Лист второй (1/1)

01 мая 18.. годаПобережье ДалмацииДень выдался жаркий. Дорога, оставив позади небольшой приморский городок и пару деревушек, добежала до крутого холма, обогнула его и разошлась двумя неравными частями?— широкая устремилась дальше вдоль побережья, а узкая свернула влево, незаметно забирая в гору, теряя понемногу уверенность, и в конце концов превратилась в обычную каменистую тропу, пробирающуюся под боком пока еще невысоких скал.Возле старой оливы тропа, видно, совершенно растерявшись, внезапно оборвалась?— дальше была лишь поросшая пока еще свежим и зеленым кустарником невеликая пустошь, в глубине которой время от времени взблеивали невидимые козы да бренчал жестяной колокольчик.Всадник, одетый в серое, придержал коня и, не оглядываясь, поднял вверх правую руку, затянутую, несмотря на зной, в тонкую кожаную перчатку?— дал знак к остановке.Его сопровождали двое пеших?— на первый взгляд, братья-близнецы: высокие, худощавые, с покрытыми жесткой дорожной пылью бесстрастными лицами.—?Первый, прими повод,?— коротко сказал маленький серый человечек. —?Останемся здесь до заката. Можно отдыхать.Лошадь дальше не пройдет, а сам он уже не настолько молод, чтобы карабкаться в гору по самому солнцепеку. Да и к чему торопиться? Времени у них больше, чем достаточно.Древнее оливковое дерево давало довольно тени, чтобы в ней разместились все четверо, включая коня. Маленький серый человечек отхлебнул из фляги. Последнее селение они миновали меньше часа назад, и вода, набранная из глубокого деревенского колодца, сильно нагреться еще не успела.Двое провожатых тоже попили, каждый из своей фляжки. Если бы их увидел кто-нибудь посторонний, то решил бы, что двигаются они под какую-то слышную только им команду?— так отлаженно подняли фляги две правые руки, и так же одновременно и дружно опустились. Можно было поручиться, что оба они сделали одинаковое количество глотков и что воды во фляжках осталось поровну. Но посторонних на пустоши не оказалось, козам было неинтересно, а маленький серый человек к подобному давно привык.Поэтому он спокойно уселся там, где тень была погуще, прислонился головой к узловатому масличному стволу и прикрыл глаза. Тренированное сознание сквозь туман полудремы отмечало все значимые звуки. Вот переступил с ноги на ногу, зашуршал сорванной травой и фыркнул привязанный с другой стороны дерева конь. Вот зазвенели один за другим вспугнутые прибытием маленького отряда кузнечики. А коз слышно не было, видно, ушли куда-то дальше в бурьян.Время от времени человечек в сером размыкал ресницы и оглядывал своих спутников. С ними все было в порядке. Они выполняли команду ?Отдыхать?, как и следовало, по очереди. Первый бодрствовал сидя, внимательно наблюдая за пустой поляной. Второй, пользуясь случаем, спал, свернувшись на опавших листьях оливы.Это было правильно. Через два часа он проснется сам, без понуждения, и сменит Первого, а тот ляжет и тут же заснет, так же крепко и безмятежно.Все шло заведенным порядком. Человек в сером разрешил себе чуть крепче смежить веки и тоже уснуть. В конце концов, команда ?отдыхать? относилась и к нему. Этой ночью предстояла сложная работа и очень непростая встреча, способная лишить сна многих и многих?— но не его. Волноваться загодя о том, что еще не произошло, было бы непозволительной роскошью и напрасной тратой времени, которое лучше потратить на дополнительный отдых и восстановление сил.Он проснулся, как и приказал себе, незадолго до заката, когда удлинились тени, то есть как раз вовремя. Скоро стемнеет, а им еще нужно добраться до места. К тому же излишне долгий сон, тем более на закате, расслабляет и лишает воли.Человек в сером шевельнулся и почувствовал, как рядом пробудился кто-то еще. Первый?— шел его черед спать. Второй был тут же, но не сидел смирно, как ожидалось, приглядывая за безлюдной поляной. Он стоял возле дерева, положив ладонь на шершавую кору нижней ветки, и вглядывался в сложный узор переплетающихся ветвей и узких листьев старой оливы.