбежать. Из-за этого она очень опасалась людей, и они с Бел Бел часто убегали вместе от табуна, когда им казалось, что остальные лошади подошли к людским хижинам слишком быстро. Бел Бел тут же разглядела что-то темное на земле рядом с Мирри и догадалась, что у той тоже родился жеребенок. Поэтому она смело повела сына в их сторону. Заметив Бел Бел, Мирри приветствовала ее тихим ржанием, а та, слегка выгнув шею, горделивой походкой направилась к гнедой брамби рядом со своим белым сыночком , думая о том, как прекрасны его серебряные грива и хвост и как в свое время они будут казаться брызгами водопада, когда он будет мчаться галопом. Мирри тоже была рада ее видеть. -Привет, Бел Бел,- сказала она,- какой у тебя красивый сын и тоже совсем светлый! Разбужу-ка я своего соню, надо и мне похвастаться. И она толкнула носом лежащего у ее ног ярко-гнедого жеребенка. Тот сонно поднял голову, но, увидав чужих, сразу проснулся и с некоторым трудом поднялся на ноги. -Красивая голова,умная,-одобрительно сказала Бел Бел.-Как ты его назвала? -Ураганом,-ответила Мирри.-Он родился в наихудшую погоду две ночи назад. А твоего как зовут? -Таура, в честь ветра. Он тоже родился той ночью. Они будут лучшими друзьями не меньше года. Матери с глубокомысленным видом покивали головами: так повелось у диких лошадей, что юные жеребята держались какое-то время вместе,после того,как покидали матерей. И это продолжалось до тех пор, пока они не достигали того возраста и той силы, которые позволяли им драться за одну или двух кобыл, чтобы начать создавать собственный табун. Ураган и Таура с любопытством обнюхали друг друга, а потом оба повернулись к своим матерям, чтобы пососать молока. Наступили весенние солнечные дни, трава росла свежая, зеленая и нежная. Обе кобылы не покидали поляны с травой; они ели траву,нежились на солнце, пили холодную чистую воду и скоро снова сделались сильными и гладкими. Суровая зима осталась позади, и молока у них для жеребят осталось вдоволь.Те тоже окрепли, играли, и скакали, и катались по траве. Вскоре они научились узнавать больших клинохвостых орлов , парящих в небесной синеве высоко над ними; распознавали крики горных сорок и не боялись дружелюбных больших серых кенгуру или маленьких коричневых кенгуру валлаби. Жеребята не уступали друг другу ни в силе, ни в росте , и как только они смогли следовать за своими мамашами на далекие расстояния, Бел Бел и Мирри , которым не терпелось уже присоединиться к своему табуну , на рассвете двинулись на юг. Они шли между скал по горному кряжу, поросшему снежными эвкалиптами, и поздно утром вышли на огромный открытый склон, который был частью глубокой котловины среди холмов. Бел Бел и Мирри становились на границе леса, чтобы поговорить со своими жеребятами. -Никогда не выбегайте на открытое пространство, не осмотревшись как следует,-предупредили они. Жеребята не увидели ничего, кроме крутизны, покрытой снежной травой, и отвесных скал, уходящих куда-то вниз, а в другой стороне-каменистый, поросший лесом склон. -Там мы проведем часть лета,-объяснила Бел Бел.-Людям и скоту там не пройти, зато для нас будет вдоволь корма. Ни Таура, ни Ураган не поняли, о чем идет речь. -Там внизу, продолжала Мирри,-течет река Крекенбек. Вода в ней вкусная, прохладная, ее хорошо пить в жаркие дни, а кое-где на песчаных берегах молодым есть где покататься по песку. Наконец брамби вышли на открытый склон, не отдаляясь при этом от спасительного леса. Таура и Ураган испытывали приятную приятную усталость, так что им даже не хотелось резвиться. Вскоре они заснули на солнцепеке. Довольная Бел Бел с Мирри паслись неподалеку. Вокруг царил покой. Слышалось , как поодаль течет река, полноводная и бурная после таяния снегов, иногда крики сорок, но в остальном стояла тишина. Даже кобыл стало клонить ко сну, как вдруг раздалось пронзительное ржание напуганного Тауры. Бел Бел резко повернулась и увидела, что жеребята вскочили на ноги и сына ее в этот момент пытается схватить человек. Бел Бел заржала, призывая Тауру, а затем галопом поскакала в ту сторону, готовая напасть на человека. Жеребята, обезумевшие от страха, бежали ей на встречу,их длинные ноги так и мелькали. Бел Бел услыхала яростное ржание Мирры позади себя. Человек повернулся и бросился наутек в сторону леса. Кобылы прекратили бешеную скачку и остановились, чтобы обнюхать с головы до ног своих дрожащих детей и убедиться, что они целы и невредимы. Бел Бел была за то, чтобы преследовать человека. -Он не скотовод, у него не было ни лассо, ни кнута,-настаивала она. -Верно, - отозвалась Мирри,- но у одинокого человека в горах может быть с собой ружье.Нет, забираем жеребят и уходим.-Она обернулась к Урагану.-Имей в виду, сынок, это был человек. Никогда не подходи близко ни к нему, ни к его жилью, ни к загонам для скота и для прирученных лошадей. Человек сделает тебе больно, он поймает тебя, наденет на голову кожаные ремни, лишит свободы, окружит тебя загородкой, а если ты укусишь или лягнешь его, то он будет тебя бить. От страха пот выступил у нее на коже, и жеребят еще сильнее охватила дрожь.