60 (1/1)

Большой палец на левой ноге мигом жгучей болью напомнил о себе. Александр схватился за ногу поближе к щиколотке и, не рассчитав, рухнул на диванчик, отвернувшись от двери.—?Пить глупо, Александр Юрьевич,?— чей-то голос пробился сквозь пьяный дурман и засел, отдаваясь эхом в черепной коробке.—?Коротков, пошел в жопу,?— процедил Воропаев, скрючившись в три погибели. Палец упорно ныл… ?Неужели сломал о китайский ширпотреб??.—?Я всегда знала, что интуицией вы не отличаетесь…. Разве я похожа на Федора?Катя… такая несчастная и уставшая, в своём сером платьице и пальтишке… такая молчаливая… и такая родная… замерла в дверях, глядя на него отрешенно и кусая до крови губы. Под глазами пролегли круги…—?К-катя? —?голос предательски дрогнул…. Девушка тихо кивнула,?— Но… как? Я же… собственными глазами…—?Я забыла выдать Коле заявление, подписанное своей рукой… Света позвонила… пришлось приехать… да и вещи…—?Катя,?— Алекс не дал закончить ей… не смог удержать себя в руках. Вскочив на ноги, он рванулся к девушке и крепко ее обнял.Катя почему-то не сопротивлялась. Но и не стремилась ответить Алексу на неожиданный порыв. Просто скорбно опустила плечи и уткнулась в его грудь, аккурат в ворот его уже порядком потрепанной рубашки.Они стояли так невыносимо долгие минуты… Воропаев не смел даже передвинуть руки, хотя ладони чесались… растрепать ее этот вечный пучок, зарыться пальцами в волосы, чуть оттянуть их и……наконец-то…… поцеловать её… несносную… странную… тихую…Но вместо этого он слушал, как трепыхается в её груди, гулко ухает сердце, как судорожно глотает она воздух, вцепившись в лацканы его пиджака…… не сопротивляясь…… не отталкивая…… но и не порываясь его обнять в ответ.И даже на это он был согласен, сминая в своих руках это старое пальтишко, которое… ох как мешает…—?Катя,?— всё повторял и повторял Воропаев, хрипло и невпопад… вдыхая запахи… её запахи… потому что не знал, сколько ему еще позволят вот так обнимать эту невыносимую…… эту маленькую…… эту… только Его…Катю…… и он старался запомнить всё: и её запах, и этот жесткий пучок под кадыком, и ветхую материю пальто, и нежность… эту испепеляющую нежность, в которой он утопал… утопал без остатка и не боялся утонуть…Девушка как-то странно повела плечами, отпуская пиджак… и Алекс тотчас же отстранился, отступив на шаг, и отпустил её, пытаясь взглянуть в её лицо. Она как-то странно сжалась, не чувствуя человеческого тепла на своих плечах, и потянулась обратно к Воропаеву.Опешив, мужчина подошел вплотную к Катерине… и уже она обняла его за талию.- Прости меня… - буркнул он, вновь утыкаясь в ее волосы, - Я – такой дурак и кретин. Пушкарева судорожно вздохнула и… всхлипнув, начала безудержно рыдать, уткнувшись в разнесчастную ткань воропаевского пиджака… Алекс сглотнул и прижал Катерину максимально близко к себе… Было… мокро, сопливо, даже где-то не очень эстетично…Зато он чувствовал, что напряжение, которое поселилось в кабинете после ухода Катерины… да что в кабинете – напряжение в нём самом… уходило вместе со слезами, которые безвозвратно портили его дорогой пиджак… и грозились испортить его не менее дорогую рубашку. Ей-Богу, если бы он тоже умел плакать, он бы разрыдался не хуже Пушкаревой.Мужчина сам не заметил, как начал что-то бормотать в уже порядком растрёпанную макушку Катерины, успокаивать, едва гладить по спине… Только чтобы – не спугнуть…Она как-то трепетно выдохнула и ?оттаяла? окончательно, позволяя себе купаться в ощущениях…Вот мужские руки, до этого дрожавшие от напряженной ?борьбы? с хозяйским рациональным мышлением, начали смелее оглаживать абрис девичьего тела, пальцы словно запоминали каждый изгиб, каждую черточку, каждый пунктир, на котором останавливались….Вот сердце, до этого колотившееся так, словно Воропаев поучаствовал в бешенной гонке, начинает ритмично стучать… и Катя вдруг отчетливо слышит, как её сердце стучит с ним в унисон, в одном ритме… отнюдь не спокойном… Но ей нравится…Ей также нравится чувствовать его реакцию на её малейшее движение, его рваное дыхание и ход кадыка, в который уперлась её макушка… Ей нравится даже материя его пиджака, намокшая от её слез… и он не против ?впитать? их в себя…. Она чувствует это по тому, как Алекс сильнее прижал её к себе, переставая успокоительные поглаживания… его руки просто сомкнулись на ней, как щит от всех передряг… от всего, что могло бы быть плохого… …даже если это плохое принес он – Александр Воропаев…… А Катя так хотела эффектно появиться перед ним, швыряя от руки написанное заявление об уходе. Даже может быть она бы решила ?подколоть? его, ответить ему своей ?шпилькой? за все те слова, что он когда-то произносил в её адрес. Но увидев его в таком состоянии, ?железная? Пушкарева сдалась… а уж когда Алекс обнял её, вся оборона рухнула куда-то в небытие… … И хлынули слёзы…Она так не плакала с тех пор, как прибыла с достопамятного Совета… даже с инструкции так не плакала. Так очистительно-облегченно. Оказывается, эти слёзы ей были нужны… сильно нужны, ибо они давали ей спокойствие… И руки… руки Саши… усиливали это спокойствие многократно…Господи, как она, оказывается, по нему скучала...