Это было неправильно. Нарушение. Опять. Человек в сером поморщился недовольно. Ничего страшного не случилось, на отдыхе подобное поведение было вполне допустимо, но все же… Сидеть бы Второму смирно подле спящего Первого. А может быть, дело в том, что Второй подспудно раздражал человека в сером? Уже который раз. Уже который год. Словно что-то было не так с этим бойцом, недавно вернувшимся в ранг охотников.Человек в сером заставил себя подавить вскипающее раздражение?— оно было недостойным проявлением нерациональных чувств. Если уж злиться, то на самого себя. Провожатых в рейд он не выбирал, их назначил закон живой очереди. И если личная неприязнь к рядовому бойцу настолько сильна, что может помешать выполнению задания, то следовало бы побеспокоиться об этом до выхода из Обители. Но повода придраться Второй не давал никогда, работал не хуже других. И не лучше. Так что задачу свою и в этот раз выполнит как должно.Маленький отряд собрался быстро. Перекусили наскоро: пресные лепешки с тонкими ломтиками вяленого мяса, по глотку воды; оправились, отойдя в кусты. Перевязали наново коня?— ему предстояло ждать здесь до рассвета. Вскинули на плечи вещевые мешки. Готовы.В трех шагах за оливой в скале обнаружились грубо вырубленные высокие ступени. Подъем оказался проще, чем ожидалось, и, казалось, и получаса не прошло, как путники стояли перед полуобвалившейся аркой из дикого камня. На уцелевшем куске стены скалился облупленной мордой крылатый лев?— когда-то здесь были ворота, закрывавшие путь в маленькую горную крепость.В быстро густевших сумерках прошли они по щербатой узкой мостовой?— вокруг были лишь развалины. Полуразрушенные дома с провалившимися крышами, обсыпавшийся каменный обод колодца, крошечная церковь со сбитым набекрень крестом?— похоже, когда-то здесь шел бой, и крепость не выдержала осады.Проросшая бурьяном улица очень скоро закончилась мощенной булыжником площадью?— тоже маленькой. В углу ее стояло, наверное, единственное уцелевшее здание?— то ли высокий дом, то ли низкая башня, опоясанная рядом похожих на бойницы окон под плоской крышей. Три широкие ступени поднимались к плотно пригнанной к косяку деревянной двери?— видно, кто-то приглядывал за одинокой башней, не давая ей рассыпаться по камешку. Но никого не было в давным-давно заброшенной крепости?— ни огня, ни движения, только пахла горько помятая сапогами пришельцев полынь, пробившаяся сквозь выбоины мостовой, да цикады стрекотали оглушительным хором посреди спустившейся ночи.До назначенного часа было еще далеко. Но они уже пришли. Человек в сером точно помнил полученные инструкции. Он подошел к каменному крыльцу, наклонился и приподнял лежавший слева от нижней ступени плоский булыжник почти правильной овальной формы. Под булыжником нашелся ключ. Со скрежетом повернулся он в темном глазке замочной скважины, и дверь открылась. Человек помедлил, раздумывая о чем-то, и приоткрыл дверь чуть шире?— пахнуло застоявшимся холодом, словно дверь открывалась не в уходящую в небо башню, а в глухое подземелье. Внутри было не просто темно?— казалось, там, свернувшись клубком, спит сама чернота.Человек оглянулся. На маленькой площади, залитой тусклым светом убывающей луны, стояли двое его подчиненных. Чернильным стремительным росчерком мелькнула летучая мышь. Цикады все пели и пели. Пахло полынью и еще какими-то цветами?— кажется, из развалин церквушки торчал кособокий куст одичавшего белого шиповника.И тут… Он не смог бы объяснить, что случилось. Цикады замолкли разом, и настала мертвая тишина. Свет луны померк, будто его закрыла плотная грозовая туча, ночная тьма уплотнилась, обвиваясь вокруг каменной башни, и что-то шлепнулось на ступеньку, слегка задев человека по носу. Он зажмурился невольно и поразился повисшему вокруг полному безмолвию. Потом глянул под ноги?— на крыльце валялась дохлая летучая мышь. И в это мгновение что-то изменилось неуловимо, и ночь стала прежней.Он вскинул голову?— небо оставалось ясным. Никакая туча не могла бы пронестись с такой невероятной скоростью при полном отсутствии ветра. Луна висела на том же месте куском разбитой тарелки, и где-то поодаль робко цвикнула цикада.А под крышей башни вспыхнули желтым огнем загоревшихся свечей маленькие, похожие на бойницы окна.—?Первый снаружи,?— скомандовал негромко человек в сером и распахнул дверь,?— Второй за мной.Внутри оказалось просторно и пусто. Окон не в помещении не было?— их отсекал от нижнего яруса высокий каменный потолок. Через квадратную дыру в потолке падал свет, рассеявший непроглядную прежде темноту, к дыре вела деревянная лестница. Ни звука не раздавалось сверху, ни шороха. Но было ясно?— там ждут.—?Остаешься здесь,?— понизив голос почти до шепота, сказал человек в сером. —?Не спать!Поскрипев ступенями, проворно поднялся он к светящемуся отверстию в потолке и исчез из виду. А еще через мгновение раздался тяжелый глухой удар, дыра в потолке закрылась. И наступила тьма.***Комната пылала. Свечи были расставлены повсюду: на полу, на длинных лавках, тянущихся вдоль всех четырех стен, в проемах подслеповатых окошек, на тяжелом круглом столе, стоящем посреди комнаты в окружении нескольких резных кресел с прямыми спинками. Огромные алтарные, витые венчальные, связанные пучками иерусалимские, тоненькие, словно карандаши, и толщиной в руку, они горели янтарным светом, наполняя воздух легким потрескиванием и отчетливым запахом мёда, а по стенам плясали, наступая друг на друга, тени. Комната была пуста. Но за тенями, казалось, кто-то есть?— кто-то почти неслышно перешептывался, перебегал из угла в угол, усмехался, оставаясь при этом незримым.Человек в сером молчал. Он хорошо знал привычки хозяина?— не дело гостя заговаривать первым. Следует быть терпеливым и ждать, пока к тебе обратятся.Расчет оказался верен?— вскоре молчание нарушил тяжелый низкий голос:?— Отрадно видеть, что вы приняли на себя труд явиться загодя.—?Не в моих правилах заставлять себя ждать,?— учтиво склонив голову, ответил человек, обращаясь к пустому пространству.—?Цепные псы Европы?— всегда начеку, всегда наготове… Проходите же! Вот кресло, садитесь. Вы постарели, мой друг. Что, много работы?Голос доносился словно сразу со всех сторон и в то же время ниоткуда, слова как будто сами возникали в сознании человека в сером, проникая в его мысли и запечатлеваясь навеки.Человек в сером присел на край ближайшего кресла:—?Не стану отрицать.—?Что, признаюсь, меня несколько удивляет. Не так уж много осталось в Старом Свете вампиров?— настоящих, породистых. Strix Nobilis, так сказать. Мельчает племя! Стариков почти уж и нет, а молодежь… Не та пошла. Размаха нет, нет фантазии. Все больше шушера какая-то попадается, да всякая тварь могильная примазаться норовит.Человек кивнул согласно:—?Точно так. Но ведь и мелкая шушера хлопот предоставляет преизрядно, а вреда нанести способна поболее иного древнего. Работы хватает.—?Да вы не чинитесь, друг мой! Усаживайтесь поудобнее, располагайтесь. Чувствуйте себя как дома! Как вам наше сегодняшнее освещение?— не правда ли, красиво?Человек улыбнулся вежливо и слегка откинулся в кресле. Как же, устроишься тут. Кресло с прямой высокой спинкой напоминало скорее орудие изощренной пытки?— сидеть в нем можно было лишь выпрямившись по струнке, при этом в спину упирались многочисленные завитушки искусной резьбы, а ребристая узкая доска сидения впивалась в задницу не хуже непородистых, но вредных упырей. Но придется потерпеть. Хозяин, старый черт, питает необъяснимое с точки зрения рационального мышления пристрастие к внешним эффектам?— вот и свечей запалил, иному городу на год хватило бы. Но впечатляет, ничего не скажешь. Хотя вряд ли это все затеяно только лишь для красоты: ведь сотня-другая горящих свечек отлично отвлекает на себя внимание. Странное чувство, что за трепещущими тенями и огоньками свечей происходит какое-то постоянное движение, не покидало. Кто-то или что-то таилось там, среди мерцания. Кто-то или что-то не сводил с человека пристального взгляда?— он чуял это и знал, что не ошибается. Ну что ж, придется выдержать роль до конца.—?Красиво,?— сказал человек и положил одну руку на подлокотник.Удобнее не стало. Зато за порогом света кто-то захихикал явственно и ехидно.Усмехнулся и хозяин:—?Огонь не зря называют живым?— смотрите, сколь причудлив его танец. Одно из самых древних и простых, а от того изысканных удовольствий?— смотреть на пляшущий огонь, не правда ли?Человек в сером кашлянул:—?Несомненно. Но все же, полагаю, вы пригласили меня сюда не только для того, чтобы полюбоваться на пляску свечного огня?Хозяин вздохнул с сожалением:—?Разумеется. Даже я не могу позволить себе подобную роскошь. Ну что же…В комнате стало сумрачно. Все свечи разом погасли, исходя струйками голубоватого дыма, остался гореть лишь один стоящий в середине круглого стола тяжелый канделябр на шесть свечей.В соседнем кресле сидел мужчина средних лет и средней наружности. Ничего не было в нем особенного, разве что черные усы, длинные и тщательно ухоженные, были вызывающе старомодны?— сейчас так никто уже не носит.Человек в сером поспешно встал и поклонился.—?Ну полноте. Оставьте церемонии и садитесь.Человек вернулся на свое неудобное сиденье, отметив мельком, что кресло под хозяином преобразилось и стало совсем другим?— просторным, низким, с мягкой обивкой и широкими подлокотниками.—?К делу, друг мой. У меня есть к вам поручение?— необычное, довольно важное и не самое простое.—?Тем интереснее,?— ответил человек в сером.—?Прекрасный ответ! Итак. Предстоит вам следующее. Нанять здесь в одном из портов парусное судно без команды…***—?…Времени у вас достаточно, но затягивать с исполнением не стоит.Человек в сером утомленно молчал?— миновало два длинных часа, наполненных долгим и сложным разговором. Нужно было осознать и принять сказанное, уточнить еще множество деталей, но при этом ни словом, ни взглядом, ни вздохом не намекнуть, что у него возникли большие сомнения в истинности упомянутой хозяином цели предприятия.Иначе?— кто его знает, послужит ли защитой многолетнее знакомство и взаимное уважение. Человек в сером искренне и глубоко уважал своего собеседника, но это не значит?— доверял ему. Он посмотрел на хозяина и вздрогнул невольно?— хозяин тоже смотрел на него. В упор, не отрываясь.—?Я вижу, у вас есть вопросы. Спрашивайте.—?Вы собираетесь перебраться в Англию? —?осторожно начал человек в сером.—?Не исключаю такой возможности.Хозяин поднялся на ноги, прошелся по комнате и остановился у одного из окон.—?Люблю эти места,?— глядя в темноту, сказал он задумчиво. —?Жаль, вам не довелось видеть эту крепость в ночь ее последнего боя. Страшное, но величественное зрелище, друг мой. Они стояли до последнего. Бакул* был завален турецкими трупами под самый парапет. Но турки были сильнее. На рассвете седьмого дня осады они прорвались за стены?— просто вскарабкались по телам своих покойников. И к восходу солнца дело было кончено?— десяток отрубленных голов на пиках посреди этой площади… Но знаете,?— хозяин повернулся к гостю,?— почему-то уже через неделю турки отсюда ушли. Не успев даже похоронить всех своих павших. Странная напасть?— они стали умирать посреди ночи. Каждую ночь по несколько человек…—?Эпидемия?—?В некотором роде, друг мой. Никто не стал выяснять истинные причины?— каждый хотел уцелеть. С тех пор крепость пребывает в запустении, вот уже сколько веков. А я люблю бывать здесь?— изредка, в начале лета, когда цветет белый шиповник.Хозяин оторвался от созерцания ночи за окном и повернулся к гостю.—?Здесь никогда не бывало тихо. Ни одного спокойного века, да и год не каждый. Горячая кровь у этого края. Но грядущее… Грядущее и вовсе взорвет Балканы, как прямое попадание ядра?— пороховой склад. Ниспровергатели уже родились. У этой эпохи тяжелая поступь, друг мой.Человек в сером ждал продолжения. Но хозяин молчал. Потухшие свечи одна за другой начали вспыхивать снова, отгоняя скопившийся сумрак в дальние углы. В комнате стало почти уютно?— гость вдруг понял, что сидеть ему стало удобно. Кресло под ним преобразилось, даря отдых уставшей спине.—?Значит, мы нанимаем судно без команды,?— заговорил наконец человек в сером. Хозяин, отметив это ?мы?, снисходительно улыбнулся в усы:—?У меня есть кандидатуры на основные вакансии,?— он слегка прищелкнул пальцами. —?Список перед вами.Перед гостем развернулся на столе небольшой пергаментный свиток с коротким списком?— всего четыре имени.—?Можете добавить кого-то по своему усмотрению,?— предупреждая вопрос, сказал хозяин. —?Но большой команды не понадобится. Недостаток команды восполнится с помощью сверхъестественных сил.—?И где же взять мне эти сверхъестественные силы? —?гость пробежался по списку. —?Да, эти господа нам известны, но с одной кандидатурой, боюсь, будут затруднения. Неразрешимые затруднения?— его упокоили чуть больше месяца тому назад.—?Вот как? —?голос хозяина не дрогнул. —?У меня нет известий. И кто же это?—?Номер четвертый.—?Да? Ну, что же делать. Мы перенесем эту потерю. На редкость легковесный был персонаж. Однако ваши молодцы не дремлют… И как вы только с ними управляетесь, ума не приложу. Ваши братья-иезуиты вам и в подметки не годятся.—?Они не братья нам,?— сдержанно ответил человек в сером. —?Они лишь взяли за основу нашу методу подготовки новициев. И, осмелюсь сказать, основательно ее испортили излишним вниманием к вопросам души. Ненужное и вредное веяние. Недопустимая роскошь! Мои люди не ходят к исповеди. Разум их чист и открыт, они всегда готовы выполнить поставленную задачу и не знают ни страха, ни сомнений.—?Ну-ну, полно, друг мой, не горячитесь. Вам ли не знать?— я не осуждаю ваши методы. Но, мне кажется, понимаю, почему старик Игнасио** в свое время пошел другим путем… Впрочем, вернемся к делу. Сверхъестественными силами я с вами поделюсь.Скрытые за переливами света тени зашевелились, налились плотью и захихикали?— в этот раз совершенно отчетливо, не скрываясь, и несколько рук сразу вытолкнули на середину комнаты объемный деревянный ящик. Он прокатился по полу, в недрах его что-то звякнуло битым стеклом, когда ящик остановился у самых ног хозяина.—?Вот, прошу. Дух весьма своенравный, но вынужденный подчиняться силе хрустальной сферы. Для него невозможного мало. Правда, порою бывает невыносим. Но это уже вопрос личной приязни. Насколько я знаю, будущий капитан?— признаться, я рад, что ваши молодцы до него так и не сумели добраться?— сможет найти с духом общий язык. И кстати, захватите еще вот эти свечи?— как личный презент капитану. Горят неугасимо, не чадят, не коптят. Ему понравится, я знаю. В этом мы с ним схожи.?— Ну что? —?хозяин вернулся в свое кресло и уселся, вольготно закинув ногу на ногу.Гость понял, что официальная часть приема подходит к концу.—?Прошу прощения, ваше сиятельство,?— сказал он поспешно. —?В случае, если я сочту необходимым добавить в команду кого-то на свое усмотрение… Боюсь, путешествие для него закончится слишком скоро.—?Ах, да. Вот, возьмите?— черный мешочек на длинном кожаном шнурке закачался над столом в вытянутой руке хозяина. —?Этого будет достаточно.Гость осторожно взял амулет. Под плотной тканью прощупывалось что-то небольшое и острое.—?Значит, по рукам?Хозяин протянул гостю раскрытую широкую ладонь. Человек в сером замер. Хозяин ждал терпеливо, улыбаясь радушно и широко. У гостя по спине побежала струйка холодного пота. Напряжение росло?— огоньки свечей застыли в воздухе неподвижно, и за миг до того, как стало бы слишком поздно, человек в сером пожал протянутую ему руку.Она была ледяной, словно могильный камень?— и еще долго после того, как они разорвали рукопожатие, рука человека в сером оставалась онемевшей и мертвой.—?Прекрасно! —?улыбка хозяина стала еще шире. —?Ну, а теперь можем и обмыть сделку. По старой доброй традиции. Возьмите же бокал!Стеклянный бокал на толстой ножке возник на столе, уже наполненный. Свечные огоньки отражались в нем багровыми каплями.—?Ну? Что же вы? Не робейте! —?сказал хозяин. —?Не бойтесь, это вино. Из старых запасов.Человек в сером пригубил:—?Ммм… действительно! Отличное вино. У вас прекрасный вкус.—?Ну, еще бы,?— усмехнулся хозяин.Вино потекло по жилам, даря спокойствие и расслабляя. Человек в сером сделал большой глоток.—?А вы? Неужели… Вы тоже будете пить вино?Хозяин покачал головой:—?Нет. Я не изменяю старым привычкам. Я обмою нашу сделку позже, чтобы не смущать собеседника. Хотя, признаюсь, соблазн велик.Человек поперхнулся, закапав алым свои серые одежды.—?Ну, а что вы хотите, друг мой? Против природы не пойдешь. Тем более, когда гость столь любезно предоставляет на выбор сразу два кувшина. И если бы не закон гостеприимства, я бы выбрал того, что ждет внизу под лестницей.Гость отер грудь рукавом, оставляя длинные влажные следы. Решать нужно было быстро и безошибочно. Его хозяин не тронет?— он хозяину нужен. Но кроме хозяина есть еще трое, шепчущихся за тенью свечных огней. Вечная свита. Он слышал их ясно, и холодные тонкие пальцы то и дело касались мельком его шеи. И если присутствие хозяина сдерживало их, пока идет беседа, то что помешает этим тварям взять свое после завершения разговора? Человек в сером был согласен с хозяином: против природы не пойдешь. Значит, нужно идти на жертвы. И жертвовать тем, кто наименее ценен.—?Почему именно его? —?спросил человек в сером и поставил бокал на стол. Вина ему больше не хотелось.—?Ну, это же очевидно. Он младше. А кровь не вино. Чем она моложе, тем изысканнее букет. Хотя у ваших людей, друг мой, все смазано, все неясно. И букет обычно скромный?— нюансов мало, доминирует, как правило, одна нота. Послевкусия никакого. Но вот этот ваш питомец?— не часто встречаются такие в наших южных краях. Дает надежду на интересные вкусовые вариации. Так что не обессудьте?— при всем моем расположении к вам я выбрал бы именно его.Человек в сером помолчал, надеясь, что облегчение не слишком явно проступает на его лице.—?Из уважения к хозяину дома,?— сказал он наконец. —?Только из уважения к хозяину дома.***Ночь близилась к концу. Глухая темнота нижнего яруса башни слегка рассеялась?— видно, кое-где между камнями попадались трещины и выщербленная штукатурка.Егерь велел не спать. Но егеря здесь не было.А потому Второй спал, сидя у изножья лестницы и прислонившись спиной к лестничной балке?— едва егерь ступит на верхнюю ступеньку, дерево задрожит, даст сигнал, и Второй проснется.Так оно и вышло. Егерь спускался долго?— ему мешал объемный ящик, который пришлось переставлять со ступеньки на ступеньку, и когда он достиг пола, Второй уже стоял на ногах?— сна ни в одном глазу.Второй шагнул вперед, собираясь принять ящик на руки. Но егерь, отдуваясь, помотал головой:—?Открой дверь.Первый столбом стоял на крыльце. Еще не рассвело, но небо уже заметно посветлело. Егерь вышел.Второй занес ногу над порогом, но тут егерь обернулся и сказал:—?Ты остаешься. Жди внутри.Второй повиновался безропотно и безмолвно. Шагнул назад. Наверное, нужно будет подняться наверх еще за чем-нибудь, что не удалось забрать сразу.Дверь закрылась. А через секунду в скважине заскрежетал ключ, запирая дверь на замок.____________________________* Бакул - старинное название подъемных ворот у кордегардии (караульни).** Игнасио Лопес де Лойола, Игнáтий Лойо?ла (ок. 23 октября 1491, Аспейтия — 31 июля 1556, Рим) — католический святой, основатель ордена иезуитов.